***
Цзинь Цзысюнь проснулся тем утром с непрекращающимся зудом ниже ключицы. Как обычно, он вытащил себя из постели и пошёл на тренировку, пока было ещё темно и никого не было рядом. В течение последнего месяца казалось, что он вернулся в прошлое, когда все в Башне Золотого Карпа были его врагами. За исключением того, что тогда у него был Цзинь Цзысюань. Теперь у него был только Цзинь Гуаншань, чей единственный ответ на все был: «Я одолжу тебе несколько моих женщин, взбодрись». Он колотил воздух, отрабатывая различные формы, раздражаясь абсолютно на все. Единственное время, когда он чувствовал себя в безопасности, было достаточно рано, когда все спали. Он не хотел встречаться ни с снисходительным Мэн Яо, ни со своевольным Мо Сюаньюем, ни с двуличной Мо Фан. Не стоит даже упоминать Линь Лицинь! Она даже не замечала его, если только он не делал что-то с Мо Фан. «Это нормально для женщин иметь такие близкие дружеские отношения???» – подумал Цзинь Цзысюнь, его раздражение нарастало. В конце концов, они сблизились так сильно, что его это обеспокоило. – «Они могли бы также быть женаты друг на друге!» Через некоторое время тренировок он начал потеть, а его одежда прилипла к спине и груди. Снова почувствовав зуд, он решил остановиться и пойти принять ванну. По пути наверх Цзинь Цзысюнь остановился, поняв, что солнце уже встаёт. Он никогда раньше не видел восхода солнца, потому что ложился спать слишком поздно. И в последнее время это было потому, что он возвращался в свою комнату слишком рано. Он воспользовался моментом, чтобы оценить вид с лоджии. – Лучше всего раннее утро. Ни души в поле зрения, но красивый восход солнца. Цзинь Цзысюнь нахмурился, услышав этот знакомый голос. Он тихонько приготовился прокрасться обратно в свою комнату, когда другой голос заговорил, заставив его остановиться. – Это действительно прекрасный рассвет. Когда я жила со своей старшей сестрой, мне никогда не доводилось видеть подобное зрелище. Без сомнения, это были Линь Лицинь и Мо Фан. Цзинь Цзысюнь тихо подкрался ближе к углу лестницы, заглянув туда, где стояли женщины, спинами к нему. Мо Фан оперлась на перила, а Линь Лицинь стояла рядом с ней, заложив руки за спину. Её голова слегка наклонилась, когда она посмотрела на Мо Фан. Выражение её лица было мрачным. – Я хотела бы сама изгнать эту твою отвратительную сестру, – выплюнула Линь Лицинь. – Что за бесполезная женщина. Зашла так далеко, что отказала тебе в солнце. Мо Фан несколько раз моргнула и хихикнула, нежно обнимая руку Линь Лицинь. – Иногда я видела солнце. Тем не менее, оно никогда не могло быть таким прекрасным, как сейчас, – сказала Мо Фан и наклонилась к острой фигуре Линь Лицинь, глядя на неё тёплыми глазами. – После встречи с тобой все кажется мне красивым, будь то небо или репа. Удивительно, но Линь Лицинь улыбнулась, услышав эти слова. Все её лицо осветилось, и солнце осветило её черты, сделав углы лица мягче, а щеки румянее. Она взяла лицо Мо Фан в свои руки, нежно лаская его: – Это я должна была сказать это. Ухмылка Мо Фан заставила её глаза буквально заблестеть. Она накрыла руки Линь Лицинь своими: – А-Цинь… Я очень счастлива. Это может прозвучать ужасно банально, но… ты – моё солнце… Выражение лица Линь Лицинь изменилось. Её глаза закрылись, и, как будто она не могла контролировать своё тело, она склонилась к губам Мо Фан, глубоко целуя её. Другая женщина сразу же ответила тем же, цвета их помад смешались, когда их губы страстно скользили друг по другу. Когда они разделились, Линь Лицинь прижалась лбом к лбу Мо Фан и сказала: – А ты – моё. Продолжая теряться в своём собственном мире, они не замечали присутствие постороннего, который наблюдал за ними все это время, потрясённый и встревоженный до крайности тем, чему он только что стал свидетелем. Цзинь Цзысюнь оттолкнулся от стены и убежал так быстро, как только мог, не зная, что ещё делать. Его разум был в смятении. Несколько месяцев назад это были Вэй Усянь и Лань Ванцзи, и, хотя это тоже было отвратительно, он решил отпустить это, поскольку эти двое не имели к нему никакого отношения. Однако Линь Лицинь и Мо Фан… не были ли они женой и любовницей Цзинь Гуаншаня? Они родили ему детей! Как могли… как две женщины могли испытывать друг к другу такие чувства? Его разум немедленно представил