💕💕💕
В этот невероятно особенный день всё идёт по плану. На удивление. Чонгук просыпается ближе к двенадцати часам дня. Юноша в спокойном темпе приводит себя в порядок, неторопливо завтракает, а следом подходит к шкафу и натягивает на себя толстовку вместе с джинсами, после бесшумно покидая квартиру и закрывая дверь на ключ. До назначенного времени остается два часа, а потому Чонгук останавливается на мысли о том, что он успеет купить всё необходимое. Небольшой, но чрезвычайно важный подарок, красивый костюм, который сможет произвести впечатление на Тэхёна и на этом, пожалуй, всё. К слову, юноша успевает вовремя. Он останавливается на черной рубашке, брюках и белом пиджаке. Возвращается домой, где Тэхёна не оказывается, укладывает волосы и переодевается, поправляя сережки, когда-то подаренные Хосоком. Чонгук смотрит на себя, выискивая недочеты, и вдруг замечает камеру, мирно стоящую на полке. Наверняка её стоит взять с собой, дабы запечатлеть каждую картину, нарисованную Тэхёном. А может, Чонгуку удастся запечатлеть его самого?.. В любом случае, юноша берёт фотоаппарат с собой. Особо ценный подарок помещает в карман чёрных брюк, а следом вызывает себе такси, присаживаясь на край заправленной кровати. Чонгук на какое-то время уходит в себя; задумывается, теряясь в потуге сомнений, и делает глубокий вдох, закрывая лицо руками. А вдруг у него ничего не получится? Вдруг Тэхён не примет его? Вдруг Чонгук забудет всё и растеряется, словно дитя? Нет. Нужно быть увереннее! Всё получится! Главное, — просто взять себя в руки! Чонгук заряжается энергией и, получая уведомление на телефон, встаёт с места, бросая короткий взгляд в сторону собственного отражения. Юноша смотрит на самого не больше минуты, аккуратно вешает камеру на шею и кладёт телефон в карман, покидая стены уютной квартиры и закрывая дверь на ключ. «У него всё получится!» Чонгук садится в такси и озвучивает нужный адрес. «Всё будет в полном порядке.» Пейзажи за стеклом быстро меняются, теряясь где-то за чонгуковой спиной. «Тэхёну понравится.» Чонгук оплачивает поездку и выходит из машины, оказываясь прямо напротив светлого здания. Юноша гулко сглатывает, поджимает губы в тонкую линию и делает шаг вперёд. «Беспокоиться вовсе не о чем.» К вечеру выставочный зал заполняется любопытными людьми, что с осторожностью расхаживают вдоль высоких стен, выкрашенных белой краской. Зрители с интересом разглядывают каждый холст, всматриваются в замысловатые масляные мазки, пока сами толком не подозревают, что посвящены они одному очень важному для автора человеку. Они тихим шёпотом переговариваются друг с другом, стараясь не прерывать размеренную мелодию на фоне, что касается высоких стен эфемерным эхо. Тэхён наблюдает за всем со стороны, со второго этажа, откуда открывается неплохой вид на первый, где происходит массовое действие. Ему хочется рассмеяться от переполняющих его эмоций, но вместо этого он делает глубокий вдох и тут же выдыхает. Описать происходящее сложно. Всё как во сне, — настолько же нереально и неповторимо. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь его картины будут украшать стены галереи, а люди с интересом будут разглядывать каждую деталь на холстах? Все эти годы, начиная с зачисления на художественный факультет, вдруг становятся оправданными, как будто всё изначально велось к этому дню. Если бы Тэхён был верующим, то он определённо так и подумал. Однако, есть в этом намного разумное объяснение, чем научно неподтверждённое «веление судьбы», — это его любовь. Любовь по отношению к Чонгуку, который на протяжении долгого времени является для него всем, но в первую очередь, — семьёй. — Дела идут хорошо, — доносится за спиной знакомый голос, и Тэхён незамедлительно оборачивается назад, совершенно позабыв о надуманном при виде