addiction

      Тэхён наливает в электрический чайник воды, ставит его на подставку и незамедлительно включает, молча рассматривая красноватую лампочку прибора, говорящую о работающей технике. Честно признаться, в голове у него самая настоящая каша в какой-то степени из-за Чонгука, ведь именно он рассказал Тэхёну о ссоре с Хосоком, что заставляет задумываться обо всём услышанном с каждым днём снова и снова. Конечно, времени с этого разговора проходит немного, однако Тэхён прекрасно понимает значение слова «ответственность». Ведь именно он чувствует себя виноватым перед чужим хёном, который теперь обижен на Чонгука из-за его возвращения домой.       И пускай Тэхён не имеет никакого желания находить общий язык с блондином, он просто хочет помирить обоих друзей, потому что видеть каждый вечер грустного Чонгука просто-напросто невыносимо. И безусловно, Тэхён понимает, что в данном вопросе стоит разбираться им обоим. Однако проходит уже два-три дня, а от Чонгука положительных новостей нет. И Это заставляет задуматься о безумных вещах, которые подчёркивают в себе причину примирения для обоих, пускай каждая из них по-своему безумная. Однако Тэхён уже просто-напросто не знает, что ему следует сделать, дабы заставить Чонгука наконец-таки улыбнуться искренне, как маленькому ребёнку.       И заварив себе зелёного мятного чая, Тэхён присаживается за обеденный стол и закидывает ногу на ногу, задумчиво уставившись в окно, за которым давным-давно опустились сумерки. Ему хочется позвонить Хосоку, попытаться разъяснить некоторые детали и переубедить его в своём решении, пускай это кажется чем-то невозможным, как появление Санта-Клауса. Вот только Тэхёна останавливает неуверенность, которая убеждает его день ото дня в том, что Хосок даже трубку взять не захочет: в конце концов, именно это произошло в последний раз. И тяжко вздохнув, парень обнимает остывшую кружку чая обеими руками и делает небольшой глоток дымящегося напитка, задумчиво смакуя послевкусие мяты.       Впрочем, раздумывать нет смысла, разве не так? Ему следует хотя бы попробовать, потому что Чонгук так или иначе намного важней какого-то Хосока, который продолжает ломать трагедию. И уверенно притянув к себе телефон с другого конца стола, Тэхён находит необходимый номер в списке контактов и незамедлительно набирает, прижимая смартфон к уху.       Хосок быстро прощается с репетитором по английскому, а затем и со знакомыми, что входят в эту же группу людей, имеющих при себе цель выучить иностранный язык. Блондин поправляет лямку рюкзака, завязывает шарф вокруг шеи и бросает короткий взгляд на собственное отражение в зеркале, выходя из кабинета, а следом и из здания, вдыхая полной грудью холодный осенний воздух, что колючками впивается в кожу, но не отвлекает от общего наслаждения картиной. Слава Богам, некая простуда, которую парень умудрился подхватить под дождем, прошла уже на следующий день, так как мать предприняла все меры лечения, заставив сына отлично пропотеть и улучшить свое состояние в целом, за что он был ей безразмерно благодарен. Однако такое хорошее настроение и приподнятый дух преобладают над полностью расслабленным сознанием недолго, потому что, сделав шаг вперед, старший вдруг тут же замирает, потому что слышит знакомую мелодию, а потому и отвлекается на устройство, непонимающе хмуря брови из-за названия контакта, решившего вдруг ему позвонить.       Тэхён?       «И чего ему надобно?», ловит себя на мысли блондин и слегка прикусывает губу, погружаясь в некие раздумья. Всё-таки поспешных выводов делать не хотелось, однако все казалось уж слишком очевидным — Тэхён не звонит ему просто так, и они не общаются достаточно близко, чтобы хотя бы по-дружески поговорить, потому варианта всего два — либо что-то связано с Юнги, либо с Чонгуком. Тем не менее, в первое поверить Хосок не может, потому, строя логические цепочки, он спустя пару секунд догадывается, что брюнет звонит, дабы разобраться с ситуацией, возникшей между Чонами.       В любом случае, это не его дело, потому на какую-либо беседу Ким может даже не рассчитывать.       — Алло? — апатично и достаточно холодно бросает блондин и продолжает свой путь, кутаясь в шарф и кладя телефон обратно в карман, подключая проводные наушники, дабы не сморозить себе руки.       Тэхён удивлённо приподнимает брови, стоит голосу по ту сторону телефонной трубки всё-таки отозваться, что изначально казалось чем-то невозможным. В голове в это мгновение становится неожиданно пусто: всяческие выдуманные фразы моментально покидают сознание, что заставляет Тэхёна с долей растерянности облизать сухие губы и сделать большой глоток чая, прежде чем начать. Честно, его даже не беспокоит некое нежелание разговаривать, что присутствует в голосе Хосока: в принципе, так или иначе, Тэхён примерно на это и рассчитывал. Потому всяческое недовольство парень отводит на второй план, ведь прекрасно понимает, что кричать или ругаться нет никакого смысла. Пожалуй, это вообще самая ужасная тактика из всех, когда ты пытаешься прояснить многие вещи с человеком, который толком тебе не знаком.       — Привет, Хосок, — прокашлявшись, здоровается Тэхён и задумчиво чешет кончик носа. — Я насчёт Чонгука и вашей ссоры, — он произносит главную тему для разговора, замолкнув, дабы дать себе несколько секунд на размышление.       «Начинается», ловит себя на мысли блондин и бесшумно выдыхает, достаточно недовольно закатывая глаза, но не переставая топать в сторону остановки, искренне надеясь на то, что этот разговор закончится также неожиданно, как и начался. Откровенно говоря, по-другому поводу Тэхён и не мог позвонить, однако это не отменяло того факта, что брюнет лез туда, куда не надо. Ссора между Чонами не касалась Тэхёна и не касается до сих пор, ведь Хосок продолжает «игнорировать» друга, только потому что тот посчитал его выпендрёжником, так еще и сорвался к Киму, променяв глупого любимого на лучшего друга, который помогал ему и успокаивал все это время. Да Чонгук мог просто позавтракать, поговорить с Тэхёном, объяснить всё Хосоку, и он бы отпустил его — без проблем. Но нет, он просто резко свалил, отбрасывая все чужие старания в сторону и слепо наступая на одни и те же грабли, показывая то, какая он послушная собачка для манипуляции.       Просто обидно осознавать то, что ты из кожи вон лезешь, чтобы построить человека заново, а он снова сигает с крыши и разбивается на кучу осколков, которые кому потом собирать? Конечно же, лучшему и единственному другу Хосоку.       Он пытается защитить Чонгука и открыть ему глаза, пусть и его поведение может показаться поистине детским сейчас. Однако шатен просто-напросто по-другому не понимает.       А не будь Тэхён мудаком — он бы такого не сказал, потому мнение о нём стало в несколько раз хуже именно в тот вечер и изменять его из-за какого-то там звонка блондин не собирался.       Стоит повторить — Тэхёна это не касается.       — Я понимаю, что тебе обидно из-за слов Чонгука, хотя я понятия не имею, что он мог тебе сказать, но ты должен понимать: он не хотел тебя обидеть или задеть, поругаться — тем более. Он любит тебя и очень ценит, — с выдохом добавляет Тэхён и задумчиво прикрывает веки, слабо нахмурившись.       — Ещё что-нибудь? — с нотками недовольства, но полной апатии в голосе бросает Хосок и поджимает губы, даже не собираясь выслушивать продолжение. — Тэхён, ты должен понимать, что это абсолютно не твоё дело, и ты сейчас суёшь свой нос, куда не просят. Мне мало верится, что Чонгук попросил тебя позвонить, потому, будь добр, сбросить вызов и — желательно — удалить этот номер нахуй, хорошо? — всё также холодно добавляет парень и замолкает, не горя желанием вытаскивать руки из карманов, дабы сбросить вызов самостоятельно.       Тэхён непроизвольно стискивает в руке кружку, ощущая в груди непривычное тепло, выражающее собой очевидное раздражение. Конечно, ему не хочется выяснять отношения с Хосоком, кричать — тем более. Вот только чужие слова, так или иначе, заставляют его вскипеть, словно по щелчку пальцев. Возникает безудержное желание посмотреть в глаза своему собеседнику, который воображает из себя ровным счётом ничего, потому и гроша выеденного не стоит. Хосок буквально переступает через всякие морали, когда с таким нарциссизмом пытается самоутвердиться за счёт извинений Чонгука: по крайней мере, всё именно так представляет Тэхён в данный момент.       В конце концов, он не является Чонгуку чужим человеком: они знакомы со школы и знают друг друга большое количество времени. А вот Хосок всё переворачивает таким образом, словно Тэхён совершенно посторонний человек, который без больших оснований пытается вникнуть в чужое дело. Ему просто невыносимо наблюдать за поникшим Чонгуком; ему хочется элементарно прояснить ситуацию с Хосоком, который продолжает игнорировать старого друга, несмотря на чужие попытки заговорить. Честно говоря, Тэхён вообще не понимает чужой позиции, который — по всей видимости — хочет поговорить с Чонгуком, но всяческий раз разворачивается на пятках и уходит в себе известном направление.       Он думает, что Чонгук будет бегать за ним?       Во всяком случае, любому человеку надоест такое отношение к себе, если тот имеет при себе остатки самоуважения.       И Тэхён не ведёт Чонгука за руку к Хосоку, чтобы заставить обоих помириться на мизинцах со словами «мирись-мирись, и больше не дерись». Они что, дети? Боже, Тэхён буквально кипит от злости, когда думает обо всей ситуации в целом, потому этот чёртов Чон Хосок раздражает одним своим видом. Ему даже не страшно назвать этого человека уродом.       — Знаешь что? Ты меня бесишь, и я звоню тебе не из глубоких чувств, а только потому, что Чонгук убивается из-за тебя, пока ты строишь из себя непонятно кого, — чеканит на одном дыхание Тэхён. — Если ты думаешь, что я заставил Чонгука вернуться домой, то было всё совершенно не так. Это была только его инициатива и его выбор. Я не знаю, что творится в головах у вас обоих, и я был бы рад наплевать на это дело, но я люблю Чонгука. Люблю по-настоящему, поэтому наблюдать за его кислой миной не желаю, потому что мне так же больно и обидно за него. Просто подавись своей желчью, — добавляет тот и скидывает звонок, будучи не в силах совладать с эмоциями.       Хосок еле заметно усмехается из-за некой иронии, присутствующей в сложившейся ситуации, и без слов останавливается около автобусной остановки, доставая из кармана телефон и спокойно нажимая на недавно составленный плейлист, как бы воспроизводя его, дабы заткнуть мысли музыкой и не думать о разговоре.       Парень с самого начала знал, что всё будет так: в конце концов, он не умеет общаться с людьми иначе. Хо всегда был апатичен и холоден, особенно, к тем людям, что приносили его близким боль. И в данный момент блондин не видел никакого смысла в использовании любезности по отношению к Тэхёну, ведь тот, как Хо уже выразился ранее, являлся самым настоящим козлом, посмевшим, хоть и случайно, но надавить на свежую рану любимого человека. А прощать такое парень не собирался ни под каким предлогом и не собирается даже после чужих слов об искренней «любви» к Чонгуку из разряда: «мне больно смотреть на то, как он страдает».       И почему это прозвучало сейчас так слащаво и отвратительно?       Откровенно говоря, лучше бы Ким ничего не говорил по этому поводу, ведь для Хосока они всегда были пустым звуком. Верить в чужие слова — это пустая трата времени, а вот убедиться за счёт чужих действий стоило того. Тем не менее, сейчас Тэхён показывал себя с худшей стороны: да, он говорил о том, как он переживает за Чонгука и всё такое, а это — по общественным правилам — должно было являться каким-то показателем «любви» и прочее-прочее. Однако, видимо, брюнет не знал, что дело было лишь в том, что младший Чон — единственный, кто был виноват в отсутствие извинений, ведь они до сих пор не прозвучали, а Хосок даже не собирался идти навстречу, так как его вины в этом вообще не было, да и выдавливать из Чонгука слова не было никакого желания.       Хосок вообще не был человеком, который имел при себе привычку заставлять людей говорить.       Впрочем, парень лишь в очередной раз ловит себя на мысли о том, что же Чонгук нашел в этом Тэхёне, и тяжело выдыхает, освобождая собственное сознание от ненужного груза, состоящего из бесконечных раздумий обо всем на свете, а точнее обо всем, что было связано с прошедшей ссорой, последствия которой сумели отразиться на многих вещах, пусть и со стороны казалось иначе. Несмотря на всё, подобное времяпровождение выматывало и, честно говоря, Хосоку надоедало ждать, однако ничего поделать он не мог, ведь Чонгук все никак не мог подобрать слов, а ждать по полтора часа, пока он там выдавит из себя несколько примитивных фраз, Хосок не горел желанием, потому и не собирался терять время.       И замечая где-то вдалеке нужный автобус, парень смело подходит к обочине и принимается ждать прибытия транспорта, спустя какое-то время заходя внутрь и присаживаясь на свободное место, с тяжелым вздохом на губах облокачиваясь виском о холодное стекло, дабы слегка остыть.       В конце концов, у парня своих хлопот хватает: ему есть чем заняться, потому постоянно проматывать в голове одно и то же, было полностью бесполезным делом, так ещё и достаточно выматывающим. Бытовая жизнь не меняется, учебная — тоже, потому Хосок останавливается на мысли о том, что ему стоит больше сконцентрироваться на других людях и себе, как бы эгоистично это не звучало.       Однако, увы, эта задача становится буквально невыполнимой, когда парень, заранее доставая ключи из кармана, дабы открыть дверь, ведущую в подъезд, замечает около неё Чонгука, активно выискивающего глазами что-то или кого-то и постоянно переминающегося с ноги на ногу, как бы открыто выражая своё волнение и тревожное беспокойство.       — Ты бы ещё в полночь сюда припёрся, — с нотками некого упрёка в голосе еле слышимо шепчет Хосок, не отрывая от Чонгука любопытного взгляда, пользуясь тем, что шатен его пока не видит, пусть и озирается по сторонам в надежде разглядеть в прохожих нужного человека.       