addiction

      Будучи поздним вечером на кухне, Тэхён неторопливыми движениями перемывает накопившуюся посуду, пока сам непроизвольно пытается вспомнить несколькими минутами ранее выученный материал. Завтра у него ответственный экзамен, и к тому же один из последних, что нехотя заставляет заниматься усердней с мыслью о полной свободе после двухнедельной сессии.       Впрочем, в настоящий момент Тэхёну стоило бы передохнуть, ибо от зубрёжки голова начинала буквально гудеть. И собравшись с мыслями, парень всё-таки выключает вентили крана, отряхивает руки над опустевшей раковиной и вскоре поддевает пальцами кухонное полотенце, висящее на одной из ручек гарнитура.       Тэхён босыми ступнями шлёпает по паркету и касается свежих апельсинов, покоящихся на подоконнике вместе с остальными недавно купленными фруктами. Он с минуту внимательно рассматривает цитрус в собственных руках, временами перекидывая его из одной ладони в другую, прежде чем решительно направиться обратно к кухонной тумбе, дабы почистить и разрезать фрукт на дольки и уложить на тарелку.       Таким образом, парень совсем скоро оказывается в спальне Чонгука. Точнее сказать, для начала осторожно просовывает голову в тусклое помещение, чтобы хорошенько оценить обстановку и убедиться в нахождении хозяина в ней. И вскоре, заприметив Чона на кровати, он размеренной походкой оказывается рядом с ним, молча ставя тарелку на прикроватную тумбочку.       Чонгук, как только слышит посторонние звуки, нарушающие идеальную для работы тишину, поднимает взгляд на Тэхёна и легко ему улыбается, слабо кивая в знак благодарности, дабы следом принять сидячее положение и тихо простонать из-за неприятно зудящей боли в районе шеи. Младший принимается разминать кожу плеч пальцами, аккуратно вставив закладку между страниц и отложив учебник в сторону, а следом и вовсе тяжело вздыхает, прикрывая веки от неимоверного чувства усталости. Однако отдыхать шатен себе не позволяет, ведь осталось совсем немного. Буквально финишная прямая. И Чонгук строго поставил себе цель — выучить всё, дабы не налажать. Ему удалось сдать предметы на хороший балл, остался последний и наплевать на него Чонгук не может.       Завтра всё закончится, и только эта мысль, признаться честно, грела парню душу.       — Хён… — слегка жалобно произносит Чон, аккуратно беря брюнета за руку. — Тебе ведь надо готовиться, верно? — задаёт риторический вопрос Чонгук и поджимает губы в тонкую линию, кивая в сторону своей кровати. — Может… подготовишься здесь? — как бы намекая на собственную кровать, улыбается Чон, совсем не имея в виду ничего этакого.       Тэхён заинтересованно смотрит на чужую руку, затем переводит непонимающий взгляд на Чонгука, пока в голове крутится одна-единственная мысль: «что на него нашло?». В конце концов, спустя долгое количество времени, практически четырнадцать дней, непривычно слышать что-то подобное со стороны парня. И сей факт заставляет щёки немного порозоветь, и в настоящий момент Тэхёну остаётся быть благодарным слабому освещению в спальне. Он лишь внимательно рассматривает черты лица перед собой, буквально очерчивает в голове каждую деталь, прежде чем незаметно приподнять уголки губ и кивнуть без лишних слов.       Осторожно забрав свою руку из узловатых пальцев, Тэхён неторопливо ступает в собственную комнату, берёт на столе из стопки необходимую тетрадь вместе с телефоном, снимая его с зарядки. И таким образом, он через минуту возвращается обратно к Чонгуку, забирается на кровать, садится у изголовья и раскрывает конспект на нужной теме.       Чонгук в свою очередь аккуратно обхватывает губами дольку апельсина, взятую с тарелки, и вновь возвращается к заучиванию материала, лишь иногда поглядывая в сторону Тэхёна, спокойно занимающегося своими делами. Признаться честно, отвлекаться на что-либо совсем не хотелось, пусть парень и был более-менее уверен в своих силах и знаниях. А потому он позволяет себе лечь на живот, поставить перед собой книгу и забыть о её существовании, устремив свой взгляд на самое настоящее искусство, не имеющее цены.       Чонгук даже не скрывает собственного любопытства: он осматривает каждый миллиметр тэхёнового лица, подмечает милую родинку у носа, двойное веко, действительно густые брови и привлекательные на вид губ необычной формы, дабы следом легко улыбнуться и подпереть щёку рукой, быстро придя к очевиднейшему выводу.       Тэхён необъяснимо удивителен.       Каждая деталь делала его особенным, из-за чего Чонгук был просто не в силах оторвать глаз, лишь наблюдая и наблюдая за сосредоточенным выражением чужого лица, которое завораживало парня, словно ночное небо с большим количеством ярких звёзд и пролетающих мимо комет.       В это сложно поверить, но у Чонгука в комнате буквально находилась целая Вселенная.       Прикованное к себе внимание, конечно же, не остаётся незамеченным. Вот только легче от этого Тэхёну не становится, потому что взгляд Чонгука чересчур проницательный. И именно этот факт заставляет парня время от времени теряться в написанном материале, растерянно выискивать нужную строчку, а затем снова и снова спотыкаться. Безумство. Сосредоточиться не получается от слова «совсем», однако ничего отрицательного Тэхён не чувствует; ему даже отругать Чонгука не хочется. Он лишь краснеет, словно мальчишка, и в обречённой манере медленно съезжает вниз по спинке кровати.       В груди настоящий штурм творится: кажется, всевозможные чувства собираются в одной точке, по всей видимости, намереваясь разорвать тело. Даже дыхание непроизвольно усложняется, отчего заставляет Тэхёна быстрее потеряться. Он сжимает пальцы на тетради, а затем закрывают ею лицо, оставляя на виду только глаза.       — Что ты делаешь? — его тон непроизвольно снижается до полушёпота, видимо, от долгого молчания, что заставляет Тэхёна практически сразу прочистить горло и взглянуть на Чонгука.       — А ты как думаешь? — издавая тихий смешок, с улыбкой на лице отвечает шатен, вполне довольствуясь такой поистине детской реакцией с чужой стороны, не вызывающей ничего, кроме умиления и чувства необъятной любви.       — Пялишься, — практически сразу отвечает Тэхён, продолжая внимательно рассматривать парня перед собой.       — Наблюдаю, — спокойно поправляет хёна Чонгук, принимая сидячее положение, дабы следом аккуратно ухватить узловатыми пальцами край тонкой тетради и, опустив её ниже, прижаться к чужим губам собственными.       Ощущение мягких губ на собственных заставляет Тэхёна непроизвольно напрячься и вместе с тем упереться кулаком в крепкую грудь. Тело в небольшой промежуток времени успевает прошибить насквозь, словно высоковольтный разряд тока. Однако это не заставляет Тэхёна отстраниться от Чонгука — он, наоборот, неосознанно подаётся навстречу чужим устам, ласково сминая нижнюю губу и прикрыв веки. И сей факт заставляет парня зажмуриться и вдруг осознать собственную слабость перед возлюбленным, который предстаёт точно демон-искуситель. Наверное, именно благодаря этой мысли, Тэхёну удаётся найти в себе последние капли здравого смысла и всё-таки заставить Чонгука разорвать недолгое мгновение.       — Сам же сказал, что заниматься будем, — выдыхает точно в аккуратные губы юноша, внимательно рассматривая практически чёрные омуты перед собой.       — Хочешь, чтобы я остановился? — задаёт вполне очевидный вопрос Чонгук и аккуратно облизывает кончиком языка собственные губы, не отрывая от Тэхёна поистине хищный взгляд влюблённых глаз. Парень слегка наклоняет голову вбок, осторожно вынимая из чужих рук тетрадь, дабы следом медленно отложить её в сторону, и еле заметно улыбается, гулко сглатывая от одной только мысли о произошедшем поцелуе. Признаться честно, складывалось впечатление, как будто это произошло первый раз в его жизни: всё тело покрылось пламенем, а сердце ёкнуло, словно предупреждая об остановке. И сейчас, как и тогда, шатена вновь накрывает волна безумного желания повторить это вновь; поцеловать хёна, прикоснуться к нему, оказаться внутри…       И Чонгук ничего не может с собой поделать: он просто хочет Тэхёна.       Прямо здесь и прямо сейчас.       Тэхён внимательно наблюдает за чужими неторопливыми движениями и пытливым взглядом, из-за чего в области грудной клетки начинает ощущаться малоприятная тяжесть, которая доставляет практически невыносимый дискомфорт, ведь с каждым разом дышать становится всё тяжелей и тяжелей, словно воздуха в этой спальне становится всё меньше и меньше. И сколько парень не пытается прийти в себя, у него это просто-напросто не получается, пускай отголоски былой совести продолжают барабанить по ушным перепонкам.       