Когда утро взошло

– Забавно, да? – Касси наклоняется к его уху, стараясь наполнить его пустую голову хоть какими-то мыслями, пока молчание не стало окончательно неловким. Слишком уж внезапно всё это, и Хэви никогда не получал таких странных подарков. – Вообще один в один, вылитый ты. – Ага, да, обхохочешься, – неуверенно поддакивает Хэви, а сам думает, как это, небось, странно, что Касси, которую он так хорошо знает, весь день проносила с собой эту куклу. Для таких как она это тот ещё вызов. Но куда более странно то, что… Хэви пытливо заглядывает в глаза подруге, стараясь сложить в голове картину, и хмурыми насупленными бровками сразу выдает себя и все свои смелые подозрения с головой. – Чего так пялишься? – Касси вздёрнула гордо носик и отпрянула назад, – Даже не мечтай. Это не я шила. – А что такого? – бубнит Хэви, ковыряя маленькие заклёпочки на маленькой фетровой косухе. – Круто когда девчонки, ну, делают всякие девчачьи штуки. Какое-то время он не замечает, с какой безнадёгой на него глядят. Касси быстро отпускает эту ерундовую обиду – глядя на то, как Хэви, поджав ноги, вертит в руках игрушку, любая девчонка небось растает и улыбнётся. – Знаешь, – она легонько треплет глупенькую рыжую макушку, – Тебе не помешает хоть иногда думать, перед тем как сказать. – Ага, Ди также говорит! Кстати о Ди. Он определённо найдет что сказать, и это стопудово будет что-то обидное. Надо действовать на опережение, хитрее. Не верится, что он провозился почти полчаса, настраивал правильно свет от настольной лампы, мастерил укрытие под компьютерным столом, и ещё дольше дожидался, когда же Ди наконец зайдет в комнату. Он наверняка обратит внимание на горящую в темноте лампу и восседающую на развернувшемся на сто восемьдесят градусов кресле куклу – копию своего брата. Хэви прохрипел как можно более противно и глухо, пытаясь в атмосферу: – Брат мой, помоги! Похоже, я теперь не человек… – А какое-то недоразумение? – закончил за него предложение Ди, со скучающим выражением лица вынимая наушник, – Значит ничего не изменилось. Серьезно, ты спёр у мамы чехол для мотика? Помянем, помянем, – скороговоркой произнес Ди. Точнее, не скороговоркой, но даже если бы Хэви и захотел, не смог бы вставить ни слова. А когда он уже нашёлся, что сказать, и вылез из-под стола, Ди уже хлопнул дверью в свою комнату, оставив Хэви наедине с его гневными замечаниями и оправданиями. Хэви вздохнул, закутавшись в шуршащий чёрный брезент, который Ди обозвал чехлом, и под которым Хэви прятался в темноте, и поглядел в зелёные глаза-пуговицы, пытаясь найти в них что-то кроме кажущейся, как безумное наваждение, насмешки. – А ты вообще не страшный, – признал он расстроено. – Ты скорее славный, и тебя очень хочется обнять. От мыслей, что подступают как ком в горле, о том, как Ди обнимает эту куклу, или скажем, его, мурашит до дрожи. Хэви сопит обиженно и стискивает себя в объятьях сильных, удушающих, похожие на попытку забыться. И втягивает ноздрями запах машинного масла и сырости, которой пахнет в гараже у мамы, и представляет, как Ди, раздражаясь на возню и от необходимости делить укрытие под брезентом с неумехой-братом и мотоциклом, напористо целует Хэви и гладит лицо, будто соединяет пальцами в созвездия бледные веснушки. Утром Ди напугал его, сказал, что у него есть минут пять на то, чтобы добежать до гаража и остаться незамеченным. Ночёвку в брезенте, который заменил Хэви одеяло, была очень спонтанной, – поглумиться над тем, как Хэви шуршал в нём, переворачиваясь