***
Не Минцзюэ наблюдал за Мэн Яо издалека, когда произошло официальное объявление о помолвке, когда мадам Цзинь и Юй Цзыюань поздравили своих сына и дочь. Лицо этого человека было пустым, но приятно вежливым, и вы никогда не сможете сказать, что он только что ушёл из клана, частью которого был почти четыре года. Глава клана Не тяжело вздохнул. Рядом прошла служанка с подносом с сосудом алкоголя и несколькими чашками. – Подожди, – он остановил женщину, которая от удивления застыла. Не Минцзюэ кивнул на поднос, со словами, – я хочу это. Она со страхом сделала шаг назад и глубоко поклонилась: – Ко-конечно, глава клана Не. Пожалуйста-пожалуйста, возьмите! Не Минцзюэ взял поднос, но почувствовал горечь. Он действительно чувствовал себя плохо из-за того, как большинство женщин реагировали на него. Они осторожно кружили вокруг него и запаниковали, если бы он встретился с ними взглядом. С мужчинами это заставляло его чувствовать себя уважаемым. С женщинами он чувствовал себя тираном. Он отнёс алкоголь в сад камней и сел в открытом павильоне. Налив себе чашку, он уставился на полную луну и устало откинулся назад. – Вы пьёте это или нет? Не Минцзюэ опустил взгляд с неба и увидел человека, с которым невольно стал знакомиться ближе за последние два дня. Он выпил вино за один присест и стал наливать ещё одну чашку со словами: – Если ты хочешь чашку, ты не получишь её от меня. – Мне это не нужно, – усмехнулась в ответ Вэнь Цин. Он молча выпил и следующую чашку. А потом спросил: – Что вы здесь делаете? Я уже сказал вам, что верю, что вы меня не отравите. – Да, но вы все равно будете с подозрением относиться к своей еде, так что я могу быть откровенна по этому поводу. Поскольку Вэнь Цин встала, она смогла посмотреть на Не Минцзюэ под углом, с которого она никогда не видела этого человека. Это придало ей смелости говорить то, что хотелось сказать: – Я хотела, чтобы вы принимали лекарство, чтобы поддерживать спокойный и устойчивый поток духовной энергии по меридианам. С вашей упорной потребностью совершенствоваться как вы, я не уверена, сколько ещё вам осталось. По крайней мере, если вы примете моё лекарство, возможно, ваша жизнь продлится до сорока лет. Не могли бы вы теперь последовать моему совету? Не Минцзюэ выпил ещё одну чашку: – Вэнь Цин, вы так неоднозначны. До сих пор я презирал клан Вэнь и, конечно же, презирал вас за то, что вы являетесь его частью. Как мог самый талантливый лекарь во всех кланах не быть на нашей стороне? Вэнь Цин нечего было сказать в ответ. Её взгляд остановился на чашке, которую Не Минцзюэ постоянно подносил ко рту. Он мог уже быть навеселе от того, сколько выпил. Фактически, если бы он не был, он бы не произнёс своих следующих слов. – Я слышал от Мэн Яо, что вы спасли многих из моих учеников во время войны. Однако я сомневался в нем и все ещё расспрашивал у других, – глава клана Не вспомнил, как все нерешительно смотрели друг на друга, прежде чем сказать ему правду. Они признали, что причина, по которой они не сказали ему, в первую очередь, была в его предубеждениях против клана Вэнь. И на самом деле это было предубеждение. Он тяжело выдохнул и поёрзал: – Кажется, я должен извиниться за то, что в тот день несправедливо с вами разговаривал в лазарете. Но я не могу заставить себя это сделать, поэтому воздержитесь от помощи мне. Я не должен принимать помощь от того, перед кем не могу извиниться. Вэнь Цин не ожидала услышать эти слова и какое-то время молчала, прежде чем сказать: – Вам не нужно приносить извинения. Я не могла ответить, потому что вы были правы. Я спасла ваших учеников. Я помогала всем, чем могла, но это были пассивные действия. Жест, чтобы помочь моей совести. Так что, пожалуйста, примите моё лекарство, не думая об этом. Эта настойчивость раздражала Не Минцзюэ, и он хлопнул своей чашкой, сотрясая стол. Он впился взглядом в Вэнь Цин: – Я сказал, прекрати! Почему ты такая настойчивая?! Однажды я помог тебе. Это не стоит всего, что ты делаешь! К настоящему времени большинство женщин в страхе убегали бы от Не Минцзюэ. Его голос был уже очень низким, но когда он кричал, он походил на взрыв – чрезвычайно пугающий для любой порядочной молодой госпожи. Однако Вэнь Цин была не просто молодой госпожой. Её сердце было ожесточено смертью и войной, и она мало чего боялась, после всего, что ей пришлось пережить. Поэтому она крикнула в ответ: – Это мне решать! Меня не волнуют твои чувства ко мне или какие-то глупые извинения! Я хочу спасти тебя! – Почему?! Скажи мне почему, упрямая женщина! Вэнь Цин язвительно посмотрела на него. – Потому что я благодарна за этот маленький поступок в тот день. Меня чуть не изнасиловали, мой брат лежал на смертном одре, и моя семья долго не протянула бы без нас. Все выглядело безнадёжным! Но потом вы пришли и… – она поджала губы, пытаясь унять их дрожь. – Тот факт, что вы были там, заставлял меня чувствовать себя в безопасности. И если бы вы могли так повлиять на кого-то, кого считаете врагом, то насколько печальным был бы мир совершенствования, если бы ему пришлось потерять вас?? Ваш клан? Ваш брат??? Вы называете меня упрямой, но вы ещё хуже! От этой тирады у Вэнь Цин почти перехватило дыхание, но она держала подбородок высоко и гордо, глядя прямо в глаза Не Минцзюэ. В безопасности. Не Минцзюэ чуть не таращился, недоумевая, как ей удалось чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Он никогда не слышал, чтобы кто-то чувствовал себя с ним в безопасности. Даже его собственный брат, который напрягался в тот момент, когда слышал его голос. Не зная, что сказать, он прочистил горло. Он посмотрел на вторую чашку на подносе, прежде чем взять сосуд и налить в неё вино. В ней отражалась луна