Лань Ванцзи и Вэй Усянь остались одни, и последний пытался хоть как-то перевязать ногу Лань Ванцзи его же лобной лентой. Руку Вэй Усяня в месте раны от стрелы жгло на пару с ожогом на груди от тавро. Он смутно вспомнил, что у него была рана, когда он вместе с братьями наблюдал это в видении.
Кто бы мог подумать, что его травма была настолько серьёзной, что стала причиной того, что они оба остались в пещере! От Су Ше определённо было больше вреда, чем пользы.
Однако теперь, когда его братья и Вэнь Нин были в безопасности, Вэй Усянь смог немного расслабиться. Дядя Цзян стоял с лагерем на границе и у Не Хуайсана был Сифан. Скоро они вернутся.
– Смотри, Лань Чжань. Разве травы Мянь-Мянь не помогли? – усмехнулся Вэй Усянь, перевязывая ногу Лань Ванцзи. Юноша ничего не сказал в ответ. – Не отвечаешь мне? Игнорируешь? Это потому, что я нёс тебя на спине, или потому, что я снова прикасаюсь к твоей лобной ленте?
Лань Ванцзи скрипнул зубами.
– Ах, когда увижу её снова, обязательно как следует её поблагодарю.
Лань Ванцзи холодно посмотрел на него:
– Ты уверен, что не собираешься просто приставать к ней?
– О чем ты говоришь? – вскинулся Вэй Усянь. – Это не считается приставанием, если это делаю я. Это считается приставанием только в том случае, если тот, кто это делает, выглядит таким же слащавым, как Вэнь Чжао. А теперь давай, снимай.
– Что? – спросил Лань Ванцзи, слегка нахмурившись.
Вэй Усянь:
– А что ты думаешь? Одежду снимай!
Он сделал именно то, что сказал. Взявшись руками за отвороты одеяния Лань Ванцзи, он распахнул их в стороны, обнажив белоснежные плечи и грудь.
Лань Ванцзи внезапно оказался поваленным на землю в насильно распахнутом одеянии. Его лицо было почти зелёным, когда он воскликнул:
– Вэй Ин! Что ты собираешься делать?!
Вэй Усянь полностью стянул с него верхнее облачение и разорвал в лоскуты.
– Что я собираюсь делать? Здесь только мы одни, а я веду себя подобным образом. Разве не очевидно – что, по-твоему, я собираюсь делать?
Закончив говорить, он встал и развязал свой пояс. Словно из вежливости он обнажил собственную грудь. В отличии от Лань Ванцзи, его кожа была словно мягко поцелована солнцем.
Вэй Усянь не чувствовал себя комфортно, показывая своё тело Лань Чжаню, поскольку оно было слишком мускулистым, но это было необходимо, чтобы довести дело до конца. Тем не менее, несмотря на обстоятельства, он почувствовал, как уголок его рта слегка приподнялся, когда он увидел взволнованное лицо Лань Ванцзи, такое редкое и от того драгоценное проявление эмоций.
Он был совсем не похож на человека из видений, который мог просто схватить Вэй Усяня и связать ему запястья. Это была такая невинная версия его будущего воплощения.
– Ну а теперь, когда мантии больше нет, настала очередь штанов, – объявил Вэй Усянь, потянувшись к нижней одежде юноши.
Неспособный пошевелиться и невероятно обеспокоенный своей беспомощностью, Лань Ванцзи почувствовал, как внутри закипает сильный гнев. Ярость, клокотавшая в его груди, поднялась до горла и нашла иной выход – он отхаркнул черноватой кровью.
Вэй Усянь с облегчением улыбнулся глядя на это.
– Наконец-то! – усмехнулся он и нажал на несколько акупунктурных точек на груди Лань Ванцзи. – Вся застоявшаяся кровь вышла. Можешь не благодарить!
Раздражение Лань Ванцзи уменьшилось, как только он понял, что произошло. Вэй Усянь нарочно напугал и разозлил его, чтобы он не сумел сдержаться и отхаркнул застоявшуюся кровь. Выплюнув её, он действительно почувствовал, как его боль пошла на спад.
