***
Когда Цзян Фэнмяня попросили покинуть лазарет, он не знал, что и думать, и, честно говоря, он слишком устал, чтобы думать вообще. Вэнь Нин проводил его в спальную каюту, и хотя он думал, что не сможет заставить себя лечь, прежде чем он осознал что-либо ещё, он уже уснул. Это было причиной того, почему на следующее утро проснувшись, он сразу же отправился на поиски оставшихся членов своей семьи. Он был все ещё в той же одежде, что и накануне, и был весь в крови и грязи, но не удосужился ничего сделать со своим неподобающим внешним видом. Когда любимый человек оказывается в шаге от смерти, это меняет взгляды на то, что можно считать важным. Он практически сразу нашёл своих дочь и сына. Они, как обычно, были с Сы-Сы. Цзян Фэнмянь приостановился, услышав разъярённый голос Сы-Сы. – А-Чэн, о чем ты думал?! – ругалась Сы-Сы. – А-Ин доставляет много неприятностей, и большую часть времени он не слушает, но на этот раз он услышал всё. Мадам Юй проскользнула мимо всех нас. Если ты собирался винить его, то должен винить и меня. – Нет, – сказала Цзян Яньли, выступив вперёд. – Это я. Если бы я не была такой рассеянной, этого с мамой не случилось бы. Я так виновата. Цзян Чэн не отвечал мгновение. Он выглядел таким смиренным – полная противоположность тому отчаянию, которое он продемонстрировал вчера. Он проговорил медленно: – … Я не хочу тебя винить. Я не хотел никого винить… Я сам знаю, что был не прав. Я извинюсь перед Вэй Ином… Сы-Сы выглядела непривычно разочарованной: – Извинишься перед ним! Если бы только было так легко и просто за все извиниться! Цзян Фэнмянь продолжал наблюдать за ними со слегка притупленным любопытством. Он так устал, его сердце было разбито, и в этот момент все, что он действительно мог, – это просто смотреть. – Где он? – спросил Цзян Чэн, словно только что осознал нечто важное. Сы-Сы моментально протрезвела. На мгновение она, казалось, спорила сама с собой, но, в конце концов, ответила: – Он… с девой Вэнь. Внезапно Цзян Яньли также осознала то же самое, что и Цзян Чэн: – С девой Вэнь? Почему? Что он собирается делать? Когда Сы-Сы беспомощно посмотрела на них, дети Цзян Фэнмяня в панике вскочили. Похоже, они точно знали, что происходит, но оставались на месте, потому что надеялись на иное. И все же страх того, что они оказались правы в том, в чем хотели бы ошибиться, был невыносим. Цзян Чэн схватил Сы-Сы за плечи и слегка встряхнул её, чего никогда раньше не делал: – Что он собирается делать? Сы-Сы не ответила. – Сы-Сы-цзе! – воскликнула Цзян Яньли со слезами. Глядя на их полные тревоги лица, Сы-Сы смягчилась. – Я пыталась остановить его… – почти простонала она в ответ. – Даже Вэнь Цин пыталась остановить его. Она неоднократно говорила ему, даже когда они готовились к операции, что шансы были только пять из десяти. Он отвечал, что пять из десяти это нормально, потому что он будет жить, но мадам нет, если у неё не будет Ядра. Поскольку нельзя было терять время на убеждения и споры, Вэнь Цин немедленно приступила к пересадке Золотого Ядра… Сы-Сы заплакала, продолжая говорить: – Я действительно хотела заставить его остановиться, но не знала, что делать! Мадам Юй лежит на смертном одре, и как я могла сказать ему, чтобы он не спасал её?! Цзян Яньли и Цзян Чэн обменялись испуганными взглядами и бросились в сторону лазарета. Цзян Фэнмянь обратился к Сы-Сы, как только они убежали. – Сы-Сы! – настойчиво воскликнул он. – Все, что ты сказала, правда?! Сы-Сы была настолько поражена его внезапным появлением, что даже перестала плакать и ответила: – Да… А-Ин… решил передать своё Ядро мадам Юй. Цзян Фэнмянь, все ещё не веря в сложившуюся ситуацию, продолжал