Вот только… то ли уже слишком поздно, то ли любимый человек в нескольких жалких сантиметрах кажется намного интересней нудной культурологии.       И будучи уже не в силах сопротивляться, Тэхён принимается неторопливо вести раскрытой ладонью по чонгуковой груди, жар кожи которой удаётся прочувствовать, несмотря на хлопковую материю футболки, дабы следом окольцевать крепкую шею обеими руками и прижаться к шатену плотнее. С губ срывается тяжёлый вздох, и парень отрицательно машет головой, вместо ответа на поставленный вопрос, пока внизу живота завязывается ни с чем несравнимое чувство предвкушения и неописуемой любви.       Словно в первый раз.       Мгновенно избавляясь от верхней части одежды и бросая её куда-то в сторону, Чонгук вновь припадает к пухлым губам, чувственно обхватывая их собственными, а сам начинает плавно лезть под лёгкую материю чужой футболки, проскальзывая под нее узловатыми пальцами, дабы следом мягко очертить идеальные изгибы и слегка отстраниться от зацелованных уст. Чонгуку было буквально необходимо перевести дыхание, ведь учащенное сердцебиение, сравнимое с самой настоящей тахикардией, и тягучий узел, по ощущениям завязанный из самих органов, не давали парню шанса прийти в себя, лишая его возможности вновь взять собственное тело под контроль. Тэхён разжигал внутри него пламя, которое постепенно плавило всё вокруг, сжигая дотла, и слов не хватит для того, чтобы описать, насколько Чонгуку было хорошо прямо сейчас. Касаний и поцелуев было чертовски мало, ему хотелось большего. Хотелось избавиться от одежды и прижаться к хёну как можно плотнее, чтобы вдохнуть его запах.       Пропитаться им насквозь.       Потому Чонгук и не медлит: плавно поднимает чужую футболку, снимая её со стройного тела, дабы так же, как и собственную, отбросить в сторону, а следом оседлать чужие бедра и вернуться к пухлым губам, мягко накрыв карамельную кожу тэхёновой шеи шероховатыми ладонями.       Тэхёну остаётся лишь молчаливо наблюдать за действиями Чонгука, что проделывает каждую махинацию с неописуемой уверенностью и настоящим блеском в глазах. И честно признаться, прямо сейчас Чон предстаёт перед парнем, как что-то нереально красивое, от чего кровь начинает закипать внутри и вскоре грозно бить по вискам. Только вот сей факт не заставляет Тэхёна попросить Чонгука немного помедлить.       Парень касается чужих рук собственными, ласково поглаживает бархатную кожу кисти и приоткрывает губу, позволяя Чонгуку вести. Единственное, — он лишь иногда позволяет себе страстно смять аккуратные уста, потому что сдерживаться от подобной близости не получается от слова «совсем». Всё же слишком долго они терпели, и им слишком долго приходилось сдерживаться и терять собственные силы на треклятую учёбу.       Тэхён эфемерными касаниями ведёт от запястий до предплечья, языком толкается навстречу чужому и внезапно для самого себя вздрагивает, плотней стиснув бёдра. «Безумно неудобное положение», вдруг осознаёт для себя Тэхён, а затем медленно приподнимается на лопатках для того, чтобы уложить ладонь на горячее плечо и слабо надавить. И ненадолго разорвав поцелуй, он незамедлительно делает глубокий глоток воздуха, после чего прижимается к щеке Чонгука собственной, прикрыв веки в расслабленной манере.       — Я хочу отсосать тебе… — горячий шёпот, направленный в самое ухо, заставляет и самого Тэхёна смутиться, однако ненадолго.       Малинового цвета губы расплываются в красивой улыбке, пока тонкие пальцы прогуливаются по шейным позвонкам сверху-вниз, прежде чем опуститься вниз по спине и, плавно очертив талию, переместиться на низ живота.       — Тебе ведь нравится смотреть на меня, правда, Гукки? — короткий поцелуй остаётся на пульсирующей жилке, а сам Тэхён неторопливо, чересчур грациозно, словно хищная кошка, отстраняется и заглядывает точно в тёмно-карие ирисы напротив.       Чонгук от этого взгляда млеет; изнемогает в неге, испытывая восторг и наслаждение под влиянием самых сильных чувств. Он смотрит на Тэхёна, не отрывая глаз, покрывается мурашками, чувствуя каждое прикосновение и поверить не может в то, что это происходит вновь. Эта пелена окутывает парня с головы до ног снова, будто они вернулись в тот вечер… Точнее, утро, когда Тэхён по глупости перепутал лекарство, а Чонгук по глупости решил «помочь». И пусть раньше он считал, что это было самым глупым решением, принятым в его жизни, сейчас же он не жалел ни о чем.       — Безумно, — наклоняясь к Тэхёну и мягко заключая алые губы в чувственном поцелуе, выдыхает Чонгук, прикрывая глаза от удовольствия, дабы в следующий момент очертить нежно пальцами изгибы стройного живота и резким рывком стянуть с Тэхёна шорты, слегка отстранившись. Чонгук повторяет не сложные, но дерзкие махинации несколько раз, а следом отбрасывает ненужную ткань в сторону, открывая вид на стройные ножки, привлекающие к себе особое внимание за счет своей формы и цвета.       Парень мягко целует чужие колени, поднимает на хёна короткий взгляд, а после легко улыбается, начиная тянуться к тумбочке, дабы кое-чем воспользоваться, проверив это на практике.       Чувствовать обнаженной кожей хлопковую материю постельного белья оказывается небывало непривычно. Казалось бы, они ведь каждый день вместе. Их отношения ничем не отличаются в период экзаменов: оба позволяют проявлять друг к другу нежность, дабы между перерывами поцеловать или насладиться расслабляющими объятиями. Вот только прямо сейчас в районе грудной клетки творится настоящий диссонанс, потому что ощущения обостряются до максимума. Тэхён даже невольно смущается, когда кукольные губы прикасаются к его поджатым коленям.       И снова.       Вроде бы, несложный жест, а табун мурашек всё равно пробегается вдоль ровного позвоночника, отчего худые плечи на долю секунды все же вздрагивают.       — Позволишь мне?.. — доставая атласную повязку, красиво свисающую с узловатых пальцев, интересуется Чон, начиная аккуратно скользить рукой по чужому оголённому бедру, дабы в следующий момент плавно раздвинуть гладкие в сторону и опуститься к внутренней стороне тэхёнового бедра. Чонгук буквально не отрывает от хёна влюблённых глаз; он мягко касается чувствительной кожи губами, и делает это вновь и вновь, опускаясь всё ниже и ниже.       Перед глазами, кажется, совсем становится темно, а Тэхёну остаётся только вбирать в лёгкие большие порции кислорода, дабы оставаться в сознании, ибо действия Чонгука начинают буквально выбивать парня из колеи. Шатен как будто нарочно прикасается к самому чувствительному месту, отчего перед глазами непроизвольно возникает смутная картинка злополучного утра, ставшего для обоих чем-то сродни Ахиллесовой пятой — точкой невозврата.       — Делай что хочешь, — на выдохе шепчет Тэхён, касаясь худыми кончиками пальцев загривка, прежде чем зарыться ими в густые волосы на затылке, попеременно не скупясь на совсем тихие стоны от каждого подаренного поцелуя.       Чонгук в свою очередь решает на какое-то время отстраниться, дабы следом спокойно приблизиться к чужому лицу и накрыть глаза тёмным лоскутом материи, аккуратно завязав его позади. Признать честно, собраться с мыслями у Чонгука не получается от слова «совсем». Сама картина, что разворачивалась перед глазами, невообразимо возбуждала младшего, доводя его до той самой точки кипения, когда каждая нервная клеточка его напряженного тела была наполнена кипятком; пламенем, что сжирало его изнутри, требуя выхода наружу. А сейчас, опуская взгляд на собственный пах, что наливался кровью, Чонгук был готов взвыть от этой тянущей внизу живота боли.       Да, собственное желание неумолимо било по вискам, из-за чего парень терял фокус перед глазами, однако желание прикоснуться к хёну, утопив его в море удовольствия было в несколько раз сильнее. Потому Чонгук вновь опускается к мягко зацелованным бёдрам, обхватывает губами нежную кожу около паха и принимается нежно посасывать каждый сантиметр чужой эрогенной зоны, тем самым покрывая её алыми пятнами.       Погрузившись в полную темноту, Тэхён чувствует себя неуютно. Точнее сказать, ощущение полной беспомощности охватывает его с головы до ног, отчего каждая клеточка тела невольно напрягается. И неожиданное прикосновение в области паха заставляет мелко вздрогнуть, и инстинктивно схватиться за постельное бельё, крепко стиснув между пальцами материю.       — Н-нет, Чонгук…       Тэхён гулко сглатывает, а затем хватается за чужое плечо в попытке отстранить и остановить сладкую пытку. Вот только Чонгук не останавливается: его горячие губы продолжают касаться нежной кожи бёдер, тем самым постепенно доводя Тэхёна до точки кипения. И касаясь пальцами напряжённых лопаток, он выдыхает через приоткрытые губы, расставляет бёдра в стороны и зарывается фалангами в густые волосы, издавая хриплый стон.       Чонгук в свою очередь ведёт горячим языком по чувствительной области тэхёнового тела, однако следом с характерным чмоком отстраняется, невольно замечая чужое сбитое дыхание и, чёрт возьми, красные щеки, виднеющиеся под аккуратным контуром чёрной повязки. Желание прикоснуться к хёну начинает стремительно расти, как только он подмечает растерянность в напряженном теле, словно Тэхён являлся беспомощным и загнанным в угол котёнком, а это не могло не возбуждать, учитывая тот самый фетиш Чонгука на чувство доминантности и власти. В голове невольно возникала мысль о том, что прямо сейчас младший действительно может сделать с брюнетом всё что угодно. Абсолютно всё, и это ощущение полного контроля, словно воля, сбивала шатена с ног, начиная топить его в пучине страсти.       Тем не менее, Чонгук быстро берет себя в руки: он лишь возвращается к тэхёновым щекам, мягко целует хёна в губы, прижимаясь к нему плотнее, а следом подхватывает узловатыми пальцами резинку чужих боксёров, дабы следом быстро их стянуть и отбросить к другой одежде, вернувшим к покрасневшим губам.       Парень целует несдержанно, размашисто, вкладывая в поцелуй все свои чувства, и задыхается от любви лишь к одному человеку, который туманит разум одним своим ароматом сладкой карамели. Место в районе живота горит от возбуждения, требуя разрядки, потому что оголённое тело Тэхёна заводит, как и его реакция на каждое прикосновение. Он словно оголённый нерв; натянутая до предела струна, а Чонгук — музыкант, что дёргает за нужные ниточки, создавая прекрасную мелодию неописуемого блаженства. Потому следом брюнет опускается к чужой шее, а руки — к слегка возбужденному члену, дабы следом окольцевать его пальцами и провести вдоль — от основания до самой головки, — тем самым выдавив из Тэхёна приглушённый стон наслаждения.       Тэхёна ведёт не по-детски от каждого действия Чонгука: до того они непредсказуемые и чувственные, что внутренние органы начинают завязываться в безумный ком боли вперемешку с неописуемым наслаждением. И этот невыносимый контраст заставляет парня тянуться навстречу к горячему телу, дабы аккуратней обнять широкие плечи и прочувствовать каждой частицей необузданный жар младшего. Однако действия выходят совсем неуверенными. Всё же перед Тэхёном расстилается необъятная темнота. И с одной стороны кажется, что ничего сверхъестественного случится не может из-за одной повязки на глазах, а с другой — чувства становятся острее в несколько раз и стройную фигуру обхватывает необъяснимый страх перед неизвестностью.       Чонгук аккуратно скользит пальцами по загорелой кожи чужого живота и облизывает сухие губы, вновь наклоняясь к тумбочке, дабы взять небольшой длины веревку и, устроившись у Тэхёна между ног, прижаться к его шее, оставив на ней эфемерный поцелуй. Шатен плавно ведёт носом по линию тэхёновой челюсти, поднимается к подбородку, щекам, а потом опускается к покрасневшим губам, проскальзывая языком внутрь, из-за чего всё тело сводит непонятная судорога. Чонгук пытается заверить Тэхёна в том, что всё будет хорошо, поцелуями, мягко поднимает чужие руки над головой и скрещивает их, достаточно быстро и умело связывая их друг с другом, но не привязывая к изголовью кровати. Всё-таки Чонгук думает о том, что это лишнее, а когда заканчивает, то отстраняется окончательно, гулко сглатывая от вида, разворачивавшегося перед его глазами.       Пульс, кажется, учащается до самого предела, хотя хочется поинтересоваться: куда уж больше? Всё тело бросает то в жар, то в холод. Любой шорох со стороны Чонгука заставляет парня непроизвольно сжаться, затаив дыхание. И пускай разнеженные, чересчур красивые и наполненные возбуждением поцелуи мало-мальски выводят из странного ощущения собственной скованности, Тэхён всё равно не может перестать каждую секунду ловить себя на мысли о том, что сейчас обязательно должно что-то произойти; что-то намного неожиданней простого прикосновения или поцелуя.       Однако кое-что Тэхён всё-таки обязан признать: данное ощущение нравится ему до безумного контраста.       И когда нечто инородное прикасается к поднятым рукам, Тэхён гулко сглатывает и приоткрывает губы в попытке вобрать как можно больше воздуха, только вот попытка не увенчивается успехом. Странная дрожь охватывает всё тело, пускай парень всяческими способами пытается совладать с собой: всё же прямо сейчас ему ничуть не страшно, ведь рядом Чонгук, который ни за что плохо с ним не обойдётся. Однако непривычный холод, что бархатными касаниями обвивает золотистую кожу, заставляет Тэхёна поджать зацелованные губы в аккуратный бантик и неторопливым движением опустить руки на сомкнувшиеся бёдра.       Он прекрасно чувствует пристальный взгляд на себе: такое просто-напросто сложно не почувствовать. Кажется, что даже воздух успевает пропитаться этим безумством.       Беря в руки небольшой тюбик и откручивая от него крышку, Чонгук неуверенно выдавливает небольшое количество ароматного лубриканта себе на пальцы и гулко сглатывает, вновь поднимая на Тэхёна в какой-то мере даже виноватый взгляд. Признаться честно, парню очень не хотелось использовать некоторые вещи на хёне без его разрешения. Да, у шатена был некий план действий. Он научился кое-чему, просматривая видеоролики эротического характера, а потому ему до одури хотелось проверить выученный материал на практике, доставив Тэхёну максимум удовольствия. И даже сейчас Чонгук не срывается на грубости: он лишь мягко касается напряжённых мышц чужого сфинктера двумя пальцами и плавно вводит их внутрь, принимаясь мокро целовать карамельную кожу нежных бёдер, предварительно раздвинув ноги в разные стороны.       Внутри оказывается достаточно узко, но не менее тепло, что собственно и неудивительно, ведь в последний раз они занимались сексом больше трёх недель назад. Однако, несмотря на это, Чонгуку почему-то становится легче на душе от осознания того, что никто, кроме него, к Тэхёну не прикасается, пусть парень невольно ловит себя на этой мысли всего на секунду, дабы следом очертить языком участок загорелой кожи и прикусить её зубами, оставив багровое из-за прилива крови пятно.       Тэхён вжимается головой в худощавые плечи, прикусив нижнюю губу до желтизны, от ощущения узловатых фаланг внутри себя. Признаться честно, спустя долгое количество времени ощущения кажутся совсем непривычными, однако никакой боли не следует. Внизу живота только больше нарастает возбуждение и крепко-накрепко завязывается безумное желание получить пульсирующую эрекцию возлюбленного. И пускай для этого стоит хорошенько подготовиться, Тэхён чувствует себя настоящим неопытным подростком, которому хочется как можно быстрей и как можно ближе. Однако поддаваться таким безумным хотелкам парень всё равно не спешит, торопливо принимая ласки со стороны Чонгука, отчего при очередном выдохе, всё же не скупается на тихий стон.       — Мне не больно, — негромко заявляет Тэхён, эфемерно коснувшись чужого запястья, насколько позволяет неудобное положение связанных кистей. — Действуй смелее… Пожалуйста…       Чонгук невольно дезориентируется в пространстве из-за странного ощущения, что окутывает его с головой, вызывая странное чувство вероятности. Складывалось впечатление, будто они делали это в первый раз. Но не в тот первый раз, когда Тэхён по ошибке проглотил таблетку виагры. А в тот первый раз, который мог бы произойти, если бы Тэхён не ошибся. Если бы они прожили вместе еще чуть больше времени, раскрылись бы друг другу окончательно и произнесли долгожданное: «я люблю тебя и хочу быть с тобой рядом». Чонгук словно вновь переживает какой-то несуществующий период своей жизни, который вызывает у него холодные мурашки от неизведанного сознанием чувства.       А причиной нарушения этой адаптации является Тэхён.       