на своей поверхности. – Выпейте. Брови Вэнь Цин слегка приподнялись: – Я думала, вы не делитесь? – Если вы собираетесь дать мне лекарство, разве я не должен дать вам хотя бы немного моего вина? – тихо спросил он, не глядя на неё. – Кроме того, я не считаю вас врагом. Очевидно… вы не такие, как другие Вэни. Вэнь Цин настороженно посмотрела на Не Минцзюэ, садясь напротив него и принимая чашку. Она выпила и поставила пустую чашку, её глаза остекленели. – …Как и остальные члены моей семьи. И, вероятно, погибли и другие, которые не были похожи на тех Вэней, которых вы знали. Не Минцзюэ молча налил ещё вина в её чашку и сказал: – Тогда, тост за этих невинных. Это все, что я могу сделать. Вэнь Цин посмотрела на него широко раскрытыми глазами, когда мужчина налил ещё вина в обе чашки. – Вы пьяны? – спросила она. Уголок губ Не Минцзюэ приподнялся при этом: – Разве это не очевидно? – он многозначительно поднял к ней чашку. – Ваше здоровье. Прошёл момент недоверия, а затем, закатив глаза и подавив улыбку, Вэнь Цин сделала то же самое, что и он: – Ваше здоровье. Их чашки столкнулись со звоном.***
Сы-Сы понятия не имела, что случилось. Празднование закончилось глубокой ночью, а было уже за пять часов утра. Конечно, после этого остался большой беспорядок, поэтому она решила помочь другим слугам, которые начали старательно убираться. Однако, где-то в это время она занималась тем, что несла вещи через пустой коридор, и, прежде чем женщина осознала, кто-то подкрался к ней сзади и накрыл голову тканью. Сы-Сы с грохотом уронила вещи, которые она несла, так как её руки и ноги были схвачены. Женщина сразу же попыталась закричать, но как только она открыла рот, его заткнули другим куском сухой ткани. Она боролась, чувствуя, что её несут, и внезапно её охватил нарастающий страх. Естественно, не имея возможности видеть, говорить или даже двигаться, как ей хотелось, Сы-Сы была в полном ужасе. Она хотела спросить, куда её несут, но не могла сделать даже этого. Как оказалось, ей не пришлось этого делать, поскольку её похитители тут же остановились, вынули кляп, сняли повязку с головы и бросили в тёмную пустую комнату. Сы-Сы проворчала от боли, когда упала на пол, но сразу же подняла голову, несмотря на головокружение. Люди, которые принесли её сюда, были знакомы – те самые мужчины, которые сопровождали снобку ранее! Она даже выбрала примерно то же время, чтобы нанести ещё один удар! Сы-Сы стиснула зубы, когда та самая женщина появилась между двумя её подчинёнными и холодно посмотрела на неё сверху вниз. – Не думай обо мне слишком плохо, – сказала ей женщина. – Я собиралась разрезать твоё омерзительное лицо, чтобы сделать его более приятным, но мне предложили альтернативу этому. Возможно, это слишком легко отпустить кого-то вроде тебя, но, полагаю, этого достаточно. – Что за ерунду ты несёшь на этот раз?! – рявкнула Сы-Сы, вставая на колени. Но женщина ей не ответила. Она просто бросила на неё ещё один презрительный взгляд, прежде чем дверь закрылась сама по себе. Нет, не сама по себе. Ее кто-то закрыл. Кто-то, кто был с ней в комнате. – Сы-Сы, тебе не нужно выглядеть такой напуганной. Я не причиню тебе вреда… в зависимости от того, как хорошо ты себя будешь вести. От этого голоса сразу мурашки пробежали по всему телу Сы-Сы. Её живот скрутило. – …Глава клана Цзинь, – поняла женщина. – Как… как вы вообще можете видеть моё лицо? Тут темно. – Мои глаза в темноте острее, чем у нормального человека, – любезно ответил Цзинь Гуаншань. – Но я полагаю, было бы несправедливо по отношению к тебе, если бы не было света. Сказав это, Цзинь Гуаншань достал два огненных талисмана и направил их к двум лампам по обе стороны комнаты. В комнате сразу стало светло. – Ах, так лучше. Теперь я действительно хорошо тебя вижу. Сы-Сы не разделяла его чувств: – Пожалуйста, позвольте мне уйти. Он сделал несколько шагов ближе: – Почему? Разве ты не принимала все подарки, которые я тебе отправил? Разве нормально быть со мной неучтивой? Сы-Сы отступала каждый раз, когда он подходил ближе, оглядывая комнату в поисках другой двери или окна, но, сделав это, она поняла, что это была кладовая, и у неё не было другого выхода, кроме той двери, через которую её втолкнули сюда. – Был ли у меня выбор отказаться? – спросила Сы-Сы в ответ резким голосом. – Вы сказали мне, что они не дойдут до вас, если я отправлю их обратно. Вы можете с уверенностью сказать, что я их приняла? – Если ты этого не сделала, то где вы взяла деньги, чтобы купить свободу более чем половины девочек-подростков в публичных домах города Юньпин? Сы-Сы замерла. Он знал. Но как? Она старалась быть незаметной, надевала плащ и скрывала лицо… – Не будь такой потрясённой. Как бы ты ни пыталась скрыть свою личность, такая привлекательная женщина, как ты, конечно же, привлечёт внимание. Особенно с учётом того, что многие из моих мужчин очень любят молодых проституток Юньпина, но видели, что их стало намного меньше, – он медленно улыбнулся ей. – Это было несложно собрать воедино. Небольшая взятка владельцам, и они рассказали мне все, что могли вспомнить, о тебе. Сы-Сы не собиралась позволять относиться к себе как к охотнице за деньгами. Она ядовито посмотрела на мужчину: – Вы по собственному желанию отдали мне эти груды драгоценных украшений. Вы сказали мне не возвращать их в своих письмах. Если вы хотели вернуть их из-за отказа, то вам следовало упомянуть об этом. Терпение Цзинь Гуаншаня начало истощаться. Его улыбка исчезла, и он стремительно подскочил к Сы-Сы, схватив её за оба тонких запястья и удерживая на месте. – Ой! – вскрикнула Сы-Сы, когда он усилил хватку. – Прекратите, мне больно! – О, неужели? – спросил Цзинь Гуаншань, но его хватка