спрашивать её: – Как такое возможно? Дева Вэнь сказала, что спасти её невозможно. Она сказала мне, что все перепробовала. – А-Ин по какой-то причине знал о её исследованиях… она много лет писала работу об операции по пересадке Золотого Ядра. Он, должно быть, слышал об этом от её брата ... Цзян Фэнмянь не стал ждать, пока Сы-Сы закончит говорить. Он поспешил в направлении, в котором убежали его дети. Вскоре он добрался до двери лазарета, где ему предстало зрелище сына, яростно использующего Цзыдянь и Саньду. Цзян Яньли стояла в отдалении, скорее всего, по указанию Цзян Чэна. Корабль, на котором они находились, был не слишком большим, и проходы были маленькими, поэтому использование такого оружия определённо должно было нанести ущерб, но ни Цзыдянь, ни Саньду не оставили ни единого повреждения на двери. – Черт возьми, черт возьми, черт возьми! – ругался Цзян Чэн, нанося удары. Его лицо было красным, и он продолжал бить дверь, но даже царапины не осталось. Вместо этого Саньду был отброшен, а Цзыдянь нанёс ему ответный удар. В конце концов, он бросил оружие и начал просто пинать по двери: – Открывай! Вэй Усянь! ВЭЙ ИН! Я знаю, ты меня слышишь! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!! – Почему дверь не открывается? – спросила Цзян Яньли, которая тоже выглядела так, будто была готова броситься на неё. – Почему не открывается?! – Отойдите, – сказал Цзян Фэнмянь, шагнув к ним, и вынув из ножен свой меч. Его дети молча повиновались, и Цзян Фэнмянь встал перед дверью. Он сконцентрировал столько энергии, сколько смог в своём мече и полоснул по двери. Какой бы невидимой ни была защита, Цзян Фэнмянь уже понимал, что эта дверь была зачарована, даже когда Цзян Чэн атаковал её. Тем не менее, столкнувшись с этим сам, Цзян Фэнмянь сразу понял, что это действительно очень сильная защита. – Не оставил даже царапины… – И не оставишь, – язвительно сказал Цзян Чэн. – Вэй Ин исследовал заклинания для этого барьера с пятнадцати лет. Он настолько мощный, что может дать отразить армию. – Он завершил его? – спросила Цзян Яньли, которая похоже, тоже знала об этом конкретном его изобретении. – Нет. Если бы он его завершил, то использовал бы для защиты Пристани Лотоса. Как бы то ни было, для установки этого барьера требуется почти шичень, и он может работать только в пространстве такой маленькой комнаты, как эта. Вэй Ин большую часть времени глуп, но только когда дело касается подобных штук, он настолько умён, что никто из нас никогда не сможет пойти против его решений! – сказал Цзян Чэн и так горько рассмеялся, что его смех почти граничил с безумием. Цзян Фэнмянь стоял перед дверью, больше не зная, что делать. Там, за дверью, его умирающая жена и его приёмный сын лежали на кровати, одна боролась за свою жизнь, а другой боролся за её спасение. И все же любой вариант завершения был плохим. Цзян Чэн съехал на землю, прислонившись спиной к стене коридора. Это было недостойное положение, оно показывало его слабость, и в любое другое время он никогда бы не позволил себе быть таким. Однако сейчас все чувствовали то же самое, что и он. – Это я должен был быть тем, кто отдаст своё Ядро маме, – произнёс Цзян Чэн. – Это должен быть я. – Нет, А-Чэн, – ответил Цзян Фэнмянь. – Это не твоя ответственность, а моя. – Да, это ваша ответственность, – раздался голос Сы-Сы. Она медленно подошла к ним с красными глазами и опухшим лицом. – Это ваша ответственность, но также и А-Ина. Он считает себя частью вашей семьи, но он не мог позволить А-Чэну пожертвовать своим Ядром. Он видел… как усердно ты работал, чтобы усилить свои духовные силы. И он также не мог позволить Главе Клана сделать это, потому