***
Не Минцзюэ пришёл в поисках своего брата в лазарет, только чтобы увидеть, что тот занят разговором с Мэн Яо. Он вздохнул, чувствуя, что перебьёт его, если подойдёт поговорить с ними. Оба они напрягались, когда увидели его приближение. Вероятно, это была его вина, но он не мог изменить то, как выглядел или говорил. Вместо этого он оглядел комнату, полную Вэней. Сначала его старый гнев поднялся в груди, но когда он увидел их, гнев был направлен на него самого. Никто из этих людей не выглядел способным к жестокости. Единственными молодыми людьми были Вэнь Нин и несколько покалеченных мальчишек примерно того же возраста. Ни у кого из них не было в глазах жестокости. Когда он оглядел комнату, его взгляд, наконец, остановился на Вэнь Цин, и он мгновенно расправил плечи. Это было потому, что она тоже смотрела на него. Издалека он все ещё видел беспокойство на её лице. Она поджала губы, прежде чем склонить перед ним голову. Она ещё не могла должным образом его поприветствовать из-за своих травм. Не Минцзюэ сжал кулаки и подошёл к ней. Вэнь Цин поприветствовала его, когда он остановился у её кровати: – Глава клана Не. Я… – Не тратьте зря дыхание, – прервал девушку Не Минцзюэ. – Я хочу знать только одно: согласны ли вы с идеалами Вэнь Жоханя? Вэнь Цин стиснула зубы: – Глава клана Не, я лекарь. Я никогда не лишала и не буду лишать жизни. Я также никогда не соглашалась с Вэнь Жоханем. – Так почему же вы никогда не выступали против него? – Я выступала. Но каждый раз это подвергало опасности мою семью. Вы бы пошли на такой риск, если бы на моем месте были вы? – Ты гордилась тем, что была подчинённым с таким высоким статусом! – воскликнул Не Минцзюэ. – Не лги мне! – Да, я гордилась! – зашипела на него Вэнь Цин. – Вы это хотели услышать? Да! Я была горда! Я была горда, потому что я наконец смогла защитить своего брата, свою семью! Вы смотрели вокруг? Может ли кто-нибудь из них защитить себя?? Все зависело от меня! Если пребывание в его рядах могло защитить их, то какой у меня был выбор? – Вы могли сбежать! Взять свою семью и отправиться куда-нибудь за помощью! – И к кому бы мы убежали? К вам?! – Да! – сердито ответил Не Минцзюэ. Вэнь Цин была удивлена этим, но все ещё скептически относилась к подобному предложению: – Вы бы никогда не приняли меня. Я слышала о вашей ненависти к моему клану, Чифэн-цзюнь. Зачем вам что-то делать для моей измученной семьи? Для меня? – Потому что это то, что я должен делать! – ответил мужчина. – Если кто-то придёт ко мне за защитой, я их защищу. – Какие у меня были гарантии, что вы не зарубите меня саблей только лишь увидев? – спросила Вэнь Цин. – Тот факт, что если бы вы были на нашей стороне в войне, многие невинные жизни были бы спасены! Это заставило Вэнь Цин замолчать с потрясением на лице и широко раскрытыми глазами. Не Минцзюэ воспринял её молчание как согласие и презрительно фыркнул, прежде чем развернуться и уйти, не утруждая себя формальностями. Краем глаза он увидел, что на него смотрят Хуайсан и Мэн Яо, и даже Цзян Ванинь, сидевший у кровати Вэнь Нина. Он выглядел рассерженным, но ничего не сказал. Сразу после того, как он вышел за дверь, за ним последовали знакомые лёгкие шаги и человек в одеяниях белого цвета. – Что случилось, Сичэнь? – Минцзюэ-сюн… – голос Лань Сичэнь был грустным. – Тебе обязательно было так с ней разговаривать? – Разве я сказал неправду? – вызывающе спросил глава клана Не. – Минцзюэ-сюн, Вэнь Цин знает, что то, что ты сказал, было правдой. Вот почему она