с боку на бок, было обязательным пунктом этого утра. А ещё от внимания Ди не ускользнула другая мелочь. – Надеюсь, вы неплохо выспались, – Ди смотрел на него сверху вниз, закатывая рукава рубашки, пока Хэви продирал глаза. Кукла, которую он прообнимал всю ночь, упала на колени и была горячая, словно живая. – В киоске у школы продаются крутые заколки с блестками. Ну а набор «Маленькой феи» тебе мама подарит на день рождения. Только тс-с, это секрет. – М-м, – недовольно, сонно промычал Хэви, – Ты о чём? Как всегда Ди куда-то уходил, не дав ему времени на ответ. И на этот раз Хэви занервничал, не собираясь мириться с раскладом, и прокричал ему вслед: – Подожди меня, вместе пойдем в школу! – Нет уж, я один пойду. – Ты что, обиделся? – Сообразив всё живенько настолько, насколько можно было спросонья, Хэви соскочил с кровати и помчался задерживать брата. Как минимум, ему не нравилось общаться с людьми, не видя их лица. Даже такого, какое вечно строит Ди, глядя на него. – Ты ревнуешь? – Хэви не отдавая себе отчёт в действиях, успел схватить куклу с постели, и теперь держал её за горло, раскорячившись в проходе. Если Ди его толкнёт, Хэви точно полетит с лестницы. Остаётся надеяться, что Ди не хочет этого. Ведь так?.. – Какая ещё ревность, придурок? – презрительно зашипел Ди, – Просто моя сестрёнка поехавшая, я не подписывался на такое дерьмо. – Сес-с..? А-а, ты думаешь, что это я?.. Ди снова перебивает: – Да мне плевать. Играйся в дочки-матери дальше, а мне надо учиться. Хэви не знал, что ответить, а то, что он хотел сказать изначально, про то, что это подарок, и про то, как здорово на Хэви младшем сидят крошечные джинсики, уже говорить расхотелось. Настрой пропал, и в голове крутились без конца одни обидные слова Ди. – Странно слышать про бантики, феечек и заколочки от человека, который глаза красит, – выпалил сгоряча Хэви. Ему никогда не казалось это странным или стыдным, но желание задеть в ответ было настолько примитивным и сильным, что не было, ну, никаких сил ему противиться. И да, Ди, естественно, на это не обиделся. Ему доводилось слышать такие подколы и раньше, и чаще, и далеко не от близких людей. – Но это же правда, – сухо возразил брат и неожиданно для Хэви схватил того за шею, опасно приблизившись и подталкивая к краю ступеньки. Так что выходило, что от падения его удерживали лишь впившиеся в него клешнями пальцы Ди, которые причиняли некомфортную боль и удушье. Ну, и ещё Хэви кое-как держался одной рукой за перилла, а вторая рука была занята. – Давай, сожми её крепче, – наклонившись, шепнул Ди ему в ухо. – Проверим, может это непростая кукла. Хэви попытался сглотнуть, но ничего не вышло – он смотрел широко раскрытыми глазами в висок, глаза, брови брата, в рябь веснушек, и не мог решить для себя, хочет ли он, чтобы эта пытка закончилась. – Либо брось её, и я тебя отпущу. Эта картина почти что пугала, и Хэви незаметно сжал горло куклы сильнее, но Ди в ответ почему-то не продолжил, а ровно наоборот. Его выбившаяся из аккуратного хвоста прядь щекотала лицо, и, едва получив свободу, Хэви потёр лицо, как умывающийся котёнок, и вжался задом в стену, чтобы ни в коем случае не упасть. Ди помог ему, придержав за плечо – всё же игры играми, а на брата ему было не наплевать… настолько. – Отдашь мне её на день? – вдруг предложил он, глядя не моргая в изумрудные пуговицы-глаза. – Для опытов. – Да ни за что, – Хэви также неожиданно для себя встал в оборону, и собственной рукой оттолкнул Ди. Вернее, себя самого, в