что тогда господин Цзян не смог бы больше быть Главой Клана. – Она на мгновение остановилась. – Это означало, что ответственность ляжет на твои плечи, а ты ещё слишком молод. В конце концов, его жертва в основном связана с его любовью к тебе, А-Чэн. Цзян Чэн какое-то время сидел на земле, прежде чем снова заговорить. Его голос был надломлен, когда он спрятал голову в своих руках, и Цзян Фэнмянь прекрасно понимал, что он плакал, говоря: – Вэй Ин – идиот. Он такой идиот! Но я намного хуже! Цзян Яньли села на пол рядом со своим братом. Она подтянула колени к груди и обняла их, как будто пыталась удержать что-то внутри себя в равновесии. – Ты не единственный, кто может винить себя, А-Чэн. Я… должна была продолжить своё совершенствование. Если бы… если бы я работала достаточно усердно… как ты, возможно, моё Ядро было бы сильнее. – Цзян Яньли расплакалась. – Почему я не тренировалась больше? Цзян Фэнмянь смотрел на своих детей, чьи тихие всхлипывания становились всё громче, пока они оба не стали уязвимо цепляться друг за друга. Таким образом, они выглядели такими молодыми, какими и были, столкнувшись с войной и выбором, который было слишком сложно сделать. Его собственные глаза оставались сухими, пока он смотрел на них, но его сердце чувствовало их боль, как свою. Сы-Сы многозначительно посмотрела на него, прежде чем уйти. Было ясно, что она не хочет вмешиваться в личные дела. Цзян Фэнмянь опустился на колени перед сыном и дочерью и, вспомнив, как Вэй Усянь когда-то учил его этому, обнял их, притянув к себе. Это было все, что он мог сейчас сделать.***
Вэй Усянь издал резкий, сдавленный крик, когда Вэнь Цин начала вырезать его Ядро. Его рот был заткнут кляпом из куска ткани, и к этому моменту он был пропитан его слюной, но ему придётся продержаться там ещё одну ночь. Эта мысль уже заставляла его чувствовать отвращение. Сначала Вэнь Цин хотела использовать дурманящие средства, но уже зная о будущем, Вэй Усянь знал лучше. Он сказал ей, что Золотое Ядро будет невозможно передать, если он не будет в сознании. Конечно, она недоверчиво посмотрела на него и спросила, откуда он это узнал. У него не было ответа, но, в конце концов, она решила довериться ему после некоторых уговоров. – Вэй Усянь, оставайся в сознании, – периодически говорила Вэнь Цин. – Ты не можешь потерять сознание! У него было ощущение, что Вэнь Цин произносила только эту фразу с тех пор, как они начали операцию, и каждый раз, когда она произносила её, он знал, что она права. Вэй Усянь широко открывал глаза, и на какое-то время порез ножа превращался в ничто, пока внезапно его тело снова не почувствовало боль. Это были самые болезненные моменты. Его грудь горела, и он множество раз хотел удержать себя от взгляда на то, что она делает, и, тем не менее, его глаза переместились на то, что он не хотел видеть: его Золотое Ядро, в процессе отделения от его тела. – Молодой господин Вэй… – Вэнь Нин был рядом с ним, держа в руках кусок ткани, чтобы вытереть пот. Как и в видениях жетона, его глаза были полны слёз. – Молодой господин Вэй. Не смотрите… Я накрою ваши глаза тканью. Со всеми имеющимися силами Вэй Усянь покачал головой. – Не надо, А-Нин! Он предпочитает так, – сказала Вэнь Цин, нахмурив брови, и сосредоточившись на области его сердца. – Н-но… – Вэнь Нин посмотрел на Вэй Усяня, как будто он тоже чувствовал ту же боль. – Нет! – отрезала Вэнь Цин. – И не плачь! Правда, было больно видеть собственными глазами, как его Золотое Ядро вырезали из его груди. Но для Вэй Усяня неспособность видеть и знать, что с ним происходит, была гораздо страшнее. Он задавался вопросом, было ли все также в прошлый раз. Сцена