два лица. Одним из них был Цзинь Цзысюань, который мог знать об этом, а мог и не знать. Другой был кем-то, кто определённо не знал. Цзинь Гуаншань, как обычно, завтракал в своих покоях. Его служанки были вокруг него, кормя его одна за другой и цепляясь за его тело, пока они хихикали и делали ему комплименты. Именно в это время дверь в его комнату открылась без стука. Раздражённый, Цзинь Гуаншань сердито посмотрел на фигуру: – Цысюнь! Что это означает?! Цзинь Цзысюнь перешагнул через порог с бледным и потным лицом: – Дядя, Мо Фан и тётя… они… Его дядя нахмурился и поднял руку, сигнализируя своим служанкам дать немного места, когда наклонился вперёд: – Что? Цзинь Цзысюнь сглотнул.***
В то утро шёл дождь. Вэнь Цин ненавидела дождь. Нечистая Юдоль была местом, в котором она чувствовала себя очень некомфортно. Никто не относился к ней как к человеку, не говоря уже о лекаре. После кампании «Аннигиляция Солнца» она научилась не высовываться и работать, чтобы жить, чтобы обеспечить своей семье хорошую жизнь, несмотря ни на что. И вот она упрямо продолжает помогать мужчине только потому, что он задел её больное место. Про себя Вэнь Цин могла признать, что, несмотря на то, что она была благодарна Не Минцзюэ, настоящая причина, по которой она так сильно ему помогала, заключалась в том, что он сказал кое-что после того, как они пришли спасти остатки её семьи Вэнь. «Если бы вы были на нашей стороне в войне, многие невинные жизни были бы спасены!» Воспоминание об этом заставило её зажмуриться от стыда. Было унизительно вспоминать, как она тогда ничего не могла сказать, потому что он был прав. И она отчаянно не хотела повторить эту ошибку снова. Она решила, что спасёт жизнь Не Минцзюэ. Потому что для неё этот человек представлял справедливость в её истинной форме. И на этот раз она будет на стороне справедливости, несмотря ни на что. Так что, несмотря на то, что повозка Цинхэ Не уезжала все дальше и дальше от ворот Нечистой Юдоли каждый раз, когда она приезжала, она прошла это расстояние. Несмотря на то, что ей пришлось пройти сквозь толпу неприятных людей, бросающих на неё неприязненные взгляды и делающих ей неприятные замечания, она отвела взгляд и продолжила идти, как всегда. Даже если это означало ещё один день, когда в неё будут бросать гнилые овощи, она была готова. К чему она не была готова, так это к жестокости детей. Так что на этот раз, когда она шла к повозке, это были не просто мягкие вонючие овощи. На этот раз один из детей также умудрился бросить камень по её ноге. От сильного, тяжёлого удара по голени, удар прошёл по её кости, и Вэнь Цин согнулась пополам от боли, падая на землю. И к её счастью, грязь была мокрой, потому что недавно шёл дождь, поэтому она точно предсказала плохой день. Дождь никогда не был хорошим знаком для Вэнь Цин. – Уходи! Не приближайся к главе клана! – крикнул какой-то ребёнок из-за угла. Она понятия не имела, был ли это тот, кто кинул в неё камнем или нет. Другой продолжил: – Ты должна была умереть вместе с остальными! Дети продолжали говорить ей такие вещи, в то время как некоторые родители пытались делать вялые замечания. Остальные согласились со своими детьми, но, в отличие от них, ничем в неё не кидали. Нет, такое поведение было допустимо только в молодости. – Вэньские псы не должны приближаться к Нечистой Юдоли, если только они не предназначены для обезглавливания, – заметил мужчина сбоку. – Что могло случиться, что Глава Клана Не продолжает позволять ей приходить сюда? Должно быть, она его околдовала! Вэнь Цин попыталась подняться с земли, но в тот момент, когда она подняла голову, что-то ещё было брошено ей в голову. Ещё один камень? Она не была уверена, но от этого тело снова упало назад, и она сжала руку в месте удара от боли. Что-то тёплое просочилось между её пальцами, и она отдёрнула руку, с некоторой отрешённостью поняв, что истекает кровью. Она тяжело дышала, гадая, не придётся ли ей бежать обратно в Нечистую Юдоль, но заметила, что толпа стала оглушительно тихой. Если бы не случайное жужжание насекомых, она бы подумала, что время остановилось. Они смотрели куда-то позади неё. Она повернула шею, чтобы посмотреть назад. Позади неё стояла огромная фигура, чьё лицо было затемнено падающим сзади светом. Несмотря на это, Вэнь Цин могла