Любовь

- Сила Глаза иссякла. Твоя жизнь оборвется здесь и сейчас, человек. Глаз Инноса потух, также как и эйфория, охватившая Безымянного во время разговора с драконом. Пандродор разинул пасть, с утробным рыком втягивая воздух, и Безымянный вовремя успел отпрыгнуть: горячий ветер лишь слегка обжег щеку. Движенья дракона были неотвратимы и отточены, в спиралях, шипах и извивах мощного чешуйчатого тела скалилась смерть. Зубы, подобно мечам ассасинов, сочились ядом; пламя нескончаемо бурлило и клокотало в широкой глотке и ноздрях. Как Иннос породил Белиара, так и Белиар исторг этих зверей из сути своей и, насмехаясь над братом, наделил их властью над Огнем и другими стихиями. Древние драконы были настолько могущественны, что могли в одиночку изменять ландшафт под себя. Людям для проведения обряда такого масштаба - например, при строительстве Монастыря на водопадах - требовалась дюжина, а то и больше магов. Безымянный привык убивать врагов издалека, но места на болоте, окруженном крутыми скалами, оказалось не так уж много, да вдобавок ноги то и дело вязли в предательской вонючей жиже. Рептилии же все было нипочем, она хлопала перепончатыми крыльями, перелетая с места на место. Одного взмаха мускулистого хвоста оказалось достаточно, чтобы оглушить драконоборца Сифера - крепкий мужчина рухнул в трясину, как срубленное дерево. Избранный надеялся, что спутник не захлебнется, но времени вытаскивать его не было: Пандродор, одновременно царственный и страшный, несся на него, словно прорвавший плотину горный поток. Безымянный выставил руки вперед, собирая силы для последнего удара. В том, что он будет последним, если не для дракона, то для него самого, Избранный не сомневался: маны в отравленном болотными парами теле почти не осталось. Белоснежное лезвие молнии угодило прямо в бледно-желтые глаза. Дракон издал чудовищный, непереносимый для слуха вопль, по инерции пролетел еще несколько метров и толкнул Безымянного мордой в живот. В предсмертных корчах Пандродор распахнул пасть, вонзаясь острым клыком человеку в ногу. Избранный отпихнул тяжеленную башку дракона, но полый, как у Варантской змеи, зуб сломался, засев в кровоточащей ране. Он попытался встать, однако не смог разобрать, где низ, а где верх, настолько одинаково зелеными они были. "А может, это со мной что-то не то?" - успел подумать Безымянный, прежде чем отключился. *** Долгое время он блуждал, нет, безвольно кувыркался в темноте. Иногда сквозь нее прорезались слова… - Наглотался тухлой воды… - Сифер, Род, кладите его на кровать… - Этот человек - Избранный, и я верю, нет, я знаю, что он - наша единственная надежда против сил Зла. Мы обязаны... …они не имели никакого смысла... Ищущие сверлили его красными глазами. Лишь тоненькая полосочка огня отделяла их от него, и она неумолимо гасла, гасла… - О Иннос, прошу тебя о милосердии… - ворвалась в его мозг безутешная молитва, - Он так настрадался за правое дело с именем Твоим на устах… Кроме Ищущих Безымянный заметил НЕЧТО. Допотопной башней оно возвышалось над оболочками, некогда бывшими людьми. Скрипучие ветхие кости, свисающие с ребер истлевшие остатки шкуры и черная жемчужина вместо сердца. Сам Ужас во плоти. - О Иннос, я так люблю его, пожалуйста, не дай ему умереть... В мертвой тишине загробного мира далекой песней звенел плач, полный страстной, искренней мольбы. Безымянный сосредоточился на нем, и стена огня занялась, полыхая все ярче и ярче. Вскоре пламя разгорелось настолько, что начало резать слезящиеся глаза. Мильтен вскочил, стул с грохотом опрокинулся на пол. Из-под сомкнутых век Безымянного потекли слезы. Он кликнул Неораса и смиренно ждал, пока тот проделает обычные процедуры - измерит пульс, тронет покрытый испариной лоб, посветит магической искрой в неподвижные глаза и понюхает запах изо рта. - Не очнулся еще, - покачал головой Неорас, - Не знаю, что это с ним такое… подержи-ка. Алхимик сунул Мильтену в руку платок и капнул из пузырька белесой, отвратно пахнущей жидкости. - Экстракт драконьего корня, - пояснил Неорас, - Должен вштырить. Неорас заложил платком ноздри Безымянного, буквально через мгновение тот распахнул глаза и закашлялся. - Быстро - зелье! Мильтен подал дрожащими руками алхимику красный бутылек, и тот резво влил Безымянному его в рот. - Тихо-тихо, теперь ложись, - ворковал Неорас. Пациент прикрыл глаза и задышал ровнее. - Быстро восстанавливается. Вот только жар не спадает. Протрешь его, или мне?.. - Я сам, - твердо ответил Мильтен. - Ну как хочешь, - пожал плечами алхимик и ушел в свой подвал, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мильтен раздел Безымянного догола и смешал воду с винным уксусом, растирая смоченной ветошью горячую кожу. На щеках Безымянного пылал лихорадочный румянец, кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Мильтен сквозь прикосновения к нему постоянно вливал в мужчину свои силы, надеясь, что это поможет ему исцелиться без тяжелых последствий. Особенно плохо выглядело бедро, в котором драконий зуб проторчал не меньше часа. Только благодаря усилиям Пирокара ногу удалось сохранить. Дверь скрипнула; Мильтен ожидал, что Неорас зачем-то вернулся, но это оказался всего лишь послушник с корзинкой, полной бараньих колбасок. - Обед для вас и для Мастера... простите, запамятовал имя. Мильтен просто молча кивнул, принимая из его рук кувшин с водой и мясо. К трем нетронутым колбаскам Безымянного добавилась еще одна. К сожалению, его состояние позволяло лишь вливать в него зелья и накачивать магией в надежде, что организм с их помощью выведет яд. ...