Yearning for Miles

– Это должно быть где-то здесь? – сказал Вэй Усянь, осматриваясь вокруг. Они оказались на оживлённой улице, заполненной самыми разными людьми. Несмотря на то, что якобы на этой улице были Публичные дома, по улицам бродили не только старики, но и молодые люди, и даже девушки, покупая безделушки в разных лотках, установленных по обе стороны дороги. – Эй, старший братец! – позвал Вэй Усянь. Его сводные братья посмотрели на человека, которого он позвал, и поморщились. Хотя Вэй Усянь называл его «старшим братом», на вид мужчине было уже за сорок. Будучи обыкновенным горожанином, он выглядел довольно старым по сравнению с людьми, к которым они привыкли, каждый из которых принадлежал к заклинательским кланам. – Что такое? – невнятно и хрипло промямлил мужчина. Он был раздражён, когда Вэй Усянь повысил голос, но ответил, обрадовавшись тому, что его назвали «старшим братом», а также заметил, что эти трое молодых людей, похоже, были из богатых. – Вы знаете здесь какой-нибудь Публичный дом, где у одной из женщин был сын? Её имя начинается с «Мэн». – Спросил Вэй Усянь, приятно улыбаясь. Пожилой мужчина многозначительно приподнял бровь и искоса посмотрел на него, ухмыляясь. – Ах, молодость. Думаю, в этом возрасте трудно контролировать эти побуждения. К сожалению, шлюха, которую ты ищешь, недавно умерла. Просто умерла, правда. Она делала странные вещи, например, читала и думала, что она какая-то особая. Она все равно начинала стареть. Никому здесь не нужна старая шлюха. Её сын тоже работал там. Всегда улыбался и выглядел кротко. Отвратительно. Трое братьев одновременно почувствовали вспышку гнева, пронизывающую их. Цзян Чэн не удосужился скрыть свой убийственный взгляд, в то время как Не Хуайсан скрывал своё выражение отвращения за расписанным веером. Мужчина, осознав, что на него свирепо смотрит один из них, разозлился: – Что тебя так волнует, а? Это просто шлюха и её ублюдок! Скажи своему другу, чтобы он уважал старших, мальчик. Улыбка Вэй Усяня стала натянутой, когда он продолжил говорить: – Я так понимаю, вы знаете, где это место? – Прямо по дороге. Ищите яркую вывеску. Вы не пропустите. – Раздражённо сказал мужчина и, шатаясь, ушёл. – Пьяница, – выругался себе под нос Вэй Усянь, как только этот человек ушёл. – Какая неприятная встреча, – поморщился Не Хуайсан. Это точно, но все трое знали, что это был тот тип людей, которые, без сомнения, знали, где найти Публичный дом. – Идём, – отрезал Цзян Чэн и пошёл вперёд, его братья последовали за ним. По мере приближения к тому месту, где находился Публичный дом, количество сомнительных мужчин на улицах увеличивалось, улицы становились темнее и грязнее. Все трое знали, что это говорит о том, что они приближаются к месту назначения. Как и сказал этот человек, вскоре они наткнулись на большое здание с ярко раскрашенной вывеской и маленьким входом. – Тьфу, – сказал Цзян Чэн, которого тошнило при мысли о входе. Вэй Усянь не терял времени зря и уверенно вошёл внутрь. Внутри было просторно и даже имелись разнообразные украшения. В углах потолка была паутина, на которую жители этой части города легко могли не обращать внимания. Сам Вэй Усянь не чувствовал никакой тошноты, поскольку раньше жил на улице. Но два молодых господина, которые были с ним, привыкшие к прекрасному окружению, чувствовали себя беспомощными в этой новой ситуации. – Хм? Новые лица, – откуда-то раздался кокетливый голос. Вэй Усянь заметил за прилавком женщину в откровенной одежде с темным цветом губ. У неё были длинные черные волосы, которые она просто распустила без каких-либо аксессуаров. Её лицо было великолепно, а губы соблазнительно изогнуты. – Что трое прекрасных, молодых господ как вы, делают в таком