Честно говоря, младший Чон выглядел сейчас так потеряно, словно маленький щеночек, оставленный на улице, что не переставал искать хозяина глазами в надежде вновь прильнуть к теплой руке и получить жизненно необходимую долю робкой ласки. Тэхён правильно сказал тогда: «Чонгук его любит и ценит», и Хосок это знает, как бы высокомерно это не звучало. Но стоит учесть, что блондин также любит друга и также ценит его. Да и к тому же, ничего плохого Хоби не сделал, раз уж на то пошло, ведь парень сам стоял напротив хёна и пытался подобрать слова, однако в конечном счете так ничего и не сказал. Время вышло, Хо нужно было идти на пару, Чонгуку — тоже, а постоянно ждать подобным образом на переменах старший вообще не горел желанием. Ему бы погрузиться в учебу и вникнуть в лекцию, а на перемене взять небольшую передышку, дабы отдохнуть от большого количества информации… Однако получается так, что он напрягается ещё больше, когда Чонгук, не переставая теребить мочку уха, принимается говорить какой-то бессвязный бред, так ещё и заикаться, как бы долго третьекурсник не стоял на месте, терпеливо ожидая чужих слов.       Тем не менее, винить шатена в этом Хосок не собирался, ведь он понимал, насколько Гуку сейчас стыдно и насколько сильно он хочет извиниться, но не может этого сделать из-за устоявшейся неуверенности, которая всегда заставляла его молчать в тряпочку при малейшем чувстве стыда или вины: строгое воспитание, с этим ничего не поделаешь. Но и говорить вместо друга парень не намеревался. Хо был готов ждать столько, сколько угодно, однако Чонгук должен был извиниться самостоятельно, ведь он мог это сделать, — такова его обязанность, как провинившегося — просто для него это стоило огромных усилий.       Впрочем, Хосок решает, что сейчас не самое подходящее время для подобных раздумий, а потому, выждав короткую паузу, всё-таки делает шаг вперед, начиная идти в сторону друга, дабы показаться ему на глаза и наверняка нормально поговорить без каких-либо отвлекающих факторов, что преследовали парней в университете и за его пределами.       Наконец замечая в нескольких метрах от себя знакомую блондинистую макушку, Чонгук вдруг вздрагивает, и не только от удивления, но и от страха, ведь из головы на какую-то долю секунды вылетает абсолютно всё, как бы иронично это не звучало, потому что парень на протяжении нескольких дней думал о том, что же ему стоит сказать. В его голове было очень много вариантов все возможных фраз, которые он отрабатывал перед зеркалом и повторял, чуть ли не доводя их до автоматизма, однако, когда Хосок возник у него прямо перед глазами, у сознания словно сработал аварийный режим, из-за чего он выкинул абсолютно все мысленные заготовки прочь, оставив только пустоту и перекати-поле. И это шатена совершенно не радовало, потому что друг становился все ближе и ближе, а вот нужных слов в бесполезной черепной коробке вообще не появлялось, из-за чего чувство паники начало овладевать Чонгуком с головой, и он снова с опущенной головой принялся подготавливать себя к очередному поражению.       Однако сдаваться было рано.       Блондин в свою очередь, мысленно подмечая чужое очевидное волнение, что льется через край, неторопливо останавливается прямо напротив друга и слегка наклоняет голову вбок, как бы задавая немой вопрос: «зачем ты сюда пришел?». И пусть это было ясно, как день, Хосок всё равно не хотел задерживаться, и уж тем более стоять здесь — на улице, где была не самая теплая погода — и в очередной просто ждать, в конечном счёте так ничего и не добившись.       Тем не менее, кое-что заставляет хёна нахмуриться, когда он замечает, как Чонгук достает из кармана телефон и, видимо, заходит в заметки с заранее набранным текстом, который должен был быть озвучен, но парень, видимо, забыл его из-за сильных переживаний или что-то в этом роде. И это, честно говоря, вынуждает Хосока тяжело выдохнуть и вытащить руки из карманов, заблокировав чужой телефон и аккуратно подняв чонгуково лицо за подбородок.       — В глаза, — совершенно спокойно произносит блондин, как бы имея в виду то, что парню следовало бы произнести то, что он хотел, без потери зрительного контакта. К тому же, он ведь не ребёнок, чтобы читать с телефона (к слову, у Чонгука была совершенно без эмоциональная монотонная речь, когда он что-то читал вслух), ему уже 22 года, потому следовало бы научиться говорить с человеком, смотря ему в глаза: тем более, когда речь шла об извинениях, и о таком человеке, как Хосок — самом близком и лучшем друге, который не мог просто уйти и выкинуть младшего Чона из своей жизни, словно его никогда и не было. И Чонгук это прекрасно понимает, однако всё равно теряется, словно зверёнок, ведь хён прямо сейчас буквально отбирает у него последний шанс на нормальные извинения без бесконечных заиканий, бессвязных фраз и прочее. Тем не менее, шатен быстро возвращается в реальность, стоит Хосоку убрать руки, а следом и вовсе кладет телефон обратно в карман, решая наконец начать, дабы не тянуть время и не вынуждая старшего ждать вновь.       — Мне безумно страшно говорить с людьми, перед которыми я чувствую вину. И да, ты мой лучший и, чего греха таить, единственный друг, потому я должен быть открыт с тобой, но… — тяжелый вздох. — Мне всё равно сложно превратить этот многословный поток мыслей в нормальные предложения и сказать всё, как есть, — всё же опуская взгляд на землю, лепечет Чонгук и облизывает внезапно высохшие губы, начиная тереть пальцами замёрзшую кожу рук, дабы справиться с волнением и поскорее перейти к сути.       — Замёрзнешь, — направляя на Чонгука добрый и даже немного сочувственный взгляд, выдаёт Хосок и медленно выдыхает, выпуская небольшое количество пара через приоткрытые губы, а следом и осматривая окрестность на наличие каких-либо забегаловок или небольших кафешек, где можно было попить горячего чая и нормально поговорить, ни на что не отвлекаясь. — Руки в карманы, — слегка в приказном тоне произносит блондин и возвращает глаза на друга, а точнее на его пальцы, тем самым вынуждая Чонгука обратить на них внимание и тут же спрятать. — Почему без шапки? — начиная идти в сторону небольшой кофейни, словно какая-то мамочка, интересуется Хо, на что младший Чон слегка хмурится и зарывается носом в шарф, обиженно накидывая на себя капюшон, как бы выражая собственное негодование, но всё-таки прислушиваясь к чужим словам.       — На улице не так уж и холодно… — в собственную защиту произносит шатен, на что Хосок недовольно закатывает глаза и слабо мотает головой, выдавая в ответ привычное:       — Только попробуй заболеть.       И пусть теперь у Чонгука был человек, который мог заботиться о нём вместо Хосока, блондин всё равно не мог так спокойно пропускать подобное мимо глаз.       А вот как такое мимо глаз мог спокойно пропускать Тэхён, оставалось для блондина загадкой.

