***
— Привет, Джек. Зашедший в палату старик, словно впервые за десяток лет увидевший родного любимого внука, улыбался. Морщинистые пальцы сжимали простецкую корзинку с небогатой, зато приятной припаркой для желудка, в виде очень популярных по всему миру батончиков Wispa, двух пол-литровых бутылок кока-колы, одного еще теплого чизбургера, под гастрономическим покровительством большой коробочки с лимонными дольками, блестящими и твердыми от сладкого сиропа. При виде доброго волшебника по лицу сразу расползалась приветливая улыбка. В голове вырисовывалась странная, однако близкая сердцу картина вечно занятого и очень уставшего от работы пожилого профессора, снующего по самым разным маггловским забегаловкам только ради того, чтобы порадовать простого ребенка. — Мадам Питерс, — с отеческой улыбкой Сталина говорил этот не в меру бойки старичок, — конечно еще упрямится… но ей по работе положено упрямиться даже тогда, когда ее пациенту уже ничего не угрожает… но да не будем о заскоках колдомедиков, да, Джек? Главное, что эта прекрасная добрая женщина наконец-то согласилась, что держать здорового полного сил подростка в разгар зимних праздников — не более, чем кощунство. А все опасения на счет резкого ухудшения его драгоценного здоровья беспочвенны. Так что уже сегодня ты сможешь встретиться со своими родителями, друзьями, любимыми игрушками, забыть о всех произошедших с тобой недоразумениях и хорошенько повеселиться в кругу семьи! Тут в его глазах появилась мудрая хитринка. Морщинистый палец вздернулся к потолку, как бы намекая, что на этом моменте слушателю стоит навострить ушки, иначе тот грозится пропустить очередной жизненный урок из уст своего духовного учителя. А бледные губы проговорили: — Забыть, но вынести из всего этого один ценный урок. Да, Джек? И помнить, что ходить в Лютный переулок опасно… Ведь тьма погубила не одного доброго путника…***
Как, сука, мудро. Как, сука, высоко, добросердечный господин Дамблдор! Спасибо, а то я не знал, как приплести к этой ситуации темную магию и очередную слышимую многими студентами Хогвартса сказочку про сошедшего с пути странника… Сжав зубы, не сумев сдержать кривую усмешку, оставалось только внутренне расхохотаться. Вынести урок. Ходить по ночной аллее — опасно… ой, насмешил, дед, так насмешил. Мудрый старый сукин сын! А ведь что забавно, мало-помалу, изо дня в день посещая меня в палате, он за три дня практически уболтал меня не говорить ни друзьям, ни родителям о произошедшем. Мол, зачем тебе, взрослому юноше, лишний раз тревожить родителей? Они ведь тебя в Хогвартс после такого точно не пустят! Блаженной магии не дадут научиться! Скажут, что опасно — в Хогвартс ходить! И будут… Тут наши с профессором Дамблдором мнения разняться, постольку-поскольку Хогвартс оказался тем еще ушлым местечком. … но представив, что не правы. Не потому, что так хочется профессору Дамблдору, и не потому, что я так считаю. А потому что так надо. А самое забавное знаете что? Старый хрен Дамблдор, «в доску свой» для маглорожденных, Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов, «много-много-много титулов», — оказался просто… человеком. Со своими политическими слабостями, договоренностями, взглядами и убеждениями. Он оказался просто человеком, смотрящим на детей не как праведник, а как обычный политический деятель, циничный и последовательный, знающий себе и тебе цену. Что же. Либо цена мне — грош, либо в магической Британии (в чем я конкретно сомневаюсь, ведь знаю ее правовую часть на зубок) не существует такого термина, как защита жертвы преступления. Страшными были не слова Альбуса, но их смысл. Простая истина, что едва выжившего после покушения студента Хогвартса пожурили из-за неосторожности, дали совет и отпустили с миром. Только Мистер Хиллс почему-то мне виновато улыбнулся, пожелав удачи. Горячий от сладковатой злобы лоб почувствовал прохладу тронутого инеем стекла. Веки с горечью закрылись. Глуп тот человек, кто не видит в сказке быль. Ведь, по сути своей, на были то сказка и строится.***