не ослабла. Вместо этого его лицо стало холоднее. – Сы-Сы, ты, кажется, принимаешь мою симпатию к тебе как должное. Ты слишком много раз ранила моё сердце. Сы-Сы не знала, смеяться ей или плакать: – Симпатию? Сердце?? Глава клана Цзинь, вашу гордость не следует путать с сердцем, а вашу симпатию не следует путать с вашими отвратительными желаниями! Я не вещь!! В этот момент Цзинь Гуаншаню было наплевать, что может сказать Сы-Сы. Он отпустил её запястья, освободив лишь на мгновение, прежде чем резко схватить её за волосы. – Аааааа! – закричала Сы-Сы, когда он сильно потянул их. Затем, не моргнув глазом, он ударил её, и она упала на пол с болезненным возгласом. Голос Цзинь Гуаншаня был таким же холодным и острым, как нож, когда он говорил, несущий в себе сильное негодование из-за своего раненого эго: – Сначала дочь того дешёвого слуги, а теперь дешёвая шлюха. Даже мать этого ублюдка, Мэн Яо. Всем женщинам нравится думать о себе как о большем, чем они действительно стоят. Он сел сверху на Сы-Сы и обвил руками её шею: – От женщин нет никакой пользы, кроме как использовать и выкинуть. Немного красоты, и, возможно, стоит взглянуть на них ещё раз, но не более того! И определённо ничего лишнего, тем более для проститутки, в которую уже вошли многие мужчины. Твоя ценность бесконечно меньше того внимания, которое я тебе оказал! Цзинь Гуаншань неоднократно подвергался унижениям в течение последних нескольких недель, когда Мо Фан отвергала его, а собственная жена обращалась с ним как с грязью. Вдобавок к этому его план завербовать Вэй Усяня, загнав его в угол, провалился из-за прибытия Юй Цзыюань и её предложения в отношении Второго Нефрита Гусу Лань. Сама мысль об обрезанных рукавах была достаточно тошнотворной, но не больше, чем то, как, когда он каждый раз хотел что-то сделать, он был опозорен женщиной. Идеальным выходом для его гнева была проститутка, играющая служанку, на которую затаила злость жена торговца. Он душил Сы-Сы, слушая её задушенные крики и не останавливался, даже когда слезы текли из уголков её глаз. Нет, для Цзинь Гуаншаня это было очень приятно. – Что с тобой сделает один такой раз, как этот? – спросил мужчина, его голос имитировал то, как могла бы звучать доброта. – У тебя нет чистоты, которую нужно сохранять. Ты уже была запятнана навсегда. Не то чтобы какой-либо мужчина когда-нибудь полюбил тебя или когда-то захотел прикоснуться к тебе после меня. Давай, если ты полежишь спокойно и позволишь мне делать то, что я хочу, я не причиню тебе вреда. Глаза Сы-Сы, наполненные слезами, расширились, она уставилась на него в ужасе и в глубине души осознала, насколько беспомощна. Её вишнёвые губы приоткрылись и сомкнулись в попытке вдохнуть воздух. С этими словами её борьба прекратилась, её конечности обмякли на полу, а Цзинь Гуаншань улыбнулся. Он улыбнулся, потому что знал кое-что, чего не знала она: что её стойкий дух, наконец, был сломлен. – …Хорошая девочка.***
Мо Фан бежала по извилистым коридорам Башни Золотого Карпа, отчаянно оглядываясь в поисках тех, кто ещё не спал, чтобы помочь ей. Однако почти все комнаты на первом этаже были заперты, и все спали глубоким сном. Затем, не найдя другого выхода, женщина решила пойти на второй этаж и разбудить Линь Лицинь. Она надеялась, что ещё не поздно. Однако, как только Мо Фан завернула за угол, ведущий к лестнице, то чуть не врезалась в кого-то. Однако другой человек оказался очень внимательным и проворным и избежал неудачной конфронтации. – Не бегайте по коридорам! – отругал строгий голос, и Мо Фан почувствовала некоторую ностальгию по учителям своего детства. Человек, в которого она чуть не врезалась, был не кто иной, как Лань Цижэнь, знаменитый наставник из Гусу! – Господин Лань, пожалуйста, простите меня! Я тороплюсь… – Мо Фан замолчала, когда поняла, что Лань Цижэнь – известный заклинатель, и изменила тон. – Господин Лань, пожалуйста! Мне нужна ваша помощь, пожалуйста, идёмте за мной! Брови Лань Цижэня в замешательстве нахмурились, но прежде чем он успел попросить её уточнить, позади него раздался другой голос. – А-Фан! Что случилось? Почему ты выглядишь такой бледной??? Мо Фан чуть не расплакалась от этого знакомого голоса: – А-Цинь! Линь Лицинь материализовалась перед ними, она проснулась очень рано из-за волнения по поводу помолвки сына. Она подбежала к Мо Фан и взяла её за руку. – Что случилось? Ты слишком много работала? Я же сказала, что тебе следовало пойти со мной в постель… Линь Лицинь говорила без ограничений и какого-либо беспокойства по поводу того факта, что заклинатель Гусу Лань стоял прямо позади неё и выглядел все более и более обеспокоенным тем, как Линь Лицинь разговаривала с Мо Фан. – Пожалуйста, нет времени… У служанки Юньмэн Цзян неприятности! – объявила Мо Фан, решив просто приступить к делу. – Она была там только потому, что осталась помогать убираться, но вместо этого её утащили двое здоровенных людей! Я ничего не могла сделать, кроме как смотреть. Пожалуйста, мы должны помочь ей. Сы-Сы, должно быть, так напугана! Услышав это имя, у Лань Цижэня сжалось что-то внутри. – Что вы только что сказали? – спросил он хриплым и грубым голосом, очень непохожим на его обычный тон, который был просто строгим и резким. Обе женщины посмотрели на него, Мо Фан удивленно, а Линь Лицинь – с лёгким раздражением. Лань Цижэнь настаивал: – Скажите мне, где она! Вы сможете объяснить позже!***