💕💕💕

      Роскошный и ненавязчивый вид кофейни был воплощен в стиле лофт с использованием простой мебели и минимум декора. Одна из стен являлась акцентной и была отделана кирпичной кладкой, а рамы были использованы с большим количеством внутренних перегородок, как в верандных вариантах. За стойкой бариста размещалась эффектная панорама ночного города, а рядом висела грифельная доска с кротким меню на сегодняшний день. На одной из стен были закреплены полки с картинами, авторским снимками, часами и парой других стильных вещиц, чтобы добавить некого уюта. И завершающим штрихом теплого помещения являлось большое количество точечных светильников и обычных лампочки без плафонов, что создавали приятное освещение, но не мозолили глаза.       Хосок окидывает любопытным взглядом кофейню, что была выполнена в пастельных тонах, а следом наконец замечает свободный столик, коих было не так уж и много, кивая в его сторону и мысленно подмечая некую тишину, что присутствовала в здании, несмотря на достаточно большое количество людей. Чужие голоса, обрывки каких-то фраз, тихий смех и еле слышимый шум на кухне создавали некую расслабляющую мелодию жизни и социума, не вызывающую раздражения и позволяющую обоим парням расслабиться, присев друг напротив друга и повесив пальто на спинки собственных стульев, спокойно вздохнув и тут же сделав заказ, состоящий из двух какао.       Чонгук достаточно тихо и неуверенно прокашливается, чтобы избавиться от неловкого молчания, а следом подается корпусом вперед и делает глубокий вдох, как бы обращая на себя внимание и предупреждая о том, что он будет говорить, хотя в голове до сих преобладает чувство растерянности и пустоты. Впрочем, лучшая защита — это нападение.       — Почему тебе так не нравится Тэхён? — вдруг задает довольно неожиданной вопрос шатен, тем самым заставляя Хосока удивиться и приподнять брови в неподдельном ошеломлении, ведь блондин не говорил о нём ничего такого. И когда хён сказал о том, что Тэ козёл, он не имел в виду то, что он плохой человек: просто он поступил, как мудак, вот и всё.       — С чего ты взял? — вопросительно наклоняя голову вбок интересуется Хо, однако решает, что стоит кое-что прояснить, если Чонгук, конечно, об этом. — Если ты про то, что он надавил тебе на больную рану, то он действительно плохой человек для меня, ведь он причинил тебе боль, но не более, — решая пока не рассказывать о состоявшемся разговоре по телефон, уверенно заявляет парень и скрещивает руки на груди, бесшумно облокачиваясь на мягкую спинку стула.       — Врёшь. Всегда руки скрещиваешь, когда врёшь, — слегка поджимая губы, уверенно подмечает Чонгук и на секунду расплывается в победной улыбке, замечая недовольный вид Хосока, теперь облокотившегося на стол, дабы скрыть «показатель» собственной лжи и всё-таки перестать играть в актёров.       — А как я могу нормально относиться к человеку, который сказал мне — цитирую — «ты меня бесишь, и я звоню тебе не из глубоких чувств, а только потому, что Чонгук убивается из-за тебя, пока ты строишь из себя непонятно кого», — с улыбкой на лице отвечает Хосок и беззаботно пожимает плечами, следом добавляя: — «Просто подавись своей желчью». Вот, что он мне сказал, так еще и до истерики тебя довел, — направляя свой взгляд в окно, щебечет блондин и тяжело выдыхает, избавляясь от наигранной улыбки, а следом и вовсе подпирая щеку кулаком. Чонгук же в свою очередь непонимающе хмурится, пытаясь убедиться в своих догадках за счет самых разных мыслей, и задумчиво опускает взгляд на стол, предпринимая попытки построить в голове какую-то логическую цепочку из всего вышесказанного.       — Он звонил тебе?       — Бинго! — словно какой-то ведущий, радостно выдает Хосок, на что младший Чон раздраженно цокает и заметно напрягается, не горя желанием общаться с токсичной стороной парня, что включалась и отключалась по щелчку пальцев. В данный момент этим «щелчком» являлся Тэхён и его наглая рожа, вдруг возникшая перед глазами, которая так любезно улыбалась, а затем просто втоптала Чонгука в грязь.       — Хосок, иногда ты просто невыносим, ты знал об этом? — с нотками пренебрежительности в голосе задает риторический вопрос Чонгук и уже сам скрещивает руки груди, откидываясь на спинку стула. Ну почему хён просто не может вести себя нормально? Вечно ему надо показать свой характер и сарказм, тыкнув человека лицом в асфальт. Конечно, шатен на такое не обижался, но факт оставался фактом — это отвлекало от главной темы разговора и вызывало лишние эмоции, без которых можно было бы и обойтись.       — Тэхён тут даже не причём, так к чему был задан этот вопрос? — сразу же переходя к делу, интересуется блондин, ощущая некий сорняк бешенства где-то глубоко внутри из-за Чонгука и его отвлекающих «манёвров». Хосок просто не любил прыгать с темы на тему, а еще больше не любил, когда кто-то пытался ее перевести, пытаясь избежать ответа на вопрос, забивая голову ненужной информацией.       — Так он всё-таки звонил тебе? — продолжая гнуть палку, решает уточнить Чонгук, искренне надеясь на то, что это не так, хотя со стороны всё казалось уж слишком очевидным.       — Да, примерно час назад, — задумчиво уводя взгляд в сторону, спокойно отвечает Хо и поворачивается в сторону стойки, в надежде увидеть направляющуюся к ним официантку с заказом. «Хотя, скорее всего, не успело пройти достаточно времени», ловит себя на мысли блондин и снова акцентирует все свое внимание на Чонгуке, сплетая собственные пальцы друг с другом и укладывая на них подбородок.       — И… — неуверенное затишье. — Что он тебе сказал? — совсем осторожно спрашивает младший Чон, словно боится оступиться и случайно активировать лежащую на земле мину, ведь по словам Хосока — Тэхён явно не произнёс ничего хорошего, и именно это немного напрягало. Неужели они действительно уже успели безвозвратно поссориться?       — Ну, я вроде пересказал тебе наш разговор… — неторопливо выдаёт блондин, однако следом добавляет (в конце концов, некие «оскорбления» в сторону Хосока не составляли большую часть их разговора, а врать в данный момент парень не собирался): — Но вообще он говорил о том, как он любит тебя и как ему больно видеть тебя таким: поникшим и опустошенным из-за того, что я — такая тварь — отказываюсь тебя слушать, — снова начиная кипеть, словно чайник, язвит блондин, просто не веря собственным словам. — Неужели ты правда переврал всё в свою сторону? — с ироничной улыбкой на губах задает провокационный вопрос Хо и стискивает челюсти, не отрывая от друга испепеляющего взгляда с очевидным неверием на дне тёмно-карих омутов.       Чонгук никогда не был лжецом.       И блондин это знал, а потому такой приятный подарочек в виде неожиданного осознания того, что младший перевернул всё вверх дном у него за спиной, никак не ожидал, тем более от человека, что всегда брал вину на себя, даже если это было не так.       — Что? Нет! Просто я… — испуганно выдаёт Чонгук и начинает открыто нервничать, непроизвольно сжимая в кулаках ткань собственной толстовки, дабы справиться с волнением и прийти в себя, сказав что-нибудь нормальное в ответ. — Наверное, Тэхён просто-напросто меня неправильно понял… — пытается хоть как-то спасти ситуацию шатен, из-за чего Хосок издаёт саркастичный смешок, совершенно не веря собственным ушам.       — Чонгук, тебе не стыдно взваливать собственную вину на Тэхёна, а? — слегка повышает тон блондин с очевидными нотками раздражения в голосе, а следом и вовсе разочарованно окидывает друга взглядом, сцепляя пальцы около лица в ожидании конкретного ответа, дабы убедиться в чужих мотивах наверняка.       Однако младший даже не собирается принимать чужие слова за правду, молча соглашаясь, как обычно это происходит.       Ни в коем случае!       Чонгук бы никогда в жизни так не поступил, даже на подсознательном уровне.       Это просто обычное недопонимание, которое легко объяснить.       — Я не взваливаю на него собственную вину! — встает на свою защиту шатен и уверенно продолжает: — Но признаю, что я сказал о том, что пытался, а ты просто уходил, ведь так оно и было! — начиная в буквальном смысле обвинять Хосока, выдает Чон, на что блондин весело усмехается, искренне не понимая, с чего вдруг Чонгук так решил.       Может, Хосоку ещё и прощения попросить?       — Да, но ты ничего не говорил, а если и говорил то какой-то бред! — тыкая пальцем в стол, возмущенно соглашается парень, но тут же опровергает чужие слова прямыми фактами, даже не собираясь проигрывать. — Как тебя вообще можно было слушать? У нас были чёртовы пары, а стоять вот так всё время я не мог, и ты, кстати, тоже! — не обращая внимания на окружение, выкрикивает Хосок, причем с такой интонацией, словно это и ребенку понятно.       — Ну ты же знаешь, что мне сложно извиняться, когда я испытываю вину! — защищается Чонгук, положив руку на сердце.       — И поэтому я должен откладывать все свои дела?! — срывается Хо, словно пёс с цепи, не видя в чужих словах никакого веса: они ничего не значили сейчас и даже не оправдывали шатена, потому блондин и не воспринимал их, опровергая все одним чертовым вопросом. — Чонгук, мир не крутится вокруг тебя одного, и моя жизнь тоже! Постарайся это понять!       — Прошу прощения… — совсем тихо, но достаточно уверенно произносит женский голос, из-за чего парни в момент отвлекаются от своей «увлекательной дискуссии» и направляют на официантку все еще раздраженный взгляд. — Не могли бы вы быть чуть потише? Вы ведь тут не одни, — расслабленно добавляет брюнетка и кладет на стол небольшой поднос с двумя кружками какао, натягивая на себя приветливую улыбку, а следом и слабо кланяясь в знак благодарности, покидая шумный столик, который тут же виновато затихает, направляя взгляд на принесенные напитки, а затем и друг на друга.       — Мог бы и не орать, — недовольно шипит Хосок и берёт свой заказ в руки, аккуратно делая небольшой глоток горячего напитка, но следом возвращая его на стол из-за непереносимой температуры.       — Чья бы корова мычала, — с таким же недовольством в голосе отвечает Чонгук, беря пример с хёна, а следом и издавая короткий смешок, который Хосок тут же подхватывает, избавляясь от напряженной атмосферы, возникшей между друзьями, почти за мгновенье: ну что за дети, ей Богу.       — В любом случае, как я уже говорил, дело тут не в Тэхёне, а в том, что ты сорвался с места, словно собака, увидев котёнка, даже элементарно не позавтракав с семьей, что переживала за тебя не меньше, чем я, — более-менее успокоившись, всё же озвучивает свои мысли Хосок и поднимает на Чонгука выжидающий взгляд, искренне надеясь на то, что до второкурсника это всё же дошло: он ведь не тупой.       — Да, я понял это, — почти мгновенно отвечает шатен и натягивает рукава темной толстовки на собственные ладони, беря в руки кружку и делая первый пробный глоток.       — И? — не собираясь вскипать вновь из-за очередного долгого ожидания, подгоняет друга Хосок и слегка прищуривает глаза, приставляя горячую ёмкость к губам.       Неужели ни к какому выводу Чонгук так и не пришёл?       Неужели он не осознал свою вину?       Или ему до сих пор нечего сказать?       Почему он так спокойно принимает это, но молчит?       — И мне правда жаль за то, что я поступил так, как поступил, — медленно выдыхая, смело признается Чонгук и ставит кружку на стол, аккуратно сплетая собственные пальцы друг с другом. Да, парень продолжал пожирать себя изнутри из-за бесконечного чувства вины, однако сейчас он чувствовал себя комфортно, ведь Хосок был настроен на приятный диалог, Чонгук тоже, а потому эта встреча должна была закончиться удачным перемирием без каких-либо последствий. В конце концов парни уже многое пережили вместе, потому никакие «ссоры», не могли поставить на их дружбе клеймо, тем самым завершив их, чтобы не случилось. И эта мысль, честно говоря, грела душу, окутывая её приятным теплом, из-за чего продолжить говорить стало уже не такой острой проблемой. — Это было эгоистично с моей стороны, особенно, по отношению к тебе, ведь ты всегда находился рядом и был готов протянуть руку помощи, в какую передрягу бы я не влез. И я правда ценю тебя, даже не смей в этом сомневаться, но иногда эмоции срывают мне крышу. Прости за это. И, дабы избежать лишних вопросов, я люблю Тэхёна до безумия и не хочу причинять ему боль, — гулко сглатывая, останавливается младший и с особой силой поджимает губы, дабы перекрыть в себе поток слез и не дать им вырваться наружу. — Прости, что я накричал на тебя, а потом еще и ушел. Однако я всё же должен кое-что сказать… — поднимая на блондина виноватый взгляд, вдруг замолкает Чонгук, из-за чего Хосок еле заметно напрягается, подмечая на подсознательном уровне, что ничего хорошего после этих слов сказано явно не будет. — Ты не замечал за собой… Ну… какую-то гиперопеку и её ярые проявления с твоей стороны?       — А? — Хосок вопросительно вскидывает бровь и непонимающе наклоняет голову вбок, не имея и малейшего понятия, о чем идёт речь. — Ты о чём? — не горя желанием угадывать, прямо спрашивает блондин и делает короткий глоток, тут же замирая, словно статуя.       — Хосок, я не твой брат.       Эти слова звучат, словно гром среди ясного неба.       Воспоминания тут же сбивают блондина с ног, а следом просто топят в огромном океане отчаяния и ненависти, перекрывая доступ к кислороду, тем самым не позволяя парню даже прийти в себя, пока Чонгук продолжает что-то говорить, а Хо принимается отдалённо его слушать, даже не вникая в суть чужих слов.       Хосок.       В этом был виноват лишь Хосок, потому что он не справился со своей обязанностью; он упустил из виду; он не обратил внимания, но если бы все-таки обратил, то всё бы не закончилось подобным образом.       И с этой мыслью парень жил уже почти… десять лет.       Столько времени прошло…       — Ты не можешь запретить мне общаться с человеком, вдалбливая в голову, хороший он или нет. Я понимаю, ты хочешь защитить меня, но мне не три года. Я могу и сам о себе позаботиться, пусть мне приятно осознавать то, что тебе не наплевать меня, — тихо добавляет шатен, однако тут же одёргивает себя, замечая в чужих глазах…пустоту.       Скорее всего, упоминать Ыну было плохой идеей.       — Я… — чувствуя плотный ком в горле, выдавливает из себя блондин и закрывает рот рукой, буквально проглатывая слезы, которые совершенно бесконтрольно вдруг легли на глаза мокрой пеленой, что было не так уж и удивительно, если говорить начистоту, ведь когда Хосок вспоминал о брате, он всегда становился до одури сентиментальным. — Я просто…       — Я знаю, — не позволяя парню полностью провалиться в воспоминания, отвечает Чонгук и накрывает чужую руку своей, как бы выражая поддержку и искреннее сожаление. — Но ты не виноват. Я уверен, и Ыну тебя не винит, так что стоит перестать взваливать на себя этот груз, — спокойно и тихо шепчет младший Чон, после чего хён поднимает на него виноватый взгляд и одними лишь губами бесшумно произносит: «я не успел».       