Yearning for Miles

Люди вокруг Вэй Усяня сворачивали лагерь. Было раннее утро, и туман только рассеялся. Мирные жители тоже проснулись рано, чтобы помочь чем могли. Первоначально Лань Цижэнь предлагал им уйти как можно скорее, но, видя, что все простые люди устали, они решили отдохнуть ночью, поэтому надо уйти очень рано, прежде чем их обнаружат. Пока Первый ученик клана Цзян гулял поблизости, как новички, так и старшие ученики избегали его. Это произошло потому, что перед ними снова предстал Старейшина Илина. Это означало, что у него было довольно пугающее выражение лица, и ни у кого не хватило смелости даже сказать ему «доброе утро». Вэй Усянь не без причины был в плохом настроении. Он недосыпал, и он был обеспокоен, что усиливало его гнев. Ранее, этим утром, даже раньше пяти часов, которое было временем, которого придерживались ученики Лань, Вэй Усянь бесцеремонно проснулся от своего сна. Или он должен назвать это кошмаром? Все началось хорошо. С ним был Лань Ванцзи, и они разговаривали – о чем, он не мог вспомнить, – а затем Вэй Усянь обнял юношу. Это было тёплое и успокаивающее объятие, но он почувствовал, как что-то проскальзывает между его пальцами. С опозданием он понял, что спина Лань Ванцзи кровоточит. Прежде чем он осознал это, он оказался в совершенно другом месте. В том, где Вэй Усянь стоял перед коленопреклонённым Лань Ванцзи, а позади последнего стояли все главные члены клана Лань. Он наблюдал, как Лань Цижэнь с бледным лицом приказал: – Бейте! И они начали бить Лань Ваньцзи дисциплинарным кнутом. Проснувшись с воспоминанием о том ужасном видении, Вэй Усянь определённо не мог быть в хорошем настроении. Он был очень глубоко в своих мыслях, размышляя обо всех этих вещах, но, как обычно, его вернули к реальности. Это был сердитый голос Лань Цижэня, и это было так правильно в тот самый момент. «Подумай о дьяволе…» – невольно пронеслось в голове Вэй Усяня, когда он заглядывал в окно дома, который Лань Цижэнь занимал со своим племянником. – Ванцзи! Вэй Усянь был удивлён, увидев, что Лань Цижэнь обратил свой гнев на племянника. Это был первый раз, когда он был свидетелем такого явления, не считая видений жетона. – Ты должен вернуться в Гусу, – раздражённо сказал учитель Гусу Лань. – Я запрещаю тебе оставаться с этим… этим… Какая причина может быть у тебя, чтобы ты хотел остаться рядом с Вэй Ином? Его методы совершенствования нечестивы и, очевидно, что он влияет на тебя! Лань Ванцзи по-прежнему всем своим видом демонстрировал неповиновение: – Дядя, Облачные Глубины стабильны. Вэй Ин… – Вэй Ин – нет. Он не стабилен и я не позволю тебе быть рядом с ним больше, чем необходимо. О чем думал Сичэнь, оставляя тебя здесь? – нахмурился Лань Цижэнь. Обычно он никогда не перебивал собеседника, так как это грубо, и, кроме того, это был его любимый племянник! Это показало, насколько он не одобрял Вэй Усяня. Первый ученик клана Цзян оторвался от окна и быстро убежал подальше, не желая больше ничего слышать. Снова неожиданно в мыслях возник образ Лань Ванцзи, стоящего на коленях, обнажённого до пояса. Весь его клан, его дядя, его брат… все смотрели, как он погружался в забытьё – в прикованное к постели состояние. Все потому, что он защищал Вэй Усяня. И сейчас Лань Ванцзи, казалось, повторял эти действия намного раньше, чем ожидалось. Какая-то небольшая часть Вэй Усяня хотела спросить его, почему. Но тогда он не был готов к ответу. На них обоих лежало слишком много обязанностей. Если бы Лань Ванцзи сказал, что это не то, что подозревал Вэй Усянь, тогда Вэй Усянь вполне мог остаться с разбитым сердцем навсегда. Но если бы он так сказал… «Тогда он станет предателем принципов Гусу Лань» – внезапно осознал Вэй Ин. Затем, как будто он не был достаточно расстроен из-за всего этого утра, он заметил Мо Сюаньюя. Ребёнок, которого он встретил накануне, сидел на корточках на земле и рисовал палкой разных персонажей. Слухи о том, что он был странным ребёнком, уже разошлись среди воинов, но Вэй Усяню было все равно. Ему было не по себе, что он вообще встретил мальчика. Это было все равно, что смотреть на себя, когда он не был собой. Вдобавок ко всему это было тело, которое в какой-то альтернативной вселенной получило привязанность Лань Ванцзи. Даже если в то время внутри тела находился он сам, Вэй Усянь чувствовал раздражение. Погруженный в свои мысли, он направился к Мо Сюаньюю, но