***
Вэнь Цин была на трибунах. Она пришла сюда только потому, что там была мадам Юй, и Вэнь Цин должна была за ней присматривать. Но, поскольку она носила фамилию Вэнь, её поместили на одну из трибун для простолюдинов, где были в основном простые люди и слуги, но даже здесь люди вокруг бросали на неё злобные взгляды. Её спасательным кругом была Сы-Сы, что находилась рядом, спасая лекаря от дискомфорта одиночества. А-Юань был у неё на руках, положив голову женщине на плечо. Он был тихим с тех пор, как мадам Юй и Вэй Усянь накричали друг на друга много ночей назад. Вэнь Цин посмотрела вниз с трибуны туда, где её брат был среди адептов клана Цзян, дружелюбно улыбаясь Цзян Сину и всем другим ученикам, прежде чем Сюэ Ян ворвался между ними – его позе на лошади не хватало изящества – соперничая за внимание Вэнь Нина. Сы-Сы рядом с ней сухо заявила: – Серьёзно, ваш брат привлекает извращенцев. – Так было всегда, – криво улыбнулась Вэнь Цин. – Но Сюэ Ян – единственный извращенец, которого я не могу понять. Сы-Сы засмеялась в ответ: – Это потому, что я была тем, кто вбивал в него нормы приличия с тех пор, как он вступил в клан Цзян. Если бы мы не подобрали его, он, наверное, стал бы преступником… Ох! А-Ин снова делает что-то забавное. В самом деле, Вэй Усянь, казалось, бросал цветы в Лань Ванцзи. Брови Вэнь Цин нахмурились. Об этих двоих до неё доходили самые разные слухи. Некоторые говорили, что они заклятые враги, а некоторые – что они друзья. Однако, глядя на них сейчас, она могла понять, что никакие слухи не были правдивы. Затем она заметила Лань Сичэня рядом с Лань Ванцзи, который выглядел так, будто черные тучи сгущались над его головой, и он не видел солнца много месяцев. Очевидно, что откровение о его безответной любви к Цзян Ваньиню было воспринято не очень хорошо. Сы-Сы внезапно замолчала, и Вэнь Цин с любопытством посмотрела на неё. При ближайшем рассмотрении она увидела, что служанка смотрела вниз на проходящий верхом строй клана Гусу Лань. Вэнь Цин проследила за взглядом Сы-Сы туда, где разговаривали Цинхэн-цзюнь и Лань Цижэнь, проезжая мимо на своих лошадях. Сы-Сы заметно прижала цветок к своей груди, и Вэнь Цин подумала, не собирается ли она бросить его в одного из них, но момент прошёл, и вскоре было объявлено о прибытии следующей группы всадников. – На арену приглашается клан Цинхэ Не! – разнёсся над площадью громкий голос. Глаза Вэнь Цин метнулись туда, где тяжёлые лошади стучали копытами по земле. Не Минцзюэ был очень высок и выделялся ещё больше, когда ехал верхом. Мужчины, занимающие высокие места в списке заклинателей, обычно не могли избежать того, чтобы их осыпали цветочным дождём, но глава клана Не был единственным исключением. Когда лошадь несла его через арену, цветы не бросали. Однако многие заклинатели-мужчины, восхищающиеся Не Минцзюэ, громко аплодировали. – Какое неприятное выражение! – заметила Сы-Сы. – Неудивительно, что он не получает цветов. Можно подумать, что женщина, бросившая ему цветок, будет разрезана пополам. – Думаете? – пробормотала Вэнь Цин. – Должны ли мы это проверить? Прежде чем Сы-Сы смогла спросить, что имела в виду Вэнь Цин, лекарь взяла цветок, который ей вручили у ворот, и бросила его в Не Минцзюэ. В этот момент вся площадь, которая всего мгновение назад была полна аплодисментов, стала очень тихой, когда одинокий цветок скользнул по воздуху к главе клана Не. Прежде всего, трибуна, на которой находилась Вэнь Цин, в основном состояла только из слуг и простых людей, поэтому бросить цветок отсюда обычно считалось наглостью, в зависимости от того, в кого они его бросали. Тот факт, что Вэнь Цин единственная бросила цветок Не Минцзюэ, был совершенно возмутителен. Глава клана Не легко поймал цветок и с холодной яростью посмотрел на женщину на трибуне. Возмущённые звуки раздавались из толпы учеников клана Не и из других трибун. – Вэнь Цин бросила цветок главе клана Не! – Невероятная дерзость! – Совершенно очевидно, Чифэн-цзунь этого не потерпит! Вэнь Цин проигнорировала все протесты и, не извиняясь, смотрела в глаза Не Минцзюэ, вызывающе приподняв бровь. Площадь гудела от беспокойства и азарта по поводу того, что может сейчас произойти. Однако, когда Не Минцзюэ только усмехнулся