перед собой Юнги, в поддержки которого нуждался не меньше, чем в чьей-либо ещё. В конце концов, только двум людям, схожим по уму и мышлению, можно понять друг друга. — Дела идут хорошо, но мои колени всё равно продолжают трястись, — парирует с ухмылкой на губах юноша, развернувшись к другу лицом к лицу ради самых крепких объятиях за долгое общение обоих. — Значит, это хороший знак, — Юнги ладонью поглаживает чужую спину в районе лопаток. — Как минимум, не зазвездишься. — Ты слишком плохого обо мне мнения, — Тэхён неохотно отстраняется с неловкой улыбкой на губах, окидывая взглядом зал на первом этаже, словно в ожидании кого-то определённого, что не утаивается от глаз Юнги. — Если ты ждёшь Чонгука, то я видел его на улице, — даже чересчур непринуждённо произносит тот. О Тэхёне такого не скажешь. От одного упоминания Чонгука, который с минуту на минуту должен оказаться внутри выставочного зала, его брови начинают ползти верх. Он ещё совсем не готов встречать его! И дело абсолютно не во внешнем виде, — дело в моральной готовности. И пока в голове созревает план, как грамотно смотаться на ближайшие минут десять, а лучше пятнадцать, Тэхён с неуверенностью поглядывает то на Юнги, то на вход. Юнги тем временем скептически окидывает приятеля взглядом, совершенно не понимая в чём, собственно, проблема. Чонгук его парень, или как? К тому же, Тэхён выглядит сегодня неповторимо. Брючный костюм необычайного агатово-серого цвета и хлопковая рубашка цвета слоновой кости, неаккуратно заправленная в завышенные брюки и расстёгнутая на верхнюю пуговицу, как ни странно, идут ему намного лучше оверсайзных шмоток. — Я отойду в туалет, — с натянутой улыбкой предупреждает Тэхён, а затем мастерски сливается в толпе, оставляя Юнги в непонимании. Чонгук с толикой неуверенности осматривает светлое помещение художественной галереи, аккуратно берёт в руки выключенный фотоаппарат и гулко сглатывает. Его уровень волнения начинает переходить все возможные границы, а попытки расслабиться не увенчаются успехом. Но почему? Что мешает ему, наконец, избавиться от тяжёлого чувства тревоги и насладиться выставкой своего возлюбленного? Вероятнее всего, причиной безмерного беспокойства был Тэхён. Знаете то самое чувство, когда ты приходишь на встречу чуть раньше, из-за чего тебе приходится ждать; ждать человека, к которому испытываешь самые искренние на свете чувства. И ты не знаешь, как поступить. Как поприветствовать его, как он будет выглядеть. Вы видитесь чуть ли не каждый день, но не можете привыкнуть друг к другу, потому что каждый раз вы испытываете это безграничное чувство любви вновь. Вы уверены друг в друге, но вы боитесь. Но чего? Чонгук окидывает взглядом небольшое количество людей в надежде разглядеть среди чужих лиц родное, и замечает одну из картин, находящуюся к юноше ближе всех. Парень осторожно подходит ближе, избавляясь от ненужных мыслей, и вдруг замирает, не веря своим глазам. Это… Точно картина? Аккуратный рельеф изысканно нарисованной спины, загорелая на вид кожа и накаченные бедра выглядят, на удивление, знакомо. Оттенки миндального печенья будто согревают зрителя изнутри, не выглядя ни блекло, ни пёстро. Идеально подобранный образ и цвет, абсолютная сглаженность и мелкие детали карамельной кожи просто поражали Чонгука своей красотой. С кукольных губ срывается еле слышимый вздох восхищения. Красиво одетый юноша медленно включает фотоаппарат, не отрывая от картины любопытных глаз, наводит камеру на настоящее произведение искусства и после, ожидая фокусировки, нажимает на кнопку, дабы следом проверить качество получившейся фотографии и посмотреть в сторону следующего волшебно изрисованного полотна. Его любопытство затмевает всё, а потому он, словно ума лишённый, подходит ближе, медленно, но верно влюбляясь в