Сы-Сы смотрела в потолок, когда все вокруг застыло. Оранжевое свечение ламп освещало очень мало, но теперь её глаза достаточно привыкли. Однако ей не нужно было смотреть, чтобы знать, что происходит. Большая часть её одежды уже была сорвана, её груди болели от сильных сдавливаний и укусов мужчиной, лежащим на ней. Она не участвовала в таком действии много лет и задавалась вопросом, почувствует ли она какую-нибудь боль сейчас, когда он закончит с ней. Он даже не пытался дать ей хотя-бы немного комфорта. Не то чтобы ей было удобнее с ним, но кровать могла бы помочь её спине. – Хорошая девочка, просто оставайся такой… – прошептал Цзинь Гуаншань, приближаясь, чтобы покрыть поцелуями её шею. Она осознала с некоторой отстранённостью, что он снова целится на её грудь. Казалось, она ему очень нравилась. Она даже не была такой уж особенной. И он действительно не торопился. У него был кто-то, охранявший дверь, поэтому он мог себе это позволить. Конечно, сейчас сюда не будут заходить слуги. И в это время все спали, кроме тех же слуг. Она вздохнула, чувствуя, что теперь это не так уж и важно. Раньше она делала это много раз в худших условиях с гораздо худшими людьми. Однажды она даже чуть не умерла из-за клиента, который любил душить своих партнёров. Удушение действительно вернуло её в прошлое. Она знала, что ей действительно повезло в тот день, когда Вэй Усянь и Цзян Чэн пришли в её бордель. Они действительно хорошо относились к ней, хотя во рту других людей были только слова «проститутка» и «постыдная». Конечно, если бы она могла помочь предотвратить проблему с помолвкой Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня, лёжа неподвижно, это было бы не совсем бесполезно. – Как я и думал, – удовлетворённо вздохнул Цзинь Гуаншань, – женщинам становится намного лучше, когда они молчат. Без чтения, без слов… Сы-Сы была возмущена. Теперь она очень любила читать. Сначала у неё болела голова, потому что ей почти всегда приходилось просить Цзян Яньли помочь найти определённое слово в каждом предложении, но после трёх лет упорного труда книги стали прекрасными спутниками долгих бессонных ночей. «Практика вам не навредит». Эти слова автоматически пришли ей в голову, и Сы-Сы чуть не рассмеялась. О да. Она вспомнила эти слова. Когда она пыталась вспомнить, кто сказал ей эти слова, память вернула её к тихой, освещённой фонарями ночи с числами, начерченными на земле, и строгим присутствием позади неё. Вскоре облака в её голове рассеялись, и в сознании появилось хмурое лицо Лань Цижэня. «Вы служанка!» – настаивал он, выглядя все более и более недовольным. Цзинь Гуаншань замолчал, чувствуя, что что-то не так. Он быстро отмахнулся, раздвинул ноги Сы-Сы и встал между ними, его дыхание стало прерывистым. Было легко догадаться, что он хотел делать дальше. – Стой, – сказала Сы-Сы, и Цзинь Гуаншань раздражённо посмотрел на неё. – Что ещё?! Даже если ты скажешь, что не хочешь, тебе все равно придётся это сделать. Сы-Сы покачала головой: – Дело не в этом. Только… разве ты не должен меня поцеловать? Разве не слишком холодно, чтобы просто так войти? Пожалуйста? Цзинь Гуаншань посмеялся бы, будь это любая другая женщина, но губы Сы-Сы действительно были восхитительны. На самом деле, это была одна из первых частей о ней, которая привлекла многих мужчин, включая Цзинь Гуаншаня. А теперь она даже легко свела их вместе и заговорила с ним очень ласковым и нежным голосом. Такой поступок больше всего нравился таким мужчинам, как Цзинь Гуаншань. Поэтому он весело покачал головой, как будто имел дело с маленьким ребёнком, и усмехнулся: – Женщинам действительно нравятся самые нелепые вещи. Даже несмотря на то, что ты отвергла мои ухаживания во время цветочного банкета в тот раз… Я достаточно великодушен, чтобы доставить тебе это удовольствие. Сы-Сы нежно улыбнулась и охотно вытянула шею, когда Цзинь Гуаншань наклонился, как будто она не могла выдержать расстояния, разделявшего их губы. Этот поступок ещё больше поднял эго Цзинь Гуаншаня и, тем самым, снизил его бдительность. Ранее, когда она оглядела комнату, Сы-Сы заметила, что Цзинь Гуаншань также принёс свой меч. Срывая с неё одежду, он отстегнул свой меч, и тот с грохотом упал на пол неподалёку. Он держал оружие подальше от её рук, но больше не замечал. Сы-Сы обняла его за шею и притянула к себе. Цзинь Гуаншань тоже прижался ближе, и она быстро поменяла их позы, все ещё касаясь его губами, и опустила руку к его паху. Он стонал, когда она умело ласкала его, годы практики пришли ей на помощь. Убедившись, что он успешно отвлечён, Сы-Сы взглянула на меч и одним быстрым движением дотянулась до рукояти другой рукой и вытащила меч из ножен. В этот момент, хотя Цзинь Гуаншань знал, что что-то не так, он не мог помешать Сы-Сы быстро прижать меч к подбородку. – Что…! Сы-Сы предупреждающе прижала меч, и тонкая полоска крови потекла из его шеи, лишив мужчину дара речи. – Если ты останешься таким… – с издёвкой протянула женщина, её прежняя улыбка больше не присутствовала на лице, сменившись яростным взглядом. Она обнажила зубы на него, как бешеная собака, и подалась вперёд, сжав мягкую часть промежности угрожающе, – …я не буду отрывать тебе яйца! Кивни, если понимаешь, но не говори. Я чертовски устала от твоего долбаного отвратительного голоса. Ну? Ты кусок дерьма, ты понимаешь или нет??! Независимо от его гордости и самомнения, когда он попал в опасную ситуацию, приоритеты Цзинь Гуаньшаня были другими. Он горячо кивнул, но Сы-Сы усмехнулась ему. – Ты думал, что можешь напасть на меня, а затем изнасиловать, но я не просто женщина. Я служанка клана Цзян! – зарычала женщина, когда лезвие вонзилось в шею человека достаточно глубоко, чтобы угрожать, но достаточно мелко, чтобы убить его. – Сейчас мы зашли в тупик. Если я тебя отпущу, ты снова попытаешься надавить на меня. Так что перед этим я либо перережу тебе глотку, либо кастрирую тебя. Выбор за тобой – по крайней мере, я даю его тебе. Так что нам делать? Для Цзинь Гуаншаня это была реальная