остановился, увидев другую фигуру, проходящую мимо. Лань Ванцзи по-видимому закончил разговор со своим дядей и вышел из дома, гуцинь был привязан к его спине, а Бичень в руке, юноша проходил мимо мальчика. Вэй Усянь хотел позвать его, но в этот момент Мо Сюаньюй, который рисовал на земле, потерял контроль над палкой, которую держал в руке. Грязь полетела на одежду Лань Ванцзи, из-за чего первозданный белый цвет окрасился коричневым. Вэй Усянь смотрел со сложными чувствами. Он не мог решить, смеяться или плакать над тем, насколько потерянным в этот момент казался Лань Ванцзи. Однако весь его юмор испарился, когда Мо Сюаньюй встал, очевидно, в панике из-за того, что испортил чистую одежду заклинателя. Он бросился к ногам Лань Ванцзи и попытался отряхнуть грязь, но только ещё больше её испачкал. Прежде чем осознать, Вэй Усянь уже подошёл к паре и оттащил Мо Сюаньюя от старшего юноши. – Что ты делаешь?! – спросил он. – Простите, простите! Я не хотел! – сказал со страхом Мо Сюаньюй и расплакался. Вэй Усянь был в полной растерянности. Когда он вчера встретил Мо Сюаньюя, мальчик был тихим и выглядел довольно безжизненным, не реагируя ни на что, но теперь он был напуган до смерти. – А-Юй? – внезапно раздался голос Мо Фан из-за спины Вэй Усяня. Её глаза расширились при виде слез сына. – А-Юй! Вэй Усянь отпустил Мо Сюаньюя, когда его мать пришла и взяла его на руки. Она гладила сына по лицу, успокаивающе бормоча. Затем она нервно посмотрела на озадаченного Вэй Усяня. – Молодой господин Вэй, мне очень жаль. Он просто неуклюжий ребёнок. Пожалуйста, простите его, – сказала женщина со слезами на глазах. – Давай, А-Юй. И ты тоже извинись. Мо Сюаньюй посмотрел на Вэй Усяня, а затем на Лань Ванцзи, кланяясь им обоим: – Простите меня, простите. Первый ученик клана Цзян к этому моменту почувствовал себя настолько плохо, что остановил мальчика от поклона, прежде чем тот ударился головой о землю: – Стой! Остановись! Я понимаю! Это была просто ошибка, верно? Посмотри, даже Лань Чжань не злится, он в лице не изменился даже! Мо Сюаньюй в замешательстве посмотрел на него, но кивнул. Это было потому, что он испугался, в первую очередь, не Лань Ванцзи, а разъярённого вида Вэй Усяня, что был похож на демона, готового убить. Сам Вэй Усянь знал, что у него было угрожающее выражение лица, но ему было слишком стыдно признаться в этом. – Мне нужно идти, – сказал он Мо Фан через мгновение. – Пожалуйста, убедитесь, что вы сидите в женской повозке, пока мы путешествуем. С этими словами он ушёл. Однако через некоторое время он понял, что за ним следят, и остановился как вкопанный, лишь слегка повернув голову, чтобы бросить взгляд на человека позади. – Что случилось, Лань Чжань? – Вэй Ин, – сказал Лань Ванцзи, подходя ближе. – Ты все ещё не здоров. – Почему это имеет значение? – спросил Вэй Усянь и закрыл глаза, чувствуя усталость. – Ты должен быть здоров, – ответил Лань Ванцзи, утверждая. И Вэй Усянь замер, охваченный ужасом. Он был слишком беспечен. Он забыл, что такие незначительные травмы должны быть пустяком даже для слабых заклинателей – если у вас есть золотое ядро, ваши раны быстро заживают. Это факт. Но у Вэй Усяня не было золотого ядра, поэтому его спина все ещё немного болела. И Лань Ванцзи заметил это. – Вот почему я сказал, что ты должен прекратить носить меня, – тихо сказал Вэй Усянь. – Больше не болит. – Это не так, – был убеждён Лан Ванцзи. – Допустим это так, тогда что ты пытаешься сказать? – спросил Вэй Усянь и раздражённо посмотрел на него. – Твоя духовная энергия… – начал Лань Ванцзи. Вэй Усянь стиснул зубы. Лань Ванцзи упрям. Если он узнает, что тогда? Мадам Юй все ещё не проснулась. Цзян Фэнмянь все ещё подле неё. Если бы заклинатели узнали об этом… это испортило бы репутацию Глав Клана Юньмэн Цзян. Люди начнут говорить о своих лидерах хуже, чем сейчас. Я слышал, мадам Юй уже год без сознания! Я слышал, что глава клана Цзян переложил все обязанности на своего сына-подростка. У них родился ещё один ребёнок, понимаете? Её воспитывают слуги. Эгоистичные родители. Безответственные Главы Клана. Вэй Усянь устал от этого. Он хотел накричать на всех, кто так говорил – как будто они знали хоть что-то правдивое о том, каковы Главы Юньмэн Цзян. Но Лань Ванцзи так не говорил. Вэй Усянь знал, что он этого не сделает. Тем не менее, он все ещё не мог заставить себя сказать ему. По какой-то причине