Тэхён — человек, что удивляет Чонгук каждый божий день.       Человек, за которого Чонгук был готов цепляться до конца своей чёртовой жизни.       Вместе с хёном она казалось не такой обыденной и серой.       Она казалось невообразимо особенной.       — Прости, хён… — по привычке извиняется Чон и приближается к тэхёновым губам, несдержанно целуя. Парень принимается растягивать возбуждённое нутро по принципу «ножниц» и делает это более активнее, то вставляя глубже, то вынимая до самых кончиков. И каждый чужой стон Чонгук ловит губами, постепенно теряя рассудок и хоть какую-то связь с окружающим его миром.       Сейчас он думал лишь о Тэхёне; о его залитых краской щеках, тихих стонах и горячем теле, что — очевидно — требовало чего-то большего.       — Ты всё портишь своими извинениями, — беззлобно и нежно улыбается в кукольные губы Тэхён, прежде чем самому потянуться навстречу Чонгуку, дабы втянуть его в очередной безумно страстный поцелуй: то посасывая, то прикусывая мягкие уста. — Когда мы уже избавимся от этой привычки, любимый? — томно шепчет брюнет и хрипло стонет из-за манипуляций Чонгука, что давит на разнеженные точки изнутри чересчур чётко, словно знает его тело наизусть. И сей факт заставляет парня непроизвольно поддаться ягодицами навстречу фалангам.       Чонгук тепло улыбается одними лишь губами, однако на вопрос ответить не спешит, ведь понятия не имеет, когда это закончится. От такой привычки не просто избавиться, учитывая тот факт, что закрепилась она у парня почти с самого детства, и уже буквально вросла в древо его характера, однако шатен не акцентирует на этом никакого внимания, наслаждаясь чувственной отдачей со стороны Тэхёна. Пальцы начинают проникать легче и глубже, из-за чего Чон нехотя отстраняется от зацелованных губ, окольцовывая рукой чужой эрегированный член, дабы следом начать медленно надрачивать хёну, предварительно смазав пальцы небольшим слоем ароматной смазки.       И решая, что медлить больше не стоит, Чонгук мысленно извиняется перед Тэхёном, да вот только всё равно достаёт одну приятную на вид вещицу цвета пурпурного впечатления и, вынимая из достаточно растянутого нутра пальцы, аккуратно смазывает округлый вибратор и без каких-либо проблем вставляет его внутрь, поджимая губы в тонкую линию.       Несмотря ни на что, Чонгук смело нажимает на небольшую кнопку, привязанную к тонкой ниточке, и даже увеличивает уровень вибрации, не переставая наблюдать за напряжённым телом, дабы в случае чего остановиться или сбавить обороты.       Ощущение чего-то инородного внутри себя заставляет непроизвольно напрячься и затаить дыхание, дабы прислушаться к обстановке вокруг. Конечно, в какой-то степени дело абсолютно бессмысленное: в этой спальне, как и во всей квартире, никого больше нет. Только вот, так называемые, инстинкты не дают парню расслабиться. И когда лёгкая вибрация пронзает возбуждённое тело, как будто насквозь, Тэхён бесстыдно стонет из-за приятной тяги внизу живота, довольно-таки остро ощущая аккуратный вибратор, объятый напряжёнными стенками нутра.       Потому, стоит дрожи игрушки увеличиться, как он приоткрывает губы в немом стоне, стараясь вбирать как можно больше воздуха, ибо кислород буквально выбивается из лёгких при каждом очередном попадании по чувствительному комочку.       Безумие.       Полное безумие.       В голове моментально становится меньше мыслей, будто каждая из них успевает раствориться во множестве похоти. И пытаясь найти для себя опору, ведь даже сидеть становится невыносимой задачей, Тэхён руками опирается на матрас, вот только скользкие, как никогда, простыни вынуждают принять его более-менее удобное положение. Другими словами, бёдра его оказываются в горизонтальном положении и плотно сведены, пока вытянутые руки продолжают удерживаться на себе вмиг потяжелевшее тело.       Чонгук такой реакцией оказывается больше, чем доволен. Однако пускать всё на самотёк шатен не спешит, аккуратно раздвигая чужие ноги и осторожно, без резких движений притягивая хёна к себе, тем самым укладывая его на спину, дабы обеспечить удобство обоим парням. Всё-таки продолжать держать возбуждённое тело в подобном состоянии было не самой лучшей идеей. Это наверняка приносило лишний дискомфорт и отвлекало от основного удовольствия, которое и прошибало податливое тело насквозь, вынуждая его дрожать и далеко не от страха.       И наконец избавляясь от собственных домашних шорт и боксёров, Чонгук отбрасывает ненужное белье в сторону, а затем вновь наносит небольшое количество смазки на пальцы, спокойно растирая его по длине собственного члена.       — Хён… — совсем тихо шепчет Чонгук, нависая над чужим телом, а следом мягко накрывает покрасневшие губы своими, принимаясь страстно сминать их в мокром и чувствительном поцелуе, дабы окутать Тэхёна теплом своего горячего тела и заверить его в том, что всё будет хорошо. Бояться нечего. Чонгук не сможет ему навредить. — Расслабься, хорошо? — скорее просит, чем советует шатен и приставляет чувствительную головку к напряжённому колечку мышц, дабы следом мягко поцеловать хёна в шею и плавно войти внутрь, протолкнув вибратор чуть дальше.       Моментально самый настоящий спектр эмоций собирается в одной точке, стоит эрегированной плоти оказаться между эластичных стенок, что от лёгкой неожиданности сжимаются вокруг толстого ствола, а сам Тэхён красиво стонет и выгибается навстречу подтянутому телу. Что-то подобное определённо нечто новое в его практике, отчего табун мурашек охватывает распалённую кожу спины и ног. И будучи в каком-то вакуумном пространстве, пытаясь привыкнуть к непривычным, но не менее приятным ощущениям, Тэхён прикладывает раскрытые ладони к напряжённой груди Чонгука, отчётливо чувствуя его бешеное сердцебиение кончиками онемевших пальцев.       Секунды длятся, словно минуты в этот самый момент. И Тэхён облизывает высохшие губы, порывисто выдыхает, а бёдра его предательски вздрагивают от усиленной вибрации, что раздражает чувствительные стенки нутра, по ощущениям, достаточно глубоко. Попытки собраться с мыслями, безусловно, оказываются напрасными, пока согнутые в коленях ноги принимаются покачиваться точно неустойчивая конструкция.       И Чонгук может смело признаться в том, что он сам начинает бредить из-за тягуче приятного, но до боли непривычного ощущения вокруг эрегированной плоти. Парень лично чувствует эту вибрацию и сам хрипло стонет, гулко сглатывая, когда Тэхён резко напрягается, вместе с тем сдавливая набухший член эластичной, внутренней оболочкой. Однако парень всё равно действует спокойно и медленно, иногда останавливаясь и замедляясь, дабы позволить Киму и его телу привыкнуть к инородным ощущениям.       Для кого это оказывается большей пыткой — вопрос не из лёгких.       Чонгук начинает чувствовать дрожь по всему телу из-за электровибрации небольшой игрушки, которая давит парню прямо на головку, распространяя трепет по всему органу. Шатен вынужденно напрягается каждой чувствительной нервной клеточкой собственного организма, хватает узловатыми пальцами хлопковую ткань простыни и зажмуривает глаза до писка в ушах, вновь опускаясь к тэхёновым губам, дабы прижаться к ним как можно плотнее и наконец вставить до конца, совершив некий толчок внутрь.       Тэхён несдержанно стонет в кукольные губы с предательским писком на конце, отчего самого парня бросает в несусветную дрожь. Всё тело вытягивается, словно струна, когда чужая эрекция приятно поглаживает напряженные стенки, дополняя острые лёгкой вибрацией. И вытянув руки вверх, Тэхён ненадолго отрывается от зацелованных губ, чтобы обвить крепкую шею Чонгука и вновь вовлечь младшего в медленный, чувственный поцелуй.       Парень начинает двигаться смелее, толкаясь уверенно, но не грубо. Чонгук не разрывает поцелуя; делает это лишь иногда, и то, только ради того, чтобы перевести дыхание и глотнуть воздуха, а следом развязать повязку на чужих глазах и, посмотрев Тэхёну прямо в глаза, вставить до предела, издав хриплый стон неописуемого наслаждения.       — Сам же сказал, что заниматься будем, — выдыхает точно в аккуратные губы юноша, внимательно рассматривая практически чёрные омуты перед собой.       — Хочешь, чтобы я остановился? — задаёт вполне очевидный вопрос Чонгук и аккуратно облизывает кончиком языка собственные губы, не отрывая от Тэхёна поистине хищный взгляд влюблённых глаз.       Тэхён не хотел.       Тэхён никогда этого не хотел.

