Когда утро взошло

Стук в крышку гроба, настырный до безобразия, в перемешку со скрежетом когтей, поднимет даже с того света. – Ди, Ди, эт-то, проснись, – скулит Хэви, и его нос то и дело пытается пролезть в крошеную щель-зазор, с шумом вдыхая-выдыхая воздух. Как если бы он пытался выкурить его отсюда только за счёт этой воздушной тяги. – Что там опять? – недовольно бубнит Ди, и в попытке эффектно восстать из мёртвых стукается лбом о неподдающуюся на его телекинетический толчок крышку. – Ауч-ч! – шипит он, пока со стороны это выглядит так, будто он перевернулся на другой бок и не собирался по-хорошему вылазить наружу. – Да вот, кажется, начинается, – Хэви раскачивает гроб, и Ди начинает это знатно подбешивать. Так можно до следующей ночи прождать, пока тупорылый оборотень наконец сообразить элементарную вещь: – Хэви. Возможно, я помогу тебе, если ты слезешь нахрен с моей кровати! – Ой! – Хэви, осмелев, сам потянулся открывать гроб, сочтя, что брат уже, ну, точно не спит. – А я что, я ничего! Её ж заклинило. Ди закатил глаза, с измальства знакомым Хэви выражением «Ага, как же»… – Петли заржавели, вон как скрипят! – Для убедительности Хэви продемонстрировал наглядно, раскачивая крышку, пока не выдавил из неё пару жалких скрипов, что были тоньше мышиного писка. Ди на протяжении сего этого удручающего действа притворялся мёртвым, сцепив на груди руки, но всё было тщетно. Хэви не унимался, как будто задался целью доломать его гроб окончательно. Ну, и нервы его заодно. – Так что стряслось, брат мой? – От злости зубы Ди скрипели куда страшнее расстроенных петель, – Поведай же наконец. – Так о чём и речь! – жалобно пискнул Хэви. Крышка, судя по звуку, отлетела в соседнюю комнату. – Кажется, я превращаюсь. Изо всех сил стараясь собраться с мыслями, Ди прикинул в уме, на какие жертвы он готов пойти и насколько сильно приукрашивает действительность Хэви. – Через пять минут. В домике на дереве, понял? – Конечно, Ди, – закивал Хэви, и, не теряя ни секунды, стремглав помчался вниз по лестнице. Хоть бы в руках себя держал! Не обязательно же на четвереньках… Королева, блин, драмы. Ясно же, что до превращения у него осталось ещё полчаса, не меньше. Тем не менее, через пять минут пёсик успеет доковылять на своих «двоих» до пункта назначения, Ди же просто воспользуется своими вампирскими примочками. Четыре минуты сорок пять секунд он потратит на то, чтобы привести себя в порядок и заварить кофе. Домик на дереве – не совсем то, что можно себе представить, услышав словосочетание «домик на дереве». Домик был скорее у подножия дерева, но такой крохотный и побитый. Как будто пережил падение с самой верхушки – и чудом сохранил при этом какой-то, чёрт возьми, уют и даже гордость. Хэви ревностно его помечал, чтобы в этот домик никто не совался, но особенно наглые гости со временем всё же превратили его в ночлежку и безобразный сарай с обрывками уже не только их с Хэви, но и чужих воспоминаний на стенах. Фотографии, плакаты, надписи, зарубки… Но. В эту ночь никто не придёт сюда кроме них, – Ди наконец решил проблему с донимающими их соседями-оборотнями. Мальчишка, а по совместительству, его фамильяр, приглядывает за ним почти круглые сутки. Почему-то Ди не удивился, застав в самом разгаре конфликт между братом и его верным слугой. – За что ты с ним так? – Ди не вмешивался, как будто одного его присутствия было достаточно, чтобы привести воюющие стороны к примирению. Во всяком случае, Хэви перестал рычать и начал говорить членораздельно: – А за то! Смотри, что он там налепил! – Суслик, ну мы же договаривались, – Ди прошёл в дом (приглашение Хэви