перестала защищаться. Разве ты не видел, что она уже винит себя? – Разве это не правильно? – Это не так, – ответил голос Мэн Яо, но прервался, когда он тоже вышел из комнаты. – Да-гэ, ты… зашёл слишком далеко. Вэнь Цин всегда ставила невинные жизни превыше всего остального. Для Не Минцзюэ в этом было мало смысла: – Тогда ей следовало делать это более активно! – Она делала, – ответил Мэн Яо. – Брат, когда я был шпионом в Безночном городе, тем, кто помог мне спасти бесчисленное количество жизней воинов клана Не, была Вэнь Цин. Даже несмотря на риск быть пойманной Вэнь Жоханем, она нашла для меня место, чтобы спрятать все обездвиженные мною тела, и помогла мне вернуть к жизни их меридианы, прежде чем тайно вывезти их из Безночного города. Мало того, когда бы она ни была на поле боя, она исцеляла любого воина, мимо которого проходила, независимо от того, к какому клану он принадлежал! Откровение Мэн Яо заставило Не Минцзюэ ещё больше нахмуриться. – …Почему она мне не сказала? – Разве не очевидно, Да-гэ, что она винит себя? – ответил Мэн Яо, поджав губы. – Вэнь Цин стала моим хорошим другом. Я бы предпочёл, чтобы она больше не пострадала. Лань Сичэнь также заговорил с мрачным выражением лица: – Однажды она очень помогла семье молодого господина Цзяна, когда она находилась под руководством Вэнь Жоханя. Я не верю, что бессердечный человек поступил бы так. Не Минцзюэ на мгновение замолчал. Затем он отошёл от своих братьев: – Уже почти ночь. Мэн Яо, пожалуйста, сообщи Хуайсану, что мы должны скоро уехать. Лань Сичэнь и Мэн Яо были разочарованы, но больше ничего не сказали, когда Не Минцзюэ ушёл.***
Когда банкет подошёл к концу, Цзян Яньли тайно попрощалась с Цзинь Цзысюанем. Сы-Сы решительно игнорировала Лань Цижэня весь оставшийся вечер, в то время как её молодые хозяева начали направлять всех оставшихся Вэней в повозки. Большинство участников праздника смотрели на осташихся Вэней с презрением, а некоторые из них даже относились с презрением к Двум Героям. Цзян Чэн сглотнул, чувствуя себя уязвимым под их взглядами, но каждый раз, когда это происходило, его брат подходил к нему, и он чувствовал себя немного сильнее. Не говоря уже о том, что Не Хуайсан и два младших члена Почитаемой Триады также помогали им, поэтому многие не осмеливались даже взглянуть на них. Сы-Сы несла спящую Цзян Цземей в более тихую часть террасы, ожидая, пока её хозяева и хозяйка закончат свою работу. Пока она дышала вечерним воздухом и слушала успокаивающее журчание воды в фонтане, сзади к ней приблизилась тень. – Прекрасная ночь, не правда ли? Сы-Сы холодным взглядом посмотрела на говорящего. Цзинь Гуаньшань, сверху донизу одетый в свои дорогие мантии и украшения. – Глава клана Цзинь. Прошу прощения за то, что не кланяюсь. Моя госпожа спит. Цзинь Гуаньшань засмеялся: – Успокойся, меня не волнуют такие формальности. Не от таких красивых женщин, как ты. – Кажется, красота – единственное, что кто-либо замечает, – сказала Сы-Сы, пыталась удержаться от насмешек. – Об уродливом человеке никогда не сплетничают. – Вы имеете в виду своё прошлое или своё обучение? Сы-Сы нахмурилась, услышав этот чрезмерно дальновидный вопрос, и решила отвлечься от темы: – Грамотные женщины довольно очаровательны. Глаза Цзинь Гуаншань хитро сузились при этом, словно понимая её план: – Напротив, я считаю, что образованные женщины гораздо менее очаровательны. Ты идеальна. Сы-Сы почувствовала, как её челюсти сжались: – Спасибо, глава клана Цзинь, но я начала заниматься