💕💕💕

      Расположившись на диване, Тэхён спокойно принимает лежачее положение, переворачивается на бок и уютней закутывается в не бывало мягкий плед, продолжая с меньшей заинтересованностью пролистывать соц. сети.       Всё же сессия была официально закончена, а это уже становилось безоговорочной причиной для абсолютной лени. Другими словами, мозг просто-напросто требовал отдыха, чтобы избавиться от безумной умственной нагрузки и наконец-то настроиться на нечто поприятнее: например, наступающий новый год. Конечно, праздничного настроения не было от слова «совсем», однако желание провести его достаточно хорошо, чтобы не указывать себе на неудавшиеся выходные, присутствовало. Хотя прямо сейчас Тэхён задумывается об этом в последнюю очередь. Всё равно до праздника остаётся последняя неделя, которая означает для него большое количество времени, ведь торопиться было абсолютно некуда: подарки куплены и хорошо запрятаны в шкафу со шмотками.       И продолжая пролистывать последние новости инстаграма, Тэхён лишь иногда позволяет себе обратить внимание на Чонгука, что сидит на полу и возится с упаковочной бумагой и разложенными подарками уже в течение минут пятнадцати, а то и больше.       Шатен в данный момент акцентирует всё своё внимание только на подарках и их красивом оформлении. Всё нужно было упаковать и подготовить заранее, дабы лишний раз не нервировать себя спешкой, спустив рукава. В конце концов, в знаменательный день нужно объездить чуть ли не весь город, чтобы поздравить Хосока, его родителей и Даон, а также посетить родительский дом, поздравив мать, отца и старшего брата с ежегодным праздником. Всё равно надолго они собственного младшего сына не задержат: наверняка Чонгук отдаст то, ради чего приехал, и покинет этот ненавистный до следующего «семейного» праздника.       Негативные мысли постепенно начинают затмевать разум, однако парень не позволяет себе загрустить и поникнуть: он лишь поворачивается в сторону Тэхёна, слегка поджимает губы от назревающего в голове вопроса и вновь возвращается к небольшой продолговатой коробке, хватая узловатыми пальцами концы широкой ленты и аккуратно завязывая пушистый бант.       — Что думаешь об этих выходных? — как невзначай интересуется Чонгук, отодвигая готовый подарок в сторону, дабы следом перейти к следующему.       Услышав вопрос, Тэхён блокирует нажатием кнопки экран, откладывает телефон в сторону и задумчиво поджимает губы. Честно признаться, о предстоящем празднике парень думает ровным счётом ничего. Конечно, прозвучать может пессимистично, однако ему действительно нечего планировать, единственное, чего ему хочется — провести ночь с Чонгуком, да и только.       — Не знаю, — лениво пожав плечами, отвечает Тэхён. — У тебя какие планы?       — Ну… — неуверенно пожимая плечами, тянет Чонгук и бросает короткий взгляд в сторону стеклянной полки у телевизора, дабы в следующий момент встать на ноги и спокойно продолжить. — Есть один вариант, о котором я долго думал, — беря в руки небольшой буклет, выполненный в приятных голубо-белых цветах, начинает шатен и подходит к Тэхёну ближе, протягивая тому тонкую брошюру с рекламой горнолыжного курорта. — Не знаю, понравится ли тебе. Я просто хотел провести эти выходные как-то необычно. Вдали от всего и от всех, — задумчиво уводя взгляд в сторону, делится своими мыслями шатен и тепло улыбается, мягко целуя небольшую родинку на кончике аккуратного носа.       Тэхён незамедлительно переводит заинтересованный взгляд на протянутую брошюру, берёт её в руку и, переворачиваясь на спину, укладывает расслабленную ладонь на шею Чонгука, принимаясь ласково поглаживать бархатную кожу подушечками пальцев. Парень раскрывает вкладыш, пробегается взглядом по нескольким строчкам, где перечисляются предоставляемые услуги курорта и пару раз цепляется за красочную картинку какого-то сноубордиста в полёте. И, наконец, обратив своё внимание на Чонгука, Тэхён беспричинно принимается рассматривать каждую деталь родного лица, продолжая пальцами массажировать чужую шею, иногда зарываясь ими в тёмные, шелковистые локоны на чонгуковом затылке.       — Вдали от всего и от всех, — с лёгкой улыбкой на губах повторяет чужие слова Тэхён и поднимает взгляд куда-то вверх. — В принципе, мне всё равно… Главное рядом с тобой, — вновь возвращая карамельные ирисы к предмету своего воздыхания, улыбается Тэхён, а следом интересуется: — Но когда ты хочешь поехать?       — Думаю, в понедельник, двадцать восьмого числа, — еле заметно хмуря брови, предполагает Чон, накрывая тэхёнову руку собственной, дабы в следующий момент мягко её поцеловать и перевести заинтересованный взгляд на хёна. — Ты уверен, что хочешь именно сюда? Мы можем просто остаться дома, если ты не хочешь напрягаться лишний раз. Мы ведь наверняка уедем туда на несколько дней… — решая обсудить всё здесь и сейчас, легко улыбается Чонгук и скрещивает руки перед собой, укладывая их на свободную часть мягкого сиденья.       Вновь вернувшись в прежнее положение, Тэхён укладывает под голову сложенные ладони и опускается до уровня чужого лица, чтобы с невинной улыбкой поймать его взгляд на себе.       — Во всяком случае снежные холмы, окруженные хвойным лесом, намного интересней перегруженного города, — спокойным тоном отвечает Тэхён, а затем немного привстаёт, чтобы кратко чмокнуть Чонгука в губы и обратно лечь на диван с игривой улыбкой.       — Да, верно, — недолго думая соглашается Чон и расплывается во влюблённой улыбке, испытывая неимоверно приятное чувство счастья от одного только взгляда, очевидно прикованного к шатену и его глазам. — Но сначала нужно навестить родных и близких. Ну… поздравить их, пока мы не уехали, — кивая чему-то своему, спокойно произносит шатен, мягко зарываясь узловатыми пальцами во взъерошенные волосы, дабы следом по-детски потрепать хёна по голове и, опустив ладонь ниже, коснуться кончиками пальцев бархатной кожи чужих щёк.       Тэхён внимательно наблюдает за Чонгуком и, невольно замечает толику беспокойства в тёмно-каких ирисах, осторожно перехватывая чужую руку в свою и плотней прижимая её к груди, затягивая под пушистый плед.       — Всё ведь нормально? — полушёпотом интересуется юноша, на что Чонгук реагирует не сразу, первые секунды искренне недоумевая, что стало причиной чужого беспокойства.       — Настолько очевидно? — грустно усмехаясь, всё-таки сдаётся Чон и бесшумно сглатывает, устало прикрывая глаза, дабы сконцентрироваться на собственных мыслях и наконец собрать их в кучу. — Просто… — спустя недолгую паузу начинает Чонгук, нехотя погружаясь в прошлое, и не только в то самое ненавистное всем сердцем место под названием «родительский дом». Но и в тот день, подробности которого Тэхён до сих пор не знает. Впрочем, рассказывать о них хёну шатен всё равно не собирался. — Я так не хочу ехать к родителям, — на выдохе признается парень, однако мысль свою закончить не спешит. — Да, знаю, что я там ненадолго. Но ты ведь и сам понимаешь.       И Тэхён, безусловно, понимает, ведь со школьных времён знает об отношениях Чонгука с родными, которые нельзя охарактеризовать, как безумную любовь и близкую привязанность. Вероятней всего, Тэхёну вообще впервые удаётся видеть подобного рода безразличие по отношению к родному ребёнку, ведь изначально семья и родительская опека преподносится как поддержка во всех начинаниях. Однако поделать с нынешней ситуацией уже ничего нельзя, если оба взрослых человека — госпожа и господин Чон — продолжают относиться к человеку, являющийся для них младшим сыном, с некой халатностью. И озадаченно вздыхая, Тэхён мягко тянет Чонгука на себя, пододвигается ближе к спинке софы, дабы оставить место для поникшего парня и позволить лечь рядом для утешительных объятий, которые в подобные случаи жизни являются незаменимой вещью.       — Всё будет хорошо, — шепчет Тэхён, выровнявшись с возлюбленным лицом к лицу. Он мягко касается свободной рукой чужой лопатки, ласково гладит, а затем возвращается к шее, кончиками пальцев любовно очерчивая линию подбородка. — Я всегда буду рядом, что бы ни случилось… и ты это знаешь, — малиновых губ касается лёгкая улыбка, а сам юноша пододвигается интимно близко и, прикрыв веки, прислоняется своим лбом к чужому, ощущая устами тёплое дыхание Чонгука.       От чужих слов на душе становится чуть спокойнее. И это очевидно, ведь Чонгук понимает, что сейчас он совсем не одинок. Да, может родители в нем и не нуждаются. Да, скорее всего, он им даже неприятен, но всё же у младшего есть хён, который любит его и будет рядом, несмотря ни на что.       Чонгук любим.       Чонгук необходим.       И Чонгук это, безусловно, знает, потому позволяет себе сделать глубокий вдох и прикрыть глаза из-за чувства неимоверной усталости, прижав Тэхёна к себе за талию. Младший зарывается в сгиб чужой шеи, словно утёнок в перья матери, и полностью расслабляется, мысленно позволяя себе избавиться от негативных мыслей и просто насладиться теплом любимого тела.       — Я люблю тебя.       Тэхёновы уста трогает лёгкая улыбка.       — Я тоже люблю тебя, Чонгукки.