и иронично приподнял подбородок, прежде чем продолжить, все были разочарованы. Тем не менее, Вэнь Цин никого не вдохновила, и её цветок остался единственным, брошенным в Не Минцзюэ. Вэй Усянь, увидевший это, смеялся до тех пор, пока у него не заболел живот: – Цзян Чэн, Цзян Чэн, посмотри, какими шумными все были мгновение назад, а в следующий миг – такими же тихими, как Могильные холмы! Я никогда не знал, что Вэнь Цин сделает что-то подобное – это, должно быть, первый цветок, который получил глава клана Не! Цзян Чэн зашипел, чтобы он заткнулся, но даже Сюэ Ян смеялся, да и Сы-Сы на трибуне также заметно забавлялась. Так что, он сдался. Позади Не Минцзюэ следовал Не Хуайсан на своей лошади, Сифэн был приторочен к его бедру, а в руке он держал замысловатый бумажный веер. На таких мероприятиях перед войной Не Хуайсан не получал много цветов, но, сражаясь на войне и получив такой пафосный титул «Повелитель ветра», он стал очень популярен среди женщин и поднялся на шестое место в рейтинге самых красивых молодых господ в мире заклинателей. Поэтому неудивительно, что на него обрушились цветы, чему он, казалось, был очень доволен, благодарно кивая и улыбаясь дамам на трибунах. Никто не думал, что что-то ещё может произойти после этого, тем более, что Мэн Яо ехал прямо за Не Хуайсаном, но когда адепт клана Не вошёл вслед за своим господином, также пошёл дождь из цветов. Все ошеломлённо наблюдали, как Цинь Су, юная госпожа клана Цинь, высыпала всю свою цветочную корзину прямо на Мэн Яо. Сам Мэн Яо сначала смутился, но быстро взял себя в руки и посмотрел на девушку, его лицо приняло глупое выражение. Цинь Су улыбнулась ему в ответ, выглядя одурманенно и хвастаясь своей пустой корзиной, пока к ней не подошла женщина, которая выглядела как сопровождающая, очевидно, сделав ей выговор. Она спорила с ней, выглядя готовой закатить истерику. Мэн Яо засмеялся над её выходками, и младший из братьев Не повернулся, чтобы посмотреть на него. Однако чем радостнее выглядел Мэн Яо, тем мрачнее становилось лицо Не Хуайсана. Он повернулся, чтобы посмотреть на своих названых братьев, которые выглядели потрясёнными. Два Героя Юньмэна бросили на него вопросительные взгляды, и Не Хуайсан покачал головой, выглядя все более раздражённым, и жестом руки показал, что они поговорят позже. После клана Цинхэ Не, следовал клан Юньмэн Цзян. Вэй Усянь и Цзян Чэн ехали верхом. Мгновенно упал ещё один цветочный дождь. Цзян Чэн прищёлкнул языком, пытаясь предотвратить попадание цветов в глаза и рот, но Вэй Усянь чувствовал себя вполне комфортно. Он махнул рукой А-Юаню и женщинам с ним. Его сын робко помахал в ответ. Затем он посмотрел на самую высокую трибуну. Лучшее место на трибунах было выделено для мадам Цзинь из клана Ланьлин Цзинь. Рядом с ней находились: Цзян Яньли с одной стороны, а Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь с Цзян Цзэмэй на коленях с другой. Юй Цзыюань властно посмотрела на них, а Цзян Фэнмянь приветствовал каждого из них ободряющей улыбкой. Цзян Яньли вышла вперёд, увидев своих братьев, и бросила им два цветка. Цзян Чэн и Вэй Усянь оба поймали по цветку – последний удержал себя, напрягая ноги на спине своей лошади, покачивая плащом, так что он мог сам достать его, – и послали ей мягкие улыбки. Внезапно вышел ряд заклинателей в белых, расшитых золотом мантиях, одетых в лёгкие доспехи и верхом на прекрасных жеребцах. Первым ехал Цзинь Гуаншань. Мадам Цзинь похлопала Цзян Яньли по плечу и указала на конный строй клана Ланьлин Цзинь. Среди них одна лошадь сделала круг по квадрату поля, прежде чем натянуть поводья. Натянув лук, человек явно красовался. Восторженный рёв пронёсся сквозь толпу на трибунах. Он взглянул в сторону одной из трибун. Хотя он изо всех сил старался сохранить лицо неподвижным, но не мог скрыть гордость в глазах. – Я не могу в это поверить! Он даже больше похож на павлина, чем обычно, – засмеялся Вэй Усянь. – На кого он пытается произвести впечатление? – Тихо ты! – шёпотом отругал Цзян Чэн. – Помни, что он все ещё нравится сестре. Мы хотим, чтобы она ему тоже понравилась, если хотим рождения Цзинь Лина. – Сколько ещё ждать до того, как Цзинь Цзысюань станет подобен видениям? – проворчал Вэй Усянь. – Почему