была настолько знакомой, поскольку это была первая сцена, которую он когда-либо видел с помощью жетона. Человек, которому он отдаёт своё Ядро, был другим, но тот человек, для кого он отдавал его, остался прежним. Ему было интересно, что сейчас делает Цзян Чэн. Он определённо знал, что делал Вэй Усянь. Он там, за дверью, в отчаянии пиная её? Ему показалось он может видеть эту картинку в голове, несмотря на то, насколько туманными были его мысли. Или, может быть, он плачет. Возможно, все они плачут. И даже в это ужасное время, когда он был наполнен такой болью, что не мог нормально думать, лицо Лань Ванцзи всплыло в сознании Вэй Усяня, даря ему мнимое ощущение безопасности. Вэй Усянь абсолютно потерял счёт времени. Казалось, что он всегда будет лежать под ножом и операция никогда не закончится, но затем он, в конце концов, почувствовал, что его духовные силы начали исчезать. Тепло в его теле растаяло и сменилось холодной пустотой в груди. Смутно он услышал слова: – Наконец-то… Две ночи… Прошли… Он уснул.***
Когда Вэнь Цин вышла, то увидела троих невероятно встревоженных членов семьи, которые ждали за дверью, сидя на полу, как никогда бы не сделал ни один благородный господин, которого она когда-либо видела. У всех были красные опухшие глаза, и они выглядели сильно невыспавшимися. Она почти задавалась вопросом, не спали ли они также целых две ночи. Вэй Усянь, кто сказал, что ты не настоящая часть этой семьи? Тебя так любят. Подумала Вэнь Цин, увидев их. Она посмотрела на них, поджав губы: – Полагаю, Сы-Сы вам сказала. Они оглянулись на неё, не кивая и не качая головами, но было ясно, каков был ответ. – Пересадка… прошла успешно, – сказала Вэнь Цин. Это было её любимой частью в работе врача. Это был момент, когда она могла сказать людям, что их близкие живы и здоровы. Та часть, которую она ненавидела, была той, где ей пришлось сделать обратное, и объявить плохие новости. Как она поступила бы сейчас. – Мама… в порядке? – спросила Цзян Яньли, вставая и глядя на Вэнь Цин своими большими оленьими глазами в слезах. – Она стабильна. Насколько я могу судить, она выживет, – ответила Вэнь Цин. Цзян Фэнмянь почувствовал облегчение, услышав эту новость, но напряжение, отразившееся на его лице, не исчезло. Конечно, нет. – А как А-Ин? – напряжённо спросил Цзян Фэнмянь. – Вэй Усянь… – начала Вэнь Цин, вздох сорвался с её губ. – Он в порядке. Он полностью здоров. Однако вы должны помнить, что он больше не может выполнять такое же количество физических нагрузок, как вы. Его скорость понизилась, его сила уменьшилась, а продолжительность его жизни сократилась. – Продолжительность жизни? – спросил Цзян Чэн, вскакивая с пола. – Да, – ответила Вэнь Цин. – Сейчас он обычный человек, так что он будет стареть как обычный человек. Через десять-двадцать лет его ограничения станут ещё более очевидными. Вот тогда ты ему понадобишься больше всего. Тревога просочилась буквально в кости всех. Казалось, это продолжалось довольно долго, пока Вэнь Цин не покачнулась. – Сестра! – Вэнь Нин появился в дверях и держал сестру за плечи, чтобы она не упала. – Все в порядке, А-Нин, – сказала ему девушка, её голос внезапно стал мягким и утомлённым. – Я просто хочу спать. – Вам следует отдохнуть, дева Вэнь, – сказал Цзян Фэнмянь. Она кивнула ему. – Я помогу ей, – донёсся до них голос Сы-Сы. Группа наблюдала, как к ним подошла служанка Цзян Яньли. Её не было, пока группа была вместе, но казалось, что это только так выглядело. Сы-Сы терпеливо ждала за углом, пока все не закончится. – Пойдёмте, дева Вэнь, – сказала она, взяв Вэнь Цин за руку и обвив ею собственную шею, чтобы поддержать девушку. – Вы заслуживаете