разобрать, что выражение его лица, вероятно, было довольно пугающим. Она прохрипела: – Глава клана Не… Толпа начала перешёптываться между собой. Не Минцзюэ схватил Вэнь Цин за локоть и так быстро поднял её на ноги, что казалось, будто она на мгновение стала невесомой. Его рука задержалась на мгновение, прежде чем отпустить её. Он посмотрел на женщину, и она оглянулась вокруг. Она не знала, как выглядит, но вполне могла себе представить, какой она должна быть, покрытая грязью и с кровоточащим виском. Глаза Не Минцзюэ сузились, и он повернулся к толпе и громким голосом спросил: – Что здесь происходит?! Толпа, которая раньше была такой агрессивной, вдруг заколебалась. Не Минцзюэ действительно пользовался большим уважением. Тем не менее, гнева в сердцах этих граждан было ещё больше. Постепенно они начали приходить в себя. Храбрый мужчина средних лет из толпы закричал: – Глава клана Не, почему вы позволяете этой собаке Вэнь приходить на нашу землю? Вы герой нашего народа! Мы не можем видеть одну из них здесь! Другой мужчина закричал: – Юньмэн Цзян уже опозорен за их укрывательство! Пойдёт ли Цинхэ Не по их стопам?! Вы забыли, что Вэнь Жохань сделал с вашим отцом? Все начали выражать своё неодобрение один за другим, и терпение Не Минцзюэ лопнуло. Он заорал: – ТИХО! Толпа тут же затихла, и он продолжил: – Юньмэн Цзян – опозорен? Разве они не потеряли столько же, сколько и мы, из-за клана Вэнь? Как вы думаете, почему они укрыли их остатки? Они сделали это не для развлечения, а потому, что это было правильно! Когда казалось, что толпа успокаивается, из толпы вышла фигура, все её тело было укутано плащом с головы до ног. Она подошла прямо к Не Минцзюэ и Вэнь Цин, прежде чем снять капюшон. Лицо под ним представляло собой ужасающее зрелище. Голова была покрыта шрамами, которые оставляли на ней большие залысины, бровей не было, а половина лица была покрыта ужасающими шрамами от ожогов. – Глава клана Не… вы меня не узнаете, я уверена, – сказала она. И только по словам Вэнь Цин поняла, что перед ними была женщина. – Я дочь благородного дома Ли. Когда-то я была среди претенденток в твои невесты. Брови Не Минцзюэ опустились, когда он посмотрел на неё, он действительно не мог её узнать, но имя было определённо знакомым: – Ли? Ты? – Вы помните меня? Я не всегда выглядела так. Если вы меня вообще помните, то, возможно, знаете, что каждый, кто когда-либо видел меня с тех пор, когда я была ребёнком, говорил только одно, – сказала девушка, её бледные, потрескавшиеся губы растянулись в нечто, отдалённо напоминающее улыбку. – Какая красивая маленькая девочка. Она поистине благословлена богами. Это все мне говорили. Могли бы вы представить это сейчас? Многие люди в толпе начали плакать, услышав эти слова. Было видно, что многие помнили её ещё с довоенных лет и не могли вынести этого зрелища. Дева Ли продолжила: – Это не только я такая. Ваш народ – мы – пострадали. Со мной обращались хуже, чем со скотом, когда меня схватили те Вэньские псы. Они хлестали меня для забавы, слишком много раз насиловали, жгли мне лицо, чтобы мучить меня… Я действительно устала, Глава Клана. У меня нет сил чувствовать себя такой несчастной каждый раз, когда я вижу её в Цинхэ. Я уверена, что это также для всех здесь сегодня, – она указала на толпу. – Дети, потерявшие отцов; женщины, подвергшиеся насилию; многообещающие молодые люди, которые потеряли своё будущее, как я… нас слишком много. Мы не хотим видеть её здоровой здесь. Вэнь Цин вообще не знала, что сказать. Не Минцзюэ, с другой стороны, сказал так же твёрдо, как и всегда: – Спасибо, что набрались смелости сказать мне. Было нелегко показать нам свои шрамы. Дева Ли с признательностью склонила голову. – Но, – сказал Не Минцзюэ и посмотрел ей в глаза, – это Вэнь Цин сделала это с тобой? Дева Ли застыла. Затем Не Минцзюэ осмотрел толпу: – Эта женщина убила наших людей? Это она обращалась с вами как с грязью? Это она… убила моего отца? Если это так, сделайте шаг вперёд, и я приведу в исполнение необходимый приговор. Никто не вышел из толпы. На их лицах была смесь того, что их предали, и сомнения. – Значит, Вэнь Цин ничего нам не сделала, – в конце концов заключил Не Минцзюэ. – Она лекарь. Она не сражается и никого не оскорбляет. На самом деле она и раньше помогала нашему народу на поле боя. Теперь она пришла помочь и мне. Будем ли мы, как клан Вэнь, наказывать невиновных? Клан Юньмэн Цзян укрывает в основном только пожилых людей, детей и инвалидов. Они ошибаются, делая это? Вэнь Цин смотрела, как толпа отступает. В это время дева Ли медленно натянула капюшон и смотрела на землю. Она действительно выглядела ужасно усталой. Было ясно, что эти люди могут отличить правильное от неправильного, но даже самые праведные теряют чувство справедливости, когда их ранят. И шрамы в их душах были намного хуже шрамов на теле.***