Родной дом встречал меня рождественской атмосферой уютной торжественности. Красиво украшенный стол, тарелки с золотистым и хрустящим запечённым гусем, сочные сосиски под сладким клюквенным соусом (который, чес-слово, я никогда не любил), упругий пудинг, тепло и забота любящих родителей. Что еще нужно для счастья? Разве что их обеспокоенные взгляды и расспросы… не каждый день ваш сын исчезает сначала на полгода из-за учебы, а затем по возвращении еще денечка на три, но только уже из-за… Так из-за чего? Моя улыбка не посмела дрогнуть. Мог ли я сейчас сказать правду? Испортить праздник? Ввести любящие родительские сердца в беспокойный трепет? Конечно нет. Потому лгал, внутренне кривясь от самого себя. Собственным родителям лгал, подтверждая историю — краткую письмо, написанное Дамблдором еще в день, когда я впервые пошел на поправку, — словно сам в нее верил. Пусть выдумка про случайную травму во время покупок звучит куда убедительнее наемных убийц, врать все равно оказалось непросто. Хотя бы потому, что уж кто-кто, а родители должны знать правду. Но не узнали. Для их же блага. В остальном, мы посмеялись над моим нелепым падением с лестницы… Официально, согласно письму, не было сказано, как именно я получил травму, а также ее тяжесть. Поэтому в ход пошло классическое «упал с лестницы». Не с велосипеда же? …Подивились магии животворящей. И забыли. Еще при входе отец ухватил мою небогатую поклажу в виде пакета с недавними («просроченными» ровно на три дня) покупками. Мать чмокнула в щеку, с некоторым изумлением оценив немного выросшего, правда не в ту сторону сына… После случившегося почему-то моя женственность только раздражала. «Отличница, Спортсменка, Комсомолка». Это все я! … и пригласила отужинать. На дворе уже темнело. Все же, аппарировать прямо к себе домой я не умел. А каминной сети, увы, у магловских семей не водилось. Дорого. Дальше последовали многочисленные расспросы про школу, в которых родители с горящими глазами выпытывали из меня то, что невозможно было впихнуть в небольшой формат письма, которые исправно несли к ним волшебные совы из-под пера вашего покорного слуги. И в общем-то в расспросах этих, чувствуя во рту изысканный вкус запеченной птицы, я практически позабыл про все свои невзгоды, все страхи, ждущие меня там — в волшебном мире. И просто расслабился.***
— Слушай, сынок, а с помощью этой твоей магии можно починить что-нибудь сложное… ну вот, к примеру часы? — где-то ближе к полуночи, когда долгий приятный разговор родителей с сыном подходил к концу, с интересом спросил отец семейства, — а то остановились дня три назад, зар-р-раза, а я все никак время выкрасть не могу, чтобы найти хорошего часовщика! Мда. Не отдать дорогие часы в ремонт, потому что не доверяешь местным «сервисным центрам», но при этом быть готовым оставить их на волю своему непутевому сыну и магии… пожалуй, в этом весь мой отец. — Прости, пап, но до сдачи С.О.В. нам вроде как нельзя колдовать вне школы. — Э-э-э, СОВ? — Стандарты Обучения Волшебству, — шутливым менторским тоном продекларировал я, — Экзамены, определяющие твою дальнейшую судьбу, как мага. До этого момента ребенок считается несовершеннолетним… у магов типа не выходил закон о реформе семейного права ((прим. Автора Family Law Reform Act. Гугл в помощь)), так что взрослыми там становятся с двадцати одного-двадцати двух лет. Да еще и только после экзаменов. — Да еще и после экзаменов?! — отразившийся на лице отца вселенский ужас был почти настоящим. До сих пор не пойму, почему папа не пошел в театр, — Возмутительно! Да если бы я считался маленьким в свои студенческие годы! Если бы взрослыми начинали считаться только после сдачи экзаменов! Боюсь… мы бы с твоей мамой так бы и не завели ребенка! У меня дернулся глаз. Мать, закатив глаза, шутливо стукнула отца по голове, чему-то улыбнувшись. Отец семейства добавил: — Хотя, никакой бы закон мне тогда не… На этот раз подзатыльник оказался сильнее. За ним сразу же последовал фейспалм, но уже с моей стороны. Иногда родители такие придурки. — Короче, законы созданы, чтобы их нарушать, вот! — Даже не надейся! Из Джека уже вырос прекрасный, умный и рассудительный молодой человек. Не то, что из тебя, — погрозила пальцем женщина, — если нельзя колдовать — значит нельзя! Особенно ради такого пустяка. — Хорошо-хорошо! — покладисто и как-то наигранно закивал мужчина. Однако вопреки своему слову он мне картинно подмигнул и заговорщицким шепотом проговорил, — надеюсь сынок выкроит немного драгоценного времени и порадует отца не только успехами в жизни личной, но и успехами на поприще жизни магической. Проверим твое мастерство на практике, так сказать… Лицо тут же покрыл стыдливый румянец. Отцы всегда пытаются ввернуть свои глупые неудачные шутки всякий раз, когда узнают, что у их сыновей появляется вторая половинка. И это всегда вызывает странный стыд, хотя стыдиться в общем-то нечего. Кроме разве что того, что девушки у меня нет. — Непременно, — едва подавив желание побиться головой о стену, недовольно фыркаю я. — И не забудь предохраняться! Все, что для этого нужно я оставил у тебя на комоде! — Кха… Ну па-ап! — Мальчишки, — весело улыбнулась мать.***