месте? – спросила она, выходя из-за прилавка и медленно приближаясь к ним, покачивая бёдрами. Цзян Чэн и Не Хуайсан встали позади Вэй Усяня, слегка напуганные. Ничего не поделаешь, но это было потому, что они привыкли смотреть на приличных и кротких молодых девушек, которые застенчиво улыбались и тихо разговаривали. И никогда им не приходилось общаться с такой пугающей женщиной, которой не было стыдно за то, как она одета или как её грудь буквально подпрыгивает с каждым шагом, который она делает. – Я Сы-Сы, – представилась женщина, положив руку на грудь. – Чем я могу вам помочь? Если вы хотите потерять девственность, я могу привести нескольких девушек. Или, если вам нравятся постарше, я – хороший выбор. Она кокетливо подмигнула им. Цзян Чэн волновался все больше, но Вэй Усянь сразу узнал эту женщину по одному из видений. Сы-Сы! В видении её лицо было изрезано и изувечено ужасными шрамами. Для проститутки это было невероятно трагично, и, в конце концов, она осталась без работы. Она была одной из женщин, которых пригласили рассказать о Цзинь Гуанъяо в будущем собрании Глав Кланов. – Вы знаете кого-нибудь по имени Мэн Яо? – спросил Вэй Усянь, зная, что она была самым подходящим человеком для разговора. Глаза Сы-Сы сузились, услышав это имя. – Зачем он тебе нужен? – Мы просто хотели знать, не заходил ли он. Не надо делать такое лицо, сестрица! – поспешил успокоить её Вэй Усянь. – Ты испортишь своё прекрасное лицо. Мы похожи на плохих людей? Взгляд Сы-Сы смягчился от сомнений, но она не ослабила бдительности. – Большинство людей не такие, какими выглядят. – Мадам, – заговорил Цзян Чэн, на этот раз с красным лицом, устремляя взгляд куда угодно, кроме женщины перед ним. – Прежде чем мы продолжим разговор, не могли бы вы прикрыться? Может, надеть другое одеяние? На том, что на вас сейчас, большая прореха. Сы-Сы удивлённо моргнула, а затем посмотрела на свою одежду. На её одежде действительно был большой разрез, простирающийся от бедра до лодыжки, выставляя обнажённой всю её левую ногу. Цзян Чэн не знал, что на самом деле это было сделано специально. Затем она рассмеялась самым неподобающим для женщины смехом. – Ахахахаха! Ладно-ладно! Теперь я вам верю! Никто никогда раньше не говорил мне «прикрыться», и ни в одной вселенной меня никогда не называли «мадам» или даже «сестра»! Трое юношей ждали, пока она перестанет смеяться, на их лицах выражались различные степени замешательства, смущения и раздражения. – Хорошо, вы мне нравитесь, мальчики! – сказала она, вытирая слезы в уголках глаз, и открыто посмотрела на них всех, её прекрасное лицо теперь выглядело по-детски радостным. – Давайте, следуйте за мной. Трое юношей обменялись недоуменными взглядами, но пожали плечами и последовали за ней, не задавая вопросов. В конце концов, это был Публичный дом, где были только женщины и старики. Что бы ни случилось, они могли позаботиться о себе сами. Она провела их дальше в здание, через пыльный переулок, где на стенах висели дешёвые картины. Не Хуайсан скривился, глядя на них, не в силах выносить такие ужасные произведения искусства. Вскоре они достигли двери, что должна быть где-то в самом конце здания. Сы-Сы распахнула дверь. – А-Яо! – позвала она. – К тебе гости! Юноши были поражены, мягко говоря. Небо было над ними, когда они вышли из здания, светило солнце. Они находились на большом участке, где лежало множество могил. Это было кладбище. У одной из могил в углу на корточках сидел юноша с тканью в руке, чистя надгробие. Он поднял глаза, когда Сы-Сы позвала его, и широко распахнул их от удивления. Лицо Мэн Яо было действительно мягким и безобидным – почти женственным. Однако прямо сейчас в нем также была явная невинность, которую его будущее лицо