***
— Доброй дороги, молодой человек, — Приняв из моих рук шестнадцать фунтов стерлингов (полтора фунта из которых пришлось на чаевые), улыбнулся пожилой таксист, дал по газам и уехал, оставив меня одного перед входом в так не полюбившийся мне мир. Мозг как-то машинально подметил гораздо меньшую сумму и большее удобство поездки, нежели на классическом лондонском такси — Black Cab. Традиции. Что с них взять… Несмотря на раннее время — часы на руке уехавшего услужливо показывали (на память не жалуюсь) половину шестого утра — в Дырявом котле уже шумели выпивохи, да и за ведущей к центру магического рынка кирпичной кладкой встречались первые сегодняшние покупатели. Мог ли к этим невинным магам, жаворонкам, вставшим поутру, затесаться неудавшийся убийца? Мог ли заказчик, неизвестный недоброжелатель, с помощью ритуала, иль каким иным способом узнать о назначенной на сегодняшний день встрече? И мог ли предположить, что я приеду раньше? В голове витала какая-то мрачная отрешенность. Глаза, чуть потускневшие и потерявшие в тепле, с упрямством, сумрачно-сердитым, словно голодный дворовый кот, пытались укорить каждого прохожего в его виновности. А пальцы с любовью оглаживали эргономичную рукоять поделки Джонсона Мозеса Браунинга, растормошившей и так скромные запасы «внутриигровой» системной валюты. Только попробуй. Рискни меня прикончить. Тогда узнаешь, что сорок пятый калибр, выпущенный в упор, куда страшнее хваленой авады! Как ни странно, обветренные губы щерились. Все это время, представляя себе то, как я вернусь сюда: пройдусь по узким улочкам заклейменного места, — я думал, что испугаюсь. Потому что втайне от себя, лежа под одеялом, с добродушной улыбкой общаясь с родителями, фыркая, расслабляясь и смеясь, — боялся. Но сейчас страх исчез. Даже густые зимние тени, делавшие белоснежный снег — серым, лица прохожих — обтекаемыми и сердитыми, а улочки — жуткими, — вызывали только сонную тоску. Сейчас я не боялся, нет. Я просто хотел убивать. Жаль только повода не было. До того места, где из меня вытекла вся жизнь я добрался бодро. Это та самая тесная «тропа», неспешно бредущая из Ночной Аллеи в Косой Переулок. Ни крови, ни отпечатков, ни орудия убийства. Только лишь стена, на которой я умирал, стала на порядок чище, словно ее драили целую вечность. Уважения к директору снова поубавилось. В голове возник невысказанный никому вопрос. А вот интересно… Отвернувшись, я улыбнулся. … а преступников аврорат ищет так же хорошо, как заметает следы? В конце концов глаза бедненьких прохожих, не дай Мерлин могущих увидеть кровавые подтеки в центре Лондона, гораздо важнее, чем убогий маглорожденный. Мне не нужно знать «кто». Не сейчас. Главный вопрос: «почему». Ведь узнав, чего хочет человек, ты узнаешь человека.***
Звучные шаги каблуков неспешно отражались вдоль тихой улицы Лютного переулка. Время не торопило. Оттого я и позволил себе вольготную походку этакого классического мафиози, обусловленную не столько пафосным образом, сколько осторожностью, незримо шагающей за мной по пятам с того самого дня, как я едва не поцеловался со смертью. До обозначенных в письме восьми утра (ровно в это время меня должен встретить Габриэль для дальнейшего сопровождения в свой родовой Мэнор) еще чуть меньше двух часов. Достаточно для того, чтобы купить подарки и позавтракать. Выбор заведений, уполномоченных делать красивые подарочные упаковки и набивать чужой желудок едой, в шесть утра не то, чтобы большой. Так что выбирать не приходиться. Несмотря на раннее время дверь «Пакостей Вредного Ангела» была не заперта. Более того, при звоне дверного колокольчика со второго этажа зашелестели шаги хозяина заведения, хотя в прошлый раз его заменяла красивая ведьмочка не так давно окончившая академию. Как жаль, что проданные ею «пакости» не смогли защитить студента от банального укола в печень. — А, юноша. Я тебя помню! — экстравагантный мужчина приветливо улыбнулся, но как-то сердито, — но не скажу, что рад тебя здесь видеть. И почему дети в наше время стали такими безбашенными? Даже мышь, дважды избежавшая мышеловки, не станет совать свой изувеченный нос туда, где ей оторвало лапки. Пальцы, держащие пистолет сквозь распахнутый пуховик, напряглись. — Простите?.. — Не бери в голову. — хмыкнув и явно почувствовав направленный на себя изучающий взгляд, он повернулся ко мне спиной. Словно желал показать беззащитность — полное отсутствие желания мне навредить. И зашагал к стойке, — И раз уж пришел, не торопись уходить. Я тебе не враг… Но и не друг, — так и хотелось добавить. — … просто мне больно видеть, как друг моих дорогих племяшек из раза в раз желает разбить голову о бетонную стену. Потоптавшись на месте, все же решил последовать совету загадочного «Ангела» и не стал уходить. Хотя хотел. Потому