Тэхёна вновь. Юнги замечает Чонгука в толпе практически сразу. Он с любопытством рассматривает его со стороны и окидывает взглядом просторный зал, пытаясь отыскать среди десятка незнакомых людей Тэхёна. Тот, очевидно, возвращаться не спешит, нагло воспользовавшись неплохим стечением обстоятельств. Объективно говоря, такой поступок весьма детский, но с другой стороны — в нём заключается весь Тэхён. И вобрав полные лёгкие воздуха, Юнги поправляет висящий на шее кашемировый шарф, засовывает руки в карманы и размеренным шагом спускается вниз по ступенькам, вскоре оказываясь позади Чонгука. — Привет, — он касается чужого плеча на долю секунды, дабы обратить чужое внимание на себя и неловко поджимает губы. Чонгук любопытно вскидывает брови и с неким страхом разворачивается к незнакомцу лицом к лицу, искренне надеясь на то, что это не Тэхён. Было бы неловко заговорить с ним именно сейчас, когда юноша с головой погружён в отнюдь незнакомое ему чувство щенячего восторга. Безусловно, какое-то время назад он был очарован своим возлюбленным, однако сейчас эта метка достигла своего пика и даже больше — превысила его во много тысяч раз. — Юнги! — с облегчением произносит юноша, расплываясь в лёгкой улыбке. — Не ожидал тебя здесь увидеть, — совсем не подумав, озвучивает первое, что приходит в голову Чонгук, неловко поджимая губы в тонкую линию. — Т-то есть, это логично, что ты будешь здесь, ведь ты лучший друг хёна и вы учитесь вместе, но… — парень неловко чешет затылок и уводит растерянный взгляд куда-то в сторону. — Прости, я просто… Немного волнуюсь. Брови приподнимаются сами собой, когда из Чонгука вырывается столько слов. Честно, Юнги даже не знает, что ему следует сказать. Точнее, он просто не умеет общаться с малознакомыми людьми, у них ведь даже нет общей темы, кроме этой выставки… И Тэхёна. — Это нормально, — он пожимает плечами, взглянув на картину перед ними, пропустив через себя мысль о том, что Тэхёна волнуется сейчас ничуть не меньше. — Как тебе… выставка? — Выставка? — юноша отчего-то делает вид, как будто не понимает, о чём идёт речь. — Признаться честно… — он неловко опускает взгляд на фотоаппарат и вдруг заряжается энергией, выдавая восхищённое: — Я в полном восторге! Мне ни разу не удавалось увидеть картины Тэхёна, он никогда их мне не показывал. И я думал, что он не доверяет мне, но когда он пригласил меня сюда, я будто оказался на другой планете! Он неимоверно талантлив! Его картины… У меня даже нет слов, чтобы описать свои чувства! — на одном дыхании произносит Чонгук, пока на его кукольных губах расцветает поистине детская улыбка, оголяющая кроличьи зубы. — Я так горжусь им! Его талант несравним ни с чем! Это просто честь для меня — жить и видеть его творения! Он… — юноша делает короткую паузу, дабы сделать глубокий вдох. — Большой молодец. Я влюблён в каждую его работу, — чуть тише добавляет Чонгук, бросая на Юнги короткий взгляд искрящихся от счастья глаз. Юнги смотрит на Чонгука с неподдельным удивлением и замешательством. Он кажется ему даже чересчур счастливым и возбужденным, как маленький ребёнок после дневного сна. Конечно, тому есть объяснение — любовь. Чонгук бесспорно любит Тэхёна и его творчество. И в голову лезет глупая мысль о Хосоке. Неужели, он так же сильно его любит? Так же зацикливается на нём? И так же выглядит безумно счастливым, когда произносит его имя? Дышать становится вдруг сложней. — Ох, — обескураженно выдыхает Юнги, совсем не понимая, что ему следует ответить. Чонгуку вдруг становится слегка неловко. — Прости, что вывалил это всё на тебя. Я обычно не такой эмоциональный… — глупо смеясь, смущённо произносит юноша и поджимает губы в тонкую линию, уводя взгляд в сторону. Неловкое молчание, повисшее в воздухе, его совсем не радует, потому он спешит от него