самообразованием. Возможно, я, наконец, стану менее очаровательной. Цзинь Гуаньшань рассмеялся: – О, но зачем тебе это нужно? Женщине не нужно образование. Если бы ты осталась здесь, в Башне Золотого Карпа, тебе вообще не пришлось бы думать. Женщина, думающая слишком много – непривлекательна. Он быстро огляделся и, убедившись, что их никто не видит, положил руку женщине на талию. – Ты красивая женщина. Зачем тебе такие вещи? Я дам тебе все, что ты пожелаешь, если ты это скажешь. Сы-Сы знала, что он пытался сделать, с тех пор, как подошёл к ней. Наклонившись к её лицу, он прошептал, подтверждая её подозрения: – Я не мог не заметить тебя на сегодняшнем банкете. Твоя кожа напомнила мне белый шёлк, а твои губы – лепестки роз. Изумительно. Сказав это, он наклонился вперёд, слегка наклонив голову. Сы-Сы отвернулась, и его губы коснулись её челюсти. Она почувствовала мурашки по коже, когда он начал посасывать эту область. – Зачем отворачивать голову? – спросил он, отстраняясь со скользкой улыбкой. – Моя юная госпожа спит у меня на руках, глава клана Цзинь. И я больше не занимаюсь этой работой. Отпустите меня. – Я позову служанку, чтобы она позаботилась о ней, – игриво сказал Цзинь Гуаншань. – Я могу быть твоим исключением, не так ли? К тому же ... ты можешь передумать после одной ночи со мной. После того, как ты так долго спала с людьми за деньги, разве ты не хочешь этого? – Не хочу. – По моему опыту, женщины говорят противоположное тому, что они имеют в виду, – сказал Цзинь Гуаншань с усмешкой. – Я не знаю, с какими бестолковыми женщинами вы встречались раньше, но я говорю именно то, что я имею в виду. Теперь мне нужно вернуться к своим господам. – Ты должна быть такой? Я могу сделать так, чтобы твои хозяева оставили тебя здесь со мной. Что Цзян Ванинь может сделать против меня прямо сейчас? Вы только испортите отношения с кланами. Стоит ли проститутка таких хлопот? Сы-Сы застыла, когда он это сказал, её глаза защипало, когда он снова прижался к ней. – Глава клана Цзинь! – внезапно раздался чей-то голос. Цзинь Гуаншань сразу же отпрыгнул от Сы-Сы, когда на лестнице появилась фигура. Сердце служанки дрогнуло, когда она увидела Лань Цижэня, который посмотрел на Цзинь Гуаншаня: – Ваша супруга требует вашего присутствия. Гости уходят, и нужен глава клана для прощания. – Ну конечно. Я пойду немедленно, – ответил Цзинь Гуаншань, прочистив горло, и, уходя, в последний раз взглянул на Сы-Сы. – И, пожалуйста, сопроводите эту… служанку к её хозяевам. Она нарушила моё уединение. Лань Цижэнь смотрел на Цзинь Гуаншаня прищуренными глазами, пока тот не исчез. Вскоре мимо него прошла и Сы-Сы. – Этот мужчина – известный бабник, – сказал ей Лань Цижэнь, когда она шла впереди него. – Вам следует быть осторожнее! Сы-Сы ничего не сказала. Через мгновение Лань Цижэнь заметил миниатюрную фигуру, приближающуюся к ним от лестницы. – Сы-Сы-цзе! – воскликнула Цзян Яньли с улыбкой на лице. – Пойдёмте, повозки готовы. Спасибо за заботу об А-Мэй. Отдайте её мне, должно быть, ваши руки устали, вы держите её весь день. Автоматически женщина отдала спящую Цзян Цземэй своей старшей госпоже, а затем прошла мимо неё к фонтану. – Сы-Сы-цзе? – с удивлением посмотрела на неё Цзян Яньли. Сы-Сы наклонилась к фонтану, взяла воду и брызнула на лицо. Она сильно потёрла челюсть, затем нанесла воду на шею и тоже стала растирать её. Лань Цижэнь и Цзян Яньли в шоке наблюдали, как Сы-Сы лихорадочно оглядывалась, пока её взгляд не упал на чистящую щётку. Она