опасность, но для Сы-Сы это была наглая ложь. Несмотря ни на что, она не могла причинить вред Цзинь Гуаншаню. Если бы она это сделала, то наверняка создала бы проблемы для клана Цзян, и ей пришлось бы их покинуть. Но у неё заканчивались идеи. В этот момент из-за двери раздались звуки драки, но Сы-Сы не сдвинулась с места. Если её снова одолеют, она не сможет сбежать. Она ожидала, что, возможно, двое мужчин снаружи подрались, но вскоре поняла, что дело не в этом. Дверь в кладовую распахнулась, резкий свет упал прямо на Сы-Сы, и она удивлённо обернулась. За пределами комнаты было несколько мужчин: тот, что в самом начале, повернул голову набок и разговаривал с кем-то в конце коридора. – Госпожа! Я нашла комнату! Я нашла… Мужчина замолчал, когда его взгляд упал на Сы-Сы. Его челюсть отвисла, напоминая лица многих мужчин позади него. – Сы-Сы здесь? – спросил знакомый нежный голос. И кто мог быть его владельцем, кроме Мо Фан? Она дотянулась до двери и заглянула внутрь, но тут же ахнула, в ужасе прикрыв рот руками: – Сы-Сы! Сы-Сы тяжело сглотнула. Она знала, как выглядела для них. Её волосы были в беспорядке, макияж был размазан, на ней не было клочка одежды, и в довершение всего, Цзинь Гуаншань был под ней с мечом на шее и её рукой в его штанах. Конечно, она знала, как выглядит. Затем, когда она подумала, что ситуация не может быть хуже, к ним присоединился ещё один знакомый голос. – Зачем там все толпятся?! – рявкнул голос. – Воздержитесь от того, чтобы так позорно раскрывать рты! И Сы-Сы действительно ничего не хотелось, кроме как умереть на месте, когда в дверях появился Лань Цижэнь.***
Когда Мо Фан попросила их о помощи, Лань Цижэнь никогда не ожидал, что Линь Лицинь возьмёт на себя инициативу разбудить своих учеников, чтобы помочь им. Она быстро приказала им обыскать всю Башню Золотого Карпа, и в результате они наконец нашли комнату, защищённую талисманами. Но кто знал, что их ждёт внутри. Лицо Лань Цижэня покраснело, когда его разум невольно наслаждался видом обнажённого тела Сы-Сы. Он сердито повернулся к ученикам клана Цзинь: – Закройте глаза! Отвернитесь прямо сейчас! Закройте глаза ради всего святого!!! Он быстро снял верхнюю мантию и накинул её на Сы-Сы. Меч выпал из рук служанки, и, воспользовавшись этой возможностью, Цзинь Гуаншань оттолкнул её от себя и увеличил расстояние между ними, поправляя при этом свою одежду. Он откашлялся и сказал: – Господин Лань, я должен сказать, что рад видеть вас здесь, но вы должны позволить мне самому разобраться с действиями этой служанки. Поскольку клан Цзян и клан Цзинь собираются объединиться через брак, я бы не стал усложнять ситуацию. Сы-Сы в шоке посмотрела на Цзинь Гуаншаня. Как он смеет! Он считал само собой разумеющимся, что все поверят в то, что он был жертвой! И действительно, казалось, все в это поверили. Ученики клана Цзинь начали перешёптываться друг с другом. – Подумать только, что простая проститутка осмелится на такое… – Она воспользовалась любовью главы клана Цзинь к женщинам! – Невероятное коварство…! Сы-Сы ничего не сказала. Она точно знала, что все, что она скажет сейчас, будет звучать только как лай уличной собаки. Лань Цижэнь впился взглядом в учеников, прикрикнув: – Закройте рты! Ученики уменьшили громкость, но не переставали шептаться между собой. Когда Лань Цижэнь начал терять терпение, раздался другой голос. – Все вы свободны! – раздался голос и толпа разошлась, показав приближающуюся мадам Цзинь. Она взглянула на Сы-Сы, её глаза сузились, а затем на мужа, который вздрогнул от её взгляда. – Ты! Ты идёшь со мной! – сказала она, а затем подошла к Цзинь Гуаншану и потянула его за одежду. – Я предупреждала тебя, я предупреждала тебя тысячу раз! – М-моя госпожа, вы неправильно поняли. Это была проститутка… – Глава клана Цзинь, воздержитесь от такой вопиющей лжи! – крикнул Лань Цижэнь. – Вы опытный заклинатель, а это простая служанка! Она определённо не смогла бы победить вас так просто при нормальных обстоятельствах! Даже Линь Лицинь не могла уделить ему ни малейшего внимания, и она снова обратилась к своим ученикам: – Все вы, если хоть одно слово об этом достигнет широкой публики, вы знаете, что произойдёт. Я заставлю вас всех понести наказание под солнцем! А теперь убирайтесь, пока я не вышвырнула каждого из вас по комнатам! Ученикам не нужно было повторять дважды. Все они попытались уйти первыми, зная, что единственным человеком, в отношении которого Линь Лицинь когда-либо использовала пустые угрозы, был её сын. – Мо Фан, иди в мою комнату, – сказала Ли Лицинь нежным голосом. Затем она посмотрела на своего мужа, и её голос снова стал ядовитым. – Я немного поболтаю с этим бессовестным ублюдком! Мо Фан бросила один взгляд на Сы-Сы, прежде чем кивнуть: – Я сначала принесу Сы-Сы новую одежду, а потом пойду, мадам. Линь Лицинь кивнула и вылетела из комнаты, грубо таща Цзинь Гуаншаня за воротник его мантии. Мо Фан помогла Сы-Сы встать: – Сы-Сы, мы сейчас находимся в комнате для слуг. Моя комната рядом. Пойдёмте туда. Лицо Сы-Сы было невыразительным, когда она посмотрела на Лань Цижэня. – …Почему вы ещё здесь? – спросила она хриплым голосом. Лань Цижэнь стоял спиной к ней, скрестив руки на груди: – Я буду сопровождать вас двоих. Цзинь Гуаншаню помог кто-то ещё, чтобы привести вас сюда. Если они все ещё здесь… Неожиданно для Лань Цижэня эти слова, казалось, рассердили Сы-Сы, вместо того, чтобы успокоить. Она сердито накинула ему на голову мантию, которую он ей дал. – Просто уходите и заберите это обратно! Мне это не нужно! – Сы-Сы! – воскликнула ошеломлённая Мо Фан. С шипением, Лань Цижэнь стянул с лица мантию и взглянул на Сы-Сы. Однако он забыл, что без его верхней одежды на