утратило. Неудивительно, что Сы-Сы из видений не узнала его. Он определённо выглядел далёким от того, каким она его помнила. Этот мальчик не был испорчен, и это сделало его похожим на робкого молодого человека, похожего на Вэнь Нина. Как и подозревал Вэй Усянь, если они начнут действовать сейчас, то могут предотвратить множество несчастий. – Гости? – спросил он, моргая. Заметив за спиной женщины молодых господ, Мэн Яо сразу же встал. – Молодой господин Не! – воскликнул он и сложил руки перед собой, глубоко поклонившись. – Это большая честь. Не Хуайсан чувствовал себя невероятно некомфортно, когда кто-то старше его так кланялся. Он неловко ответил на приветствие. – Рад познакомиться, брат Мэн Яо. Глаза Мэн Яо расширились. – Не нужно быть таким вежливым с кем-то вроде меня, молодой господин. Как видите, у меня более чем убогое происхождение. Не Хуайсан ничего не сказал на это. – Меня зовут Вэй Ин, официально – Усянь, – сказал Вэй Усянь и тоже поклонился в приветствии. – Приятно познакомиться. – Цзян Чэн, – последовал его примеру шиди, с поклоном. – Официально – Ваньинь. – Вы молодые господа Пристани Лотоса! – с изумлением и трепетом сказал Мэн Яо. – Неужели, – сказал Цзян Чэн, скрестив руки на груди. Затем после мгновения молчания Не Хуайсан спросил: – Почему вы покинули Цинхэ? Мэн Яо посмотрел на него с любопытством. – Молодой господин, как сыну проститутки, становится довольно трудно получить работу, когда люди знают о тебе. Я поехал в Цинхэ только для того, чтобы заработать достаточно денег, дабы позволить себе хорошее надгробие для моей матери и, возможно, немного пожить в другом месте. Я могу вернуться позже, но не сейчас. Я был всего лишь слугой, поэтому не думал, что кто-то заметит моё отсутствие. Меньше всего вы. Хуайсан поджал губы. Мэн Яо мягко улыбнулся им, прежде чем достать ароматические палочки. Он ставил их на подставку, прежде чем зажечь одну с помощью огненного талисмана. Для простого человека возможность так легко использовать огненный талисман уже была впечатляюща. – Могу я тоже зажечь? – Спросил Вэй Усянь, ловя момент. Мэн Яо удивлённо посмотрел на него: – Зачем? – сказал он, а затем покраснел, осознав свою грубость. – Я имею в виду, конечно, но… – Замечательно! – сказал Вэй Усянь, тоже присев на корточки и взял палочку. Цзян Чэн и Не Хуайсан посмотрели друг на друга и пожали плечами, следуя за действиями своего брата и также взяли палочки и зажгли их. Все они сели на корточки в ряд и сложили руки в молитве. За это время никто из них не заметил слез, которые выступили на глазах Мэн Яо, когда он смотрел на них, или благодарного выражения на лице Сы-Сы. Как только они закончили украшать могилу Мэн Ши цветами и молиться, Сы-Сы провела четырёх юношей в один из залов Публичного дома, который был единственным местом, где они могли сесть и поговорить. – Почему вы искали меня? Прошу прощения, молодые мастера, но я не заслуживаю внимания, – сказал им Мэн Яо, опустив глаза. Трое обменялись взглядами, осознавая, что Цзинь Гуанъяо и Мэн Яо, хотя и были одним и тем же человеком, в то же время были разными людьми. Они могли только относиться к этому человеку иначе, чем к тому, кого они называют «Цзинь Гуанъяо». Вэй Усянь понял, что ему придётся говорить первым. – Вы – незаконнорождённый сын Цзинь Гуаншаня, не так ли? – спросил он. Выражение лица Мэн Яо сразу изменилось: – Откуда ты это знаешь? Кто сказал тебе? – спросил он в отчаянии, а затем с надеждой: – Мой отец прислал вас? Вэй Усянь чувствовал боль, произнося следующие слова. – …Боюсь, что нет, Яо-сюн. Цзинь Гуаншань не тот, каким вы его считаете. Он не заботится ни о ком, кроме себя. Лицо Мэн Яо стало пустым: – …Что вы имеете в виду? – В глубине души ты тоже это