Второй Нефрит чувствовал ответственность перед Вэй Усянем – и последний не мог позволить Лань Чжаню снова выступить против своей семьи. Вэй Усянь не хотел больше его обременять. – Это не имеет к тебе никакого отношения, – сказал он, взглянув на собеседника. – Имеет, – ответил Лань Ванцзи. – Нет, это не так. Ты хочешь знать почему? – сердце Вэй Усяня колотилось, когда он говорил, но он продолжал. – Это потому, что ты действительно ничего мне не сделал. Ты, должно быть, думал, что мы спали вместе, но это потому, что я обманул тебя. Моя спина была только растянута, вопреки твоему мнению. Он смотрел в глаза Лань Ванцзи, говоря все это, и наблюдал, как его холодное лицо изменилось, губы приоткрылись, а брови изогнулись. Выражение лица было почти шокированным. – Но ты сказал, что я… – Это была ложь, – прервал Вэй Усянь с горькой улыбкой на губах. – Ты ничего мне не сделал. Это я кое-что с тобой сделал. Я тебя поцеловал. Лань Ванцзи незаметно отодвинулся назад: – Ты… Вэй Усянь продолжал говорить, его тон становился все более и более снисходительным: – Я воспользовался твоим пьяным состоянием. Не сердись на меня слишком сильно, такие вещи случаются с лучшими из нас. Как насчёт того, чтобы мы оба просто забыли последние несколько дней и наши пути разойдутся? Просто относись к этому как к укусу насекомого и забудь. Я больше не буду этого делать. – …Забыть? – А что такого? – говорил Вэй Усянь. – Ты очень зол? Ах… ты же был очень зол на соревнованиях по стрельбе из лука, не так ли? Что ж, в таком случае ты можешь меня ударить. Давай, я не буду сопротивляться. Челюсть Лань Ванцзи сжалась: – Вэй Ин, зачем ты это делаешь? – Думаю, нам пора пойти по своим отдельным дорогам, – беспечно ответил Вэй Усянь. – Никто ничего не говорил об этом, пока ты был здесь, но твой клан Гусу Лань определённо не сможет терпеть моё присутствие рядом с тобой, как и я не смогу терпеть их. Мы должны вернуться туда, чему мы принадлежим. – Причина не в этом. Вэй Усянь был удивлён этим ответом. Он не знал, что сказать, потому что к этому времени Лань Ванцзи обычно уже согласился бы уйти. Вместо этого он только подошёл ближе. – Тебе не нужно возвращаться со мной в Гусу, – сказал юноша, подходя к Вэй Усяню так близко, что тот почувствовал слабый запах сандалового дерева. – Я пойду с тобой. – Ты… – под пристальным взглядом Лань Ванцзи, маска Вэй Усяня раскололась, – ты не можешь. – Почему? – спросил глубоким мягким голосом Лань Ванцзи. – Я не лгал тебе, Лань Чжань, – опустил взгляд Вэй Усянь. – Твой клан действительно не потерпит меня. У тебя добрые намерения по отношению ко мне, и они не верят, что я этого заслуживаю – даже я не верю этому. – Ты заслуживаешь, – просто сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь был поражён, глядя на него, не ожидая такого ответа. Его глаза наполнились слезами, а сердце трепетало. – Я ничего не могу сделать для тебя сейчас, – сказал дрожащими губами Вэй Ин. – Ты знаешь, сколько вещей я тебе не говорю? Я даже не могу сказать тебе правду. Прямо сейчас я ничего не могу сказать. Лань Ванцзи терпеливо выслушал Вэй Усяня и после того, как он закончил говорить, мягко спросил: – Когда ты сможешь? – Когда? – задумался на мгновение Вэй Усянь. – Когда кампания «Аннигиляция Солнца» закончится… я не буду ничего скрывать от тебя. – Я подожду, – сказал Лань Ванцзи без колебаний, и чем дальше развивался этот разговор, тем больше он удивлял Вэй Усяня. – Мне тоже… есть что сказать. Услышав это, Вэй Усянь почувствовал, что это звучит несколько нелепо. Он не мог не поддразнить юношу: – Правда? Неужели ты сможешь сказать три предложения за один раз? Будет ли у тебя горло в порядке после того, как ты так много говоришь. – Вэй Ин, – предупредил Лань Ванцзи. Вэй Усянь рассмеялся. В этот момент чей-то голос начал звать Лань Ванцзи: – Ханьгуан-цзюнь? Второй молодой господин Лань? Сразу же Вэй Усянь создал между ними небольшую дистанцию: – Я пойду. Опасаясь, что они снова собираются расстаться на неопределённых условиях, Лань Ванцзи позвал: – Вэй Ин! – В чем дело? Я уже сказал, что расскажу тебе все после войны. Лань Ванцзи сложил пальцы под рукав, словно желая сжать их. – Запомни свои слова. Вэй Усянь улыбнулся этому и кивнул: – Спасибо за всё за последние несколько дней. К тому времени, как ученик добрался до Второго Нефрита, Вэй Усянь уже ушёл, оставив Лань Ванцзи смотреть ему вслед.