избавиться, вдруг вспоминая о Хосоке. Точно! Они ведь с Юнги соседи! Живут буквально напротив! Наверняка Юнги знает о том, где Хосок и как тот себя чувствует. — Юнги, мне… Мне неловко спрашивать, но ты не видел Хосока на днях? Не знаешь, как он там? — с надеждой в глазах взглянув на Юнги, беспокойно интересуется Чонгук и аккуратно облизывает сухие губы. — Вы с ним не общаетесь? — срывается с губ, и Юнги прикусывает кончик языка. Пожалуй, ему стоило удержаться от излишних эмоций, поскольку Чонгук наверняка не должен знать о случившемся. По крайней мере, ему кажется, что Хосоку не хотелось бы распространяться об этом. — Мы… — яркое пламя обиды вдруг загорается у Чонгука в сердце и обжигает его изнутри. — Я не могу до него дозвониться. Он не поднимает трубки и не отвечает на мои сообщения, — стыдливо прячет взгляд юноша, безмолвно наблюдая за песком надежды, падающим вниз. Признаться честно, Чонгук рассчитывал на на то, что ему удастся узнать хоть что-нибудь о Хосоке хотя бы от Юнги, ведь если Юнги о нем ничего знает… — Он будто пропал. И я очень беспокоюсь… Обычно он возвращается спустя какое-то время, но сейчас… — мрачные мысли вгрызаются Чонгуку в глотку. — Надеюсь, с ним ничего не случилось. Господи, прошу, пусть он будет в целости и сохранности… — почти шёпотом произносит юноша, вновь поворачиваясь в сторону Юнги. — Ты знаешь о нем хоть что-нибудь? Знаешь, почему он вдруг пропал? Юнги с внимательностью наблюдает за Чонгуком, искренне сопереживая ему из-за внезапной пропажи Чон Хосока. Тот, видимо, считает, что ему всё дозволено; что он в любой момент может оставить своих друзей без малейшего сообщения, где будет вкратце написано, что с ним всё в порядке. Это вызывает целую бурю эмоций: Юнги зол и в смятении одновременно. Он совсем не знает, что ему следует сделать, и это ощущение собственной беспомощности бьёт под дых, выбивает кислород к чертям, вызывая спазм в лёгких. — Я знаю не больше тебя, — растеряно качает головой Юнги, глядя на такого же растерянного Чонгука. Нет, Юнги определённо мог бы сказать, что Хосок перед своим исчезновением отсалютовал ему своим завуалированным «ненавижу» и горьким по вкусу поцелуем, но он предпочтёт сохранить всё в секрете. — Понятно, — с грустной улыбкой на губах кивает чему-то своему Чонгук и поднимает взгляд на картину, останавливаясь на мысли о том, что сейчас ему стоит вернуться к выставке и выбросить из головы пропажу друга. Он это так просто не оставит. Но вернётся к этому позже. Как минимум, не сегодня, ведь сегодняшний день целиком и полностью принадлежал хёну и его замечательной выставке. — В любом случае… — Чонгук резко хлопает в ладоши и расплывается в приятной улыбке. — Ты не знаешь, где Тэхён? Юнги, всё ещё раздумывающий о Хосоке, отвечает на вопрос Чонгука не отдавая себе отчётности, тихо мямля голую правду о том, что трусливый Ким Тэхён ускакал в уборную. Чонгук в свою очередь легко кланяется в знак благодарности и отдаёт фотоаппарат Юнги с фразой: «можешь пофотографировать пока, я скоро вернусь». После чего юноша отходит в уборную, останавливаясь у двери, дабы следом сделать глубокий вдох, поправить чёлку и зайти внутрь. Тэхён тем временем вымывает руки под прохладной водой уже раз четвёртый точно, поскольку это единственный способ задержаться на подольше. К тому же обещанные пятнадцать минут ещё не закончились, соответственно, Юнги должен справиться. И с этой мыслью юноша кивает чему-то своему, направляя взгляд на своё отражение под мягким освещением. Чонгук аккуратно закрывает входную дверь, а после, поворачиваясь в сторону хёна, вдруг стопорится, невольно ловя себя на мысли о горьком сожалении. Не стоило ему отдавать фотоаппарат Юнги. Если бы у него была возможность запечатлеть эту замечательную картину, он бы сделал это без раздумий. Прямо