знаешь, Яо-сюн, – заговорил Не Хуайсан. – Этот человек испорченый и злой. Твоя мать не первая в своём роде. Многим женщинам было обещано прекрасное будущее, но все они были брошены… – Довольно! – крикнул Мэн Яо и встал. – Я не хочу больше ничего слышать. Спасибо. Цзян Чэн также встал. – Ты идиот, разве ты не видишь, что мы хотим тебе помочь? Мэн Яо посмотрел на наследника Цзяна холодным взглядом: – Нет, я не вижу. – Почему ты… Вэй Усянь удерживал Цзян Чэна за талию. – Цзян Чэн, не надо! Но Мэн Яо на этом ещё не закончил. – Почему вы пытаетесь мне помочь? Я для вас никто. Я никто для всех. Единственный, кто может меня принять, – это мой отец. Он единственный, кто у меня остался! С каждым произнесённым им словом голос Мэн Яо становился все громче. Юноши застыли, когда увидели, что на лице Мэн Яо застыла нестерпимая боль. Его плечи дрожали, когда он обнял себя. Хотя Мэн Яо был старше, он был очень маленьким. Его легко можно было принять за младшего из них троих. На него было жалко смотреть. – Мне надо идти, – внезапно сказал Мэн Яо. – Спасибо, что зажгли благовония и помолились за душу моей матери. Я очень ценю это. Затем он поклонился им и взял большой мешок, который перекинул через плечо. Он хотел повернуться, когда Вэй Усянь остановил его. – Подождите! – сказал он и двинулся к Мэн Яо. Старший юноша настороженно смотрел, как Вэй Усянь вытащил из своей мантии небольшой мешочек. – Возьмите это, – сказал ему Вэй Усянь. – Это мешочек Цянькунь. Вы можете легко поместить сюда все свои вещи и носить их с собой. Мэн Яо колебался, но Вэй Усянь был настойчив. Он открыл мешочек Цянькунь и взял сумку Мэн Яо, прежде чем легко её запихнуть туда. Мэн Яо с трепетом наблюдал, как большая сумка, которую он только что нёс, легко вошла в такое маленькое пространство. Затем Вэй Усянь сунул руку в мешочек Цянькунь и толкал её все дальше и дальше, пока больше половины его руки не оказалось внутри, и усмехнулся. – Видите? В него много чего поместится. Я отдаю его вам! – сказал Вэй Усянь и вынул руку. – …Спасибо, – искренне сказал Мэн Яо, прежде чем выйти из комнаты. Вэй Усянь посмотрел на своих братьев. – Что ж, это была пустая трата времени. Мы ничего не добились, – сказал Цзян Чэн, скрестив руки. – Не обязательно, – ответил Не Хуайсан, и двое повернулись и вопросительно посмотрели на него. – Цзинь Гуанъяо всегда хотел, чтобы его приняли таким, какой он есть. Я думаю, что идея Вэй-сюна быть добрым к нему была лучшим, что мы могли сделать сейчас. Мы можем только надеяться, что это изменит в нем что-то. Вэй Усянь и Цзян Чэн кивнули, расстроенные. Затем они услышали: – Мэн Яо! Это точно Мэн Яо! Когда ты пришёл? Высокий голос говорил насмешливо, и троица озадаченно посмотрела друг на друга, прежде чем броситься вслед за ушедшим юношей, ориентируясь на голос. В главном зале стояла ещё одна проститутка, рядом с ней стоял мужчина, непрерывно ощупывающий её руками. Однако она, похоже, не особо заботилась об этом и стояла там, как будто ничего не происходит, разговаривая. – Аньсинь-цзэ, – поздоровался Мэн Яо, улыбаясь. Трое братьев сразу поняли, что улыбка была фальшивой. Аньсинь, однако, это не заботило, и она рассмеялась. – Помните ту проститутку, которая умерла? Это её сын, – сказала она, разговаривая со своим клиентом и махнув на Мэн Яо, который остановился. – Ты все ещё этим занимаешься? – …Чем? – осторожно спросил Мэн Яо. – Ну, знаешь, – нетерпеливо заговорила она. – Заклинательством. Её клиент перестал ощупывать её сзади и удивлённо спросил: – Он заклинатель? – Да ладно! – истерически засмеялась проститутка. – Его мать изо всех сил старалась, благослови её душу, но в конце концов сын проститутки – это сын проститутки, а ублюдок – так и останется