из всех людей отцом Цзинь Лина должен быть он? Они даже не похожи друг на друга. Цзян Чэн не был впечатлён этим заявлением, так как Цзинь Лин явно был похож на Цзинь Цзысюаня, хотя его лицо напоминало лицо Цзян Яньли из того, что они видели. – Павлин – отличное имя. Пока этот ублюдок держится подальше от сестры Янли, я не буду беспокоить его, – сказал Сюэ Ян позади них, заставляя братьев подпрыгнуть. – Кстати, а кто такой Цзин Лин? Цзян Чэн побледнел. Сюэ Ян услышал их разговор. – Вы выглядите подозрительно. Кое-что из того, что вы говорили, не имело никакого смысла. Вы что, пили? – спросил Сюэ Ян и покровительственно улыбнулся им. – Алкоголь не так хорош, как сладости, и он делает вас глупыми. Оба брата почувствовали облегчение, увидев, что Сюэ Ян полагал, что они несут ерунду. Цзян Син крикнул: – Сюэ Ян! Вернись немедленно в строй! Если ты не придёшь, я не позволю тебе участвовать! Как только Сюэ Ян был вынужден вернуться к остальным ученикам, Цзян Чэн каким-то образом сумел вытянуть ногу, чтобы ударить Вэй Усяня, который виновато засмеялся. Пока они говорили, Цзинь Цзысюань уже выехал на арену для стрельбы. Ряд мишеней был препятствием перед официальным входом на гору. Чтобы попасть на охоту, нужно было поразить цель с определённого расстояния. Чем ближе стрела была к центру, тем выгоднее был соответствующий путь входа. Совершенно не сбавляя скорости, Цзинь Цзысюань вытащил стрелу и выстрелил. Он попал прямо в центр. Со всех трибун раздались аплодисменты. Видя, как сильно Цзинь Цзысюань хвастался своим мастерством, ни Вэй Усянь, ни Цзян Чэн не проявили никаких эмоций на лицах. Откуда-то послышалась громкая усмешка. Кто-то крикнул: – Если кто-то здесь настроен скептически, то не стесняйтесь попробовать, умеете ли вы стрелять лучше, чем Цзысюань! Человек был высоким и плотным, с темной кожей и хриплым голосом. Цзинь Цзысюнь, казалось, все ещё враждебно относился к Вэй Усяню и Вэнь Нину, очевидно, провоцируя их из-за своего унижения на банкете. Вэй Усянь улыбнулся, несмотря на враждебность. Когда наездники клана Юньмэн Цзян также достигли арены для стрельбы, он повернулся к Вэнь Нину. – Вэнь Нин, стреляй, – лениво приказал Вэй Усянь сидящему рядом с ним скромному мужчине. – И пусти три стрелы. – …Понял вас, молодой господин. Услышав это, Цзинь Цзысюнь издал возмущённый звук: – Вэй Усянь! Вэньские псы не допускаются к участию, не говоря уже о представлении вашего клана! И допускается только одна стрела. Мы не сможем определить место размещения, если у нас есть три разные стрелы в разных точках! Сюэ Ян был разгневан за Вэнь Нина. Он холодно посмотрел на Цзинь Цзысюня и сказал: – Это действительно печально, если ты не видишь собственного преимущества! Если он использует три стрелы, не будет ли проще его дисквалифицировать, ведь наличие даже одной неуместной стрелы может вызвать путаницу? Ты что, боишься его! Так скажи это! – Сяо Ян, – мягко предупредил Вэнь Нин, выйдя вперёд на своей лошади, когда увидел, что Цзинь Цзысюнь начал злиться на Сюэ Яна. Мальчик фыркнул и вроде бы согласился промолчать. Вэнь Нин повернулся к Цзинь Цзысюню. – Молодой господин Цзинь, я стреляю только для себя. Если я вызову какие-либо недоразумения по поводу моей позиции, я уйду. Редко можно было видеть Вэнь Нина таким храбрым, поэтому не только ученики из других кланов, но даже адепты клана Цзян, затаив дыхание, наблюдали, как Вэнь Нин держал свой лук. Следующие движения были слишком быстрыми и плавными, чтобы проследить за ними взглядом, но прежде чем они это осознали, три стрелы оказались в центре мишени, каждая из стрел была немного под углом, чтобы попасть в одну точку в центре. На площади стояла полная тишина, никогда раньше не видевшая подобного подвига толпа замерла. Обычно стрелы должны были быть по крайней мере немного отдалены друг от друга в точках попадания, но все стрелы Вэнь Нина находились совершенно в одном месте, что не оставляло сомнений в том, какую точку поражения надо выбрать. Это полностью отличалось от его нервозности во время соревнований по стрельбе из лука несколько лет назад. После этого Вэй Усянь тоже не теряя ни минуты, снял чёрную ленту со своего запястья. Он быстро завязал ленту вокруг головы, чтобы закрыть