Позор мне, позор мне, позор мне… повторял я про себя вот уже половину минуты, как вошел в комнату, узрев узнаваемую голубую коробочку с не менее говорящим названием «Durex». … Уж не знаю, из-за чего лучший друг любого нормального парня меня так озадачил. Может по банальной причине отсутствия нужды использовать «резинку» (беременность нынче можно предотвратить одним несложным заклинанием), иль то, что отец явно не в курсе о том факте, что моей единственный половой партнер банально не может зачать ребенка (да и заразиться при анальном сексе с чистокровным магом довольно сложно, если не сказать невозможно), но внутренний смех выходил каким-то жиденьким и натянутым. Прости, пап, твой сын пид… То есть я хотел сказать: любитель милых трапиков! Перестав с залитыми кровью щеками рассматривать презервативы, как врага народа, я со вздохом все же решил не обижать отца и взять их с собой. Ведь приглашение от девушки на чай, в особенности в канун Рождества, да еще на все праздники, даже для англичан — любителей чая — штука однозначная. Хотя я ни в чем уже не уверен. Кровать приняла усталое тело с распростертыми объятиями. Ох, как не хватало мне этих дорогих мягких подушек, брендового постельного белья и домашней тишины. Жаль только, что времени на то, чтобы истинно насладиться этим всем не осталось. Итак, — прикрыв веки, обращаюсь к своему внутреннему жителю, — я наконец добрался туда, где за мной точно следить не будут. Можешь начинать… — Угум. Вот и еще одна висящая над душой задача, которую нужно решить. Кей. Пожалуй, единственное существо на земле, кроме моих родителей, с которым нынче хочется пообщаться…***
Он появлялся постепенно. Это появление выглядело не хуже игрушки из Киндер-сюрприза, незнамо как оказавшейся в обыкновенном курином яйце. Вот вроде знаешь, чего ожидать. Уже осознаешь, как на шкворчащем на сковородке масле зашипит белок. А тут хлоп — а вместо белка какая-то детская молния McQueen из коллекции «Тачки». Кей не затянул меня во внутренний мир. Кей сам выбрался на волю, во всем своем преобразившемся великолепии. — Всем выйти из сумрака, — с каким-то потусторонним трепетом наблюдая за светопреставлением в лучших жанрах Сэйлормун, криво усмехнулся я. И вот вроде в моем друге ничего кардинально не поменялось. Все та же приятная мужскому взору миниатюрная хрупкость; кожа, как у самой очаровательной женщины с обложек глянцевых журналов; открытость и раскрепощенность (нет, правда, это не дело, когда грудь прикрывает только фэнтезийный обтягивающий топик, а бедра — белоснежные бесшовные шорты, повторяющие каждый изгиб тела, включая пах). Однако все остальное… И давно Кей отрастил себе огромные ангельские крылья?***
Через два дня. Парк. 21:36
— Вот скажи мне, демон, в чем смысл всего этого маскарада? Зачем прятаться под личиной обычного маглорожденного мальчишки, когда над твоей душой висит дамоклов меч размером с телегу?.. Утонченную, обаятельную фигурку ангела покрывала «мирская» одежда. Пуховик. А что? На улице холодно. Даже ангелам не нравится мерзнуть в виде полуголого утонченного юноши. Будто в подтверждении моих мыслей его детские пальчики жались к горячей пластиковой чашечке из-под кофе. Starbucks. Всегда безотказен. — … Или, наоборот. В чем смысл уподобляться демону, строить интриги, пытаться чего-то достигнуть, если в глубине души ты всего лишь глупый ребенок?.. Раздраженно фыркаю. — Знаешь, Кей, демоном ты мне нравился больше! Его хитрая мордашка, так и не потерявшая свой ехидный демонический шарм и после удивительной смены сторон, иронично ощерилась. Глаза ангела улыбались. — Как хорошо, что я этого не помню. — Хочешь, могу