ублюдком, верно, Мэн Яо? Я же говорила тебе, что твой отец не примет тебя, не так ли? – Эй ты, сука! Почему бы тебе заткнуться, пока я не вырвала все твои волосы, а? – сказала Сы-Сы, закрывая собой Мэн Яо. – Унижать мою покойную подругу и её сына – как тебе не стыдно? – Унижать? – удивлённо спросила Аньсинь. – А разве мы все уже не унижены? Мы живём в Публичном доме. Мэн Ши немного умела читать, но на этом все. Отправлять сына в школу? Покупать ему брошюры? Обучать его? Что толку? Он по-прежнему никому не нужен, и все, чего она добилась, – это смерть в тщетном ожидании человека, который никогда бы не пришёл! Сы-Сы зарычала на Аньсинь, а Мэн Яо встал позади женщины, беспомощный, но явно разъярённый, судя по тому, как сжимались его кулаки. Не в силах справиться с таким злословием, даже если оно не было направлено ни на кого из них, Вэй Усянь заговорил, не задумываясь. – Ты не права, – сказал он и встал перед Сы-Сы. Его брат встал рядом с ним. – Кто сказал, что это бесполезно? Мэн Яо умнее многих совершенствующихся, которых я видел! – Благодари звёзды за то, что единственная идиотка, которую ты знаешь, – это ты сама. – Добавил Цзян Чэн, а его братья не могли не удивиться тому, как быстро он перестал волноваться из-за факта неодетости женщины. – Простите? – потрясённо сказала-спросила Аньсинь. Тем не менее, она ничего больше не могла сказать, потому что перед ней стояли трое молодых людей в дорогой одежде, которые явно выглядели так, как будто они были известными молодыми господами. Больше она не смогла заговорить вслух. – Но в одном она была права, – повернулся Не Хуайсан к Мэн Яо, который смотрел на них широко раскрытыми глазами. – Ваш отец не примет вас. Даже если он примет и признает вас как наследника, он никогда не примет вас в своём сердце. Лицо Мэн Яо сразу помрачнело. – Но, – продолжил Не Хуайсан, подходя к старшему юноше. – Клан Не… мы примем вас к себе. Если вы пойдёте со мной, если вы поклянётесь мне в верности, у вас будет место в мире. Я помогу вам стать заклинателем. Мэн Яо уставился на него, больше не чувствуя себя озлобленным. Не тогда, когда кто-то проявлял к нему доброту. Сы-Сы посмотрела на него: – Чего ты ждешь, А-Яо? – рявкнула она. – Такая возможность выпадает раз в жизни. У тебя могла бы быть жизнь. Это все, что Мэн Ши когда-либо хотела для тебя. Иди с ним! Мэн Яо, однако, не мог не колебаться. – Я… Хуайсан и его братья ждали, затаив дыхание. – Простите меня,– сказал наконец он, и четыре пары плеч спустились. Но он продолжал говорить. – Но спасибо. Спасибо, что сказали мне это. Я… я очень счастлив. Я знаю, что это возможность, которая, возможно, больше никогда не представится, но я… Хуайсан искоса посмотрел на Вэй Усяня. Его названый брат повержено покачал головой. Ничего не поделаешь. Мэн Яо не был человеком, который мог так быстро изменить своё мнение. Он много лет бегал за отцом. Он затаил обиду до самой могилы. Несмотря на попытку забрать с собою в смерть Лань Сичэня, он оттолкнул этого человека в последний момент, остатки его привязанности не позволили довести дело до конца. Он был очень упрямый. Это они уже знали. Не Хуайсан закусил губы и полез в карман своего одеяния. – По крайней мере, возьмите это. Мэн Яо вопросительно посмотрел на то, что протягивает Не Хуайсан. Это было похоже на, своего рода, небольшой медальон. На нем была замысловато вырезана голова зверя. – Это печать клана Не, – объяснил Хуайсан. – Это не простая безделушка, которую можно найти в любом лотке у дороги. Это официальная печать. Если вы покажете её кому-нибудь в Цинхэ, они приведут вас либо ко мне, либо к моему брату. Хуайсан взял Мэн Яо за руку и вложил в неё печать. – Возьмите это с собой и сохраните. Если вы передумаете, вернитесь