сторону комнаты. Ему надо было собираться в школу, – он, Ди-то, уже одетый давно… – Тогда, на вечер? – не унимался брат. – Всё, уйди, отстань, – Хэви почувствовал, как будто ему в сердце вогнали булавку. Прямо в плюшевую грудь, под чёрную маечку, как занозу. – Я тебе не игрушка, понятно? – сказал он уже за закрытой дверью, швырнув куклу в комнату брата. Хэви так был поглощен переживаниями, что не сразу сообразил. Как такое возможно, чтобы Ди ушёл из дома, не прикрыв дверь? Он никогда, никогда-никогда так не делает. Хэви зарычал, проглатывая давно подступившие к глазам слёзы, и со злостью пнул по двери, – та захлопнулась, но не до щелчка, то ли щелчок был глухой, и комната по-прежнему была открыта. – Ну и плевать, я и так опаздываю, – Хэви агрессивно заталкивал в портфель мятые тетрадки и учебники, без разбору. Но всё же страх, который копошился в груди, вынудил прерваться и посмотреть, приглядеться, закрыта ли комната брата – всё равно все шишки как всегда достанутся ему. И правда, крошечный зазор всё же остался. В него может пройти не человек, но точно, скажем, мышь или… – Или крыса, – Хэви замер на месте, не поверив своим глазам. И крошечные глазки-бусины смотрели на него в ответ, а маленький носик дрожал, потряхивая усиками-паутинками. – О-хре-неть, Ди не говорил, что завёл крысу! Восторг от увиденного захлестнул, перекрыл кислород похлеще, чем хватка чужих пальцев. Хэви подпрыгнул от радости на кровати, и крысёнку это явно не понравилось – он вжался телом в пол и ловко ускользнул назад, в комнату брата, как в укрытие. – Постой, прости, я просто! – Хэви поймал себя на мысли, что вряд ли эта крыса его понимает и уж тем более ответит, но всё рано прождал вот так, в тишине, какое-то время, пока не затекли колени. Дождаться вечера и наброситься с расспросами на Ди – слишком долго и невыносимо. Он не сможет высидеть ни одного урока спокойно, зная маленький секрет брата. И ещё один момент, о котором он уж было позабыл – кукла. Нет, нельзя оставлять её там, как улику, нельзя, чтобы Ди сегодня сердился на него, иначе он точно ничего не расскажет и будет отрицать. Таким образом, Хэви очень быстро набрался смелости для того, чтобы совершить незаконное проникновение в чужую комнату. Тем более, что он ничего не будет трогать! Только заберёт свою куклу и краем глаза посмотрит, есть ли в клетке у крыски колесо. И вообще, не может же быть, чтобы Ди держал её не в клетке, а в комнате, на свободном выгуле. – Фу, – даже Хэви показалось это противным. А он не такой уж брезгун в сравнении с братом! – Вот бы в дерьмо мышиное не вляпаться, хе-хе. Ладно, – выдохнул он, сжав пальцы в кулаки, словно перед боем, – Раз, два, три! – и прошмыгнул внутрь. Уши заложило так, как будто он резко взмыл вверх или также резко оглох, не успев понять, что именно произошло. Первое, чего точно не должно было быть, это… пустоты. Чёрной пустоты, посередь бела дня, в которой не видно ни зги, не то чтобы мышиных какашек. Хэви вслепую зашарил по стене – он так редко бывал в этом месте, что не мог знать наверняка, где именно притаился выключатель. Показалось, что он ведёт не по гладким стенам, а по шероховатой землистой поверхности, собирая паутину. Неужели это шторы? А где же тогда окна? Удивленный писк донёсся откуда-то издалека, как будто из глубины коридора, и Хэви, вместо того чтобы пойти на него, сперва испугался. Вдруг это вовсе не ручная крыса, и вдруг она также боится, как и он? – Вот чёрт, – В голове Хэви даже пронеслась мысль «Какой же хреновый