глаза. Молодой человек наложил стрелу, натянул лук и выстрелил – точно в цель! Череда действий была настолько быстрой, что никто не понял, что он хотел сделать. Они даже не могли ясно видеть его движения, пока не увидели стрелу в центре мишени. После мгновения молчания с трибун раздались громкие возгласы, с ещё большей интенсивностью, чем для Цзинь Цзысюаня, тогда как всего мгновение назад все ещё не могли решить, приветствовать или нет этих стрелков. Уголки губ Вэй Усяня слегка изогнулись. Вращая лук в руках, он отбросил его обратно. С другой стороны, Цзинь Цзысюнь, увидев, насколько его популярность превзошла популярность его кузена, громко фыркнул и сказал: – Это всего лишь открытие прохода на охоту, а вы уже выпендриваетесь. Хорошо, ваш Вэньский пёс может участвовать при условии, что ты не будешь снимать повязку с глаз на протяжении всей охоты. – Ты – собака! – прорычал Сюэ Ян. – Удобно ставить условия, когда ситуация выглядит плохой. Цзинь Цзысюнь усмехнулся: – Я не разрешал тебе разговаривать со мной, оборванец. Вэй Усянь поднял руку, чтобы успокоить Сюэ Яна, и пожал плечами: – Конечно, я сделаю это. Довольный, Цзинь Цзысюнь отвернулся, махнув своим людям: – Поехали! Все его заклинатели бросились вперёд, как будто они хотели быть первыми, чтобы получить первый шанс и быстро захватить всю добычу высокого уровня. Цзинь Гуаншань увидел, что Вэй Усянь и Цзян Чэн все ещё были на своих лошадях, и улыбнулся: – Молодой господин Цзян, молодой господин Вэй, вы ещё не входите на гору? Берегись, чтобы Цзысюнь не забрал всю добычу. – Не нужно спешить, – холодно ответил на это Вэй Усянь. – У него не получится. Все вокруг удивлённо замерли. Пока Цзинь Гуаншань размышлял о том, что означает «у него не получится», он увидел, как Вэй Усянь слез с лошади и сказал Цзян Чэну: – Ты можешь идти первым. – Успокойся и не привлекай слишком много внимания, – сказал Цзян Чэн. – Отступай, когда у тебя будет достаточно добычи. Вэй Усянь махнул рукой. Взяв поводья, Цзян Чэн увёл своих людей на гору.***
Не Хуайсан сопровождал своего брата вплоть до той части, где, казалось, он тоже должен был поохотиться. Испытывая отвращение к подобным вещам, он ускользнул от остальной части клана Цинхэ Не вместе с Мэн Яо. Его подчинённый несколько отвлёкся, глядя на цветок в руке, пока они шли. Не Хуайсан сглотнул, чувствуя, что его настроение ухудшилось: – Юная госпожа Цинь была довольно решительной. Мэн Яо улыбнулся, все ещё глядя на цветок: – Да, я думаю, что слово «решительная» очень хорошо описывает её. Возможно, это потому, что она такая, я… – Но Яо-гэ, – вмешался Не Хуайсан, – тебе не кажется, что её отец рассердится? Клан Цинь не слишком строг, но они близки к клану Цзинь, который ты так ненавидишь. Улыбка Мэн Яо упала, и его глаза сузились, глядя на Не Хуайсана: – …Да, я полагаю. – Именно. Не говоря уже о том, что она внезапно перестала присылать тебе подарки, и делает это снова. Дева Цинь, вероятно, только переживает влюблённость. Я думаю, тебе не стоит слишком увлекаться этой мимолётной причудой… – Разве я стою только мимолётной причуды? Не Хуайсан при этом замолчал, а Мэн Яо остановился. Он сделал то же самое. Невысокий мужчина больше не выглядел так дружелюбно, как обычно, когда разговаривал с Не Хуайсаном. – Хуайсан, – сказал Мэн Яо, – вы какое-то время были странным. Вы ничего не хотите мне сказать? Теперь Не Хуайсан понятия не имел, что он хотел сказать. Но он был спасён от необходимости говорить что-либо вообще с прибытием Лань Сичэня, который шёл через лес. Судя по мешочку цянькунь в его руке, он только что поймал добычу. Первый Нефрит улыбнулся, заметив их: – Хуайсан, А-Яо, вы тоже отделились от своего клана? Боюсь, здесь больше нет добычи. Даже с нежной улыбкой, с которой он говорил, Мэн Яо и Не Хуайсан понимали, что тем, кто позаботился о зверях в этой местности, был сам Лань Сичэнь. – Эр-гэ, – обратился к нему Мэн Яо, – ты не хочешь немного поохотиться со мной? Мы с Хуайсаном просто шли каждый своей дорогой. Хуайсан в шоке посмотрел на Мэн Яо, впервые услышав об этом. Но, заметив, что другой мужчина не смотрит на него, он уже понял, что он никому не нужен. Что-то в его груди заныло. Он посмотрел на Лань Сичэня, чувствуя, как уродливые