что опасался. Для начала потому, что торговец не мог видеть во мне юношу. Не после единственной нашей встречи, где я претворялся девушкой. Товара на полках недоставало. Не удивительно. Все забавные игрушки, украшения, наиболее безобидные «пакости вредного ангела», забрало ушедшее Рождество. А новые артефакты пока никто не делал. То ли, потому что их создатель в свободное от работы время отмечал праздник в кругу семьи, то ли самих покупателей после Рождества резко поубавиться. Однако наиболее дорогие и интересные экземпляры вредительского творчества все же остались. Я с задумчивым видом ходил меж полок с необычными волшебными палочками, больше походящими на раритет, вышагивал мимо мантий с необычными свойствами и рассматривал притаившиеся под стеклом украшения, стоившие явно больше скромных запасов юного студиозуса. Последние отличались от первых двух тем, что зачаровывал их сам «вредный ангел». Судя по описанию. Не в меру разговорчивый мужчина с охотой, без просьб с моей стороны, рассказывал о свойствах того или иного предмета, в зависимости от того, на что в этот раз падал взор его неожиданного покупателя. — Трудно подбирать подарок под человека, про которого ты ничего не знаешь, — в очередной раз услышав недовольный вздох, наконец не выдержав, фыркнул «ангел», — ты бы хоть намекнул, что ей или ему нравится! Можно потратить кучу золота, выбрав дорогущую безделушку для аскета, а можно подумать головой, подарив романтику хорошую книгу! Хмыкаю. — Габриэль любит читать всякую фигню про принцесс и драконов, а не сражаться с зачарованными зубастыми книгами, по злому умыслу создателя решившими откусить тебе голову. Так что за книгой я бы пошел в Флориш и Блоттс, а не сюда. — Флориш и Блоттс сейчас закрыт. — И то верно. С осторожным любопытством подойдя к стойке с холодным оружием, невольно очаровываюсь дороговизной и красотой коллекции. Зачарованные клинки. Оружие мифического класса. Все больше поражаюсь мастерству силой их наделившего. Все сильнее доверяю своим подозрениям в этом загадочном человеке. Слишком многое знает. Слишком многое умеет. Слишком многое недоговаривает. — А вот скажите мне… дорогой «ангел», откуда вам известно, что я все же парень? — Ха-ха, ты поэтому так косишься на меня, словно Темного Лорда увидел? — «ангел» рассмеялся. — Ты этого не помнишь, однако мы с тобой пересекались пару раз в Хогвартсе. — Неужели? — Да-да. И не смотри так. Когда и в каком месте — точно не скажу. У всех свои тайны. Но намекнуть могу, что во второй раз ты был настолько пьян, что вряд ли и родную мать бы вспомнил на следующий день. Пьян? В жизни алкогольные моменты настигали меня всего пару раз, но даже так, ума не приложу, где мог его видеть. Впрочем, раз ему доступна дорога в Хог, значит и есть всецелое доверие администрации. Преподаватель? Охранник? Чей-то родитель? Последнее — вполне. Особенно беря во внимание оговорку про «племяшек», и особенно если взять в расчет членов попечительского совета. Они всегда приходят в академию, когда хотят. Нехотя отойдя от стойки с оружием, возвращаюсь к мантиям и волшебным палочкам. Мне конечно хотелось поразить Максвеллов дорогими подарками, однако в отличие от аристократов, карманы скромного маглорожденного не наличествуют в себе лишних двух тысяч галеонов (около десяти тысяч фунтов), и не готовы расставаться с весьма кругленькой суммой ради подарка на Новый год. Это еще если не брать во внимание тот факт, что на Новый год подарки обычно не дарят. Глаза ангела продолжали за мной следить. — Допустим, я вам поверил, — трогая пальцами приятную ткань зачарованной мантии, с искренней улыбкой заверяю. — Вы вхожи в стены самого безопасного замка во всей Британии. Окей. Тогда остановимся на другом довольно странном намеке с вашей стороны… — Мышь и мышеловка, — понимающе покивал мужчина. — Верно. Откуда-то вы знаете, что двадцать второго декабря я заходил сюда прикупить парочку вещиц, хотя лично здесь не присутствовали. Более того, откуда-то слышали про нападение. Я ведь не ошибаюсь? — Не ошибаешься. Рука, за весь разговор ни разу не показавшаяся из-под тени расстегнутого пуховика, опасно высунулась. И если бы не ракурс, специально выбранный мной минутой ранее, единственный собеседник уже бы увидел сверкнувший с одежде металл. — Тогда поделитесь с несчастным студентом истиной! Откуда, а главное зачем вы все это знаете? В конце концов я непримечательный винтик в массивном механизме, заметить который довольно непросто. Мужчина засмеялся, вторив моим словам ироничным эхом. — Да-а-а, непросто-о-о!***