ней не было ни одного клочка одежды, и крепко зажмурил глаза. – Перестаньте быть такой упрямой! – крикнул он в ответ женщине. – Надень эту мантию! – Я ничего от вас не хочу! Зачем вам понадобилось сюда придти, Лань Цижэнь??! Просто зачем? Голос Сы-Сы, когда она говорила, дрожал, и Лань Цижэнь услышал мягкий стук. С закрытыми глазами ему было трудно оценить ситуацию, он приоткрыл глаза и тщательно прикрыл достаточную часть своего обзора своей мантией, чтобы не видеть остальную её часть. Однако его потрясло то, что по лицу Сы-Сы текли слезы, когда она пыталась вытереть их тыльной стороной ладони. Без толку. – ПОЧЕМУ ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПРИЙТИ!!! – громко закричала женщина, как ребёнок, и по её щёкам катились свежие слезы. На этот раз она не стала их вытирать. – Последний человек, которому я хочу показать эту жалкую сторону себя, – это ты! ПОЧЕМУ ТЫ ПРИШЕЛ СЮДА!!?? Она горько плакала, её обычно красивое лицо исказилось печалью и унижением из-за её жалкого состояния. В таком виде она выглядела почти уродливо. Чрезвычайно потрясённый таким развитием событий, Лань Цижэнь мог только стоять на месте. Мо Фан почувствовала жалость к Сы-Сы и сняла свою верхнюю одежду, прежде чем накинуть её на Сы-Сы: – Давайте, идём. Я не могу видеть вас такой, Сы-Сы. В моей комнате будет приготовлена ванна, так что идёмте. Слезы все ещё текли по её лицу, Сы-Сы закусила губу и кивнула.***
Мо Фан привела Сы-Сы прямо в свою комнату, которая почти не напоминала комнату прислуги. Несмотря на то, что она была невелика, в ней была установлена дорогая мебель и другие предметы. Её сын, Мо Сюаньюй, только что закончил кипятить горячую воду для собственной ванны, но Мо Фан сказала ему, что использовать её будет Сы-Сы, а не он. Видя, что есть кто-то, кто нуждался в ванне больше, чем он, Мо Сюаньюй без вопросов уступил её. Таким образом, пока Сы-Сы купалась за занавеской с помощью Мо Фан, Мо Сюаньюй остался наедине с угрюмым стариком в белых одеждах. Чувствуя себя неловко, он дал понять матери, что уходит, и вышел из комнаты. Когда Сы-Сы закончила мыться, она вышла совсем другим человеком. У неё не было макияжа, но её чистое лицо также было чрезвычайно изысканным, чтобы глаз мог смотреть по-другому. Её мантии были из высококачественного хлопка, а волосы были влажными. Такая, она больше не была похожа на смелую соблазнительную служанку, а больше на кроткую юную принцессу, которая только что закончила принимать ванну. Мо Фан улыбнулась ей: – Я пойду, поищу для тебя другую одежду. Они должны быть тесными, раз уж они мои. «Тесными вокруг одной конкретной области…» – подумала Мо Фан, вспомнив размер бюста Сы-Сы. Затем она вышла из комнаты. Сы-Сы села за стол напротив Лань Цижэня. На мгновение воцарилась тишина, которая показалась слишком долгой. Затем Лань Цижэнь прочистил горло и спросил: – Ты успокоилась? Глаза Сы-Сы были красными и опухшими от слез, а её лицо застыло в неподвижности, которое возникает после того, как вы таким образом выплеснули свои эмоции. – Возможно. Я не уверена, – ответила она. – Знаю только, что никогда не испытывала такого стыда, как сегодня, и это включая время, когда я разгуливала голой по улицам. Хотя ему стало плохо от этой мысли, Лань Цижэнь не осмелился даже открыть рот, когда услышал, как дрожащий голос Сы-Сы продолжал: – Неужели это так плохо, что я была проституткой? Неужели это так неправильно, что я признаю это, но все ещё хочу уважения? И её глаза снова наполнились слезами: – Знаете, я была нежеланным ребёнком, которого выбросили на улицу, прежде чем я даже смогла ходить. Меня годами носили по домам, пока я не оказалась в борделе. Мне нечего было называть своим собственным, кроме тела. Ну и что с того? Со мной нельзя хорошо обращаться, потому что я продавала своё единственное имущество за еду?? – И теперь, несмотря на то, что это он напал на меня, люди будут указывать пальцем на меня! Я просто хочу жить своей жизнью, так в чем я ошибаюсь?! Лань Цижэнь сжал руки на коленях и посмотрел вниз, чувствуя разочарование. Его брови нахмурились. – Вы не ошибаетесь. Услышав это, Сы-Сы посмотрела на него. – В конце концов, это ваша жизнь, и вам удалось признать худшие стороны себя. То, что я делал редко, – мягко продолжил Лань Цижэнь. – Вчера мне тоже не следовало так говорить с вами, и я… прошу прощения за это. Сы-Сы потеряла дар речи. Лань Цижэнь тяжело вздохнул. Теперь он понял причину, по которой Сы-Сы так привлекла его внимание. Она не извинялась за свою жизненную ситуацию. Она никогда не делала себя жертвой несправедливости мира и всегда думала только о следующем шаге. Она всегда первой помогала другим, но отчаянно пыталась не беспокоить других, чтобы помочь ей. Тем не менее, даже такая сильная женщина не может выдержать давления высшего общества, которое считает всю её жизнь табу, предметом, который нельзя было обсуждать. По случайному совпадению, Лань Цижэнь был свидетелем того момента, когда она была разрушена. Когда молчание затянулось слишком долго, Лань Цижэнь приготовился встать, сказав: – В любом случае, я остался, чтобы сообщить вам, что я лично пойду и проинформирую ваш клан о том, что произошло, они заслужили доверие. Глаза Сы-Сы расширились при этом, и она мгновенно схватила Лань Цижэня за запястье: – Не надо! Пожалуйста, не говорите им. Я вернусь в Юньмэн сегодня, и я не хочу усложнять ситуацию для А-Ли и А-Сюаня. Для меня это не имеет большого значения. Я не такая уж невинная девушка. – Не такая… – лицо Лань Цижэня покраснело от гнева, и он стряхнул руку Сы-Сы. – Что за чушь ты говоришь?! Подвергнуться такому нападению – это не мелкое происшествие! Было достаточно плохо, чтобы кто-то вроде тебя плакал! Сы-Сы