схватила её и поднесла к лицу. Глаза Цзян Яньли расширились, и она закричала: – Сы-Сы-цзе, у этой кисти металлическая щетина!!! В этот момент всё зашло слишком далеко, чтобы Лань Цижэнь просто наблюдал, и он бросился в сторону Сы-Сы, схватив её за руку, прежде чем она смогла коснуться своей челюсти щёткой. – Ты с ума сошла?! – крикнул Лань Цижэнь. – Лань Цижэнь, отпустите мою руку, – сказала Сы-Сы, посмотрев на него пустым взглядом. – Сы-Сы! – зашипел на женщину Лань Цижэнь. Это был первый раз, когда он использовал её имя, и это заставило Сы-Сы уронить щётку. Лань Цижэнь неправильно понял, что она послушалась его, и вместо этого продолжил ругать. – Вы поняли свою ошибку? Разве вы не видите, что эти дети напуганы? Как взрослая, это было неразумно с вашей стороны! Она отвела глаза, чтобы посмотреть на Цзян Цзэмэй, которая рыдала, и на Цзян Яньли, которая выглядела так, как будто она сама собирается заплакать. – А-Ли… А-Мэй… не плачь, – Сы-Сы протянула руку, и Цзян Яньли упала прямо ей в объятия. Она погладила свою старшую госпожу по голове, и Цзян Цзэмэй тоже прижалась к Сы-Сы. От этого служанке стало хуже. Она всегда стремилась стать для этих детей матерью вместо мадам Юй, но проявила слабость. Через плечо Цзян Яньли Сы-Сы увидела Лань Цижэня. Он поднял подбородок и выглядел так, будто хотел что-то сказать, но вместо этого просто повернулся и пошёл прочь, оставив Сы-Сы смотреть ему в спину во второй раз.***
Когда они уходили, Цзян Чэн ожидал, что Лань Сичэнь придёт попрощаться, но по какой-то причине он этого не сделал. Вэй Усянь предположил, что он занят и что они должны поспешить обратно в Юньмэн, и попрощался с Не Хуайсаном. Когда Цзян Яньли прибыла с Сы-Сы и Цзян Цземей, они увидели, что служанка была несколько другой. Не та уверенная и сдержанная женщина, к которой они привыкли. Цзян Яньли тоже, похоже, не знала, что с ней не так. Возвращение в Пристань Лотоса было самой большой отрадой. Несмотря на свои травмы, Вэнь Цин немедленно потребовала встречи с госпожой Юй и Цзян Фэнмянем. Братья и сестры ждали, пока она осматривала неподвижную мадам Юй. Женщина, которую они знали, в данный момент была лишь тенью себя. Худая, бледная и неподвижная. Цзян Фэнмянь лежал на той же кровати, что и мадам Юй, оба выглядели почти одинаково, но один из них все ещё мог говорить. – Почему она такая… так долго? – слабо спросил Цзян Фэнмянь. Его голос звучал как у старика, а его детям хотелось заткнуть уши. – Разве пересадка не прошла успешно? – Прошла, – тяжело ответила Вэнь Цин. – Я могу ей помочь. Цзян Чэн и Цзян Яньли обрадовались этому, и даже Цзян Фэнмянь улыбнулся с той небольшой энергией, которая у него была. Однако, Вэй Усянь почувствовал нечто плохое: – Вэнь Цин… почему она не проснулась? Вэнь Цин на мгновение замолчала. Она намеренно избежала ответа на предыдущий вопрос Цзян Фэнмяня, только для того, чтобы Вэй Усянь поднял его снова… у неё не было другого выбора, кроме как ответить. – Меридианы мадам… не открылись для золотого ядра Вэй Усяня, – объяснила Вэнь Цин. – Поскольку я впервые делала эту операцию, я могла только надеяться, что другая моя теория не верна. – Что это за теория? – спросил Цзян Чэн. – …Трансплантация золотого ядра безопасна только в том случае, если и донор, и реципиент находятся в гармонии, – ответила лекарь. Это заставило Вэй Усяня замереть на месте. – Что значит « находятся в гармонии»? – спросил Цзян Чэн. – Это что-то физическое? Вэнь Цин покачала головой: – Это означает, что их духовные