***

Они разделили мирных жителей на две группы, в зависимости от того, куда они хотели отправиться; те, кого сопровождал Лань Ванцзи, пойдут с ним на территорию Цинхэ; а те, кого сопровождают Вэй Усянь и Не Хуайсан, направлялись в Ланьлин. – Ах, здесь слишком скучно, – сказал Вэй Усянь, откинувшись на спинку повозки, которую занимали только он и Не Хуайсан. Впереди сидели несколько человек, взяв на себя управление повозкой. Женщин и детей запихнули в другую повозку, а мужчины ехали просто на лошадях. – Нашёл на что жаловаться, – раздражённо обмахнулся веером Не Хуайсан. – У нас было так мало мирных дней. Будем надеяться, что мы сможем доехать без каких-либо серьёзных проблем. Скучно – это лучшее, что мы можем себе позволить. Кроме того, я был уверен, что ты будешь плакать, покидая Лань Ванцзи. Что у вас произошло? – Ничего не произошло, – ответил Вэй Усянь. – Все так, как должно быть. Мы в разгаре войны. Должен ли я все время висеть на нем? У нас есть обязанности. Не Хуайсан бросил на него мрачный взгляд. Он догадывался, что могло произойти между ними, и хотел вмешаться, но это было намного труднее сделать, когда вовлечённые стороны были настолько упрямы. Лань Ванцзи почти не разговаривает, а Вэй Усянь просто несёт глупости! Даже для Не Хуайсана это казалось большим препятствием, когда вокруг происходило так много всего. Если бы только эти двое были такими же простодушными, как Цзинь Цзысюань. Вэй Усянь еще некоторое время жаловался, прежде чем загорелся очевидной идеей. У Не Хуайсана сразу же появилось плохое предчувствие. – Эй, – его названый брат наклонился вперёд, – а как насчёт того, чтобы сесть в женскую повозку? Думаю, там будет очень весело. Молодой господин клана Не подумал, что это была очень плохая идея, но определённо забавная. Пока он обдумывал ответ, дверь повозки распахнулась и они услышали грозное: – Вы не сделаете ничего подобного! Вэй Усянь и Не Хуайсан повернулись к новому голосу, и их лица побледнели. Лань Цижэнь вошёл внутрь и с раздражением посмотрел на них сверху вниз: – Если вы хотя бы подумаете о том, чтобы проникнуть в повозку женщин, я лично заставлю ваши голоса замолчать на всю оставшуюся жизнь! Бровь Первого ученика клана Цзян дёрнулась: – Учитель Лань… почему вы здесь? Лань Чжань, должно быть, давно уехал… Услышав, что Вэй Усянь назвал его племянника по первому имени, Лань Цижэнь был очень недоволен. Он предупредительно взглянул на молодого человека: – Мой племянник сказал, что было бы неплохо пойти с вами. После этого мне в любом случае нужно отправиться в башню Золотого карпа. Вэй Усянь сразу же догадался, что Лань Цижэнь пришёл от имени Лань Ванцзи, так как не хотел, чтобы его хорошо выращенная капуста* была сорвана сыном Цансэ-санжень. Он ничего не сказал, но поморщился, наблюдая, как Учитель клана Гусу Лань сел рядом с нервно вспотевшим Не Хуайсаном, что выглядел так, будто сейчас упадёт в обморок. Поездка, определённо, не обещала быть приятной.

***

Цзян Чэн читал письмо, когда несколько учеников клана Цзян ворвались в его комнату. Это было очень неприлично, но по ярким выражениям их лиц он мог понять, что это не только срочные новости, но и хорошие. – Что такое? – спросил он, положив бумаги на стол. Ученики пихали друг друга, желая первыми сообщить эту новость. Один выкрикнул: – Это молодой господин Вэй и молодой господин Не…! – Они вернулись! – продолжил другой. Цзян Чэн проигнорировал их препирательства и немедленно покинул свою хижину, бросившись ко входу в лагерь. Как и ожидалось, повозки уже миновали ворота и пассажиры спускались. Среди прибывших было много обычных мирных людей. И где-то там были замечены и его братья, которые помогали женщинам и детям спускаться с повозок. Цзян Чэн держал лицо, стараясь не улыбнуться: – Вам двоим давно пора вернуться. Неужели у вас было так много проблем в боевых действиях на границах? Это было сказано в тот момент, когда Вэй Усянь помог последней женщине сойти на землю, и Первый ученик клана Цзян повернулся с сияющим видом: – Цзян Чэн! – Ваньинь, – улыбнулся Не Хуайсан. Цзян Чэн подошел к ним: – Если бы вы не приехали, мне пришлось бы возвращаться в Юньмэн без вас. Вэй Усянь набросился на Цзян Чэна, обняв его за плечи: – Как будто ты на самом деле собирался это сделать! Я знаю, что ты с нетерпением ждал, когда мы вернёмся. – Нет, – серьёзно сказал Цзян Чэн, – я бы действительно уехал. Я получил письмо сегодня утром. Не Хуайсан и Вэй Усянь стали серьёзными. Последний заговорил первым: – Что написано в письме? – Давайте не будем говорить об этом здесь, – ответил Цзян Чэн, поджав губы. – Следуйте за мной. – Ах! – неожиданно воскликнул Вэй Усянь. – Ещё кое-что… – Что? – спросил Цзян Чэн с небольшой паузой. – Цзян Ваньинь. Этот глубокий, знакомый, внушающий страх голос заставил волосы на затылке Цзян Чэна встать дыбом. Краем глаза он увидел белую фигуру, вошедшую в поле его зрения, первое, что привлекло взгляд, была знакомая борода на подбородке мужчины. – Учитель… Лань… – Цзян Чэн чуть не задохнулся, бросив вопросительный взгляд на Вэй Усяня, который, казалось, тоже поморщился. – Кто руководит этим лагерем? – спросил Лань Цижэнь и погладил бороду. – Я прошу его аудиенции. – Я главный в лагере, учитель Лань, – ответил Цзян Чэн, подёргивая глазом. – Я с радостью предоставлю вам аудиенцию. Лань Цижэнь был явно удивлён таким ответом, но держал лицо и кивнул: – Ты всегда был более ответственным, чем твой шисюн. Что ж, не будем медлить. Я бы хотел отправиться в Башню Золотого Карпа до рассвета. – Хорошо, – ответил Цзян Чэн и поклонился старику. – Я собирался обсудить с братьями содержание полученного мной письма. Для меня будет честью ваше присутствие, пока мы будем это делать. Затем молодой господин Цзян указал Лань Цижэню в сторону ближайшей хижины, которую охраняли два ученика клана Цзян. Учитель клана Гусу Лань с благодарностью кивнул и подошёл к жилищу с такой грацией, что не надо было думать дважды чтобы понять, что он и есть тот человек, который воспитал Двух Нефритов клана Лань. Вэй Усянь притянул Цзян Чэна к себе, поспешно прошептав: – Это плохая идея, Цзян Чэн. Этот твердолобый старик меня ненавидит. – Веди себя прилично, и у нас не будет проблем, – ответил ему брат. – Послушай, тебе не придётся долго с ним иметь дело – только до рассвета. На самом деле, пожалуйста, спрячься куда-нибудь после того, как мы закончим это обсуждение. – Будет лучше, если мы не будем заставлять его ждать, – мягко вмешался Не Хуайсан. – Я попросил кого-то, чтобы нам принесли чай. Давайте, по крайней мере, не будем давать ему поводов критиковать нас, Ваньинь. Если мы заслужим доверие Лань Цижэня, он не сможет указывать пальцем на Усяня. – Хорошо, – кивнул Цзян Чэн. – Тогда пошли. Вэй Усянь, со своей стороны, был одновременно так же тронут заботой своих братьев, как и оскорблён. Он нахмурился и пошёл вместе с ними, вслед за Лань Цижэнем.