Огонь потух, но и одержимые тоже пропали. Пошел снег; Безымянный обнаружил себя босиком, в льняных рубахе и штанах, как бывало в детстве, когда удавалось сбежать от воспитательницы и прошмыгнуть мимо внимательного паладина, охраняющего перевал в Нордмар. Здесь он с мальчишками объедался пьяными ягодами и потом получал от тетушки Хлои (которая обращалась к нему не иначе чем "эй, ты!") неслабых пиздюлей. Он стал озираться в поисках других воспитанников, но увидел подле себя лишь одного-единственного мальчика с печальными, голубыми как лед глазами и непослушной прядкой медных волос, ниспадающей на лоб. - Мильтен? Мальчик не ответил, двинувшись к хмурому серому горизонту. Боясь потерять его из виду, Безымянный пошел за ним, хоть снег и жалил голые стопы, а сам он сильно озяб. Остановившись у покрытой инеем каверны, отрок громогласным, низким драконьим голосом, никак не вяжущимся с щуплым телосложением, произнес: - Стихии, из которых состоит все, поддерживают целостность этого мира. Ищи стихии и ты найдешь остальных. Безымянный вдруг понял. Неспроста вся западная часть Долины Рудников покрыта снегом. - Мильтен, - хрипло позвал Безымянный во сне. Мильтен, менявший ему повязку на бедре, встрепенулся и подошел к изголовью кровати. Спит, и жар заметно уменьшился. - Ты справишься, - шепнул Мильтен, ласково поправляя примочку у него на голове. *** Безымянный открыл глаза и на короткое время испугался, что ослеп - такая непроглядная темнота стояла. Но взгляд наткнулся на слабо светящуюся масляную лампу, а от нее скользнул к согбенной фигуре, сидящей по правую сторону от ложа. Пошевелив пальцами, Безымянный ощутил ладонь в своей руке. Силуэт человека вздрогнул и склонился к нему, давая возможность разглядеть себя. - Мильтен, - радостно, хоть и довольно тихо произнес Безымянный. - Слава Инносу, - с облегчением Мильтен протер ввалившиеся, выделяющиеся на фоне бледного лица глаза, - Прости, я задремал. - Воды, - голос скрипел, как старая рассохшаяся лебедка. Мильтен приподнял его за затылок и прижал чашу к пересохшим губам. Безымянный осушил ее всю - вода оказалась невероятно вкусной. - Я позову Пирокара… - Не надо, - Безымянный с неожиданной силой сжал его ладонь, - Где я? - Ты в лечебном крыле Монастыря. Пара драконоборцев притащила тебя сюда с драконьим зубом, пробившим артерию. - Сколько прошло дней? - Пять, - голос Мильтена дрожал. - И ты все это время дежурил здесь? - изумился Безымянный, - О Боги, Мильтен, не стоило так изводить себя... Маг издал странный звук. Безымянный приметил блеск на его щеках. - Ты еле дышал. Мы… я чуть не потерял тебя, - сдавленно произнес он. Безымянный потянул его руку на себя: - Иди ко мне. Мильтен, скинув с ног сапоги, лег рядом, прижимаясь лицом к шее. Безымянный чувствовал, как его слезы стекают за ворот свежей, накрахмаленной яичными белками сорочки. - Я ощущал твое присутствие, - Безымянный вдохнул запах взъерошенных волос, - И твою энергию. Спасибо тебе. Мильтен потихоньку успокаивался, дрожь унималась. Безымянный гладил его по голове и впервые за последнюю неделю маг чувствовал себя умиротворенным. - Есть хочешь? - шепнул Мильтен, - Могу принести тебе горячего бульона. При упоминании о еде Безымянный тяжело вздохнул: - Давай утром. Боюсь, меня вывернет. Мильтен снова прижался к его шее, чувствуя, как бьется жилка под щекой. Бережно и нежно он водил ладонью по животу Безымянного, там, где находился желудок. Его заботливые прикосновения прогоняли тошноту, тело расслабилось. Магия Мильтена живыми нитями переплелась с силой Безымянного, образуя исцеляющий поток в обоих направлениях. - Спи давай, - в шутливой манере наказал Безымянный, - А то не хватало нам еще поменяться местами. - Слушаюсь, Мастер, - зевнул Мильтен. *** Наутро Неорас застыл у палаты с занесенной через порог ногой - уж очень не хотелось нарушать трогательную картину. Мильтен, прильнув к Избранному с правого бока, наконец-то мирно спал, так же, как и сам раненный. Из того, что Безымянный приобнимал мага за плечи, алхимик сделал вывод, что ночью он все-таки очнулся и узнал Мильтена. А значит, самое страшное уже позади, и его нервные каналы не повреждены. Неорас осторожно пристроил флакон с зельем выносливости на прикроватную полку и на цыпочках вышел.