энергии не должны контрастировать по своей природе. Другими словами, будет легче, если они хотя бы нравятся друг другу. Чем сильнее связь, тем легче меридианам перейти к другому ядру. В комнате стало тихо. Цзян Яньли и Цзян Чэн повернулись, чтобы взглянуть на своего брата, но прежде чем они успели что-то сделать, Вэй Усянь рассмеялся задушенным смехом. – Так что это только моя вина! – пробормотал он. – Цзян Чэн, дядя, Шицзе… Мне очень жаль. Цзян Чэн ударил его по голове и сразу же отругал: – Ты совсем идиот!? Используй свои грёбаные мозги! Если бы не ты, мамы бы вообще не было в живых! – А-Сянь, никто не виноват, когда два человека понимают друг друга меньше, чем другие, – сказала своему брату Цзян Яньли и взяла его руку в свою, ободряюще сжав её. – Вэнь Цин, сколько времени вам понадобится, чтобы открыть её меридианы? – Я могу открыть их прямо сейчас, – сказала лекарь, вытащив от двадцати до тридцати игл из сумки. – Но ей потребуется время, чтобы прийти в сознание. А потом ещё больше, чтобы она снова могла ходить. Возможно… она не сможет драться, как раньше. – Этого не может быть! – воскликнул Вэй Усянь. – Вэнь Цин, мадам Юй гордится своими заклинательскими способностями. Если она их потеряет, насколько опустошённой она будет себя чувствовать? Разве мы не можем что-нибудь сделать? – Я никогда не говорила, что это невозможно, Вэй Усянь. Я сделаю все возможное. Цзян Фэнмянь заговорил со своего места, где спал рядом с мадам Юй: – Вэнь Цин, могу ли я чем-нибудь помочь? Вэнь Цин чуть не фыркнула при этом: – Глава клана Цзян. Достаточно было непрерывного пополнения своей духовной энергией до момента изнеможения. Теперь пришло время подумать о том, как помочь себе. Оставьте лечение мадам мне.***
Сюэ Яну было нечем заняться. Когда они выехали из Ланьлина и достигли Юньмэна, он ехал в той же повозке, что и Вэнь Нин, и помогал переносить его туда и обратно. Но теперь о нем заботились несколько девушек, плюс сама Цзян Яньли, поэтому присутствие Сюэ Яна, казалось, переполняло комнату. В конце концов, он закатил глаза и решил уйти, чувствуя скуку. Вэй Усянь так долго находился в главной спальне, что Сюэ Ян знал, что лучше не беспокоить его. Вместо этого он решил практиковать своё тёмное совершенствование на телах солдат, окружавших Пристань Лотоса. Сюэ Ян заметил несколько и начал использовать их для тренировок. Поскольку он не играл ни на каких музыкальных инструментах, ему приходилось использовать тёмную энергию в сырой форме без посредников. То, на что Вэй Усянь часто злился и ругал его. Конечно, это никогда не мешало Сюэ Яну делать все, что он хотел. Со стороны Вэй Усяня было бы неуместно смотреть на него свысока только потому, что он был первым, кто использовал тёмную энергию для совершенствования. Сюэ Ян чувствовал, что он легко был бы первым, если бы получил какое-либо образование в этой области. И вообще, было непохоже чтобы Вэй Усяню нравилось использовать тёмную энергию! В конце концов, ему наскучили мертвецы, и захотелось живой компании. Затем ему пришла в голову блестящая идея отрезать один из языков у мертвеца и заварить из него чай для Цзян Чэна. Сюэ Ян хихикнул при этой идее и немедленно приступил к реализации своего плана, пытаясь представить реакцию Цзян Чэна. Скорее всего, он не стал бы пить это, но стоило бы взглянуть на его лицо, когда он точно узнает, что это такое. После того, как он сварил язык в воде, варево издавало отвратительный запах и стало мутно-пурпурным. Куски плоти были видны время