💕💕💕

      Что ж, самое страшное уже позади.       Чонгук приехал к родителям ближе к обеду: поздравил их с наступающим, с улыбкой на губах отдал подарки, а также предупредил о том, что собирается с друзьями на горнолыжный курорт, чтобы «отметить этот праздник как-то по-особенному». К счастью, на эту новость особого внимания никто не обратил, ведь «главное, чтобы это не требовало дополнительной предоплаты», на что Чонгук коротко хмыкает и уверенно подмечает то, что всё уже оплачено. Недовольные возгласы со стороны матери парень игнорирует и как можно быстрее покидает очерствелый дом, дабы забыть о нем на какое-то время и настроиться на более приятную семью, которая для Чонгука последние два года была на самом первом месте; важнее родной.       Потому и парень берёт все необходимое, заказывает такси и аккуратно заглядывает в дверной проём, бросая короткий взгляд в сторону Тэхёна, дабы следом спокойно поинтересоваться:       — Ты готов? Сейчас съездим к Хосоку, а потом сразу поедем в аэропорт, чтобы успеть на автобус. Ближе к вечеру доберёмся, обустроимся и переночуем, — озвучивает план действия Чонгук и слегка поджимает губы, перебирая в голове необходимые для поездки вещи.       Тэхён, будучи сосредоточенным на упаковке вещей максимально компактным способом, отвечает Чонгуку кратким «почти» и озадаченно вздыхает, когда застёгивает чемодан, внимательно осматривая комнату. В принципе, ничего оставить он не должен, ведь изначально старался выбирать из одежды только самое необходимое. Безусловно, большая часть тёплых свитеров незамедлительно отправилась в чемодан чёрного цвета с незамысловатым брелком в виде «Hello Kitty», принадлежащий до поры до времени Юнги, который вскоре решился подарить его Тэхёну. Но, тем не менее, сей факт остаётся сейчас не таким важным, потому что голову заполоняет неприятное предчувствие, словно парень забыл что-то положить, хотя заранее несколько раз прошёлся по списку. Впрочем, глупые домыслы заставляют Тэхёна задуматься о собственном волнении, ведь подобного рода поездки являются действительно важной штукой.       — Всё, я закончил, — уведомляет Чонгука брюнет и опускает чемодан на пол, вытягивая ручку, чтобы спокойно двинуться в сторону выхода из спальни. — Кстати, нужно всю электронику выключить, — худая кисть плавно огибает талию возлюбленного, пока Тэхён всё же выбирается в коридор, оставляет багаж у прихожей, а сам двигается в сторону гостиной, чтобы выключить телевизор.       — Лучше проверь наличие всего необходимого: паспортов, билетов, — беря парня за руку, останавливает Тэхёна Чонгук и тепло улыбается, целуя темноволосого в макушку, как бы намекая на то, чтобы тот не напрягался лишний раз. Чонгук знал этот дом, как свои пять пальцев, а также знал расположение каждой розетки, потому безоговорочно решил заняться отключением техники самостоятельно, чтобы побыстрее закончить и двинуться в путь. — Я разберусь, — уверенно заявляет шатен и эфемерно касается бархатной кожи чужой шеи, дабы следом пройти мимо и отключить всё, что использовало электричество. Телевизор, зарядка для ноутбука, плита, микроволновка, чайник и так далее.       Тэхён без лишних слов соглашается на чужую просьбу, если таковой её можно назвать, и незамедлительно направляется в прихожую, чтобы взять рюкзак, принадлежащий Чонгуку, и с предельной внимательностью удостовериться в наличии ключевых документов. Только потом он кивает самому себе при увиденных паспортах, убирает их обратно в портфель и выпрямляется, поставив руки в боки. В голове продолжает твориться настоящий штурм, пока Тэхён пытается скоординироваться и, наконец, облегчённо выдохнуть. В конце концов, в квартире никого не будет больше одной ночи, поэтому стоит несколько раз проверить многие вещи. И пока Чонгук выключает бытовые приборы, Тэхён двигается для начала в сторону собственной спальни, чтобы наверняка проверить закрытые окна, откуда следом передвигается в комнату темноволосого.       — Ты закончил? — интересуется Тэхён, надевая на себя длинный чёрный пуховик, а затем наматывая молочного цвета палантин. Чонгук в свою очередь слабо кивает, а после кладет в сумку заряженный повербанк, дабы следом встать на ноги и, взяв пример с хёна, накинуть на себя чёрную куртку, застегнув её и бросив короткий взгляд в сторону зеркала. Чонгук передает портфель Тэхёну, а сам кладёт в грудной карман верхней одежды телефон, наушники и кошелёк, дабы следом со спокойной душой спрятать ручки обоих чемоданов и взять их в руки, кивнув Тэхёну в сторону двери.       — Откроешь дверь, хён? Такси приедет с минуты на минуту, — предупреждает брюнета Чонгук и тут же убеждается в собственный словах, когда ему на телефон приходит эсэмэска с предварительной вибрацией, которую парень, безусловно, чувствует, мысленно предполагая то, что это наверняка предупреждение о прибытии машины в пункт назначения.       Тэхён без раздумий помогает Чонгуку с входной дверью, после чего закрывает её и направляется в сторону лифта. Створки кабины раскрываются довольно-таки быстро, что позволяет молодым людям незамедлительно шагнуть внутрь и спуститься на первый этаж, откуда оба выбираются на свежий воздух, прямиком к ожидающему автомобилю, в багажнике которого вскоре оказывается чемоданы. Чонгук с Тэхёном оказываются на пассажирских местах, а следом называют адрес, после чего седовласый мужчина выезжает из парковки жилого комплекса к главной дороге и слегка надавливает на педаль газа.       Совсем скоро парни оказываются у нужного дома. Чонгук предупреждают мужчину о том, что надолго они не задержатся и искренне просит подождать, на что водитель спустя недолгую паузу всё-таки соглашается и покидает автомобиль вместе с пассажирами, чтобы зайти в ближайший магазинчик и что-то приобрести. В любом случае, младший быстро отвлекается от ненужных мыслей и достаточно удачно ловит почти закрывшуюся после жильца дверь, открывая её и пропуская Тэхёна внутрь, дабы следом подойти к лифту и нажать на кнопку.       — Юнги вроде должен быть дома, так что можешь зайти к нему, а с Хосоком просто поздороваться, — заходя в небольшую кабину, задумчиво выдаёт Чон и поджимает губы в тонкую линию, нажимая на кнопку с цифрой «7».       — Понял, — кратко чеканит Тэхён и облокачивается на стенку лифта, наблюдая за закрывающимися створками, прежде чем перевести взгляд в сторону Чонгука и подметить его серьёзность.       Парень уже с самого утра ходит весьма задумчивый, словно постоянно о чём-то размышляет и пытается распланировать сегодняшний день. Честно признаться, в какой-то степени это выглядит действительно очаровательно: настолько Чонгук становится красивым в такие промежутки времени, что Тэхёну сложно оторвать от него глаз или удержаться от по-детски невинного поцелуя в щёку. И улыбаясь чему-то своему, парень кончиками пальцев касается чужой ладони и неторопливо берёт Чонгука за руку, чувствуя приятный трепет в груди.       — Ты сегодня такой серьёзный, — вдруг произносит Тэхён, рассматривая их ладони с непривычным любопытством. — Очень красивый… Мне нравится, — малиновые губы расплываются в нежной улыбке, а сам парень поднимает на брюнета глаза.       Чонгук в свою очередь удивленно вскидывает брови, словно исполинский козодой, понятия не имея как реагировать на своего рода комплимент со стороны Тэхёна. Комплимент же? Просто очень странно слышать от любимого человека похвалу за то, что ты выглядишь серьезным и даже немного напряженным из-за неприятных мыслей по поводу поездки, семьи и прочего. Да, обычно Чонгук так себя не ведёт, потому что большую часть своего времени он проводит в расслабленном состоянии покоя. И скорее всего, Тэхён просто решил мягко намекнуть на то, что серьезность Чонгука довольно непривычна, но не менее привлекательна. Потому шатен позволяет себе слегка улыбнуться и мягко поцеловать парня в лоб, дабы в следующий момент переплести собственные пальцы с чужими, а свободной рукой поправить лямку рюкзака, находившегося за спиной.       — А ты всегда очень милый и мягкий… Мне нравится, — расплывается в приятной улыбке Чон и бросает короткий взгляд на раскрывшиеся перед глазами металлические двери, утягивая Тэхёна за собой и покидая кабину лифта.       Тэхён приподнимает брови из-за чересчур неожиданного комплимента в собственную сторону, что заставляет его непроизвольно засмущаться, отчего щёки предательски покрываются розоватыми пятнами. И сжав ладонь Чонгука немного сильней, парень гулко сглатывает и зарывается носом в шарф, точно нахохлившийся воробушек. Безусловно, собственная реакция заставляет теряться только больше, и Тэхёну даже плохо удаётся объяснить подобный факт: всё же они с Чонгуком вместе практически полгода, а пунцовеет юноша от каждого сказанного слова или незначительного прикосновения в свою сторону, словно в первый раз. Вероятнее всего, тому виной была лишь бо́льшая привязанность и необъятная любовь к возлюбленному.       Более-менее вразумительных объяснений Тэхён дать не мог.       Чонгук переводит заинтересованный взгляд в сторону двери, а затем поворачивается к той, что находилась напротив, дабы следом повернуться к Тэхёну и вопросительно вскинуть брови.       — А, — Тэхён вмиг выходит из собственных раздумий, заметив на себе взгляд тёмно-карих омутов. — Я пойду к Юнги, — практически сразу отвечает на немой вопрос брюнет, после чего аккуратно забирает свою руку из чонгуковой хватки, чтобы следом повернутся к нужной двери и нажать на дверной звонок, улыбнувшись парню.       Чонгук слегка кивает чему-то своему, короткой улыбаясь хёну, а после поворачивается в сторону нужной для себя двери, дабы следом легко постучаться и застыть в кротком ожидании встречи.       Удивительно, но оба соседа, словно в унисон, откликаются на внезапный стук нежданных гостей.       Хосок застывает в неподдельном удивлении, когда видит перед собой Чонгука, находящегося за его спиной Тэхёна, и даже наверняка не меньше удивленного Юнги.       — Вы типа поссорились? — коротко усмехаясь, не сдерживается от возможного предположения Хосок, замечая иронию в развернувшейся перед глазами ситуации.       