***

Сы-Сы практиковалась в каллиграфии, когда её окликнул ученик клана Не. – Мисс Сы-Сы,*** у нас почётный гость в покоях молодого господина Цзяна. Молодой господин Не попросил принести чай, – глаза ученика метнулись к кисти в её руке и бумаге, на которой она писала. Сы-Сы знала, что ему, вероятно, казалось смешным, что она занимается самообразованием на данном этапе жизни. Она знала, что многие заклинатели смеются над ней за это. Но каждый раз она просто откладывала кисть и кивала, как сейчас. – Хорошо, – женщина встала, положив руку на бедро, – я всё сделаю. Можешь идти. Она также была единственной служанкой, которая так разговаривала с заклинателями. Однако, поскольку она была так близка со своими хозяевами, никто не осмелился сказать что-либо о её дерзком отношении. Она перекинула волосы через плечо. Воин покраснел, когда это движение немного обнажило её шею. Сы-Сы закатила глаза и отвернулась, направляясь на кухню, где кто-то должен был приготовить напиток.

***

– Осада Безночного города? – взвизгнул Не Хуайсан. – Это уже согласовано всеми Главами кланов. Мой отец тоже поставил печать, – объяснил Цзян Чэн. – Пора положить конец этой войне. Мы уже потеряли слишком много жизней. – Итак, – сказал Лань Цижэнь, поджав губы, – мой брат подписал соглашение. Кажется, мы будем двигаться быстрее, чем думали. У нас есть максимум неделя, прежде чем все кланы прибудут в Цишань. – Дядя Цзян не собирается приехать, не так ли? – спросил Вэй Усянь, в его голосе прозвучала тревога. – Нет, пока я здесь, – сказал Цзян Чэн решительно, затем его голос стал слабее. – И он все равно не может; он слишком слаб. Кроме того, мама… Юй Цзыюань не протянула бы и дня без его духовной энергии. Об этом уже давно знали все три названых брата. – Нам нужно быстрее добраться до Вэнь Цин, – проскрежетал Вэй Усянь. – Известный лекарь Вэнь? – глаза Лань Цижэня сузились. – Вэй Ин, чего ты хочешь от такого близкого союзника Вэнь Жоханя? Цзян Чэн вмешался так быстро, как только мог: – Учитель Лань, люди Вэнь Цин миролюбивы. Она и раньше помогала клану Цзян и, возможно, она единственная, кто может помочь моей матери. Здесь нет никаких скрытых мотивов. – Вы не можете просто так доверять клану Вэнь, – заметил ледяным тоном Лань Цижэнь. – Сколько людей, сколько жизней было уничтожено, потому что мы думали, что некоторым можно доверять? Вэй Усянь почувствовал, как его кровь закипает: – Значит, за грехи многих вы осудите всех остальных? Это невинные люди, у которых нет выбора, на чьей стороне сражаться! Где праведность клана Гусу Лань? – Не говори мне о праведности, высокомерный мальчишка! – разгневался Лань Цижэнь, его лицо покраснело. – Ты не имеешь права. – Лань Цижэнь, ты… Никогда в жизни Вэй Усянь не обращался к Лань Цижэню так неуважительно. Цзян Чэн и Не Хуайсан побледнели, когда увидели, что его тёмная энергия резко взметнулась. – Усянь! – молодой господин клана Не бросился к названому брату, – Усянь, успокойся. Но Вэй Усянь, похоже, уже ничего не слышал. Он все ещё смотрел на Лань Цижэня, который теперь смотрел на него глазами, в которых ясно читалось, что он ожидал такого поведения от Первого ученика клана Цзян. Однако прежде чем кто-либо успел сказать или сделать что-то ещё, дверь открылась, и шёлковый голос произнёс: – Я принесла чай. Неприкосновенный Триумвират сразу же успокоился, когда вошла Сы-Сы с подносом в руке, но она остановилась, заметив мужчину в белом. Её большие глаза сузились в знак узнавания: – Эта борода… ты тот человек из Гусу. Козлиный дядя тех нефритовых мальчиков. Тёмная энергия, которая раньше наполняла комнату, немедленно рассеялась, когда Вэй Усянь расхохотался. Не Хуайсан спрятал за веером весёлое хихиканье, а уголки рта Цзян Чэна дёрнулись, пытаясь сдержать улыбку. – Козлиный – какая наглость! – глаза Лань Цижэня тоже сузились. – Я вижу, что ваше поведение столь же грубо. Я и не думал, что буду иметь удовольствие снова встретиться с вами так скоро. «Так скоро» было явной издёвкой, поскольку эти двое не встречались после Совета Кланов более трёх лет назад. То, что он сказал «так скоро», означало, что он надеялся на «никогда больше», и Сы-Сы это прекрасно понимала. – Настоящее удовольствие, – сладко улыбнулась женщина. – Что я вообще прервала? Вы ведь не стращали моих мальчиков, не так ли? Трое молодых людей в комнате почти увидели летящие искры, когда эти двое уставились друг на друга, и обменялись обеспокоенными взглядами. Было ясно, что Лань Цижэнь с трудом переносит присутствие Сы-Сы, а сама Сы-Сы, казалось, абсолютно искренне ненавидела его в ответ. – «Стращать» недопустимо в моем клане. Это оскорбление наших принципов. – Тогда я рада это слышать, – ответила Сы-Сы, улыбка приподнялась в уголках её соблазнительных, алых губ, и это могло быть почти насмешкой. – Чаю? – Нет, спасибо, – и если бы у клана Лань не было каких-то правил против этого, он, вероятно, фыркнул бы в этот момент. Он осторожно прошёл мимо женщины, изо всех сил стараясь не задеть её одежды даже случайно, как будто малейшее прикосновение могло убить его. Затем, как будто небеса сочли неприемлемым, чтобы Лань Цижэнь ушёл, Цзян Яньли решила прийти именно в этот момент. Она моргнула, когда увидела сцену перед собой, но поклонилась гостю: – Господин Лань. Будучи эффективно заблокированным, Лань Цижэнь мог ответить только: – Юная госпожа Цзян. – Я слышала, что мои братья должны быть здесь с вами. Надеюсь, чай вам понравится. Лань Цижэнь поджал губы и несколько беспомощно сказал: – Я должен добраться до Башни Золотого Карпа. – Вы должны уйти сейчас? – спросила Цзян Яньли, взглянув на него. – Я уже приготовила для вас комнату и уверена, что вы тоже устали. Лань Цижэнь застыл. Он также не видел Цзян Яньли после Совета Кланов в клане Вэнь, и он очень хорошо помнил её привязанность к Вэй Усяню. Он знал, что собирается уйти из-за мелкой неприязни к компании, которую ему придётся терпеть ещё несколько часов, но он определённо не мог этого сказать. Вдобавок юная госпожа Цзян была слишком вежлива, чтобы Лань Цижэнь отказался от её любезного предложения. Почувствовав начинающуюся головную боль, он кивнул. Цзян Яньли лучезарно улыбнулась: – Пожалуйста, попробуйте чай. Я сама его сделала. Она прошла мимо него и села рядом со своими братьями, которые весело улыбались и разговаривали с ней. Когда Лань Цижэнь вернулся назад, он увидел ухмылку Сы-Сы. Она поднесла к нему поднос и приподняла бровь, повторяя свой предыдущий вопрос более насмешливо: – Чаю? Лань Цижэнь глубоко вздохнул и успокоился, его головная боль усилилась, когда он заставил звучать свой голос немного вежливо: – Благодарю за гостеприимство.