от времени, когда чашка наклонялась. Сюэ Ян был так восхищён этим, что чуть не проскочил мимо кабинета Цзян Чэна, пока нёс «чай» на подносе. – Горячий! Я приготовил для тебя чай! – улыбнулся мальчишка со смехом в голосе. Он не стал утруждать себя формальностями и распахнул дверь ногой. Комната была пуста. Ухмыляющийся Сюэ Ян слегка надулся, когда вошёл и поставил поднос на стол Цзян Чэна: – Куда он пошёл? Скучный. Когда он собирался уходить, мальчик заметил что-то в ящике стола, пульсирующее и светящееся. Он посмотрел на предмет своими любопытными красными глазами и улыбнулся: – Что это? Кто знал, что эта горячая голова любит такие нежные вещи! Он хихикнул, когда протянул руку, чтобы схватить золотой предмет. Тем не менее, в тот момент, когда его пальцы коснулись этого артефакта, чёрная аура распространилась от него на артефакт, по-видимому, пытаясь бороться с ним. Но золотой объект был сильнее и отбросил всю тёмную энергию обратно. Золотая и чёрная энергии поднялись вверх по руке Сюэ Яна, и он попытался стряхнуть их, насколько мог, но вместо этого они захватили его, пока все вокруг не начало таять. Затем он оказался в серой мрачной комнате. – Какого хрена… Где…? – Сяо Синчэнь. Сюэ Ян моргнул, прежде чем обратить взгляд на фигуру, сидящую на корточках у того, что могло быть только мертвым. Тело было с ног до головы облачено в белое, а его глаза были закрыты белой полосой ткани. Фигура, сидящая на корточках рядом с ним, показалась Сюэ Яну невероятно знакомой, и он подошёл к ним с любопытством. Сюэ Ян остановился, когда фигура подняла голову, и отпрянул. Лицо этого тела было старше и на нём была явная одержимость, но, тем не менее, даже Сюэ Ян мог узнать своё собственное лицо! Другой Сюэ Ян продолжил: – Если ты не встанешь, я заставлю твоего дорогого друга Сун Ланя убивать людей. – Я убью всех в городе И и превращу их в живых мертвецов. Вы живете здесь так долго. Неужели тебе плевать на них? – Я задушу эту маленькую слепышку А-Цин и оставлю её тело в поле, чтобы дикие собаки сожрали её. Сюэ Ян вздрогнул, когда увидел, что его двойник был на грани слез. Он почувствовал, как его кровь закипела при виде этого: – Что это?! Кто ты?! Он побежал к более высокому телу, пытаясь схватить его, только чтобы пройти насквозь. Глаза Сюэ Яна расширились, когда он потянулся к другой стороне своего старшего «я». Он повернулся, чтобы взглянуть на двух людей, которые, как теперь было подтверждено, были не чем иным, как призраками. Не получив ответа от тела, Сюэ Ян внезапно закричал от ярости: – Сяо Синчэнь! Он схватил Сяо Синчэня за воротник, хотя это не помогло, и пару раз встряхнул им, глядя на безжизненное лицо в своих руках. Сюэ Ян посмотрел на одетый в белое труп и заметил ангельские черты лица, которые, казалось, заставляли его заботиться о мёртвом теле больше, чем следовало бы. Как только он собирался дотянуться до тела, все вокруг начало таять. Сначала постепенно, а потом внезапно пропало. Прежде чем он осознал это, он вернулся в кабинет Цзян Чэна с золотым предметом в руке. Сюэ Ян бросил его, как будто это был раскалённый уголь, и тяжело дышал, глядя, как он ударился о стену и упал на пол. Он схватился за голову и покачал ею, пытаясь выбросить из головы образы: – Сун Лань, А-Цин, Сяо Синчэнь… Сяо Синчэнь! Кто ты такой??! Затем в его голове возник образ его взрослой версии, нежеланный. Пальцы Сюэ Яна задрожали, а его налитые кровью глаза ещё больше покраснели от гнева, когда он заметил это. – Нет! Это был не я! Затем он выбежал из кабинета Цзян Чэна. Позже тем же вечером Цзян Чэн вернулся и обнаружил золотой жетон на полу и чашку чего-то ужасного на своём столе. Он прищурился и посмотрел на дверь, но ничего не мог понять, и просто засунул жетон обратно в ящик.***