Юнги, внимательно рассматривающий перед собой приятеля, переводит полный непонимания взгляд на Хосока, на губах которого расплывается самодовольная ухмылка. Видимо, за его словами скрывается определённый смысл, который юноше, по всей видимости, не понять. По крайней мере, потому что Тэхён незамедлительно вскидывает брови и поворачивается к торчащей высветленной макушке.       — У нас как раз таки всё хорошо, — с беспричинным облегчением выпаливает он, испытывая некую гордость, что со стороны наверняка кажется чем-то очень комичным и неловким, что и заставляет Тэхёна буквально затолкать Юнги внутрь квартиры и зайти следом. И пускай последний продолжает с читающимся удивлением наблюдать за его торопливыми действиями, Тэхён молча закрывает за собой дверь и принимается разматывать шарф.       — В чём дело? — парень складывает руки на груди и опирается плечом на стену, продолжая провожать каждое чужое действие взглядом, пока Тэхён вовсе не избавляется от верхней одежды.       — Тебя что-то смущает? — всё же отвечает брюнет, развернувшись к приятелю, что в лёгком недоумении приподнимает одну из бровей, когда перед ним внезапно появляется подарочный пакет.       — …Что это? — только больше насупившись, вопрошает юноша и с неким сомнением принимает небольшой подарок, незамедлительно заглянув внутрь пакета. Конечно, разглядеть ничего не получается, а впрочем, в этом весь Тэхён — больше упаковки, больше таинственности.       — Посмотри, — тот кивает в сторону новогоднего сюрприза, а сам любопытно принимается рассматривать новое жильё приятеля, прохаживаясь по небольшой квартире, прежде чем сесть на чужую постель.       Юнги, будучи заинтересованным в полученном пакете, осторожно достаёт непонятную вещь в красной подарочной упаковке, внимательно прокручивает подарок в руке, а затем двигается в сторону кровати. И совсем скоро цветастая бумага оказывается разорванной, а перед глазами парня предстаёт розовая пижама, штаны которой усыпаны мордочкой белого котёнка с аккуратным малиновым бантиков на одном из ушек, а на кофте красуется гордая надпись «Hello Kitty». Всё, безусловно, мило, Юнги даже чересчур приятно от такого подарка, пускай выглядит подобная вещь в какой-то степени странно, а если представить её на взрослом парне, то тем более.       — Это не всё, — вдруг доносится голос Тэхёна, что непроизвольно выводит из мыслей, вынуждая обратить внимание на улыбающегося друга. — Там ещё кое-что для тебя, — музыкальные пальцы касаются пакета, откуда вскоре достаётся ещё более непонятная маленькая коробочка. Но, так или иначе, Юнги всё равно берёт её в руки и раскрывает, замирая от увиденного, что заставляет Тэхёна лишь любопытно вытянуться и взглянуть на содержимое. — Тебе точно пойдёт.       Опешив, Юнги прочищает горло и всё-таки поддевает неясную вещицу пальцем, при этом внимательно изучая нечто в собственных руках, очень сильно похожее на женское нижнее белье, другими словами, стринги. Чёртовы, мать его, стринги, между верёвочками которых толком нет ткани, кроме жалкого треугольника спереди, где чудом поместилась надпись «fuck me, daddy».       — Я кто, по-твоему? — поднимая совершенно серьёзный взгляд на буквально светящегося от счастья Тэхёна, задаётся вопросом Юнги, впервые чувствуя себя до одури отвратительно при виде женских трусов. Хотя подобную часть нижнего белья даже таковыми назвать нельзя, ибо полное отсутствие ткани не внушает никакого доверия.

💕💕💕

      Чонгук без лишних слов следует примеру хёна, а точнее пихает Хосока внутрь и закрывает за собой дверь, приветливо улыбаясь и протягивая парню коробку достаточно внушительных размеров, которую светловолосый с неким подозрением во взгляде принимает двумя руками и невольно ойкает, мысленно помечая тяжесть некого презента.       — Если там не плейстейшен, я тебя урою, — всё еще находясь в состоянии некого ошеломления, в шутку выдаёт Хосок и отступает на несколько шагов назад, кладя красиво упакованный подарок на тумбочку. — Ещё же вроде не Новый Год, а ты уже…       — Джеки! — замечая любимого гостя, протяжно кричит девочка и тут же бежит к Чонгуку навстречу, бросаясь парню в объятия, на что тот лишь заливается тихим смехом и поднимает сестренку на руки, целуя её в щеки и прижимая к себе. А Хосок в свою очередь любопытно оглядывает друга, бросая короткий взгляд сначала на Даон, а потом и на остальные подарки, оставленные Чонгуком на полу.       — Мы с Тэхёном уезжаем, — опуская девочку на пол, всё-таки объясняется шатен и берет красивую коробку голубого цвета, протягивая её маленькой. — С наступающим, Дан-и, — слабо взъерошивает шелковистую макушку Чон, невольно замечая самый настоящий блеск в детских глазах, и тепло улыбается, когда девочка удивленно берет в руки подарок и направляет свой взгляд на старшего брата.       — Можешь открыть его в комнате, — разрешает Хосок, после чего слышит топот маленьких ножек и хлопок двери: девочка наверняка решила открыть подарок сразу же, не откладывая это дело на потом. — Куда это? — убеждаясь в долгожданной конфиденциальности, интересуется хён, не переставая наблюдать за Чоном, что принимается неторопливо раздеваться, аккуратно вешая куртку на крючок.       — Горнолыжный курорт. Выезжаем через пару часов, — с нотками гордости в голосе, хвастается Чонгук, на что блондин лишь коротко усмехается, спокойно запуская руки в карманы домашних шорт.       — Да вы романтик я погляжу.       — Да-да, — довольно тянет шатен и проходит внутрь, держа в руках еще две приятно упакованной на вид коробки. — А твои родители…       — Мама на кухне, а отец у себя в кабинете, — беря в руки увесистую коробку, отвечает Хосок и неторопливо заходит в собственную комнату, дабы оставить подарок там, бесшумно прикрыв за собой дверь.       А Чонгук в свою очередь без лишних раздумий проходит дальше и спокойно заходит на кухню с улыбкой на губах, замечая женщину, что стоит в милом фартучке и нарезает овощи, видимо, готовясь к ужину. Парень приветствует её с улыбкой на губах, поздравляет с наступающим и протягивает среднего размера коробку, на что брюнетка, конечно же, отвечает лишь тихим смехом и вежливым: «чонгукки, не стоило», однако шатен всё равно настаивает, а затем вежливо интересуется состоянием отца.       — Всё в порядке, я ему передам. Просто он очень занят, его лучше не отвлекать, — целуя парня в щёку, улыбается женщина и слабо кивает, что Чонгук воспринимает, как элементарное разрешение уйти. Потому шатен, легко улыбаясь, быстро кланяется и отступает назад, направляясь в сторону закрытой комнаты, дабы следом дёрнуть за ручку и зайти в подозрительно тихую спальню, где находилась не только искрящаяся от счастья сестрёнка, но и пораженный в самое сердце Хосок, который моментально оборачивается в сторону друга с раскрытым набором не дешёвого алкоголя в руках и драматично смахивает слезу, прикрывая глаза от неимоверно приятного чувства предвкушения.       — Если ты решил меня споить, то мои поздравления, — окидывая взглядом коробку с тремя бутылками дорогого спиртного, лепечет Хосок, аккуратно очерчивая кончиками пальцев пару рюмок, что шли в наборе, дабы следом вновь повернуться к кровати и раскрыть среднего размера пакет розового цвета, вдохнув приятный запах каких-то кремов и гелей. Всё внутренне пространство этой части подарка было наполнено разными масочками для лица, скрабами, шампунями, кондиционерами и так далее, а это не могло не вызывать у блондина приятного трепета в груди, ведь Чонгук всегда знал, — скажем так, — на что давить. Однако следом парень замечает кое-что достаточно необычное, а потому аккуратно берёт в руки знакомую коробочку, медленно поворачиваясь к Чонгуку, дабы после удивленно произнести: — Ты что, серьёзно?       — Мне кажется, что красный цвет тебе очень подойдет, — задумчиво отвечает шатен и слегка пихает друга в плечо, расплываясь в довольной улыбке а-ля «ну тебе же понравилось».       — Приедешь и узнаешь, — с улыбкой на лице добавляет Хосок и вновь поворачивается к кровати, невольно обращая внимание на Даон, что с особой силой сжимала в руках достаточно огромную плюшевую сову, с трепетом в груди разглядывая раскраски, разноцветные карандаши и фломастеры, радующие девочку до невозможности.       — Ладно, мне нужно ехать, — всё-таки произносит Чонгук, обращаясь к хёну.       — Уже?       — Такси ждёт. Я всё равно заехал ненадолго, — пожимает плечами парень, на что Хосок лишь коротко усмехается, окидывая собственную комнату изучающим взглядом, дабы следом подойти к шкафу и достать из него широкий пакет, спокойно протянув его другу.       — Раз уж на то пошло, то… С наступающим, — приятно улыбаясь, чеканит блондин, из-за чего Чонгук немного теряется, но всё-таки принимает огромный подарок и достаёт оттуда невообразимо большой плед пастельно-розового цвета крупной вязки, который хён, — очевидно, — связал сам.       — Да в нём человек пять поместится! — широко раскрывая глаза, удивляется шатен, а следом заглядывает в пакет вновь, замечая на его дне небольшую коробочку, которую парень тут же берет в руки и незамедлительно раскрывает, осторожно хватая узловатыми пальцами тонкий браслет-фенечку синего и… красного цвета. — Их два…       — Второй для Тэхёна, — слегка поджимая губы, объясняет Хосок и неуверенно уводит взгляд в сторону. — Не знаю, понравится ли ему, просто… Просто мне кажется, что он хороший человек. И вы — хорошая пара, — откровенно признается блондин, из-за чего Чонгук застывает на месте, словно фарфоровая кукла, буквально не веря собственным ушам.       — Ты… серьёзно?       — Абсолютно, — непоколебимо выдаёт Хосок, однако мысль свою заканчивать не спешит. — Так, только без соплей, ладно?       — От всей души?.. — мягко интересуется Чонгук, пытаясь сдержать улыбку полную счастья.       — Да, от всей души, — быстро соглашается блондин и бросает короткий взгляд в сторону двери, тут же добавляя: — Всё, теперь можешь идти. Удачных выходных, — на одном дыхании чеканит блондин, забирая из чужих рук теплый плед, дабы следом аккуратно его сложить и поместить в пакет, протянув его Чонгуку, который в свою очередь подходит к Хосоку ближе и смело обнимает друга, чувственно прижимая его к себе в знак искренней благодарности.       Хосоку ничего не остаётся, кроме как обнять Чонгука в ответ.