сработало после слова "Смотри") и грубо отпихнул брата в сторону, чтобы тот ненароком всё не испортил окончательно. Хотя да, признаться, за такие выходки, как притащить в их домик плакат с А-КА-47, стоило и бы и впрямь натравить на него не только Хэви, а целую стаю позорных волков. – Вот именно, догофаривались, йоу, – Суслик, почувствовав, что его заду больше уже ничьи клыки не угрожают, спустился на землю с облезлого дивана. Всё это время он бесстрашно сжимал джойстик в вспотевших ладонях и как отче-наш выбивал на нём одну за другой комбинацию фаталити от страха. – Что если я буду тут на стрёме стоять и отстреливаться от гопоты, то ты меня бешшсмертным сделаеш, йоу. – Пф, конечно, сделаю, – ровно проговорил Ди, но со стороны это выглядело скорее уверенно, чем лживо. И дурачок снова повёлся. Даже не став уточнять, когда или как скоро это произойдёт. – Как Гуфа, типа? – Как захочешь. А теперь пойди отсюда. – Слыш, я чё-то не пон… – Пойди в о н, – Ди описал жест в воздухе, после которого и без того не пышущее наличием интеллекта лицо Суслика отупело снова. И тот, развернувшись, пролепетав что-то вроде «Да, босс», зашагал, как заведенный болванчик, в сторону выхода. Управлять такими людьми, как Суслик, было проще простого, одно удовольствие, словом... Бросив короткий взгляд на брата в поисках восхищения или одобрения, Ди приметил, как Хэви, пошмыгивая, ревностно срывает со стены дурацкий плакат, который громила Сус повесил прямо поверх его любимой группы… И это стало последней каплей. Ди вздохнул. – И ещё, – бросил он ворчливо, в догонку своему слуге, – Не забудь сто раз написать на стенах в своей комнате «Рэп – гавно». – Кровью, мой милорт? – лишь уточнил Суслик, не оборачиваясь и заплетаясь языком. – Можно ножиком, – смилостивился Ди. После чего они с Хэви остались одни. И на этот раз брат глядел на него... да. Именно что с восхищением и ребячьим восторгом. Наконец-то, всегда бы так. – Мой брат как Обиван Киноби, но только круче! – выпалил Хэви, виляя хостом. Кстати, об этом… – Какая трогательная отсылка к человеческой поп-культуре, – отдал должное Ди, – Но поговорим о твоей трансформации. Кажется, я тебе говорил о правиле номер один? Прозвучало, небось, слишком, по-учительски строго, – Ди до кучи ещё и смотрел свысока и держал руки за спиной. Он знал, что время на исходе. И хотел, чтобы об этом и припомнил его брат – может, в стрессовой ситуации его мозг поскорее родит верный ответ. – Н-никто не должен пострадать? – Хэви нервно расчесал щеку, оставив краснеющие царапины от продравшихся когтей. – Это правило номер три, а самое первое ты уже нарушил, – Ди вывалил на стол в центре домика сумку, – можно было подумать, что всё это время она лежала под столом и дожидалась этой самой минуты. Возможно, именно так оно и есть – Ди всегда с уверенностью смотрел в завтрашний день. – Секрет правильной, безопасной трансформации оборотня в подготовке. Хэви выглядел глупо, растерянно, как будто забыл тетрадь с домашним заданием дома, на столе. Ну что ж, он и вправду не усвоил урока, который Ди преподнёс ему однажды, самостоятельно вникнув в не самую приятную для него тему, на секундочку. Как оборотню быть оборотнем. – Во-первых, сухая чистая одежда, про запас, – Ди достал из сумки комплект одежды, который своевременно приобрёл без чьей-либо наводки в секонд-хэнде. Хэви с любопытством попытался рассмотреть принт на свитшоте, но брат так резко припечатал аккуратно свёрнутые шмотки об стол, что не осталось сомнений – лучше повременить с шалостями. – Второе, это влажные салфетки, – Ди достал целые две пухлые пачки, поводив ими в воздухе