Хотя он знал, что это было сделано для его же блага, Лань Ванцзи все же был немного раздражён.
– …Не мог бы ты так больше не шутить?!
– Это очень вредно для здоровья, когда плохая кровь застаивается, – возразил Вэй Усянь. – Однако она легко выходит при панике. К тому же, я бы ни за что не воспользовался ситуацией и ничего плохого тебе не сделал.
Лань Ванцзи раздражённо посмотрел на него.
На самом деле, Вэй Усянь тоже не хотел бы повторять подобные шутки. Он предпочёл бы, чтобы в следующий раз они раздевались по взаимному согласию. В конце концов, он был подростком. Они находятся здесь вдвоём, наполовину раздетые, и объект его желаний так близко. Вэй Усянь ничего не мог поделать со своими мыслями, которые скакали в разные стороны. В очень неподходящих и неприличных направлениях.
Он открыл мешочек с травами и стал прикладывать травы на руку, в основном, чтобы отвлечься от своих непристойных мыслей.
Внезапно Лань Ванцзи поднял руку и остановил его.
– Что-то не так? – спросил Вэй Усянь.
Не говоря ни слова, Лань Ванцзи взял из его ладони немного трав и прижал их к груди Вэй Усяня.
– Ай! – вскрикнул Вэй Усянь, вздрогнув всем телом.
Он знал, что на его груди была открытая рана из-за непреодолимой боли, но он почти забыл о ней, заботясь о ноге Лань Ванцзи.
– Хватит-хватит! – сказал он, отрывая руку ученика Лань. – Рана на груди не имеет большого значения. Как ты думаешь, сколько трав в этом мешочке? В твоей ноге три больших дырки! Тебе они нужнее.
Лицо Лань Ванцзи потемнело. Мгновение спустя он ответил:
– Если ты знаешь, что будет больно, не будь таким безрассудным в следующий раз.
– А что мне ещё оставалось делать? – ответил Вэй Усянь. – По-твоему, мне нравится, когда меня прижигают раскалённым железом? Кто бы мог подумать, что Ван Линцзяо окажется такой бессердечной. Она чуть не поставила клеймо прямо на глаз. Мянь-Мянь – девушка, причём довольно красивая. Она могла ослепнуть или получить шрам на лицо, который останется навсегда. Насколько это было бы плохо?
– Но теперь шрам на всю оставшуюся жизнь будет у тебя, - сказал Лань Ванцзи бесцветным голосом.
– Это другое, – возразил Вэй Усянь. – Он не на лице. И потом, я мужчина – чего мне бояться-то? Разве может мужчина не получить несколько ран и не заработать несколько шрамов?
Сидя на корточках обнажённым по пояс, Вэй Усянь взял с земли ветку и пошевелил угли в затухающем костре, чтобы он разгорелся ярче. Когда он это сделал, ему в голову пришла мысль.
– Если только… ты беспокоился обо мне?
Лань Ванцзи холодно посмотрел на него:
– У тебя нет серьёзных намерений, но ты флиртуешь. Ты лишь потакаешь своим желаниям, а люди остаются в замешательстве. Теперь эта девушка будет помнить о тебе до конца своей жизни.
– Так ты беспокоишься о Мянь-Мянь? – нахмурился Вэй Усянь. – Не обо мне? Тебе… она тебе нравится, да?
– Нелепость, – бросил в ответ Лань Ванцзи.
Теперь даже Вэй Усянь был раздражён. Лань Ванцзи потенциально был влюблён в кого-то другого, и ругал Вэй Усяня. Как он мог не раздражаться?
– Хорошо, хорошо! Я нелепый. Я самый нелепый человек из всех!
Сказав это, он взял несколько белых кусков ткани. Даже если он был раздражён на Лань Ванцзи, его любовь к нему была сильнее, и он не хотел, чтобы ему было больно из-за травмы ноги. Он начал перевязывать ногу юноши.