сейчас. Тэхён всегда выглядел очень завораживающе. Его плавные движения привлекали внимание многих. Он выглядел, как самая настоящая принцесса: его идеальная осанка, аккуратные черты лица и манера речи… Вся его натура, словно хрупкий на вид цветок: источала нежный аромат, но была до безумия тонка. Одно прикосновение могло всё сломать, и Чонгук поверить не мог в то, что этот человек действительно любит его. Господи, Чонгук живёт с ним под одной крышей, видит его каждый день и целует… Так мягко и нежно, а иногда грубо и страстно, а Тэхён тает от любви. Всё также завораживающе. И Чонгук отчего-то теряет голову; подходит ближе, аккуратно берёт Тэхёна за запястье и поворачивает удивлённого юношу к себе, мягко накрывая чужие губы собственными, дабы следом облокотить хёна о раковину и притянуть его к себе ближе, положив руку на сгиб тонкой шеи. Тэхён растерянно выдыхает в губы Чонгука, как только оказывается прижатым к холодному мрамору раковины. Он смотрит в тёмно-карие омуты перед собой, что при тусклом освещении и вовсе заливаются чернотой, из-за чего приятный трепет касается грудной клетки. С Тэхёном так всегда, стоит Чонгуку поцеловать его. Руки, всё ещё мокрые, сами укладываются на чужие бока, пока губы сталкиваются в страстном поцелуе, в который Тэхён вкладывает всего себя: свои глупые переживания, растерянность и безумную скуку. Они сегодня переглянулись только ранним утром, когда Тэхён выходил из ванной, а Чонгук успел только-только проснуться. Такой помятый и сонный, что на кончиках пальцев начинает покалывать от переизбытка желания зацеловать этого парня и одарить его своими чувствами. — Видимо, выставка тебе понравилась, — Тэхён с тихим цоком отстраняется от кукольных губ, но повысить голос выше полушёпота не решается. — Признаться честно, я крайне разочарован, хён, — загадочно шепчет юноша, не отрывая от хёна лисьего взгляда прищуренных глаз. Тэхён приподнимает брови от такого заявления, пока глазами бегает по ровным чертам чужого лица, словно пытается понять в чём его ошибка, пока не понимает одно — Чонгук что-то не договаривает. — Жаль, — Тэхён улыбается уголками губ вниз и пожимает плечами, мол, а что теперь сделать? — Хэй, ну ты чего? — серьёзность спадает с чонгукового лица слово мягкий шёлк, сделанный из самого тонкого полотна. И вновь на губах появляется детская улыбка, а в глазах — яркий блеск. Юноша аккуратно касается тэхёновых рук, переплетая худые пальцы с чужими, и любопытно наклоняет голову в бок, словно заинтересованный в чём-либо пёс. — Я не хотел тебя обидеть, хён, ни в коем случае! Но я правда зол, — вдруг хмурится младший, невольно дуя губы. — Как ты мог? Я всегда думал, что был самым близким человеком для тебя! Но ты ни разу не показал мне ни одной своей работы, — юноша недовольно скрещивает руки на груди и делает шаг назад, вставая в позу какой-то мамочки, строго отчитывающей своего ребёнка, совершившего глупую шалость. — И как ты мне это объяснишь, м? Тэхён прыскает в сторону от недовольного выражения лица Чонгука, щёки которого очаровательно наливаются розовизной от всепоглощающей злости, которая больше похожа на шипение самого очаровательного котёнка. — Вообще-то, ты и есть для меня самый близкий человек, — кокетливо улыбается Тэхён, коснувшись собственных волос и ненавязчиво поправив челку. — Но ты действительно ничего не понял? Чонгук невольно прищуривается, не отрывая от Тэхёна глаз, и задумчиво поджимает губы в тонкую линию, с неким подозрением оглядывая юношу с ног до головы. И чего это он не понял? В чём суть проблемы? То есть у Тэхёна была причина скрывать подобные творения? Какая глупость! Да что вообще могло стать причиной подобного уровня скрытности?! Чонгук не понимает. Вероятнее всего, ему просто не хватает уверенности в себе, чтобы понять. — Опять