Шурша пакетами с немногочисленными покупками: две подарочные упаковки, украшенные ленточками по всем правилам «вредного ангела», — я покидал опасный участок Магического рынка. Убийца явно затаился, не рискнув совершать еще одно покушение сразу после деятельности аврората. В ином случае родные стены родительского дома вряд ли б смогли защитить маглорожденного от расправы. Вопрос только в степени протекции государства и времени, что отмерено. Эх-эх-эх. Жаль теоретические знания лишь подспорье в реальном деле! Какой толк в знании законов, когда не знаешь, как и кому дано право эти законы нарушать? А так… сделал бы уже предположение, кому может быть выгодна моя смерть. Пока есть только три списка. Первый — огромный — с именами едва ли недоброжелателей — просто людей, которым я едва-едва своей невысокой макушкой заслонил краешек Солнца. Второй, носящий в себе неприятелей. Этот чуть поменьше. И третий… третий пустой. Пустой потому, что никому (разве что родителям убитых мной студентов) не придет в голову за все немногочисленные обиды причинять человеку столь сильный ущерб. Родители убитых?.. Нет. Точно нет. Тайна смерти «воронят» еще не раскрыта. В ином случае дело никогда не ограничится ножом в пузо — за убийство родных мстят по-другому. С чувством, с толком, с расстановкой. Пока в голове текли неспешные размышления, успел заскочить в местную забегаловку, работавшую круглосуточно. Скромное меню «порадовало» типичным набором из тостов, яиц, бекона, копченых венгерских колбас (несмотря на свое название являвшихся классическим блюдом на столе англичанина) и прочими прелестями привычного блюда, которое я частенько ел на завтрак еще до того момента, как получил волшебное письмо. Хотелось чего-то сладенького, так что я ограничился помазанными фиолетовой пастой тостами (аналог Нутеллы) и горячим кофе. Мысли текли медленно. Челюсти, наоборот, спешно разжевывали приятную сладость. Я думал и ел, с каким-то мрачным неудовлетворением не желая принять тот факт, что время с утра такое же тягучее, как фиолетовая паста на моих тостах. До восьми часов оставался еще час. Час, проведенный не так продуктивно, как предыдущие полчаса. Мы с «ангелом» славно пообщались. Я даже получил подарок на прошедшее тремя днями ранее Рождество. Как говорится: «С Рождеством, грязное животное! И счастливого Нового Года!». К счастью, не в этот раз. Продавец пакостей не соврал — он не нес в себе зла. По крайней мере, по отношению ко мне. Про мою «смерть» узнал совершенно случайно. Из «первых рук» так сказать, когда шел к себе в лавку сменить дневную работницу и заступить на ночную смену. А опознал в моем бледном лице Джека уже в Больнице Святого Мунго, не забыв при этом связаться с директором. Обычное совпадение можно сказать. И хотя слова могут оказаться ложью, я ему все же верил. Причиной послужил неожиданный Рождественский подарок в виде невзрачного талисмана, типичного, носимого многими школьницами в магловском мире. Фактически — это стекляшка в металлической оправе. Безделушка, если бы не одно «но». — Не очень вовремя, да и не броско, — на самой «кассе» ухмыльнулся тогда волшебник, — но! С Рождеством! И пусть в третий раз, когда ты решишь сунуть свой любопытный носик в мышеловку, капкан схлопнется, но пройдет далеко мимо.Вуаль неявного искажения Редкость: Мифическая Количество зарядов: 1/3 Описание: Талисман. Полностью отражает смертельную рану от заклинания обратно в противника. Количество использований — три раза, в независимости от силы заклинания. По истечению зарядов предмет ломается. Требования: противник не должен точно знать о владении вами данного артефаката. Рана должна быть смертельная. Исключения: Непростительные. Наличие у противника контрартефактов вероятностного типа не ниже Легендарного ранга. Старшая волшебная палочка. Смертельный урон, нанесенный владельцем Мантии-невидимки. Иные исключительные случаи.
Стоило добавить, что загадочный продавец заметил мой изумленный взгляд. «Понял, что я все понял». Тогда он со вздохом посетовал о не в меру неразборчивых в парнях девочках, не забыв добавить при этом, «как расточительно быть дядей». Маг мне подмигнул. — День рождения у нее шестого января, приятель. Постарайся порадовать ее. И да! Только не говори, что это я тебе сказал — обидится. Причем не на тебя! И я с немалым подозрением, но принял дар, не забыв скрыть тот глубоко под одеждами. А еще наконец-таки понял, как именно оказался связан с этим человеком. Все до банального просто. Одна из близняшек, почему-то стесняющаяся признаться в своих чувствах, полюбила не в меру проблемного суккуба, а суккуб, день ото дня становившийся обычным подростком, этого не заметил. Мрачно откинувшись на стуле, вздохнул. Не заметил... Не заметил!.. Вот уж точно - не заметил. Но не только то, что оказался достаточно обаятельным милашкой, раз меня заметила очередная аристократка (пусть мелкая и не самая потомственная). А то, что стал многое терять. Забывать. Вот например… а как звали меня до того, как я оказался в этом мире?