– Что с тобой сегодня, Лань Чжань? – спросил Вэй Усянь. – Ты совсем не похож на себя. Ты очень невежлив…
Глаза Вэй Усяня расширились от осознания, и он поднял глаза на Лань Ванцзи в шоке. Лань Ванцзи тоже оглянулся, не понимая, почему Вэй Усянь остановился посреди своей тирады.
Первый ученик клана Цзян горько улыбнулся, передав Лань Ванцзи оставшиеся полоски ткани, стараясь не прикасаться к нему.
– Знаешь что? Доделай повязку сам. Похоже, ты действительно меня ненавидишь.
Лань Ванцзи странно посмотрел на него. Он некоторое время поспорил сам с собой, прежде чем сказать:
– Ты сегодня тоже очень странный.
Вэй Усянь взглянул на него, будучи слишком любопытным, чтобы долго сердиться, и спросил:
– Почему?
– …Ты более серьёзен, чем обычно, – ответил Лань Ванцзи.
– Тебе это не нравится? – приподнял бровь Вэй Усянь. – Мне это тоже не нравится. Я держался от тебя на приличном расстоянии из-за того инцидента на Совете Кланов. Я совершенно точно уверен, что украл твой первый поцелуй.
Лань Ванцзи сразу же напрягся, и, даже заметив это, Вэй Усянь продолжал говорить:
– Я сказал, что сожалею об этом. И я правда сожалею. Я даже думал вообще не разговаривать с тобой, пока этот воспитательный лагерь не закончится, но в конце концов, даже если я тебе не нравлюсь…
– …Что? – спросил Лань Ванцзи, когда молчание затянулось.
Вэй Усянь смело встретился глазами с Лань Ванцзи, когда произнёс следующие слова:
– Ты так отличаешься от всех остальных. Ты соблюдаешь правила и очень честный, до такой степени, что это скучно. Кроме того, тебе тяжело терпеть моё общество!
Лань Ванцзи казался раздражённым этими словами. Как будто его обидели.
– Но ты безупречен и справедлив, – продолжил Вэй Усянь, – и я думаю, что ты действительно замечательный человек. Так что даже если ты меня ненавидишь, ты мне все равно нравишься.
В пещере воцарилась тишина после этих слов.
Вэй Усянь больше не смотрел в лицо Лань Ванцзи, чтобы не видеть никаких признаков отчуждения. Он просто ворошил палкой костёр, несмотря на то, что он горел нормально, даже без его вмешательства.
– …Я тебя не ненавижу.
Эти слова были произнесены очень тихо, но в тишине пещеры их можно было услышать без труда. Вэй Усянь был удивлён, и даже больше, когда Лань Ванцзи заговорил снова.
– Спасибо, – сказал он.
Вэй Усянь подумал, что он ослышался, и поднял взгляд на него. Лань Ванцзи смотрел прямо на него, не пряча взгляд.
– Спасибо, – повторил он.
И в этот самый миг Вэй Усянь понял, что происходит. Это была та самая сцена из видения. Все было то же самое. Ситуация, одежда и их состояние.
Вэй Усянь точно вспомнил, что он сказал, и, просто чтобы сохранить идентичность видению, повторил свои слова.
– Не стоит, не стоит. У меня проблема в том, что я не выношу, когда меня вдруг благодарят, особенно когда такие люди, как ты, благодарят меня так серьёзно. Мне становится так не по себе, что даже в дрожь бросает. А вставать на колени, даже более чем не нужно.
– Ты слишком много воображаешь, – беспристрастно ответил Лань Ванцзи. – Даже если бы я и намеревался поклониться тебе, то все равно не смог бы пошевелиться.
Это было абсолютно так же!
Вэй Усянь был в восторге. Наконец-то он пережил целое видение. Раньше жетон не оставлял у них особых сомнений, но теперь он был абсолютно точно уверен, что это за видения. Они видели будущее и исправят все, что пошло не так. Настроение Вэй Усяня было приподнятым и он начал говорить на более позитивную тему.