вспыхнула, вспомнив свои громкие крики: – Э-это другое! Не потому, что он поступал так со мной. Даже если он это сделает, я не забеременею. В борделе меня заставляли пить жидкие растворы металлов, чтобы я стала бесплодной. – Достаточно! – скомандовал Лань Цижэнь, не в силах больше слышать, как она говорит на эти темы. Он был ещё более разъярён, чем раньше. – Это не имеет значения? Если бы это действительно не имело значения, разве вы держали бы меч на шее у такого политически влиятельного человека? Ваше достоинство было почти запятнано, опорочено! – Какое достоинство?! Раньше я была проституткой! – Но теперь это не так, и это ваш выбор! Не потому ли, что вы хотели, чтобы этот выбор уважали, вы так много спорили со мной?! Лань Цижэнь фыркнул и скрестил руки на груди, ожидая, что Сы-Сы снова начнёт с ним спорить. Когда ничего не пришло, он взглянул на женщину. Она отпустила его запястье и её руки свободно обнимали её, как будто она хотела, чтобы кто-то её утешил, но для этого была только она сама. – …Они никогда не заканчивались хорошо, – сказала Сы-Сы и тихо рассмеялась, её глаза выразили сожаление. – Я сомневаюсь, что хорошо могу думать для себя. Что вы предлагаете мне делать сейчас… Учитель Лань? Я бы хотела, чтобы кто-нибудь дал мне хоть раз ответ. Лань Цижэнь посмотрел на неё и так же быстро отвернулся. Он протянул руку, чтобы погладить бороду. Для него ответ на её вопрос был совершенно очевиден. – …Делайте то, что делали всегда. Идите с высоко поднятой головой и говорите твёрдым голосом. Упав единожды человек не сломается… но мы в конечном итоге разложимся, если будем лежать слишком долго, – сказал мужчина нехарактерно добрым голосом. – И подняться, чтобы отряхнуться от пыли, вам больше подходит. Прежде чем Сы-Сы успела сказать что-нибудь, в дверях появилась Мо Фан со словами: – Сы-Сы! Я нашла для тебя одежду! Прошу прощения за то, что так долго. – Спасибо, Мо Фан… – благодарно улыбнулась Сы-Сы. – Я пойду, – Лань Цижэнь кивнул Мо Фан, а затем, после некоторого колебания, повернулся к Сы-Сы. Он поджал губы. – Если вы не хотите, чтобы я что-либо говорил клану Цзян, я не буду, – сообщил он ей, его рука потянулась, чтобы погладить бороду. – Но я прошу вас проявлять больше самоуважения. Вы сказали, что ваше тело – это ваша единственная собственность. Не предавайте его сейчас, считая его меньшим, чем оно того стоит. Расскажите госпоже о том, что сегодня произошло. Когда вы это сделаете, я поддержу вас. А затем он вышел из комнаты таким образом, что казалось, будто он пытается удержаться от бега. Когда Сы-Сы и Лань Цижэнь впервые встретились несколько лет назад, он тогда тоже говорил о самоуважении. Однако на этот раз она действительно почувствовала себя так, будто он дал напутствие. – Ой! – воскликнула Мо Фан, и Сы-Сы посмотрела на неё. Служанка держала в руках белую мантию Гусу Лань, которую после стирки оставили сушиться на балконе. – Господин Лань ушёл без мантии! Я должна… – Я отдам ему! – вмешалась Сы-Сы. – Ещё не высохло, верно? Когда мы будем уезжать, я отдам ему. – Не заставляйте себя, Сы-Сы. Я могу сделать это… – Я сделаю это! – настаивала Сы-Сы. Мо Фан приподняла брови и уставилась на неё, удивляясь тому, насколько пылкой была Сы-Сы. Понимая мысли Мо Фан, Сы-Сы покраснела: – Это… это просто потому, что он дал мне свою одежду, а я забыла его поблагодарить! Вот поэтому… – Ох! В таком случае, пожалуйста, отдайте мантию ему позже. Он очень волновался, когда я сказала ему, что вас похитили. Он чуть не снёс Башню Золотого Карпа, когда искал вас! – сказала Мо Фан, тихо хихикая. – В любом случае, скоро она высохнет, так что вы можете пока поспать. Когда Мо Фан вернулась к своей работе, Сы-Сы положила руку на щеку и была поражена, насколько она тёплая. Её сердце также билось быстрее, чем обычно. Её разум был заполнен образами Лань Цижэня. Его голос был добрее, чем обычно, его слова были резкими, но прямыми, его разочарование из-за неё… Непрошенная мысль пришла ей в голову, и затем её сердце начало биться ещё быстрее. Она держала раскалённое лицо руками и головокружительно думала: «Этого не может быть! Я…?»***
Цзян Чэн хотел похоронить себя. Он опустил голову на руку и несколько раз хлопнул себя по лбу. Почему?! Почему он поцеловал его в ответ? Почему он это сделал?! Это было так глупо. Как он мог так увлечься в данный момент? Цзян Чэн полностью винил в этом неоправданно красивое лицо Лань Сичэня. А также его глаза, такие глубокие и тёплые. Его руки также были нежными, его слова были сладкими, а его губы были… БАМ! Цзян Чэн ударил головой о стол прежде, чем эта мысль смогла завершиться, но воспоминания вернулись к нему сами. Стыдно! Он был полностью вовлечён в данный момент. Его вернули в реальность только пальцы Лань Сичэня, дёрнувшие его пояс. Обретя способность к ясным рассуждениям, он был настолько шокирован своими действиями, что впоследствии точным движением ударил другого мужчину сзади по шее. Лань Сичэнь сразу же потерял сознание, и Цзян Чэн с тех пор паниковал по поводу сложившейся ситуации. Он осторожно уложил мужчину в постель и снял его обувь перед тем, как расхаживать по комнате бог знает сколько времени. Когда Цзян Чэн поднял голову, он заметил, что у сосуда с чаем, из которого пил Лань Сичэнь, не было крышки. Размышляя об этом дальше, он понял, что его поведение изменилось только после того, как Лань Сичэнь выпил его. Он поднёс его к носу, но ему не нужно было даже думать что это было. Это точно был не чай. Это было традиционное вино клана Цзинь! А Лань Сичэнь напился всего за две чашки! Потом он вспомнил лицо служанки ранее. Её глупое, ошеломлённое выражение лица! Когда она принесла вино, она была так очарована Лань