отдыха. Глаза Вэнь Цин закрылись, когда ей помогли вернуться в спальню. – Молодой господин Вэнь? – позвала Цзян Яньли, как только они ушли. – Вы разве не устали? – Н-нет, – ответил Вэнь Нин и удивлённо посмотрел на неё. – В любом случае я плохо сплю… ночь или две – не имеет значения… Цзян Яньли слегка улыбнулась ему, столкнувшись с такой застенчивостью. Это напомнило ей Вэй Усяня, когда он впервые приехал в Пристань Лотоса. Конечно, он недолго робел и вскоре начал шалить и веселиться, но это было драгоценное воспоминание. – Мадам Юй и молодой господин Вэй… спят, – сказал Вэнь Нин. – Но вы можете пойти к ним.***
С момента пересадки прошёл день. Корабль, на котором они находились, пришвартовался в Юэяне. Именно сюда перебралась половина клана Цзян и тут люди Вэнь Нина остановились, чтобы пополнить припасы. Они будут здесь какое-то время – пока Вэй Усянь не проснётся, по крайней мере, потому что Вэнь Цин чувствовала ответственность за своего пациента. Они сразу нашли место для житья, поскольку ученики клана Цзян нашли заброшенный дом, убрали и отремонтировали его для глав клана, пока они не прибыли. Несмотря на то, что мадам Юй и Вэй Усянь были без сознания, их переместили в дом настолько бережно, насколько это было возможно с помощью адептов клана Цзян. Им уже сказали, что мадам Юй может не просыпаться, по крайней мере, неделю, и ей нужно получать как можно больше духовной энергии. Цзян Фэнмянь взял на себя эту обязанность и сидел рядом со своей женой столько, сколько мог, днём и ночью, только время от времени уходя, чтобы поесть, искупаться и отдохнуть. Цзян Яньли, с другой стороны, помогала, как могла. Она вытащила все припасы, которые оставил Не Хуайсан, и с помощью Сы-Сы удобно их организовала. Что касается лекарственных трав, она спросила Вэнь Цин после того, как лекарь отдохнула, и записала все, что ей объяснили относительно того, какая трава и какое лекарство от чего помогает. Цзян Чэн тем временем выполнял обязанности главы клана, записывая, сколько членов клана Цзян перебралось в Юэян, и пытался выяснить, сколько уехали в другое место. Он также посетил клан Чан, чтобы объявить об их присутствии. Поскольку они были крупным кланом, их приняли очень хорошо, и сразу же предложили любую необходимую помощь. В остальное время он сидел рядом с Вэй Усянем, и заботиться о нем стало его неофициальной работой. Столкнувшись с бесполезностью передачи духовной энергии, Цзян Чэн посвятил себя вытиранию лица и очистке доступных частей тела. Когда он вытирал торс, наследник клана Цзян не мог не заметить шрамы на его груди. Одним из них был шрам от тавро клана Вэнь, которой Ван Линцзяо не так давно пометила его. Другим было то место, которое разрезала Вэнь Цин. Он был поражён, обнаружив, что порез уже заживает. Вэнь Цин действительно была потрясающим лекарем: она сделала разрез настолько чистым, что к тому времени, когда он заживёт, он будет почти не виден. Закончив, он сел на деревянный стул, который стоял поблизости, и уставился в лицо брату. Он выглядел нормально – точно так же. Вы никогда не сможете понять, что у него нет Золотого Ядра. Возможно, поэтому его будущее «я» из видений никогда об этом не догадывался. Окно было рядом с кроватью Вэй Усяня, и через него дул лёгкий ветерок, который отбрасывал часть его волос на лицо. Цзян Чэн оттолкнул волосы и подумал, стоит ли их заплести, чтобы они не запутались. Когда Вэй Усянь просыпался, он определённо боролся с колтунами, в которые превращались его волосы. Точно так же, как он делал, когда они были моложе, и он понятия не имел, как расчёсывать волосы. Между этими приятными воспоминаниями Цзян Чэн погрузился в сон.