– Дядя Цзян находится на границе. Он скоро доберётся до нас, самое большее через три-четыре дня.
– На ночной охоте? – спросил Лань Ванцзи.
Клан Вэнь заграбастали все земли, на которые они могли претендовать для ночной охоты, так что это было невозможно, но Вэй Усянь все равно кивнул.
– Да, – солгал он, – и поскольку он скоро будет здесь, мы можем спокойно его ждать. Хорошо, что монстр сидит в бассейне и не преследует нас, но плохо то, что он закрывает отверстие для побега, поэтому мы застряли тут. Нам просто не надо раздражать Сюань У.
– Значит, ты знаешь, что это Сюань У, – спросил Лань Ванцзи, слегка приподняв брови.
Услышав эти слова, Вэй Усянь осознал свой промах, но использовал свои знания из видения, чтобы выкрутиться. Согласно видению, Лань Ванцзи знал о Сюань У, потому что читал об этом в библиотеке Облачных Глубин.
– Я читал об этом в некоторых старых текстах из библиотеки.
– Я тоже читал их, – кивнул Лань Ванцзи. – Ты знаешь об этой истории?
– Да, – кивнул Вэй Усянь, криво улыбаясь, – проклятая тварь переела. Подумать только, она сожрала столько людей, что переваривала их несколько сотен лет…
Лань Ванцзи почувствовал отвращение к грубым формулировкам и больше не обращал на него внимания.
Вэй Усянь просто вздохнул и откинулся назад, безмолвно подтверждая конец их разговора.
***
– Не будьте так строги с собой, молодой господин Лань, – сказал Мэн Яо с улыбкой. – Несмотря на все ваши таланты в различных областях, стирка одежды не обязана относиться к их числу. Это было бы совершенно несправедливо.
Лань Сичэнь сконфуженно склонил голову, глядя на корзину с одеждой в своих руках. Они пошли к ближайшему ручью, чтобы выстирать всю грязную одежду. Однако, Лань Сичэнь просто порвал ткань, пытаясь помочь Мэн Яо выстирать одежду, и в конце концов, юноша настоял на том, что сделает все сам. Лань Сичэнь, в свою очередь, настоял на том, чтобы отнести все вещи обратно в жилище.
– Я приношу извинения. Я хотел помочь тебе по хозяйству, но я не могу справиться даже со своими обязанностями, не говоря уже о твоих.
– Все в порядке, – усмехнулся Мэн Яо, – я не против стирки. Мне всегда было тяжелее таскать корзины с одеждой.
– Тогда ты можешь оставить эту работу мне, – ярко улыбнулся Лань Сичэнь.
Во время разговора Лань Сичэнь и Мэн Яо поняли, что у них действительно много общего, в основном это касается их вкусов в музыке, искусстве и книгах. Лань Сичэнь был поражён, узнав, как быстро Мэн Яо впитывал информацию. Ему нужно было прочитать книгу только один раз, чтобы запомнить её. В свою очередь, Мэн Яо проявил огромное уважение к адепту клана Лань.
Они говорили о многом. Лань Сичэнь почти сразу доверился Мэн Яо и рассказал ему обо всех событиях, которые произошли в Облачных Глубинах, от письма, которое он получил, до сожжения резиденции Клана.
– Я рассказал тогда только своему отцу, – признался Лань Сичэнь. – Он все ещё отказывался выходить из своего уединения, и первые несколько месяцев это было тяжёлое противостояние. Но, в конце концов, я взял дело в свои руки. Я скопировал каждую книгу из нашей библиотеки, повесил колокольчики возле входа в Облачные Глубины и заранее упаковал свои вещи на случай, если что-то пойдёт не так. К тому времени, как они пришли, я был готов уйти, и отец мне поверил.
– Вы действительно не представляете, кто отправитель? – спросил Мэн Яо.
Лань Сичэнь покачал головой:
– Если бы я это знал, я бы непременно поблагодарил их. Я обязан им жизнью своего отца. Если бы они не раскрыли тот факт, что он будет ранен, то, боюсь, его бы сейчас здесь не было.