💕💕💕

      Тэхён в задумчивой манере закидывает ногу на ногу, пока без лишних слов наблюдает за Юнги, который аккуратно складывает полученный подарок, чтобы отправить его обратно в цветастый пакет (куда отправляется даже развратное бельё). Честно признаться, этот элемент новогоднего презента Тэхён решил положить, посчитав это действительно весёлым, ведь реакция приятеля на подобного рода вещи всегда забавная, словно он — девственница из монастыря, где о членах и прочих интимных вещах предпочитается говорить шёпотом, а лучше вообще не говорить. И непроизвольно прыснув со смеху из-за собственных наиглупейших рассуждений, парень ловит обозлённый взгляд Юнги, который хмурится, точно чернослив, прежде чем выпрямиться и сдуть непослушную чёлку со лба.       — Почему ты не ценишь нашу дружбу? — вдруг принимается недовольно кряхтеть тот и разворачивается на пятках, чтобы заглянуть в угол с множеством мольбертов, что непроизвольно привлекает внимание.       — Я просто пытаюсь разбавить твою скучную жизнь, зануда, — Тэхён показушно демонстрирует язык и поднимает подбородок, стараясь продемонстрировать собственную твёрдость.       — Ты меня, конечно, извини, но розовой пижамы с Hello Kitty мне вполне достаточно, — продолжает бормотать себе под нос темноволосый юноша, пока неторопливо выпрямляется и со сведёнными к переносице бровями заглядывает внутрь удлинённого картонного пакета, на лицевой стороне которого указан незамысловато симпатичный знак. — Я о тебе забочусь больше, чем ты обо мне, — и с этими словами этот пакет всё-таки оказывает в руках заинтересованного Тэхёна, что принимается хлопать ресницами, словно годовалый ребёнок, удивленно вскидывая брови.       Он только через пару секунд решается заглянуть внутрь картонной сумочки, отчего удивляется ещё больше. Это ведь вино собственного производства, другими словами, Юнги каким-то чудом удалось выпросить бутылочку алкоголя у, если так можно выразиться, непрямого родственника — любовника его матери. Тот, кстати, имеет, в самом деле, неплохой бизнес по производству винного напитка, который славится отменным сладким вкусом и блаженным ароматом.       — Я могу тебя поцеловать? — в порыве эмоций задаётся вопросом Тэхён.       — Нет, — ещё больше наморщившись, чеканит Юнги, начиная смахивать на самого настоящего старика своими глубокими морщинами на лбу, что вызывает у парня искренний смех.       Впрочем, веселье длится недолго. Мелодичный дверной звонок заставляет обоих отвлечься от общения, обратив своё внимание на прихожую. И Тэхён, сразу подумав про Чонгука, поднимается с места, крепко обнимает приятеля на прощание, а затем торопливо одевается и выходит в подъезд, искрясь от счастья, словно новогодняя ёлка.       — Закончил? — задаёт риторический вопрос Чонгук и нажимает на кнопку вызова лифта, ласково беря Тэхёна за руку. К слову, парень сразу же замечает наличие ярких искр в глазах напротив, что невольно вынуждает его слегка удивиться и спокойно произнести: — Наверное, мне стоит надеть перчатки, чтобы не обжечься, — в буквально смысле называя темноволосого «солнышком», улыбается Чон, эфемерным движением пальцев поправляя шелковистую прядь тэхёновой челки и заправляя её за ухо.       Тэхён красиво улыбается одними губами, поднимает на Чонгука янтарные ирисы и тянет парня за собой, стоит тяжёлым створкам лифта раскрыться. И будучи уже в пустой кабине, парень демонстративно приподнимает прямоугольную картонную сумочку, прежде чем радостно объявить о подарке Юнги и немного подробней о нём рассказать:       — Юнги-я подарил мне хорошего вина, — чирикает Тэхён, прищурившись, словно объевшийся сметаны кот. — Это вино собственного производства, ты не представляешь насколько оно вкусное! — парень между делом нажимает на кнопку с единицей. — Не хочешь попробовать сегодня вечером?       — Нет! — совершенно не подумав, мгновенно отвечает Чонгук, однако тут же приходит в себя, достаточно быстро понимая то, что его ответ мог прозвучать слишком резко. А потому парень спешит исправиться. — Т-то есть… Да, почему бы и нет, — улыбается шатен, однако на подсознательном уровне уже отказывается от этой идеи, всё же решая объясниться. — Просто ты же знаешь моё отношение к алкоголю. Мало того что быстро пьянею, так еще и не контролирую себя, — сжимая ручки плотного пакета до обеления костяшек, неловко добавляет младший, стараясь не погружаться в неприятные воспоминания того дня.       Тэхён приподнимает брови в лёгком недоумении, медленно опускает руку вместе с пакетом в привычное состояние, а затем делает небольшой шаг навстречу к возлюбленному, что смотрится сейчас беспричинно взволнованным.       — Чонгукки, я ведь рядом, — с предельным трепетом в груди произносит Тэхён, заглядывая вглубь тёмно-карих омутов перед собой. — И тебе не стоит так сильно волноваться, это вино не такое высокоградусное.       — Да… — спустя недолгую паузу соглашается Чонгук и слегка кивает. — Да, ты прав, — уверяя Тэхёна (или себя) в том, что всё будет хорошо, еле заметно улыбается шатен и бросает короткий взгляд на пакет в собственных руках, решая перевести тему на более приятную из. — А Хосок-хён подарил нам большооой плед, — весело тянет Чонгук, словно рассказчик интереснейших детских сказок. — И он связал его сам! Потрогай! — оголяя кроличьи зубы от неимоверного чувства счастья, предлагает Чон, протягивая и раскрывая перед хёном пакет с достаточно мягким на ощупь содержимым.       — О, правда? — пухлые губы вытягиваются в своеобразной форме трубочки, стоит Чонгуку заикнуться про самодельную вещицу, тем более, плед. Всё же для Тэхёна рукоделие является поистине привлекательным и по-своему красивым делом, ведь люди делают нечто подобное для близких людей, поэтому такие вещи ценятся намного больше. И прикоснувшись к очаровательному розовому пледу, юноша в самом деле подмечает невероятную мягкость пряжи. — Вау, наощупь действительно мягко, — восхищенно кивает он, перед тем как поднять на Чонгука взгляд и беспричинно улыбнуться.       — Рад, что тебе нравится, — не менее счастливо улыбается Чонгук и вновь перекладывает пакет в одну руку, аккуратно переплетая собственные пальцы с чужими, дабы следом покинуть кабину лифта, а после и светлое помещение подъезда.