Ах, юность!

Первые сутки их поездка была спокойной и размеренной. Шэнь Цинцю трясся в повозке, ел и снова трясся, пытаясь поспать на мешке с рисовой мукой, который, похоже, здесь когда-то забыли. К тому времени, как уложенные шицзунем пирожки кончились (справедливости ради, с Шан Цинхуа он поделился, и даже не только из-за того, что он смешно ест), они остановились на привал. Ночевать в лесу в компании костра и каких-то сомнительных звуков, благо, было не в первой. Встали ученики с рассветом. Точнее, встал Шан Хуа, и то только потому что спать где-либо кроме мягкой постели просто ненавидел. Он совершенно по-дружески окатил братца холодной водой из реки и уселся за поводья под его яростные вопли. Так и начался второй день их пути. Длился он, правда, недолго. Повозка выехала на дорогу, успевшую зарасти тонкой нежно-зелёной травой. В последнее время здесь почти не ездили, так что это было не удивительно, хоть место и казалось каким-то пустынным. — Эй, — позвал Шэнь Юань. — Тут есть дикие животные? — Конечно, — фыркнул собеседник. — Мы же в лесу. Дуби-ина. В любом случае, у нас отгоняющий талисман на повозке. Не могут же бравые заклинатели бояться каких-нибудь самых обычных волков? Цинцю сердито дёрнул плечом. По правде говоря, путешествуя с Ло Бинхэ (или с Лю Цингэ — тут уж как попадёт), можно было не волноваться о подобных мелочах. Ауры у них были настолько пугающие, что и нежить испугается, не то что какая-нибудь зверушка. Впрочем, это ещё не ехать куда-то с Му Цинфаном... — Да ладно, — сказал он. — Кто тут боится? Просто мне показалось, что я видел чей-то силуэт. Кого, говоришь, отсюда изгнали? Шан Хуа заозирался. — Здесь была куча призраков с городского кладбища. Вроде как, всё уже зачистили. Ты что, правда кого-то видел? — А что, тебе страшно? — хохотнул Шэнь Юань, лениво обмахиваясь веером. Шан Хуа надул губы, от чего его лицо стало ещё круглее, чем раньше. — Ты что, просто решил надо мной подшутить? И отвернулся, впиваясь взглядом в дорогу перед собой. Шэнь Цинцю вздохнул, огладил складки своего белого рукава с зелёной вышивкой и пробубнил: — Я на самом деле кого-то видел. — Верю-верю, лживый овощ. — Хмпф, — Юань скосил взгляд на лес, игнорируя ученика Аньдин. Враждовать они могли мастерски. Не впервой играть в молчанку часок-другой. В конце концов, он может и сам себя развлечь, больно надо. И в тени густой листвы, прямо между ветками, он наткнулся на чьи-то горящие алым огнём глаза. — Твою редиску! Тёмный силуэт вылетел на дорогу, но не преградил путь, а пролетел сквозь повозку, исчезая с другой стороны. Переполошившись, Шэнь Юань потянулся к мечу, но не успел ничего сделать, как весь их маленький транспорт со всей силы тряхануло. Напуганная до чёртиков лошадь взбесилась и, отбросив прежнюю леность, понеслась по дороге, неуклюже таща повозку за собой с такой скоростью, что лучшие скакуны с соревнований, которые крутили по телевизору по субботам, могли ей позавидовать. Шан Хуа попытался остановить её, но Куки всё было нипочём. Шэнь Юань скользнул внутрь, ударяясь о доски, и схватил ткань ханьфу Шан Хуа, чтобы тот, не дай небожители, не слетел с облучка. — Ты можешь остановить её? — прокричал он и громко ойкнул; колесо проехалось по камню, и юношу коротко подбросило. — О, конечно, тут же есть педаль тормоза, прямо подо мной! — сердито проворчал Цинхуа. — Ты можешь попробовать помолиться за нас, но я просто надеюсь, что мы не разобьёмся к чертям собачьим! Одновременно с его словами Куки резко повернула, врываясь в лесную чащу. Шан Хуа стиснул зубы; ветки деревьев хлестали его и повозку, грозясь что-нибудь сломать. И теперь оставалось только ждать, когда испуганная кобыла выдохнется.