***

После того, как были соблюдены все любезности, служанка провела Лань Цижэня в его комнату. Она находилась в тихом месте, вдали от шумной группы молодых людей, принеся ему умиротворение. Комната также превосходила ожидания того, чего можно было ожидать во время войны. Он думал о том, чтобы написать письмо своему брату, но отказался от этой идеи, когда понял, что скоро увидит Лань Цицю, хочется ему это или нет. Никогда не пропускавший ни одного дня в своём графике идеального сна, он не мог заставить себя сделать это и сейчас, когда было всего семь часов. Это и есть причина, по которой он находился на улице, прогуливаясь. Ночной воздух в Ланьлине был теплее, чем в Гусу, что делало прогулку приятнее. Лань Цижэнь почувствовал себя таким довольным, что наслаждался дуновением ветра, когда внезапно его ушей достиг неприятный смех. У конюшен находились несколько молодых заклинателей клана Не! – Эта служанка каждый день практикуется в каллиграфии. Она даже не пытается это скрыть, – сказал один ученик. Ученица, которая была рядом с ним, усмехнулась: – Вы видите, как все вокруг зовут её «мисс Сы-Сы»??? Какой абсурд! Она всего лишь проститутка, над которой сжалился клан Цзян. Второй ученик-мужчина сразу же шикнул на неё: – Не позволяй никому слышать, как ты это говоришь! Молодые господа и госпожа Цзян очень высокого мнения о ней! Вдобавок ко всему, есть ребёнок, который всегда с ней. Он опасен. – Этот дикарь, Сюэ Ян? Он отправился беспокоить Вэй Усяня, – усмехнулась ученица. – А почему бы мне не сказать, что она проститутка? Она и есть шлюха! Но посмотрите, какая она смешная, пытается научиться писать и читать. На днях она практиковалась в письме на земле, и я это видела. Она перепутала иероглифы «доброе утро» и «добрый вечер». Как служанке ей даже писать не надо! Я уверена, что она планирует привлечь внимание какого-нибудь выдающегося заклинателя. На этом мужчины-культиваторы остановились: – Но… если это мисс Сы-Сы… она могла бы… – Ты тоже так её зовёшь! – скрестила руки девушка. – Красота не имеет большого значения! Ты знаешь, сколько мужчин было в её постели? Ты подумал бы о том, чтобы жениться на ней? – И правда. Она очень дерзкая, несмотря на всю красоту! – согласился первый ученик. – Но со сколькими уродливыми стариками ей приходилось спать в день, чтобы поесть? Все трое снова рассмеялись, и Лань Цижэнь почувствовал, как его лицо вспыхнуло от этого пошлого разговора. Именно тогда он заметил, что та самая женщина, о которой они говорили, находилась в пределах их видимости и использовала фонарь, висящий на карнизе, чтобы осветить землю, на которой она практиковалась в каллиграфии. Глядя на эту искренность учения, Лань Цижэнь почувствовал ещё бОльшее отвращение к тем, кто насмехался над ней. Он немедленно подошёл к троим людям, которые смеялись над женщиной: – Что здесь происходит? Неужели так ведут себя адепты клана Не?! Услышав этот голос, заклинатели замерли. Они повернулись, лица были встревожены, когда они увидели разгневанного Лань Цижэня. – Господин Лань… – Что это за разговоры, которые я должен был услышать? Издеваетесь над тем, кто пытается учиться сам… я никогда не видел такого достойного сожаления поведения! Убирайтесь с моих глаз, пока я не рассказал об этом отвратительном поведении главе клана Не! Все трое затряслись с головы до пят при упоминании главы своего клана. Не Минцзюэ был не из тех, кто легко позволял себе такое поведение. В наказание им определённо придётся пройти какой-то возмутительный режим тренировок. И если Не Хуайсан услышит об этом… несомненно, это достигнет и молодых хозяев Пристани Лотоса! Тогда они действительно будут обречены! – Пожалуйста, не надо, господин Лань! Мы больше не будем этого делать! – умоляли они. Лицо Лань Цижэня покраснело, увидев, что они все ещё были перед ним, и собирались умолять его. Он махнул им рукой: – Уходите! Когда они убежали, Лань Цижэнь глубоко вздохнул, успокаивая себя. Он не мог допустить, чтобы его пульс стал сильнее, иначе ему пришлось бы пролить немного крови.** Когда он повернулся, чтобы посмотреть на женщину, которая находилась под навесом, он чуть не скривился. Большие черные глаза смотрели на него с удивлением, и Лань Цижэнь понял, что служанка клана Цзян, должно быть, все слышала. Как только он собирался развернуться и уйти, Сы-Сы встала и направилась к нему. Он спокойно стоял, бесстрастно глядя на женщину, когда она остановилась перед ним, положив руку на бедро. Затем она ухмыльнулась ему: – Кто бы мог подумать? Вы не такой уж и плохой. Лань Цижэнь прищёлкнул языком: – Слышать это от вас не приносит мне никакого удовлетворения. – Я просто польстила вам. Вы заставите меня пожалеть об этом? – нахмурилась Сы-Сы. – Почему вы защищали меня? Это было из-за ваших принципов? На мгновение Лань Цижэнь подумал о том, чтобы просто уйти, ничего не сказав, но обнаружил, что спрашивает в ответ: – Тогда почему вы не защитили себя? Вы не боитесь спорить со мной, но