щупальца негодования охватили его сердце. Цинь Су была проблемой, но Лань Сичэнь – совсем другое дело. По видениям жетона казалось, что наследник клана Лань был человеком, которого Мэн Яо ценил больше всего. Мэн Яо прокомментировал мысли Хуайсана: – Я полагаю, ученики клана Цзян ушли на восточную сторону. Лицо Лань Сичэня изменилось, покраснев и выглядя немного по-детски, он произнёс: – Неужели? И Не Хуайсан снова почувствовал облегчение. Он почти забыл о том, что Лань Сичэнь питал чувства к Цзян Чэну. – В таком случае я пойду на север, – объявил Хуайсан. – Меня не особо интересуют соревнования. Лань Сичэнь засмеялся: – Ты всегда предпочитал просто смотреть со стороны. Хуайсан подумал, что это правда, когда они расстались, и пожелал, чтобы так было и дальше. Но он не мог позволить себе оставаться в стороне, по крайней мере, когда дело касалось Мэн Яо.***
Цзян Яньли протянула яркий белый пион Цзинь Цзысюаню, который с изумлением посмотрел на цветок. Мадам Цзинь столкнула их вместе, и они остались наедине между деревьями. – Я не могла бросить тебе раньше, – улыбнулась девушка. – Ты был очень хорош. Цзинь Цзысюань пытался выглядеть равнодушно, но его щеки покраснели: – В конце концов, это было ничто по сравнению с Вэй Усянем и Вэнь Цюнлинем. После этого я почувствовал себя немного глупо, – сказал молодой человек, стыдливо принимая цветок, невольно позволив себе мягкую улыбку. – Но спасибо. – Я бы бросила целую корзину, как Дева Цинь, если бы у меня было больше смелости, – сказала Цзян Яньли. Цзинь Цзысюань весело рассмеялся: – Одного достаточно. Когда это от тебя, все идеально. Цзян Яньли удивлённо моргнула при этих словах и, поняв, что он только что сказал, Цзинь Цзысюань покраснел ещё больше, сливаясь цветом лица с киноварной точкой на лбу. Он закашлялся: – Давай начнём? – Охоту? – уточнила Цзян Яньли. Цзинь Цзысюань заговорщицки взглянул на неё, прежде чем вынуть мешочек цянькунь. Из него он вытащил лопату и ароматические палочки. – Мы закопаем добычу, которая была убита, но оказалась ненужной. Здесь валяется множество тел и частей тел демонов низшего уровня, – сказал Цзинь Цзысюань. – Мы можем изгнать их и отдать дань уважения. В конце концов, они не всегда были демонами, не так ли? Цзян Яньли сразу поняла, что Цзинь Цзысюань повторяет ей её собственные слова, и это её тронуло. – А как насчёт соревнований? – спросила девушка, колебаясь. Цзинь Цзысюань демонстративно закатил глаза и ответил: – Я выиграл слишком много, мне давно стало скучно. Думаю, на этот раз я могу оставить это твоим братьям, не так ли? Безмятежные глаза Цзян Яньли заблестели, услышав это, и она восторженно воскликнула: – Да!***
Вэнь Цин пришлось покинуть своё нынешнее местоположение только тогда, когда она заметила, что мадам Юй подают угощение. Она ещё не могла просто так есть все, что вздумается, и Вэнь Цин потянула Сы-Сы за собой, чтобы присмотреть за мадам. – Что ж, полагаю, оставаться на такой далёкой трибуне уже было ошибкой. Я должна была остаться поближе к главным трибунам, – сказала Вэнь Цин. Сы-Сы кивнула, когда они поспешили к ним, Вэнь Юань держался за переднюю часть её мантии. Когда они проходили мимо одного мужчины, он схватил Сы-Сы за руку: – Сы-Сы! Это ты? Сы-Сы остановилась, и Вэнь Цин тоже. Взглянув на мужчину, она поняла, что узнала его. Он был одним из её постоянных клиентов в Публичном доме! – Господин Хуан! – удивлённо воскликнула женщина. – Сы-Сы, я должна идти, – сразу сказала Вэнь Цин, понимая, что это воссоединение может занять некоторое время. – Я могу взять А-Юаня, если нужно. Сы-Сы кивнула и отпустила Вэнь Юаня. Они ушли. Господин Хуан посмотрел на Сы-Сы и мягко улыбнулся: – Так вот где ты была. Я слышал в борделе, что тебе купили свободу. Сы-Сы тоже улыбнулась. Из всех её клиентов господин Хуан был самым добрым. Он всегда относился к ней с уважением и покупал для неё много подарков, каждый раз относясь к ней нежно, поэтому она честно ответила ему: – Да. Клан Цзян взял меня под своё крыло. – Я не знал, что у тебя есть там знакомые, – сказал господин Хуан, выглядя немного разочарованным. – Кажется, они оказались быстрее меня. Сы-Сы в замешательстве замолчала: – Простите? – На самом деле, – сказал господин