издеваешься? — Чонгук гордо вздёргивает подбородок и хмыкает куда-то в сторону, просто не веря собственным ушам. Всё снова возвращается на круги своя — Тэхён смотрит на него, как на ребёнка, не воспринимая всерьёз, а Чонгук просто продолжает быть собой, не в силах измениться. — Если это какая-то шутка, хён, то мне уже не смешно. Тэхён, не выдержав, заливается смехом. Он смотрит на такого возмущенного Чонгука с озорством во взгляде, коснувшись его шеи кончиками пальцев, прежде чем потянуться навстречу и, не сдержавшись, чмокнуть в щёку. — На самом деле всё проще, чем ты думаешь, Чонгук. Я прятал их от тебя, потому что посвящены они были тебе… — его голос опускается до полушепота, словно они рассказывают друг другу какой-то очень важный секрет, который абсолютно никто не должен знать, кроме них двоих. Чонгук уж было готовится разозлиться вновь, однако… — Мне? — юноша вдруг теряется из-за явного непонимания происходящего и уводит взгляд в сторону, дабы попробовать сложить пазл и прийти к какому-то выводу. Большая часть картин — это тела. Красивая кожа, рельеф накаченных мышц и… Оу… Возможно, Чонгук кое-что упустил… Парень еле слышимо охает и, действительно по-детски, заливается румянцем, наконец осознавая главную причину чужого молчания. На всех этих картинах было изображено чонгуково тело. Его спина. Его кожа. Его мышцы и… — О чёрт, — юноша закрывает лицо руками в надежде спрятать собственный позор от чужих глаз и поджимает губы в тонкую линию, утопая в жгучем океане вишнёвого смущения. Тэхён что, серьёзно рисовал его? Всё это время он вырисовывал рельефы его тела? Но как же так? Почему? Из-за собственный фетишей? Искренней любви? Да, вероятнее всего из-за этого, но… — Мне так стыдно, я… Прости, что я до такой степени туп, — не смея смотреть хёну в газа, издаёт короткий смешок Чонгук, нервно сжимая пальцы своих рук. Смущение Чонгука — невероятная вещь, приходит к выводу Тэхён при виде настолько очаровательной реакции с чужой стороны. До этого момента в голове было столько нафантазированных сцен, но эта, пожалуй, самая лучшая. При виде такого совсем растерянного Чонгука, даже сам Тэхён смущается, ощущая насколько горячие становятся его кончики ушей. — Что ты такое говоришь? — ласково вопрошает он, коснувшись запястий чужих, дабы убрать ладони, закрывающие лицо, в стороны. — Я просто… — Чонгук намеревается что-то сказать, но все слова как назло покидает его бедную головушку, из-за чего он медленно прикрывает веки и делает глубокий вдох с одной целью — взять себя в руки. Однако в голове всё никак не уляжется эта информация, которую юноша не мог ожидать. Никаким, чёрт возьми, образом. Он был готов принять самую худшую версию «горькой правды», но вместо этого он услышал что-то в запределье его мечтаний. Быть тэхёновым вдохновением — невероятная честь. И Чонгук готов с гордостью принять эту роль на себя, но… Если бы только его любовь к Тэхёну была настолько же сильна, как и его любовь к самому себе… — Мне так неловко, я… Я даже не думал о том, что… — предложения не составляются, и Чонгук теряется, постепенно начиная заикаться. Боже, прошу, пусть Тэхён просто скажет ему о том, что неимоверно сильно любит, иначе Чонгук точно сойдет с ума в эту же секунду. Тэхён считает нужным ничего не говорить; лишь выслушивает переживания Чонгука, видя его таким впервые. Возможно, он даже не догадывается о том, насколько красивым может быть во время пика своего смущения. Его розовые щеки, несвязная речь, застенчивая улыбка. Тэхён словно возвращается в школьные годы — именно такого Чонгука он полюбил; именно такого Чонгука ему хотелось до безумия целовать на заднем дворе школы. В те времена сердцу хотелось кричать от расстояния вытянутой руки, которое по факту сравнивалось в целый океан. Но теперь все иначе — в груди