– Эти люди знают слишком много, – сказал Мэн Яо, сжав губы в тонкую линию. – Как они могли предсказать все, что произойдёт? Возможно, они являются учениками клана Вэнь?
– В этом есть смысл, – ответил Лань Сичэнь, обдумав эту версию. – Я нашёл письмо сразу после возвращения с Совета Кланов в Цишане. Если это кто-то из клана Вэнь, то я должен выяснить, кто именно. Они могут оказаться в опасности, если выяснится, что они помогли клану Лань.
Пока они тихо обсуждали эту тему, они вошли в комнату Мэн Яо, только для того, чтобы уронить то, что несли в руках.
Это произошло потому, что Цинхэн-Цзюнь, который всю последнюю неделю находился без сознания, сидел на кровати, бессмысленно уставившись в пространство.
– Отец! – ахнул Лань Сичэнь.
– А-Хуань… – устало посмотрел на него отец.
Лань Сичэнь, заметив груду одежды, лежащую теперь на полу, немедленно наклонился, чтобы снова собрать её обратно в корзину. Мэн Яо бросился ему на помощь. Снова вставая, юноша взял корзину и убрал её в угол.
– Отец… – подходя к нему, обратился Лань Сичэнь, – когда ты проснулся?
Глава клана Лань закрыл глаза и сказал:
– Может, полшиченя* назад. Можно мне воды?
Именно тогда Сичэнь заметил, насколько хриплым был голос его отца. Он уже собирался принести немного воды, когда появился Мэн Яо с чашкой воды в руке.
– Пожалуйста, возьмите, господин, – сказал Мэн Яо, склонив голову.
Цинхэн-цзюнь без колебаний взял воду и выпил её настолько спокойно, насколько это было возможно для мучимого жаждой человека. Хотя он был худым и измождённым, отец нефритов держался спокойно, и его аура излучала достоинство.
– Спасибо, – сказал он, передавая чашку обратно Мэн Яо, его голос стал более ровным, чем раньше. – Я полагаю, мы какое-то время находились под твоим присмотром?
Мэн Яо был напуган, но не осмелился показать этого. Вместо этого он уважительно склонил голову, пока говорил.
– Большую часть недели, господин Лань, – ответил Мэн Яо. – Вы голодны?
Цинхэн-цзюнь не мог не улыбнуться:
– Не так сильно, как должно быть. Это может подождать.
Лань Сичэнь поддержал отца, когда тот начал свешивать ноги с края кровати. Цинхэн-цзюнь оперся на плечо сына, когда сел прямо.
Мэн Яо стоял на расстоянии от них и вежливо поклонился.
– Меня зовут Мэн Яо, господин Лань. Хотя я могу предложить не так уж и много, пожалуйста, не чувствуйте себя стеснёнными здесь.
Цинхэн-цзюнь посмотрел на него с лёгким удивлением:
– Разве это не накладно? Я не могу представить, что будет легко содержать в доме ещё двух гостей с доходом одного человека.
Лань Сичэнь слегка вздрогнул, внезапно осознав эту правду. Раньше он никогда не беспокоился о деньгах и поэтому не особо задумывался об этом, когда Мэн Яо продолжал ходить на работу, а вечером возвращался с едой.
– Мэн Яо, мне очень жаль. Я не подумал об этом. У меня есть деньги, поэтому в следующий раз, когда вы выйдете куда-нибудь, пожалуйста, не тратьте свои сбережения.
Мэн Яо поддался мягкому сдержанному смеху:
– Благодарю, молодой господин, господин Лань.
– И мы тоже, – сказал Цинхэн-цзюнь, склонив голову. – Меня зовут Лань Цицю,** более известный как Цинхэн-цзюнь. Благодарю за спасение наших жизней, Мэн Яо.
Примечания переводчика:
* Шичень – старое китайское измерение времени, равно двум часам.
** Lan Qiqiu – Лань Цицю – вроде должно читаться так, но в новелле я не помню чтобы читала его имя… если кто в курсе – пишите, я исправлю.