Хуан, вздохнув, – тогда я собирался попросить тебя переехать жить со мной. Я планировал купить твою свободу. Я волновался и не сумел спросить, беспокоясь о твоём ответе, и, в конце концов, я упустил свой шанс, не так ли? Сы-Сы была ошеломлена: – Вы хотели? Но разве у вас нет жены, господин Хуан? Разве она не была бы против меня? – У нас был договорной брак. Никто из нас не любит друг друга, – ответил господин Хуан с кислым лицом. – Я уверен, что ей было бы все равно. У неё было много любовников, и она никогда не пыталась это скрыть. – Мне… очень жаль это слышать, – с чувством сказала Сы-Сы. – Спасибо, что подумали обо мне, господин Хуан. Я уверена, что в то время, если бы вы спросили меня, я бы определённо согласилась. – Но не сейчас? – грустно улыбнулся господин Хуан. – …Сейчас – уже нет, – кивнула Сы-Сы. – У меня… у меня есть важные для меня люди. Я не могу их оставить. Сы-Сы собиралась сказать «семья», но знала, что было бы неправильно называть клан Цзян своей семьёй, когда она была всего лишь служанкой, и изменила свои слова. – Я понимаю, – поджал губы господин Хуан, прежде чем сложить ладони. – Если ты позволишь мне хотя бы это, Сы-Сы… Я хочу, чтобы ты знала, что ты была единственной женщиной, к которой я когда-либо испытывал такие сильные чувства. Думаю, я любил тебя. Может быть, часть меня всегда будет любить. Сы-Сы оставалась спокойна. За всю свою жизнь, все, что она хотела, чтобы кто-нибудь сказал ей эти слова, но теперь, когда они были сказаны, она почувствовала только сожаление и печаль. Господин Хуан, должно быть, заметил это, он улыбнулся ей и сказал: – Не расстраивайся, иначе я тоже буду опечален. И он ушёл, сказав эти слова. Сы-Сы постояла ещё немного, прежде чем решила снова найти Вэнь Цин. При этом она задавалась вопросом, действительно ли она поступила правильно, отвергнув этого человека. Настанет день, когда клан Цзян больше не будет нуждаться в ней так сильно, и тогда она не будет знать, что делать со своим одиночеством. В её голове мелькнуло кислое лицо Лань Цижэня, и она раздражённо щёлкнула языком, думая: «Почему мне на ум приходит его лицо?»***
Цзян Чэн понял, что он был отделен от остальной части его клана, только когда он оглянулся и никого там не увидел. Сначала он подумал пойти их искать, но потом, вспомнил тот факт, что и Цзян Син, и Вэнь Нин были там, он не стал беспокоиться. Он только вошёл в довольно затенённое место, когда услышал рычание. Сразу же насторожившись Цзян Чэн обнажил Саньду и преобразовал Цзыдянь. Его меч вылетел и блокировал атаку клыков, и наследник клана Цзян оказался перед гротескной пастью, истекающей слюной, принадлежащей демонизированному волку. Добыча средней силы. Сузив глаза, он использовал Цзыдянь, чтобы связать его конечности, прежде чем направить Саньду двумя пальцами. Его меч, который парил вокруг, сразу вонзился в бок зверя и выпустил разряд молнии, сжигающий демона. Цзян Чэн выпустил дыхание, которое задержал, когда появился зверь. Цзыдянь вернулся к своей форме кольца, и молодой человек вытащил несколько удерживающих талисманов, наклеив их на зверя, прежде чем вытащить свой мешочек цянькунь. Он как раз запаковывал добычу в мешочек, когда почувствовал присутствие другого зверя позади себя… слишком поздно. Он забыл. Эти существа путешествовали парами. Демон атаковал прежде, чем Цзян Чэн смог защитить себя. В этот момент он ничего не мог сделать, кроме как поднять свою единственную оставшуюся руку и прикрыть себя ею. В тот момент, когда он начал зажмуриться, на краю видимости блеснула голубовато-белая вспышка, точно как снег. Прежде чем Цзян Чэн осознал, зверь, который собирался напасть на него, оказался на земле, обезглавленный, и он ошеломлённо моргнул. – Молодой господин Цзян! Лань Сичэнь и Мэн Яо подбежали к Цзян Чэну, первый выглядел все более обеспокоенным. Белый меч, пролетевший не так давно, вернулся в руку своего владельца. Шоюэ Лань Сичэня действительно производил впечатление, даже когда его убирали в ножны. – Молодой господин Цзян, – Лань Сичэнь немедленно осмотрел Цзян Чэна. – Вы ранены? Брови Цзян Чэна нахмурились: – Нет, я в порядке. Я был виноват в том, что был невнимателен. А поскольку он иногда все ещё забывал, что у него только одна рука, он