хранили молчание, когда эти высокомерные дети так открыто оскорбляли вас. Разве вы их не слышали? – Слышала, – пожала плечами Сы-Сы. – Но я всегда слышу такие вещи. Если вы раньше занимались моей деятельностью, ваше сердце ожесточается. Я хочу научиться читать, поэтому не могу остановиться только из-за этих идиотов. Лань Цижэнь ничего не сказал. Он не мог, потому что считал эти слова слишком превосходными, чтобы опровергнуть их. Затем произошло нечто немыслимое. Лань Цижень, опытный заклинатель, мастер фехтования и прославленный наставник Двух Нефритов, был застигнут врасплох служанкой, когда она схватила его за руку. Он даже не успел среагировать на это и понял, что она затащила его под навес, только когда они дошли до него. Его кровяное давление повысилось, и лицо стало гореть, он чувствовал себя подавленным. Никогда в жизни он не позволял никому так прикасаться к себе, не говоря уже о женщине. – Обычно я практикуюсь в каллиграфии на кухне, но, поскольку я не хочу тратить зря наши фонари, я пишу здесь по ночам, – вернул его к реальности голос Сы-Сы. – Взгляните на это! Это правильно? Лань Цижэнь посмотрел туда, куда она указывала, – на землю. Там были иероглифы, написанные для чисел от одного до десяти. Это были основы. Как только она научится их писать, она сможет освоить всю систему исчисления. Но… было так много ошибок, что голова Лань Цижэня горела от одного взгляда на это! Он схватил бамбуковую палку, лежавшую на ближайшем заборе, и начал яростно писать поверх. – Неправильно! – воскликнул он, испугав женщину рядом с собой. – Эта линия не так низко! Размеры неровные! Эта линия слишком длинная! За считанные секунды он все исправил и сунул палку в руки Сы-Сы: – Напишите, как я! Сы-Сы серьёзно кивнула и сделала, как он сказал, не морщась, даже когда он ругал её за то, что она все время пишет неверные строки. Ей потребовалось почти четверть шичена, чтобы правильно написать иероглифы под его руководством. Лань Цижэнь внимательно изучил написанное, прежде чем неохотно кивнуть: – Приемлемо. – Правда? – посмотрела на него с широкой улыбкой Сы-Сы. Когда его спросили об этом, когда он уже высказал свои мысли, Лань Цижэнь почувствовал себя неловко, и он смог только чопорно кивнуть снова. – Я сделала это! – засмеялась Сы-Сы. – Ай-яй, мне следовало написать это на бумаге… Это не останется надолго на земле. – Принесите бумагу и сделайте копию рано утром, – посоветовал ей Лань Цижэнь. – Тогда продолжайте копировать это снова. Практика вам не навредит. – Вы хороший учитель, – улыбнулась Сы-Сы. – А-Ин сказал мне, что ваши уроки были скучными. Лань Цижэнь издал яростный звук: – Этого мальчика нельзя научить! Он не задерживается ни на чем достаточно долго. Он не прислушивается к советам и вообще не обращает внимания на предупреждения! – Он действительно хороший мальчик, – настаивала Сы-Сы. – Просто жизнерадостный и неукротимый. Господин Лань, пожалуйста, не судите его за то, что вы видите на поверхности. Вы должны знать, с вашим-то опытом, что не все так, как кажется? Он не такой, как вы думаете. Она многозначительно посмотрела на Лань Цижэня: – Например, я думала, что вы чопорный, озлобленный конформист, но вот вы нашли время, чтобы научить иероглифам простую проститутку. Сначала он пришёл в ярость от слов, которыми она его описала, но когда он услышал слово «проститутка», его настроение испортилось ещё больше: – Разве вы не служанка? – Видите? – усмехнулась Сы-Сы. – Я служанка, но вряд ли кто-то считает меня таковой. Мне жаль, что я так плохо о вас подумала. – Для меня не имеет значения, что вы думаете. – Я все равно извиняюсь. Я думаю, как и я, если бы вы позволили себе посмотреть глубже, вы бы увидели, что А-Ин – замечательный мальчик. Он верный, добрый, твёрдых принципов… – Твёрдых принципов? – Да, твёрдых принципов! – сверкнула глазами Сы-Сы. – Он действительно такой! Не знаю, почему вы так его ненавидите, но поверьте мне. – Безосновательно! – фыркнул Лань Цижэнь. – Я вынесу свои суждения после того, как сам увижу его достоинства. Раздражение Сы-Сы росло: – Вы уже вынесли свой приговор! О, почему вы не можете протянуть даже вечер, не испортив моё впечатление о вас?! Только после того, как она произнесла эти слова, Лань Цижэнь внезапно осознал, что действительно провёл вечер с незамужней женщиной, которую едва знает. Более того, он стоял так близко к ней! На него повлияла её беззаботность, и он потерял себя. Это было настолько неподобающе, что шок от собственного поведения безжалостно обрушился на него. Покраснев, он немедленно дистанцировался от женщины. – Что? Что случилось? – спросила Сы-Сы, оглядываясь, когда заметила его внезапную тревогу. Не говоря ни слова в ответ, Лань Цижэнь рванул прочь, шагая настолько быстро, насколько это было приемлемо, и при этом держал спину прямо, слова «непристойно» и «неприлично» постоянно повторялись в его голове. Сы-Сы в замешательстве смотрела ему вслед, сжимая в руках бамбуковую палку.