выбор, завести крысу!», и вот уже всё кажется не таким здоровским и весёлым, как раньше. Единственное, чего бы он сейчас хотел, это найти свою куклу или хотя бы чёртов свет, а то уже яркие сполохи по бокам кажутся галлюцинациями. Но нет, это же настоящий свет, приглушенный, как будто бы странно барахлящие лампы поджигаются снаружи, а он внутри большого бумажного кокона, похожего на кишку какого-то гигантского зверя. – Ай, – палец что-то ужалило. Хэви всё ещё по привычке думает, что это комната Ди, и он только что неаккуратно напоролся на одну из булавок, что крепят к стенам плакаты. Что-то шумит по сторонам, воет, и пол проминается под каждым шагом, как подвесной мост. – Что за чертовщина? Ди? – Хэви зовёт брата, двигаясь вперёд, на крысиный писк. Назад идти не хочется – за спиной только тьма, и никаких звуков. Впереди же маячит свет, едва слышимая мелодия и, кажется, дверь. У её порога дожидается его, встав на задние лапки, крыска, и её ухоженная лоснящаяся шёрстка ловит яркие праздничные всполохи, которыми наполнена комната. За музыкой уже не расслышать ни писка, ни собственных шагов – Хэви несмело заглядывает внутрь. – Долго, долго, Алиска, – Ди торопливо щелкает мышью, сгорбившись над монитором, как будто делает последние приготовления. По его спине, цепляясь лапками за рубашку, взбирается его питомица, удобно устраиваясь на плече и умываясь. Он её ещё и выдрессировать успел! И она так ему доверяет, как будто они живут вместе уже полжизни! Разумеется, крысиной. – Ты что, назвал крысу Лариской? – разочарованно протянул Хэви, боясь отлепиться от двери. Дорога была такая трудная и жуткая, что одна возможность стоять на ровном полу уже казалось пределом мечтаний. А тут ещё и фокусы всякие. – Не Лариской, – Ди поправляет не резко, а ласково что ли. На удивление терпеливо, – А А лис кой. – Понял, – Хэви улыбнулся так, как будто догадался сам, без чьих-либо подсказок. И закивал, в такт музыке. – Костя Кинчев одобрил бы. – Ну а ты? – Ди, наконец, отлип от монитора и повернулся к нему… Нет, не набросившись с обычными замечаниями типа «Стучаться не учили?» или «Научись стучаться». Похоже, этому Ди не было никакого дела до этого, он выглядел если и не обрадованным, то точно не рассерженным. – Мне нравится, – Хэви не привык, чтобы тут интересовались его мнением. Не забыть бы в иной раз, что оно вообще у него есть. – Но всё же старуха Шапокляк разъёбывает трассу «Е-95» в этом раунде. Тут уж произошло что-то совершенно поехавшее – Ди посмеялся над его шуткой. Это было так неожиданно, что Хэви сам вдруг перестал улыбаться. А ещё он перестал улыбаться, потому что наконец кое-что заметил. Ди, лицо которого друг подсветили гирлянды, было ненормальным, нечеловеческим. Всё в нём отвечало критериям «человечности», даже веснушки, даже подростковые прыщи, но глаза… Что это с ними, почему на их месте?.. – П-п, п… – Пуговки? – очень резко переключился Ди, как будто ждал этого вопроса с самой первой секунды. – Ну да, главное с цветом угадать, и я угадал. Хэви подозрительно сощурился – в себе этот «Ди» был уверен прям как настоящий. Попробуй-ка разбери, угадал он или нет, когда вокруг мерцают огни, и… нет, Хэви соврёт, если скажет, что ему не нравится новое убранство этой комнаты. И новый Ди тоже… – Можно я потрогаю? – неуверенно попросил Хэви. На что новый Ди сперва промолчал, но потом выдал согласие. – Валяй, только для этого придётся зайти, – мягко намекнул он, и Хэви друг почувствовал себя каким-то... невежливым, наглым. Ему