собирается столько любви, что сдержать её оказывается невыносимо сложно. — Чонгук, — нежно произносит чужое имя Тэхён, коснувшись горячей щеки кончиками пальцев. — Ты просто представить себе не можешь, что я сейчас хочу до тебя до нести, — он обвивает обеими руками чужую талию, прижавшись ухом к бешено бьющемуся сердцу в чоновой груди. — Я люблю тебя… Люблю. Люблю. Люблю… Чонгук вдруг открывает глаза и до него, наконец, доходит. Воспоминания проносятся в голове, будто каналы по телевизору, быстро переключаемые с помощью пульта. Каждая встреча, каждый бессмысленный разговор и каждое действие… Всё будто становится на свои места. Издевался ли Тэхён над ним раньше? Чушь. Тэхён всегда был слишком заботлив по отношению к нему. И не потому что Чонгук — ребёнок. А потому что ребёнок — это часть Чонгука, которую хён принимал, принимает и будет принимать. Он любит его, а потому хочет быть рядом. Он любит его, а потому не позволит себе навредить. Тэхён не такой — он честный, искренний и добрый человек, а потому он не станет играться с людьми, как с куклами. Вероятнее всего, Чонгук всегда искал подвох. Он готовился к худшему; оставался в болезненном напряжении на протяжении очень долгого времени, однако… Теперь он мог позволить себе задышать полной грудью. — Спасибо… — обнимая хёна в ответ, еле слышимо шепчет Чонгук, однако спустя секунду отстраняется, аккуратно накрывая шероховатыми ладонями чужие щёки. — Я тоже люблю тебя, хён! Люблю больше всех на свете! — юноша целует возлюбленного в губы и расплывается в счастливой улыбке, после аккуратно беря Тэхёна за руки. — Пойдем! Я ещё не успел увидеть всё. Хочу увидеть каждую твою картину. Я ведь даже фотоаппарат взял, чтобы запечатлеть их. И тебя, безусловно… Может, попросить Юнги-хёна фотографировать нас? А потом я могу сфотографировать вас обоих! Как насчет того, чтобы завести альбом? Такой большой, с нашими фотографиями? Я думаю, было бы здорово, — начинает без остановки тараторить юноша, искренне надеясь на то, что Тэхён одобрит эту замечательную идею. Тэхён тем временем сжимает чужую ладонь в собственной сильней, наслаждаясь теплом, пока губы его растягиваются в красивой улыбке, поскольку столько приятных чувств и эмоций рвутся наружу, что сдержаться становится невероятно сложно. Единственное, что его сдерживает — непрошеное внимание незнакомцев в зале. Больше всего на свете ему хочется уделить этот вечер исключительно Чонгуку. Да, они без этого проводят очень много времени вместе, но этот день определено особенный. И пускай Тэхён делится только частью своего секрета, сердце не перестаёт трепетать от каждого взгляда Чонгука; даже от того, с какой интонацией тот зовёт его по имени — по-своему особенной. — Конечно, малыш, — одобрительно кивает Тэхён, с осторожностью переплетая свои пальцы с чужими.💕💕💕
Вечер, безусловно, проходит на славу. Чонгук успевает запечатлеть всё: каждую картину и каждый приятный момент. Он фотографирует Тэхёна с Юнги, просит Юнги сфотографировать его с Тэхёном и еще секунд двадцать смотрит на эту фотографию, отчаянно мечтая о скорейшем появлении собственного альбома. Откровенно говоря, юноша будто оказывается на седьмом небе от счастья. Он не думает ни о чем, кроме любви к Тэхёну; ни о чем, кроме его картин. Этот человек заполняет каждую клеточку чужого тела, словно цитоплазма, и Чонгук покорно принимает свою неимоверно тяжёлую зависимость. Даже больше — он не горит желанием от неё избавляться. Он просто-напросто не хочет покидать этот райский сад или же, другими словам, самый настоящий Эдем. Он хочет побыть здесь подольше. И из-за всех этих мыслей Чонгук забывает о самом главном. Оказываясь дома, он провожает Тэхёна в душ, мягко целуя юношу в щеку, а сам заходит внутрь и вытаскивает из кармана телефон вместе с небольшой