запутывался в перерывах между боями, если его заставали врасплох. Это та часть, которую он не говорил вслух. Как только он увидел, что Цзян Чэн действительно в порядке, поведение Лань Сичэня стало странным. Его плечи напряглись, и он стоял довольно жёстко, глядя куда угодно, только не на человека перед ним. И, к раздражению Цзян Чэна, он на самом деле повернулся, чтобы снова взглянуть на Мэн Яо, игнорируя наследника клана Цзян, хотя несколько минут назад он был так сосредоточен на нем, что забыл даже о своей добыче. – А-Яо, кажется, здесь нет зверей. Мы могли бы продвинуться дальше в… Мэн Яо прервал его в этот момент: – Думаю, я сам пройду остаток пути, Эр-гэ. Лань Сичэнь на мгновение просто смотрел на Мэн Яо: – Но ты будешь один. – Пора мне вернуться к Хуайсану, – ответил с улыбкой Мэн Яо. – Почему бы тебе не поохотиться с молодым господином Цзян, если тебе нужна компания? Теперь Первый Нефрит чувствовал себя почти преданным. Когда Мэн Яо ушёл, Цзян Чэн посмотрел на Лань Сичэня, который застыл под его взглядом. Затем, как будто притворившись, что не заметил на себе взгляда Цзян Чэна, он занялся запечатыванием демонизированного волка в свой мешочек цянькунь. – Спасибо за помощь, – сказал Цзян Чэн. Лань Сичэнь колебался, прежде чем ответить: – В этом нет необходимости, молодой господин Цзян. – Я понимаю. – Разумеется. Прошло ещё несколько минут тишины, и дискомфорт Цзян Чэна превратился в раздражение. Не так давно, когда Лань Сичэнь разговаривал с ним, он всегда сиял яркой улыбкой. В последний раз, когда они встретились, выражение его лица было более красивым, чем обычно. «Это письмо от вас – мой талисман на удачу.» «Вы думаете, что это по-детски, если я скажу, что оно заставляет меня чувствовать себя в безопасности?» Цзян Чэн задумался, что с ним случилось. Когда Лань Сичэнь сказал это, он заметно отличался от себя-сегодняшнего. Тогда он почувствовал, что его считают кем-то особенным. Сглотнув, он заставил себя спросить: – Вы все ещё храните то письмо? Лань Сичэнь просто убирал мешочек и замер, когда услышал этот вопрос. Он не смотрел на Цзян Чэна, но по какой-то причине он определённо был потрясён. Когда он ничего не сказал, Цзян Чэн прошипел: – Довольно! Цзэу-цзюнь, если я сделал что-то, что вас обидело, пожалуйста, скажите мне сейчас – я не ценю это пассивно-агрессивное отношение! Лань Сичэнь слегка поджал губы, словно пытался подобрать слова, но в конце концов не смог. Цзян Чэн немного подождал, скрипя зубами. Затем что-то щёлкнуло в его голове, и он закусил губу. Медленно наследник клана Цзян потянулся к своей мантии и почувствовал цветы, которые Вэй Усянь дал ему перед тем, как они вошли в лес. – …Лань Сичэнь, – позвал Цзян Чэн. Первый Нефрит моргнул, когда услышал, что Цзян Чэн позвал его, и поднял глаза от чистого любопытства. Его глаза расширились от увиденного. Наследник клана Цзян протягивал ему ярко-фиолетовую орхидею, отвернувшись, и на его щеках был заметный румянец. – Ну? – пробормотал Цзян Чэн, – Вы не возьмёте?! Лань Сичэнь все ещё был несколько сбит с толку, но ответил: – Ох, да. Спасибо. Он взял цветы из руки Цзян Чэна и невольно обратил пристальное внимание на прикосновение их пальцев. Он посмотрел на цветы, его настроение улучшилось. – Ну вот, теперь все в порядке, – сказал Цзян Чэн, положив руку на бедро. Лань Сичэнь вопросительно посмотрел на него, и Цзян Чэн продолжил, – разве вы не хотели цветок? Вэй Усянь сказал мне, что вы были разочарованы тем, что я не бросил вам один. Вы не должны. Это традиция для женщин, и я не думал, что вы все равно захотите один от меня. Какое значение имеет моё мнение? Затем Лань Сичэнь улыбнулся: – Он значит для меня больше, чем вы думаете, молодой господин Цзян. Цзян Чэн выглядел так, будто не понимал, и Лань Сичэнь этого ожидал. Кто бы мог подумать, что он, Первый нефрит престижного клана Гусу Лань, обнаружит, что все больше и больше влюбляется запретной любовью в наследника другого крупного клана? С тех пор, как он узнал об этом от Вэнь Цин, разум Лань Сичэня находился в постоянном смятении. Он был влюблён в Цзян Чэна. Он хотел рассказать ему о своих чувствах. Но затем Лань Сичэнь подумал о том, что он, несомненно, будет отвергнут – наследник клана Цзян