***

Рано утром на следующий день Сы-Сы скопировала символы на бумагу, как ей было сказано, и пошла ко входу в лагерь. Пока все мирные жители садились в свои повозки, которые доставят их в убежище Ланьлина, Сы-Сы обыскивала толпу в поисках Лань Цижэня, надеясь поблагодарить его за помощь накануне вечером. Когда он, наконец, прибыл, она позвала его, а когда он не взглянул на неё, Сы-Сы повысила голос достаточно, чтобы привлечь внимание всех вокруг. Тем не менее, он не смотрел. Наконец, она перестала пытаться его окликнуть и просто наблюдала, как Лань Цижень исчез в повозке, затем Сы-Сы отвернулась и ушла.

Примечания автора:

* хорошо выращенная капуста – означает метафору, относящуюся к истории о свинье, выкопавшей капусту, в китайской истории. Это намекает на родителей, которые чувствуют, что их дочь забирает в жены кто-то недостойный. В этом случае капуста – это Лань Ванцзи, а свинья – Вэй Усянь. P.S. от переводчика: Переводчик не в курсе той истории, но если кто-то подскажет где её найти и почитать, буду очень признательна! **В те времена кровопускание было средством лечения высокого кровяного давления. Фанарт Неприкосновенного Триумвирата от @Dream ищите по ссылке https://mobile.twitter.com/murasaki_hina/status/1268634838187245569

Примечание переводчика:

***мисс Сы-Сы – пишу именно так, ибо в русском языке нет аналога данному обращению. Если вы знаете, чем можно заменить – отпишитесь; я думала над вариантом «старшая сестра Сы-Сы», но как-то странно звучит… или нет?...