рассказать, — улыбаюсь. — Помню вот, рассказывал ты мне, как однажды, на одной из светских встреч ада… или бездны, не помню уже… ты участвовал в огромной грязной оргии, причем непосредственно в самой главной роли… — Ты путаешь понятия настоящего ангела и ангела из земных книжек. Если ты надеялся ввести меня в ступор рассказами о том, что когда-то там давно я занимался плотскими утехами с демонами… Хе-хе, а не боишься потерпеть поражение от своего же оружия? Видел я в твоей памяти один сон, в котором… Я замахал руками, пытаясь не вслушиваться в неприличные слова приятеля. Ложь! Все это ложь! Оргия с женственными мальчиками никогда не интересовала меня! Особенно в такой роли! Это просто глупый сон! Сон! А Кей все говорил и говорил, делая это с присущим ему странным садизмом. Вот кто дал ему право постигать этот мир через чужие воспоминания? Да еще и всякий раз вспоминать самые постыдные моменты, вроде ярких сексуальных снов, мыслей, случайно брошенных слов или даже целых воспоминаний. Вроде того сумбурного секса с Габи. И пусть возможность читать меня, как открытую книгу пропала у ангела в тот самый момент, когда он ее закрыл (в день, когда он впервые из меня «вылез»), мысль, что сидящий по мою правую руку «человек» знает обо мне практически все, удручала. — Кстати, у меня кончился кофе, — удрученно шмыгнув носом, заметил Кей, — как насчет еще раз заглянуть в прекрасную обитель жизни, где за гроши раздают людям животворящие элексиры? Как на счет… — Много кофе пить вредно. Особенно подросткам. Мы больше не пойдем в Старбакс, Кей. — Но Джек! — Кей заволновался, — как же я без кофе? Как же я без кофе?! Я ведь не смогу просмотреть оставшиеся на сегодняшнюю ночь серии Наруто без животворящего топлива! Я… не смогу прикоснуться к истине и постичь еще одну истину, оставленную в назидание создателем… Собственное веко, то ли от раздражения, то ли от отчаяния подернулось. Сложно было сдержать себя и не завыть. Рядом с… с… этим!.. Только этот свалившийся мне на голову придурок сначала мог рассуждать о вечном, философствовать на тему того, кто же я: демон в человеческом обличие, или ребенок, которому не повезло получить возможности демона. А потом затирать о какой-то там сакральной истине в тупых японских мультиках. — Кей, — выдохнув, пытаюсь объяснить этому придурку, словно ребенку, — Масаси Кисимото — не Бог. — Ты поймешь! — словно от мухи, вызвав в моей груди настоящее праведное возмущение, отмахнулся от меня ангел, — когда-нибудь, лет через сто, ты все поймешь. Тот, кто заставил других людей поверить в свои фантазии, и есть настоящий Бог. Ну, по крайней мере один из… а теперь пошли, мой маленький демон! Сначала в Starbucks! Потом за воздушным маршмэллоу! Потом за чипсами со вкусом краба! И… — И домой. — Н-но как же?.. — Домой, — потерев виски, безапелляционно заявил я, — иначе заберу твой DVD плеер. — Ты не можешь! — Могу. — Я… я буду жаловаться! Это ведь… это ведь… — Да-да-да, непозволительно жестоко. Можешь жаловаться своему Богу. Хотя, его в этом мире нет… Тогда в полицию. Или в министерство магии. Но боюсь проблемы, с которыми ты столкнешься в последних случаях, могут оказаться куда чудовищнее отнятой серии любимого аниме. В конце концов ангел без документов и бюрократия — вещи несовместимые. Потому что то, что придумано дьяволом, обуздать вам не под силу. Возмущению маленького ангела, казалось, не было предела. Натурально, словно Кей еще ребенок, он надул свои маленькие щечки. Начал метаться в меня незримыми молниями из возмущенных глазок. Сжимал пальчики, подрагивающие на опустошённом стаканчике из-под кофе. И поджимал губки. Красивенькие пухлые губки, поджатые от обиды. Прям ми-ми-ми, а не древний и мудрый (хотя какой он древний? Ни черта же не помнит. Да и ангел он лишь третьи сутки) представитель светлых сил. Но я был неподкупен. Ни его ми-ми-ми-шностью, ни благодарностью во спасение моей никчемной жизни (а кто еще мог меня с того света вытащить, попутно превратившись в белокрылого придурка), — ничем. Вот вернет себя нормальный облик демона — поговорим на равных. А пока для меня он не более бога, столкнувшегося с реалиями современной Британии. Маленького творца, подростка, за которым нужен глаз да глаз. А то не дай Дьявол подсядет на фурри порно. Бр-р-р… этого мир точно не переживет.