Чонгук понимал.       Чонгук был с Хосоком тогда, пусть и не видел всего собственными глазами.       Однако увидеть безнадежное отчаяние на дне потухших зрачков ему всё же удалось.       Впрочем, продолжить немой разговор у парней всё равно не получается, потому что телефон, принадлежащий Чонгуку, вдруг начинает звонить, из-за чего Хосок тут же убирает руку из чужой хватки и поспешно принимается вытирать глаза пальцами, следом возвращаясь к напитку, пускай избавиться от мокрой пелены хёну всё равно не удаётся. А вот шатен в свою очередь, выждав короткую паузу, дабы убедиться в том, что Хосок в порядке, после тянется к устройству и берет его в руки, сразу же принимая вызов и прикладывая мобильный к уху.       — Да Тэхён?       — Привет, Гукки, — обеспокоенно поджимая губы, здоровается Тэхён и проводит пальцем по покрытию кухонной тумбочки, пытаясь унять в себе некое волнение. Просто парня действительно беспокоил факт того, что на улице было уже довольно-таки темно, а вот Чонгука дома до сих пор не было. Причём, тот толком не предупредил о том, что может задержаться после тренировки из-за внеплановых дел или что-то в этом роде, что неосознанно напрягало. Но радовало хотя бы то, что парень быстро отвечал на звонки и не вынуждал Тэхёна с маниакальной зоркостью наблюдать за тем, что происходит за окном. — Ты, кажется, задерживаешься… Мне ждать тебя на ужин? — как можно аккуратней произносит брюнет, дабы унять собственное любопытство и убедить себя в том, что Чонгук совсем скоро вернётся домой.       — Оу, прости, я не предупредил тебя… — неловко отводя взгляд в сторону, начинает младший и подмечает про себя лёгкие нотки беспокойства в чужом голосе, что совсем его не радуют, а потому парень спешит просто заверить Тэхёна в том, что всё хорошо и переживать ему вовсе не о чем, ведь совсем скоро Чон окажется дома, и они сумеют вместе поужинать. — Просто я пошёл на тренировку, а после неё направился к Хосоку, чтобы нормально извиниться перед ним. И сейчас мы сидим в кофейне около его дома, так что… — выждав короткую паузу, выдыхает парень и расплывается во влюблённой улыбке, устало прикрывая веки из-за собственной способности трепать языком без дела в самые подходящие для этого моменты.       Слышать имя Чон Хосока Тэхёну впервые становится неприятно. Конечно, говорить что-либо Чонгуку парень не собирается, потому что просто-напросто не имеет права: тем более это даже к лучшему, ведь те уже, видимо, успели помириться без тэхёновой помощи, а это, безусловно, успокаивало, ведь теперь улыбку на кукольных губах хёну удастся видеть намного чаще, чем последние несколько дней.       — Я скоро буду дома. Подождёшь меня? — спокойно шепчет младший Чон и зарывается носом в сгиб собственного локтя, отодвигая кружку какао в сторону и полностью акцентируя всё свое внимание на бархатном голосе, доносящемся из трубки, пока Тэхён, предвкушая скорое возвращение молодого человека, прикусывает нижнюю губу, лишь бы сдержать рвущуюся по-детски счастливую улыбку, а вскоре отвечает:       — Да, конечно, — и торопливо добавляет: «люблю тебя», прежде чем отключиться и вновь обратить внимание на готовящийся ужин. Чонгук отвечает ему тем же, а следом просто кладёт телефон обратно в карман, дабы продолжить беседу. Однако Хосок, смело вставая со своего места, вдруг кидает короткое: «пора по домам», а затем и вовсе подходит к стойке, самостоятельно оплачивая заказ с помощью карты, следом покидая уютное помещение, дабы развеяться и наполнить лёгкие кислородом, которого становилось недостаточно с каждым ударом под дых в виде незабываемого воспоминания о действительно дорогом и близком человеке, оказавшемся под землёй.

💕💕💕

      Впервые за долгое время Юнги хочется провести изнурительное переписывание многочисленных конспектов за пределами собственной квартиры. Хотя один определённый фактор всё равно, так или иначе, подталкивает юношу к такой мысли: не прекращающие сверлить соседи. Безусловно, подобный расклад событий никак не радует темноволосого и, даже больше, заставляет его торопливо перейти к собиранию портфеля со всем необходимым: распечатки с нужным текстом, записной блокнот и тетрадка, а также и канцелярия, сложенная в чёрный пенал. Перед выходом Юнги окидывает взглядом комнату, раздумывая о некоторых нужных вещах, что положить по какой-то причине парень забывает. Однако, спустя ещё несколько минут, ему удаётся отыскать внешний аккумулятор и засунуть небольшое белое устройство в небольшой кармашек, прежде чем торопливо одеться во что-нибудь попроще: чёрную футболку, тёплую толстовку, и синие джинсы, следом застегнув молнию лишь на половину и покинув квартиру, предварительно закрыв её на ключ.       К слову, из-за безветренной погоды за окном, парень решает отказаться от пальто, а потому надевает излюбленную короткую куртку, которую таскает абсолютно везде, когда не хочет возиться с тяжёлым кашемиром. И вскоре оказываясь на улице, Юнги поправляет лямки портфеля за спиной и направляется в сторону ближайшей кофейни, не имея особого желания тащиться куда-нибудь далеко.       Таким образом, он вскоре перешагивает порог уютного помещения, где оказывается совсем не много людей: вероятно, из-за будничного времени, во время которого большая часть населения, как правило, трудиться на работе. Впрочем, Юнги не заостряет на этом внимания: взглядом находит свободный столик у окна, торопливо подходит к нему и принимается раздеваться, вешая верхнюю куртку на спинку стула, прежде чем присесть. Темноволосый шмыгает замёрзшим носом, достаёт из портфеля распечатки вместе с прочими необходимыми вещами и принимается морально подготавливать себя к работе, дабы постараться успеть выполнить как можно больше работы и не потратить время зря. К тому моменту к нему подходит приветливая официантка, что доброжелательно здоровается и называет своё имя, после чего интересуется заказом, на что Юнги, недолго думая, отвечает: «латте».       И вскоре он погружается в процесс с головой, совсем переставая воспринимать обстановку вокруг: лёгкую музыку на фоне и чьи-то голоса, что смешаются в некое жужжание, но вовсе не отвлекают.       Хосок торопливо выходит из душного автобуса и, переключая закончившейся подкаст на следующий, принимается шагать в сторону своего дома, поистине наслаждаясь погодой: пусть она и была прохладной, главное — безветренной, а всё остальное терпимо. Парень вдыхает запах свежести полной грудью, а следом облегченно выдыхает, когда всё же избавляется от этого столпотворения вокруг себя, что до одури, причем в прямом смысле этого слова, напрягало. Хорошо, что он всё-таки сумел дотерпеть до конца, а не то топать с репетитора было бы достаточно проблематичным занятием: Хосок слишком устал, чтобы идти, пусть на улице и было прекрасно и свежо — грех не пройтись на своих двоих.       Впрочем, парень лишь акцентирует свое внимание на речи, льющейся из проводных наушников, и теме разговора, мысленно подмечая в голове некоторые детали длинной улицы: небольшой магазинчик с яркой вывеской и милым оформлением, уютная кофейня в стиле лофт, где он успешно помирился с лучшим другом, пусть и поднял шума, знакомая темная макушка, которая, судя по виду, была полностью погружена в учебу и…       Чтоп сто?       