перед носом брата. – Чтобы умыться. Эти – с ароматом свежести. – Лимонной, – сморщился Хэви. – Ничего, в следующий раз купишь свои любимые, если они у тебя вообще есть, – не удержался Ди и продолжил, ни секунды не мешкая и не заостряя внимание на своём подколе. – Далее. Вода, – из сумки показалась бутылка прозрачной негазированной воды. Но Ди тут же положил её обратно, к другим её сёстрам-близняшкам. – Воды нужно много и до, и после. Опытным путём доказано, что переход происходит мягче, если много пить. – Ты так и не рассказал, как именно ты выяснил… – Это не важно. Бутерброды, – Ди не хотелось презентовать брату сэндвичи, которые он наспех сляпал, пока закипал кофе на плите. Но их было достаточно, чтобы позавтракать и насытиться вдвоём. – На случай, если ночью ты никого не съешь. Хэви закусил губу и насупился – он никого не хотел убивать, такой уж он… Хэви. Ди сразу почувствовал как ему стало не по себе, и достал из сумки главный козырь – как погремушку перед носом у младенца. – А что это у нас? Настоящая вырезка? М-м. Хэви завороженно наблюдал за куском мяса, который Ди вытащил из полиэтиленового пакета. – Как было бы славно, если бы кто-то заранее намотал парочку кругов в радиусе мили, чтобы волк вместо того, что бы терзать зверюшек, шёл «по следу» аппетитного куска свинины. Было видно, как эмоции сменяют друг друга на личике его невинного, но обречённого этой ночью брата. Как восхищение подавляет стыд, который мучительно душит страх, а далее к глазам подступают капризные слёзы, которые позже кричат о раскаянии. – Ди, ты такой умный, – лопочет Хэви, утирая рукавом рубашки нос. Ди как будто не внемлет: – Так что там у нас за правило номер три? – наклоняется он ближе, и грузный кусок свиной туши ударяется о стол с таким грохотом, что ни за что не поверить, что обыкновенный подросток мог удерживать его на весу одной рукой. Хэви мешкает с ответом, – страдает! – Н-никто не должен пострадать, – И выдыхает, тяжко-претяжко, чувствуя, как мало осталось времени. – Я всё запорол, Ди, и я заслужил чтобы меня рвало весь день мясом мимишных зверушек. Ди страдальчески закатил глаза – последние причитания были явно лишними, достаточно простого раскаянья. – У нас в запасе минут пять, – жёстко напоминает он, – Но этого хватит, чтобы я намотал кругов десять, но только в этот раз. Поблагодаришь позже, мне пора. Пей воду. И, нехотя, превозмогая, Ди исчез, наверняка оперативно приступив к исполнению своего плана. Хэви так боялся, что потеряет воды больше, чем выпьет, что запретил себе плакать и до, и после трансформации. Ночь выдалась безумная, но относительно безопасная. Единственный момент, который её омрачил, это нежданная встреча с другими оборотнями, которые тоже учуяли приманку Ди, но не повелись на неё, от слова совсем. Они морщили носы. Они скалились и дразнили Хэви: – Смотри, смотри, он же забыл правило номер один! – хохотали они, как гиены. Воспоминания об этом были размытыми, бредовыми, как дурные сны, – ведь волки совсем не могли разговаривать с ним словами. И он не мог им словами отвечать. На следующий день у Хэви так болела глотка, как будто он рычал и лаял без остановки, стараясь сорвать голос. – Неправда, я всё помню! – Щенком он скалит зубы в ответ, и чужие клыки жалят за бочок больно-больно. Хэви не привык к такому, и ему страшно. – Ты же лжёшь, щенок, отродье! Знать правило, и носиться по следам вампира! Да ты, малой, дурной, совсем пропащий! Убирайся прочь из нашего леса! В следующую ночь Хэви зализывает раны. Он сидит в своём кресле, слушая треск углей в камине, как хиты своей любимой рок-группы, и ни с кем не