в Цинхэ и разыщите меня. Моё предложение останется в силе. Мэн Яо сжал печать в руке и бережно поднёс её к себе. – Спасибо. Вскоре после этого Аньсинь фыркнула и ушла, клиент беспрестанно расспрашивал её о том, почему трое молодых господ оказались в их Публичном доме. Мэн Яо поклонился троице, а затем Сы-Сы, прежде чем спрятать печать в складках одежды и уйти. – Этот глупый мальчишка, – вздохнула Сы-Сы. – Он умён, но и чертовски глуп тоже. Юноши посмотрели на неё. Они стояли рядом с ней достаточно долго, чтобы она начала их расспрашивать. – Что такое? Разве вы трое не уходите? – спросила она, приподняв брови. Вэй Усянь и Цзян Чэн переглянулись. – Сестрица, а ты не хочешь пойти с нами? – спросил Вэй Усянь. Сы-Сы удивлённо посмотрела на них. – Что это? У вас троих есть благотворительная организация? Дом для несчастных? Почему вы ходите вокруг и предлагаете помощь всем? – Дело не в этом, – проворчал Цзян Чэн. – Как вы думаете, это ваше место? Мой брат спрашивает, не хотите ли вы заняться чем-нибудь другим. – И что могут сделать для меня трое детей вроде вас? Эти люди не позволят мне так просто уйти, – спросила она, положив руки на бедра. – За мою свободу придётся заплатить. – Возможно, сейчас я не смогу, но, в конце концов, я стану Главой Клана Юньмэн Цзян. Мы можем легко купить вашу свободу и найдём вам работу в Пристани Лотоса. – Ты наследник? – спросила Сы-Сы, распахивая глаза. – Неудивительно, что вы все похожи на молодых господ. Я сегодня сопровождала несколько больших шишек, не так ли? – Давай, сестрица! – настаивал Вэй Усянь. – Если ты останешься здесь, кто знает, что с тобой будет? Не беспокойся об этих людях, мы пришлём им деньги к утру. Мы предлагаем тебе пойти с нами, потому что ты нам нравишься и ты хороший человек. И это было правдой. Это была удивительная и храбрая женщина с золотым сердцем. Она относилась к сыну подруги как к собственному и отстаивала то, что считала правильным. Вэй Усянь питал слабость к таким людям. Сы-Сы засмеялась. – У тебя серебряный язык, молодой человек. Как только Вэй Усянь собирался уговаривать её дальше, Сы-Сы уступила. – Хорошо. Я пойду с вами! Кто вообще захочет остаться в этой адской дыре? – сказала она и пошла впереди них. Трио замерло, потеряв дар речи. Сы-Сы повернулась к ним: – Ну? Разве вы не идёте? Цзян Чэн странно посмотрел на неё: – Разве вам не нужно собрать вещи? Или сказать кому-нибудь, куда вы идёте? Сы-Сы взглянула на бордель, а затем на Цзян Чэна. – У меня нет ничего, что мне принадлежит. Мне нечего терять. Единственное, что у меня сейчас есть, – это моя личность и красота. Сказав это, она тряхнула волосами. – Так что пошли. Ведите меня к своей Пристани Лотоса! Трое юношей посмотрели друг на друга и не смогли удержать улыбки. Вэй Усянь улыбался широко, Цзян Чэн – раздраженно, а Не Хуайсан – криво.

***

В тот вечер, когда они возвращались в Пристань Лотоса, Вэй Усянь не мог не спросить старшего брата: – Ты дал ему эту печать из доброты? Или чтобы убедиться, что он будет под твоим контролем? Не Хуайсан смотрел вперёд. Перед ними шёл Цзян Чэн, которого неумолимо раздражала Сы-Сы, и он улыбнулся. – Возможно, и то, и другое. Но в основном, я думаю, это было сострадание, – сказал Хуайсан. – Вэй-сюн, я все ещё довольно жалкий и не великий комбинатор из видений, и хотя я пытаюсь им быть, я не хочу осуждать людей, которые даже ничего не сделали мне. Мэн Яо по-прежнему несчастен, но как только он покажет мне другую сторону, я без колебаний обличу его. Вэй Усянь посмотрел на своего друга и принял его осторожность. Он тоже не хотел проявлять милосердие к Вэням, но и не причинял вреда тем, кто ещё не причинил ему горя. Однако Мэн Яо и клан Вэнь были двумя разными типами людей.