заинтересован в женщинах – и быстро впал в депрессию. Даже если он отвечал ему взаимностью, его статус мешал и заставил бы отвергнуть его. И это заставляло Лань Сичэня становиться все более и более подавленным, до такой степени, что он хотел держаться подальше от Цзян Чэна, чтобы его чувства могли исчезнуть. И все же теперь, когда Лань Сичэнь ещё раз встретил прямой взгляд Цзян Чэна, он понял, что держаться подальше было даже больнее, чем пребывать в безответной любви. Сейчас он был счастливее, чем за последние несколько недель. – Спасибо за цветок, молодой господин Цзян, – искренне сказал Лань Сичэнь. – Я буду дорожить им. Цзян Чэн фыркнул: – Серьёзно, это не обязательно. Лань Сичэнь улыбнулся, крепко ухватившись за стебель цветка, чтобы его рука не потянулась коснуться человека перед ним. Он мог позволить себе эти чувства, но не более того. Он уже был достаточно эгоистичным. Но он хотел быть немного более эгоистичным. – Молодой господин Цзян? – Да? – посмотрел на него Цзян Чэн, и Лань Сичэнь почувствовал, как его сердце забилось быстрее. – Если… Могу я кое-что у вас попросить? – спросил он, и Цзян Чэн кивнул. – Если это возможно, я… я хотел бы иметь возможность изменить то, как я обращаюсь к вам. Я хотел бы звать вас… Цзян Чэн. А вы, зовите меня Лань Хуань. Он смотрел прямо на Цзян Чэна, спрашивая об этом, но, честно говоря, он хотел посмотреть куда-нибудь ещё. Брови Цзян Чэна нахмурились, он выглядел задумчивым. Этот короткий момент был пыткой для Лань Сичэня. Через некоторое время наследник клана Цзян ответил: – …Лучше, если мы не будем так звать друг друга, поскольку перед другими кланами мы не очень близки и оба являемся наследниками. Про нас более всего сплетничают. В лучшем случае я мог бы звать вас Сичэнь, а вы могли бы звать меня Ваньинь, на глазах у других. Лань Сичэнь ожидал подобного ответа, но все равно чувствовал разочарование. Тем не менее, это было лучше, чем далёкие «молодой господин Цзян» и «Цзэу-цзюнь». Он собирался согласиться, когда Цзян Чэн снова заговорил. – Однако… – продолжил он, растягивая слова, – я думаю, когда мы наедине, можно использовать наши имена при рождении. Не так ли, Лань Хуань? Лань Сичэнь увидел, как Цзян Чэн улыбнулся ему, когда использовал его имя, его острые черты смягчились в осеннем солнечном свете, и у него перехватило дыхание, с облегчением и ликованием. – Да, – сказал Первый Нефрит, его голос был полон тепла, а сердце – тоски. – Цзян Чэн.***
Вэй Усянь сидел на толстой ветке и, прислонившись к стволу дерева, играл на своей флейте. Он свесил одну ногу вниз и мягко покачал ею. Кончики его сапог скользили по траве под деревом. После того, как песня закончилась, Вэй Усянь скрестил руки и прислонился к дереву в более удобном положении, держа флейту между руками. Он не знал, как долго просидел. Он почти заснул, когда проснулся, вздрогнув. Кто-то приближался. Но у этого человека не было намерения убить. Поэтому он оставался прислонённым к дереву, только склонив голову. Несколько мгновений спустя Вэй Усянь спросил: – Вы здесь на охоте? Человек не ответил. – Вы не сможете найти ничего хорошего рядом со мной, – сказал Вэй Усянь. Человек по-прежнему молчал, но подошёл на несколько шагов ближе. Теперь терпение Вэй Усяня заканчивалось. Большинство заклинателей немного боялись даже просто увидев его. Они действительно не осмелились бы так близко подходить к нему. Как только он собирался что-то сказать, его внезапно сильно толкнули. Вэй Усянь ударился спиной о дерево. Как только его правая рука собиралась снять ленту, его запястье было вернули назад. Чьи-то руки плотно прижали обе его руки к дереву. Вэй Усянь приподнял ногу и собирался ударить ногой, когда почувствовал тепло на губах. Он сразу замер. Этот человек, придерживая его за запястья, прижимал его к дереву и целовал. Затем до его носа донёсся знакомый запах сандалового дерева. Воспоминания наводнили его разум об особенно откровенном видении, которое он видел раньше, когда его будущее «я» упомянуло что-то о сандаловых благовониях; а затем об аромате, который он вдохнул ночью в общей комнате гостиницы во время кампании «Аннигиляция Солнца». Вэй Усянь понял, что целовавший его человек был не просто кем-то чужим. Это был Лань Ванцзи.