тут разрешают потрогать не что-то, а глаза, а он прирос к порогу так, как будто ошибся дверью, опоздал в класс или боится. Хэви не боится. Что может быть хуже, чем вернуться назад и с ужасом осознать, что он и правда опоздал на первый урок и ещё и посеял где-то свою куклу, с которой его брат сделает что-то ужасное, когда найдёт. Хэви подсаживается к Ди, на уголок кровати. Старается рассмотреть его глаза, но Ди будто нарочно отсаживается ещё дальше. – Ты залезешь уже или как? – Такие знакомые нотки раздражения, но вопрос скорее удивляет. Приятно. – Что, прямо с ногами? – Ну ты и чудила, – хохотнул Ди и, схватив Хэви за запястья, притянул к себе. Его руки мягко подносят ладони к лицу, подсказывая, и Хэви не находит куда деть непослушные пальцы, и мягко касается подушечками пальцев лица Ди. Чего угодно кроме глазок-пуговиц. Ди не торопит, не ворчит, лишь насмешливо кривит рот и даёт ему полную свободу. И его ладони соскальзывают вниз, сцепившись в замок за спиной Хэви. – Кхм, похоже, они настоящие, – задыхаясь от волнения, выдаёт Хэви, как его сердце сейчас – по миллиону ударов в минуту, и разглядывает исподлобья каждую ниточку, которой пришиты глазки Ди. Помнится, он хотел их потрогать, а не трусливо комкать футболку на плечах брата. – Конечно, у меня и для тебя такие есть. Хэви слишком увлечён приключением, которое переживает сейчас, – называется «Сидеть в объятьях Ди и смущаться, не находя себе места», – чтобы задуматься над тем, что было сказано. Что бы сейчас ни сказал Ди, который сжимает его в своих объятьях, он бы улыбнулся и засопел, неловко смеясь: – Здорово, – Хэви зарделся. – А говорил, заколки, дочки-матери, – беззлобно вспоминает Хэви, – А сам! – Это говорил не я, – спокойно сознался он. – А другой Ди. Хэви и тут оценил честность нового брата, – старый редко общался с ним на равных, не как с ребенком, словом. Ему казалось, что так и должно быть. – Что дальше? – пожал плечами Хэви, понемногу осматриваясь и осознавая, что музыка стала играть тише, – Может, ты сделаешь ещё что-нибудь, чего не делал тот Ди? – Хэви поджал ноги и уже намотал себе на палец половину футболки брата – как только он понял это и взял себя в руки, скомканная ткань разгладилась и крыса Алиса, обиженно пискнув, выскользнула на свободу из его кулака. Хэви закричал и отпрянул, («Я только что сжал её в руке, как резиновый мячик!») и Ди, удерживая его от падения с кровати, обнял всего с головы до ног, и Хэви нырнул в его пушистые волосы как в сладкую вату. Во всяком случае, так действительно ему показалось – он никогда не был так близко и так ласков. Особенно сегодня утром… Очнулся от эйфории Хэви уже в тот момент, когда они с Ди лежали, откинувшись в подушки, и смотрели какой-то шумный фильм. В животе ощущалась приятная сытость от сметённых до последней крошки пачек самой вредной еды и пузырьки лимонада, которые ударяли изредка в нос. Ди обнимал его одной рукой и клевал носом. Хэви тоже уже порядком устал, и ему уже просто хотелось никуда не уходить сегодня. – Можно я не пойду к себе спать? – спросил он, состроив лениво-жалостливое выражение лица. Ди вынырнул из дрёмы, и, кажется, в этот момент монитор загорелся чуть ярче и гирлянды стали переливаться в более ускоренном режиме. – Оставайся тут, – произнёс он, роняя голову на плечо брата. – Оставайся сколько хочешь. Последнее, что запомнил Хэви, это поцелуй, и то, как он неловко на него ответил, причмокнув, и после этого решил сделать вид, что заснул. И действительно заснул, очень скоро.