коробочкой… Кольцо! Как он мог забыть?! В его сердце вдруг поселяется чувство неведомой паники. Кажется, что он забывает обо всем на свете, открывая чехол и вновь осматривая подарок, будто его не должно здесь быть. К слову, его правда не должно было здесь быть. В данный момент это замечательное кольцо должно было красоваться на безымянном пальце хёна, однако Чонгук настолько увлёкся процессом, что просто-напросто обо всем позабывал. Ну что за дурень! Чонгук бросает короткий взгляд в сторону ванной комнаты и прикусывает нижнюю губу, понятия не имея, что ему теперь делать. Подарить, когда он выйдет из душа? Бред. Разве это не слишком? Или, может, дождаться другого подходящего момента? И как долго Чонгуку вообще придется ждать?! Это бессмысленно, кольцо нужно подарить сегодня! Ни раньше, ни позже! Юноша точно подхватывает какой-то невроз, когда вдруг слышит странное копошение со стороны ванной комнаты. Как долго он вообще простоял на одном месте?! Неужели время так быстро пролетело?! Или Тэхён уже успел принять душ?! Может, он что-то забыл?! Чёрт, чёрт, чёрт! Чонгук выдыхает сквозь стиснутые зубы, срываясь на бег, и достаточно быстро оказывается напротив двери, аккуратно опускаясь на одно колено, дабы следом открыть небольшую коробочку, закрыть глаза и выкрикнуть волнительное: — Ты выйдешь за меня замуж? Тэхён, совершенно не ожидавший такого поворота событий, смотрит на Чонгука перед собой глазами-копейками, пока продолжает тормошить сырые пряди на затылке. Из головы выскакивает абсолютно всё, словно в черепной коробке образуется вакуум, и эта тишина начинает понемногу сводить с ума. Ему ведь нужно что-то ответить. Точнее, ответ очевиден. Но Чонгук, стоящий перед ним на одном колене, такой очаровашка. Хочется любоваться его смущением как можно дольше, буквально запечатлеть его выражение лица. Губы сами собой растягиваются в красивой улыбке. — Да, — голос Тэхёна звучит спокойно, даже слишком, для такой волнительной ситуации. Конечно, не каждый день тебе предлагают отдать сердце другому, горячо любимому человеку. У большинства в такой щепетильный момент колени подкашиваются от волнения, а кто-то даже падает в обморок. Вероятно, над Тэхёном берёт верх усталость, поглощающая каждую клеточку тела, и, пожалуй, так даже лучше. А Чонгук в свою очередь поднимает на хёна удивлённый взгляд, никак не ожидая такой действительно спокойной реакции. Наверное, он ожидал услышать что-то вроде: «Чонгук, ты с ума сошёл? Давай без шуточек, я устал, пошли спать». Но несмотря на это, юноша тепло ему улыбается и отвечает взаимностью, из-за чего Чонгук неловко смеётся и уводит взгляд в сторону, чувствуя невероятный стыд. В любом случае, он не робеет, а даже наоборот, — аккуратно берёт Тэхёна за руку и надевает очаровательное кольцо на безымянный палец возлюбленного, поднимаясь на ноги, а следом целует хёна в губы и произносит тихое: — Прости, что подарил его вот так. Я хотел сделать это после выставки, но… Совсем забыл, — виновато произносит он, пряча взгляд. — Думаю, нам лучше расслабиться и отдохнуть. Поспать, в конце концов… Чонгук молчит. — Меня не покидает мысль о том, что мне не стоило… — он неловко чешет затылок и прикусывает щёку изнутри. — Ах, ладно, всё хорошо. Забудь. Тэхён ладонь перед собой выставляет, внимательно рассматривая аккуратный аксессуар, пока улыбается чему-то своему. Однако из собственных мечт его выводит некое сомнение в чужих словах, что заставляет его вновь поднять взгляд на Чонгука. — Получается, я невеста? — стараясь избавить любимого от глупых мыслей, хихикает Тэхён, коснувшись руки возлюбленного, дабы следом сплести пальцы между собой. Чонгук, немного растерянный, вдруг расплывается в тёплой улыбке, бросая на Тэхёна влюблённый взгляд, и без сомнений произносит тёплое: — Да… Получается, что так.