Сичэнем, что понятия не имела, о чем он её просил, и сказала, что это чай! Как только он открыл эту правду, Лань Сичэнь зашевелился в постели. Цзян Чэн выглянул в окно и понял, что уже должно быть больше пяти утра. Он прочистил горло, когда Лань Сичэнь пошевелился: – Наконец-то проснулся? Лань Сичэнь сел и увидел Цзян Чэна, сидящего за столом, его правая рука лежала на столе, а пустой рукав свисал без обычной накидки. – Ваньинь… – Почему вы снова так меня называете? – спросил Цзян Чэн. – Мы сейчас одни… Лань Сичэнь внезапно зажмурился и поднёс руку ко лбу, выражение его лица передавало его дискомфорт. Цзян Чэн весело приподнял бровь: – У вас болит голова? Что ж, это должно быть нормально для пьяного. – Пьяный? – слабо повторил в замешательстве Лань Сичэнь. – Я не пил алкоголь… – Вы действительно пили, – сказал Цзян Чэн и поднял кувшин в качестве доказательства. – Это было вино. Служанка его ошибочно принесла. Лань Сичэнь потёр лоб: – О, боги… – и его глаза внезапно резко распахнулись. – Моя лобная лента! – Она рядом с вами. Вы… вы её сняли, помните? – Цзян Чэн покраснел, когда сказал это, вспомнив все события, которые последовали после этого момента. Он сглотнул. – Лань Хуань… на самом деле, мне действительно нужно извиниться перед вами. Я увлёкся моментом и… ну, прежде чем я определюсь с ответом, мы должны обсудить этот вопрос. Хорошо? – Да? – растерянно ответил Лань Сичэнь. – Я открыт для обсуждения любого вопроса, но… какую конкретную тему вы имеете в виду? – Ну, очевидно, все, что произошло прошлой ночью… – сразу оборвал себя Цзян Чэн. – Подождите. Лань Хуань, что вы помните о прошлой ночи? Лань Сичэнь подумал и сказал: – Вы сказали, что я пил вино…? После этого я только помню, как подумал, как прекрасна луна, а потом… Он посмотрел на наследника клана Цзян и затих. У Цзян Чэна было неописуемое выражение лица. Он выглядел одновременно холодным и бесстрастным. Как будто кто-то поступил с ним несправедливо, но он все равно должен был быть с ними вежливым. – Ваньинь…? – Я думал, что сказал тебе не называть меня так, когда мы одни! – рявкнул Цзян Чэн. Лань Сичэнь опешил. Сразу же Цзян Чэн, казалось, понял, что потерял самообладание, и потёр виски. – Я… что-то сделал? – Неважно, это не имеет значения. Я должен идти, – сказал наследник клана Цзян и встал, потянувшись к своей накидке, висящей на стене. Это было неприемлемо для Лань Сичэня и он позвал: – Цзян Чэн! Цзян Чэн остановился на мгновение, а затем вздохнул: – …Если вы не помните, это не имеет никакого смысла. Под воздействием алкоголя люди часто бывают слишком честными. Так что теперь вы должны подумать сами, что вы, должно быть, сказали или сделали, когда были пьяны. Он многозначительно посмотрел на Лань Сичэня. На это потребовалось мгновение, но Первый Нефрит, наконец, что-то понял. Его лицо побледнело. – Я… Цзян Чэн горько рассмеялся: – Это действительно что-то! Красноречивый Цзэу-цзюнь не может подобрать слов. Лань Сичэнь выглядел расстроенным: – Я… сказал что-то, что ты ненавидишь? – Это не то, что вы сказали, а то, о чем вы не говорили! – рявкнул Цзян Чэн. – Ты знаешь, что ты сказал вчера вечером, и я тоже это хорошо помню. Так много говоришь в пьяном виде, но ничего – в трезвом! Итак, позвольте мне спросить вас – и, пожалуйста, ответьте честно, когда вы собирались рассказать мне о своих чувствах? Лань Сичэнь поджал губы и посмотрел в пол, его белая кожа потеряла розовый оттенок, и, наконец, сказал: – Я не собирался. И как камень упал на сердце Цзян Чэна, его грудь стала тяжёлой. Потому что это имело смысл. – Я понимаю, – он прерывисто вздохнул и обернулся. – Этот младший очень уважает вашу проницательность. Его голова и уши пульсировали, а глаза болели. Он продолжал говорить, и глубокая горечь, оседающая в нем, давала о себе знать. Он начал говорить: – Это имеет смысл, если подумать. Мы не такие, как наши бесстрашные братья. Мы с вами оба наследники наших кланов, и у нас есть определённые обязанности. Иметь жену и наследника. Я в Юньмэне, а ты в Гусу. В любом случае мы не встречаемся часто. Когда мы станем Главами Кланов, это время сократится ещё больше. – Будущее наших кланов лежит на наших плечах. Не может быть и речи о таком уклонении от ответственности. И я знаю, вы, наверное, понимаете это лучше всех. Вот почему вы решили не говорить мне, не так ли? – Цзян Чэн… – Что ты говоришь? – Цзян Чэн усмехнулся, хотя ему было далеко не до смеха: – Забудь об этом! Забудь! Если мы подумаем об этом глубоко, я думаю, что ни один из нас на самом деле не заинтересован в том, чтобы придерживаться того же пола. Кроме того, Цзян Чэн знал, что они никогда не смогут быть такими, как Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Потому что в другой вселенной Лань Ванцзи и Вэй Усянь нашли друг друга через препятствия времени, смерти и все сомнения, тогда как Лань Сичэнь и Цзян Чэн просто сгнили в них, по отдельности. Лань Сичэнь никогда не был влюблён в Цзян Чэна в той вселенной. Маловероятно, что он останется влюблённым в Цзян Чэна в этой. Не такой великолепный человек, как Лань Хуань. Меньше всего Цзян Чэн хотел добровольно оказаться с разбитым сердцем. – Тогда я ухожу. Я очень благодарен, что вы ничего не помните, – сказал он, не глядя на Лань Сичэня, идя к двери. – Вы, наверное, все равно просто запутались. Я тоже не буду на этом много останавливаться. Я забуду обо всем этом, когда вернусь в Юньмэн, так что… до свидания… Цзэу-цзюнь. Он больше не мог называть Лань Сичэня по имени. Он даже не мог смотреть на него. Итак, Цзян Чэн ушёл, не оглянувшись на другого человека. Тем не менее, если бы он повернулся, чтобы взглянуть, он бы увидел, что лицо Лань Сичэня исказилось печальным выражением боли.