Лань Ванцзи забрал с собой в цзинши все дневники Лань Аня, всего их было четыре. Он обыскал всю библиотеку в поисках информации о золотом жетоне, но ничего полезного не оказалось. Это была последняя попытка. Даже если это было маловероятно, он должен был попробовать. При любой возможности он проводил время за чтением дневника Лань Аня в поисках чего-нибудь полезного. В первом дневнике он говорил только о своей жизни с Лань Юнь. Затем он рассказал об учениках, которых начал принимать, и об изысканности символа клана Гусу Лань. К тому времени, когда он начал свой второй дневник, Лан Ань уже создал концепцию лобной ленты и написал об ограничениях, которые можно отбросить только со своим предназначенным человеком. Затем что-то привлекло внимание Лань Ванцзи. Моя новая юная подруга Баошань-санжень сказала мне, что её цель – стать бессмертной заклинательницей. Она – уверенная в себе молодая девушка – такая полная надежд и энергии. Возможно, самая умная и талантливая из своего поколения. Брови Лань Ванцзи нахмурились. Так это было правдой. Лань Ань и Баошань-санжэнь действительно знали друг друга в молодости. Судя по тому, как он говорил, Лань Ань был как минимум на несколько лет старше Баошань-санжэнь. Он читал дальше. Бессмертие, конечно, было целью заклинателей с незапамятных времён. Должен сказать, идея Вэнь Мао была настолько гениальной, что мы могли вместе работать над достижением этой цели. Однако, когда я пошёл на встречу с ним в Цишане две недели назад, я подумал, действительно ли это то, к чему мы должны стремиться. Я понял это только тогда, когда Вэнь Мао сказал мне следующее: «Бессмертие должно быть одиноко. Вечная жизнь кажется привлекательной на первый взгляд, пока нам больше не с кем наслаждаться этой вечностью». И действительно, каково это видеть, как умирают ваши близкие, пока вы живете? Кто бы выбрал бессмертие несмотря на это? Я знаю, я бы никогда не смог это сделать без моей А-Юнь. Если боги существуют, то я умоляю, пожалуйста, позвольте мне не терпеть эту боль раньше времени. Баошань, я очень надеюсь, что однажды я покажу тебе, что бессмертие – это не цель, а проклятие. На этом Лань Ванцзи закрыл второй дневник. Он сделал несколько глубоких вдохов и затем обратился к двум другим книгам, оставленным Лань Анем. Большая часть того, что он написал, все ещё оставалась безупречно разборчивой, но главное, что, прочитав это, Лань Ванцзи почувствовал себя намного старше. Он поджал губы и взял третий дневник. Когда он это сделал, что-то соскользнуло со страниц. Лань Ванцзи подумал, что это странно, когда он впервые принёс книги в свою комнату, что последний дневник Лань Аня выглядел самым ветхим. Он взял страницу и замер, когда увидел детализированную схему. На ней был нарисован нефритовый жетон клана Лань. Это было бы намного проще принять за обычный жетон, если бы Лань Ань не сделал чётких заметок на полях, в которых говорилось: «Показывает видения незнакомых мне людей», «жизнерадостный молодой человек, в черных одеждах», «Смерть многих невинных»... Лань Ванцзи посмотрел на нижнюю часть страницы, где было написано что-то ещё, и его сердце почти остановилось, глядя на то, что было написано уже знакомым почерком Лань Аня. Имя этого человека – Вэй Ин, Усянь.