Блондин резко останавливается, стоит ему заметить, вроде бы, Юнги и возвращается на несколько шагов назад, снова направляя взгляд на стекло, дабы убедиться наверняка и, вау, что за чудо, это действительно оказывается парень с квартиры напротив, что достаточно усердно занимается какой-то писаниной, о которой Чон даже не задумывается, сразу же надавливая на ручку входной двери и заходя внутрь, с целью поздороваться и, возможно, даже поговорить после небольшой паузы в их, скажем так, отношениях, ведь прошло буквально три, а может и четыре дня после их последней встречи в лифте. Тем не менее, парень лишь отбрасывает все эти мысли прочь и снимает с себя пальто, вешая его на спинку стула, следом присаживаясь напротив Мина с легкой улыбкой, застывшей на губах.       Будучи полностью погружённым в конспектные записи, Юнги на удивление быстро реагирует, стоит послышаться скрежету отодвигающегося стула напротив. Он не глядя бормочет что-то из разряда: «здесь занято», однако, когда всё-таки поднимает глаза с раскрытой тетради, вдруг замирает в неком ошеломлении. По крайней мере, увидеть Хосока перед собой парень не ожидает от слова «совсем», потому окидывает чужой образ с читаемым непониманием на лице, пока брови его хмурятся в слабой манере, почти встречаясь у переносицы.       — Что ты здесь делаешь? — всё-таки интересуется Юнги из-за собственного любопытства, что накрывает его с головой, словно любознательного мальчишку.       Темноволосый откидывается на спинку стула позади себя, закидывает ногу на ногу и хватается за давно остывшее кофе, дабы допить некогда горячий напиток и позволить подошедшей официантке забрать пустой стакан.       — Проходил мимо и увидел тебя, — скрещивая руки на бёдрах, отвечает Хосок, намеренно избегая встречи взглядов с официанткой, дабы не напоминать её о той постыдной ситуации. Всё же парню было немного стыдно, пусть и по большей части плевать, однако срываться он не должен был, причем в людном месте, потому и принимал вину без отнекиваний. — Не мог не зайти, — следом добавляет блондин и опускает взгляд на небольшую стопку бумаг с каким-то распечатанным материалом, сразу же подмечая её содержание.       Видимо, информация была связана с учебой в университете, ловит себя на мысли парень и спустя какое-то время возвращает взгляд к Юнги, решая высказаться по поводу надоедливого шума с верхнего этажа.       — Ужас, а не жизнь, когда этот сверлящий звук преследует тебя дома, особенно, по вечерам, когда ты полностью выжат, — тяжело выдыхая, произносит блондин, погружаясь в не самые приятные воспоминания о прошедших днях. — Все приходят домой, чтобы наконец отдохнуть и расслабиться после тяжелого дня, а получается наоборот. Никто не в восторге. Даже Даон начинает всё чаще капризничать, а это совсем не приносит удовольствия, — в прямом смысле жалуется Хо и облокачивается на собственные руки, как на подушку, устало прикрывая веки.       Так тихо и спокойно.       Просто благодать.       Юнги задумчиво переводит взгляд в окно, на улицы, что неторопливо заливаются сумраком из-за вечернего времени. Всё-таки зимой быстрей темнеет, что кажется неприятным фактором снежного времени, ведь большую часть дел не удаётся выполнить. В конце концов, Юнги не спокойно находиться на улице в тёмное время суток, будь то вечер или ночь. Его всяко-разно преследует неприятное ощущение страха, которое липким слоем обволакивает каждую клеточку напряженного тела, вызывая долю отвращения и растерянности, когда он оказывается в малолюдном месте совершенно один. И продолжая щёлкать автоматической ручкой, он поджимает губы в аккуратный бантик, пока омуты его тёмно-карие рассматривают постепенно загорающиеся уличные фонари.       — Мдэ, — с долей усталости тянет Юнги, а затем опускает взгляд на конспектную тетрадь. — Времена действительно противные, — записывая очередную строчку из распечаток, дополняет себя тот. — Ты, кажется, тоже стал больше уставать, — через небольшую паузу произносит Юнги и кратко смотрит на парня перед собой, стараясь сильно не отвлекаться от учёбы.       — Ультразвук Даон преследует меня буквально везде, — продолжая держать глаза закрытыми, усмехается Хосок, ведь после некого прекрасного момента в его жизни, наступили действительно тяжелые времена, во время которых он буквально не находит в себе никаких сил что-то сделать. Точнее, он был бы рад закончить с делами хотя бы к ночи, однако сейчас они почему-то начали отбирать в два раза больше энергии, потому парень заваливался спать очень поздно, так ничего и не успев. От этой ситуации действительно становилось неприятно на душе. — В последнее время правда становится тяжело, что аж восстановиться за ночь не успеваешь, но, в целом, терпимо, — решая прекратить этот словесный понос, заканчивает Хо и мягко улыбается, поднимая взгляд на Юнги.       — Ты тоже не выглядишь довольным. Наверное, такому человеку, как ты, подобный шум действительно мешает сосредоточиться, — предполагает парень и любопытно наклоняет голову вбок, надеясь на то, что ему удалось угадать. Хотя, очевидно, что ни у кого не получается нормально работать при таком раскладе, а особенно художникам или таким личностям, как Юнги, не особо любящим какую-то шумиху, толпу и так далее. — Я имею в виду, что ты художник, и в целом достаточно спокойный человек, — коротко добавляет блондин и подпирает щеку рукой, направляя взгляд сначала на стол, а следом и на темноволосого юношу, мысленно подмечая чужую загруженность.       Юнги задумчиво пожимает плечами, ставит точку в конце предложения и поднимает взгляд на Хосока. В целом, если говорить начистоту, этот парень предстаёт для него чем-то из ряда спасательного круга, потому что заниматься конспектами студенту не хочется от слова «совсем». Наверное, это является одним из минусов поступления на специальность искусствоведа, хотя подобная кипа учебников преследует всякого студента на любой кафедре: в данном вопросе выбор тебе просто-напросто не предоставляется. В такие моменты Юнги задумывается над тем, что в давние времена было наверняка проще чему-то обучаться, ведь тебя обучали только практике. Впрочем, раздумывать над этим долго — глупо, по крайней мере, потому что в данный момент на дворе совершенно другое время.       — Я, конечно, не люблю громкие мероприятия, но ремонт соседей легко переждать, когда у тебя есть беруши, — легко отшучивается Юнги, ничуть не преувеличивая, ведь на самом деле в ящике прикроватной тумбочки содержит несколько пар. Всё-таки из-за непрекращающегося шума ему сложно заснуть, а тишина понемногу помогает, пускай в последнее время именно она заставляет парня непроизвольно напрягаться: его просто-напросто охватывает неприятное предчувствие, словно кто-то стоит за его спиной. Конечно, из-за этого Юнги уже задумывается об отказе от удобного изобретения человечества, потому что засыпать в страхе намного хуже.       — Оу… — удивленно тянет гласную Хосок, потому что, честно говоря, даже не задумывался о подобном решении проблемы. Однако его проблема была вовсе не во сне. Ему нужно было слушать и слышать посторонние звуки: просьбы родителей, речь Даон и её раздражение, дабы вовремя подойти и постараться успокоить. То бишь блондин просто не мог воспользоваться бирушами, даже если бы они у него были. А спит он как мертвец — ничего не разбудит, потому и проблем с этим парень никогда не испытывал. Казалось, что он мог заснуть даже в центре какой-нибудь громкой вечеринки и если бы кто-нибудь попытался его разбудить, то никакого результата бы это не дало. Конечно, у Хосока есть чувствительные точки на теле, на которые достаточно легко надавить, чтобы заставить парня проснуться, но их мало и почти никто о них не знает, потому переживать было не о чем. — Ну, главное, чтобы действовало, — следом добавляет Хо и достает из кармана пальто телефон, перепроверяя его на наличие сообщений и мысленно радуясь короткой строчке «сообщений нет».       Всё-таки уходить куда-либо сейчас не хотелось, а домой — тем более. Иначе всё снова вернётся на круги своя: бытовые дела, учеба, капризы сестренки и прочее.       — Отстой… — медленно выдыхает Хо, но следом кое-что вспоминает и тут же выдает: — О, помнишь, я говорил тебе о том, что мы поссорились с Чонгуком? — риторический вопрос. — Так вот… мы помирились пару дней назад, причём в этой же кофейне, — с улыбкой на губах лепечет старший и взъерошивает светлые волосы пальцами, убирая челку со лба, дабы избавиться от локонов, закрывающих обзор.       Юнги приподнимает брови в неком удивлении, как только новость, произнесённая Хосоком, доносится до его ушей, и он незамедлительно поднимает на своего собеседника взгляд, подмечая долю счастья на радужке тёмно-карих омутов напротив. Подобный вид Хосока кажется Юнги довольно-таки очаровательным, ведь тот, по всей видимости, действительно рад примирению с Чонгуком. Всё-таки, насколько смог понять Юнги, их связь намного крепче обычных друзей, что общаются только в пределах университета: очевидно, им удалось пройти через многое вместе. На самом деле иметь таких людей в своём кругу действительно приятно, потому что ты точно знаешь, что можешь выложить им голую правду без доли преувеличения, когда тебе, к примеру, до жути хреново.       И ненадолго задумавшись над этим, Юнги откидывается на спинку стула, не прекращая крутить меж пальцев ручку, прежде чем сделать глубокий вдох и посмотреть на Хосока вновь.       — Думаю, это здорово, — пожимает плечам парень, совершенно не зная, что стоит сказать в данной ситуации. По крайней мере, ему казалось обязательным ответить что-то приятное, потому что Хосок, очевидно, не просто так поделился с ним такой новостью. В конце концов, чем-то подобным не разбрасываются, ведь это для многих личная и щепетильная тема.       — Но… честно говоря, примирение вышло не самым радужным, — решая избавиться от приятной атмосферы, начинает Хосок и иронично усмехается, припоминая образовавшееся между чонгуковыми хёнами напряженное отношение. Вряд ли оно сможет исправиться, как минимум, в течение ближайшего года, однако блондин решает не загадывать наперёд, а потому спешит объясниться перед Юнги, что выглядит в данную минуту действительно заинтересованным. Раз уж он начал, то стоило бы продолжить, верно? — Прежде чем мы всё нормально всё обсудили, мне позвонил кое-кто… — выжидая короткую паузу, выдаёт Хо и замолкает, но затем, еле заметно хмуря брови, все-таки останавливается на мысли, что прятать нечего. — Хотя, чего скрывать, это был Тэхён, который хотел поговорить со мной, дабы я выслушал Чонгука. Но проблема была в том, что Чонгук ничего не говорил, пусть и пытался… — коротко оправдывая самого себя, добавляет парень и облокачивается на спинку стула, скрещивая руки на бёдрах, пока Юнги не сводит с него внимательного взгляда, примерно представляя себе их разговор в стиле Тэхёна. — Тем не менее, мы всё же обменялись с ним парой «ласковых», пока он со злости не сбросил трубку и… Мне, конечно, нет до этого никакого дела, и уж тем более, мне вовсе не обидно, пусть я не успел сказать ничего действительно грубого. По крайней мере, не так много, как Тэ, но все же это немного гложет меня… — подводя диалог к главному вопросу, апатично произносит Хо и прищуривает глаза, поднимая на Юнги изучающий взгляд, словно у хищника, упорно следящего за своей жертвой. — Тэхёну можно доверять? — всё-таки озвучивает свою мысль парень и поджимает губы, уводя взгляд в сторону. — Не пойми неправильно, просто он кажется мне очень лицемерным, а подпускать таких людей ближе я не горю желанием, потому мне бы хотелось знать, — акцентируя всё свое внимание на Мине и его мимике, объясняется Хосок, искренне надеясь на то, что ему всё-таки удастся узнать хоть немного полезной информации.       Юнги же задумчиво складывает руки на груди, прикусывает нижнюю губ и начинает всерьёз раздумывать насчёт заданного вопроса. Безусловно, Юнги не сомневается в Тэхёна и на то есть соответствующие причины. Например, парень действительно хорошо хранит чужие секреты, не пытаясь проболтаться первому встречному. Подобное поведение наталкивает на следующую мысль: Тэхён является заботливым человеком. Конечно, порой его поведение нельзя отличить от обычного, но большую часть общего времяпровождения он старается предоставить тебе удобные условия: физические или моральные — не имеет значения. Безусловно, подобного рода отношения иногда переходят всяческие границы, однако таковым является весь Тэхён — до ужаса упёртым, слишком заботливым и нежным, иногда даже язвительным.       — Я думаю, что Тэхён хороший человек, — всё-таки отвечает Юнги и замолкает, поджав губы в аккуратный бантик. — Кажется, ты беспокоишься за Чонгука? Насколько я знаю, они встречаются, — парень непроизвольно припоминает экран блокировки давнего друга, на которой красуется Чонгук, одетый ещё в школьную форму с парой заколок в волосах. Очевидно, фотография сделана действительно давно. — И раз всё вышло таким образом, то тебе незачем волноваться. По крайней мере, они сами смогут разобраться, — добавляет Юнги и пожимает плечами.       Хосок разочарованно мотает головой и опускает взгляд на стол, как бы говоря, что парень ничего не знает, а значит, судить не может: с его губ почти срывается холодное: «нет, Юнги, ты не понимаешь». Однако блондин не позволяет себе сказать этого, ведь Мин тут не причем, а значит, он даже не должен думать об этом: в данный момент Хо явно нагружал его лишней информацией.       Просто блондину очень не нравилась фраза: «они сами разберутся». Почему-то он думал, что нет.       Хотя причин на это было достаточно.       Разумеется, он не считал Чонгука ребёнком: он считал его хрупким и ранимым человеком, которого слепила любовь и чувства, преобладая над разумом и здравым смыслом. Хосок просто хотел защитить, уберечь младшего Чона от боли, с которой он мог бы столкнуться, и в объяснениях не было необходимости, мол, почему же Хо так старается и лезет из кожи вон, чтобы помочь лучшему другу и заставить его посмотреть на ситуацию с иной стороны, дабы все понять. Ответ был очевиден.       — Хорошо, — спустя долгую паузу, произносит блондин и останавливается на мысли о том, что, может быть, Тэхён не такой уж и плохой человек, как может показаться на первый взгляд. Впрочем, парень все равно не полностью доверяет брюнету, потому он просто откладывает эти тяжелые мысли в сторону, медленно выдыхая, дабы хоть чем-то заполнить застывшую в воздухе тишину. Хотя, зачем её нарушать? Сейчас она была настолько же необходима, насколько и процесс дыхания, думает старший и складывает руки на столе, утыкаясь носом в сгиб собственного локтя и устало прикрывая веки.       Стоило бы перестать об этом думать хотя бы сейчас.