разговаривает. Ди чувствует, что в случившемся есть часть его вины, и совсем не знает, что ему делать. Он хотел как лучше, и, возможно, теперь оно так и будет, но сможет ли он пронести их обоих через этот кошмар? Ди оставляет на видных местах книги, которых никому не разрешал касаться, чтобы Хэви ими зачитывался в свои одинокие дни самоотречения. Но позже понимает, что Хэви по-прежнему спит днём, хотя ему для комфортного существования оно и не надо. Поиск разгадки, почему Хэви не спит от заката до рассвета, приводит его к спланированному знакомству с очаровательной девушкой, которая всю жизнь разводила лабрадоров, и от которой он узнает, что некоторые породы собак отлично приспосабливаются к ритму жизни хозяина. В том числе и режиму сна. На вопрос, где же его питомец, Ди отвечал сухо, что тот болеет, и что ему нужно спешить к нему. И добирался назад за считанные мгновения, чтобы узнать, что с братом всё хорошо. Хэви понемногу начал приходить в себя – Гюго, которого Ди подкинул на кофейный столик в гостиной, он обнаружил уже на подоконнике, а Брэма Стокера, раскрытого корешком кверху, на подлокотнике кресла. После полнолуния, которое Хэви провёл в одиночку, Ди обнаружил жуткий бардак в своей библиотеке. Маленький полоумный стервец перелопатил весь раздел на букву «О» и не пощадил соседние. Ни Пастернака, ни Хелену Нюблум. Что он там надеялся отыскать, неизвестно, – после такого в пору и самому Ди объявить младшему строгий бойкот. Но он как-то простил и даже нашел выход. – Я знаю, что это несколько старомодно, – заявляет Ди, который битый час настраивает средней паршивости звучание граммофона до приемлемого. – Но как тебе идея – оформить подписку на журналы? – При этом он же зажигает капризную газовую конфорку пламенем от спички, в упор игнорируя электрическую зажигалку под рукой. – Мне нравится, что ты увлёкся… хоть чем-то. Получив через две ночи ответ в виде наполовину заполненного бюллетеня с наименованиями периодических изданий, Ди не предал значение ни одному заголовку в отдельности, только подвёл итог в своём излюбленном ироничном стиле: – Какая прелесть. Ну, раз обещал, то придётся сдержать слово. Хэви ковыряет ложкой в предутренней овсянке и мстительно топит в ней изюм. Ди молча наблюдает за ним и незаметно подливает к стакан с чаем напротив Хэви воды – близится очередная ночь Оборотня, пускай пьёт побольше… Хэви так увлечён своими мыслями, что не замечает, как крепкий чай становится всё более пресным от глотка к глотку – да что он вообще замечает в своём нынешнем подавленном состоянии? – Вот тебе факт, – разбивает в пух и прах звенящее молчание Ди, медленно погружая плашмя ложку в вязкую кашицу, – Волки едят своё дерьмо. И не спрашивай, откуда я это знаю. Какое-то время Хэви хмурится, переводя взгляд со своей каши на брата и назад, по кругу. А потом вдруг впервые за долгое время... улыбается и даже смеётся. Ди радостно подпирает щеку ладонью в знак победы и тоже улыбается. Если бы эта попытка достать Хэви провалилась, в ход пошли бы только слёзы Сатаны. Как хорошо, что эта заветная скляночка надежно припрятана в... – Да уж, – вытирает слёзы Хэви. Какое же облегчение он испытал, заговорив с братом. – Я знаю, и это самое стрёмное. – Ты пей чай, пока не остыл, – подначивает Ди, и уже собирается уходить, готовиться ко сну, как друг Хэви порывается, чуть ли не снося стол: – Слушай, я так и не понял, – глядит он опасливо в глаза брата. – А какое правило номер два? Ди изо сех сил старается не исчезнуть, не провалиться сквозь землю. И врёт, не решаясь сознаться: – Избегай других оборотней. Я думал, ты это и так уже понял.