Цзян Чэн крутил Саньду протезом руки, как будто меч был невесомым. Его шиди стояли на краю тренировочной площадки, с благоговением наблюдая за ним. Когда он только начинал, он плохо контролировал свой протез и имел тенденцию быть либо слишком сильным, либо слишком слабым, когда совершал действия. Теперь он мог использовать его, как будто это было реальное продолжение его тела, что, честно говоря, так и было на самом деле, поскольку основа протеза была создана из его костей. Он взмахнул мечом, плащ вздыбился, когда вспышка света выстрелила из него в мишень-чучело, поразив её на месте электрическим током, пока оно не превратилось в пепел. Цзян Чэн ухмыльнулся, увидев результат: – Отлично! – ШИСЮЮЮН!!! – шиди Цзян Чэна подбежали к нему, окружив его со всех сторон. – Шисюн, это было потрясающе! – восторженно сказал один из учеников. – Насколько прочный этот протез? Я слышал, что вы можете крушить им камни! – Вы, наконец, получили полный контроль над ним! – воскликнул другой. – Теперь никто не посмеет затеять с вами драку! – Это даже лучше, чем ваша настоящая рука, – сказал кто-то еще. С этим комментарием группа замолчала. Затем они повернулись к тому, кто это сказал, и начали его шикать. – Почему ты так говоришь? – кто-то прошептал ему, хотя и достаточно громко, чтобы его можно было услышать. Цзян Чэн поднял бровь, глядя на юношу, который сказал это, видя, что его лицо совершенно побледнело. Наследник клана Цзян усмехнулся и провёл протезом большого пальца по рукояти меча. – Нет, он прав. Эта рука определённо лучше. Только не начинайте отрубать себе руки, чтобы получить такую же. Увидев, что он хорошо воспринял это, ученики начали смеяться. Пока это происходило, Цзян Чэн заметил приближающуюся к нему служанку. Она протянула ему письмо. Третье письмо, которое он получил на этой неделе. – Письмо из Гусу Лань, для молодого господина Цзян. Лицо Цзян Чэна сразу стало серьёзным, и он взял письмо. Он извинился и покинул тренировочную площадку, несмотря на протесты своих шиди, и быстро удалился в уединение своей комнаты. С тех пор как Лань Сичэнь ушёл, он был беспокойным. Они оба были. Сначала он не мог отправлять письма Цзян Чэну из-за своей занятости, но как только прошёл месяц, он начал посылать письма каждую неделю. А теперь почти каждый день. Но беспокойство в письме этого месяца было вызвано не тем, что он был вдали от Цзян Чэна. На этот раз это была большая проблема. Цзян Чэн открыл письмо, уже ожидая худшего. Дорогой Цзян Чэн, Что касается Ванцзи и Усяня, то ситуация не улучшилась. Старейшины непреклонны, и мой отец и дядя обеспокоены. В прошлом году мой дядя встал бы на сторону старейшин, но в последнее время он изменился. Кажется, он больше не думает так, как они, так что, возможно, это в нашу пользу. Однако, если решение будет принято большинством голосов, Ванцзи не пустят обратно в Облачные Глубины, и он будет вынужден покинуть клан. Если только Усянь не подвергнется Очищению нашими заклинателями. Я боюсь, что это ужасный процесс – заставить пройти через это другое человеческое существо. Я с трудом могу поверить, что они предложили это. Если они не вернутся, то у Ванцзи ещё есть время. Постарайтесь отсрочить их прибытие в Облачные Глубины до свадьбы девы Цзян. Союз Юньмэн Цзян с Ланьлин Цзинь – единственная оставшаяся для них надежда. Я скучаю по тебе всё больше с каждым днём. Твой Лань Хуань. Глаза Цзян Чэна сузились на предпоследнем предложении. «Единственная оставшаяся для них надежда», – написал он. Сложив письмо, он понял, что Лань Сичэнь удержался от того, чтобы написать слова «и для нас» в качестве продолжения. Хотя ни он, ни Лань Сичэнь не планировали раскрывать свои отношения, в какой-то момент это должно было произойти. Было неизбежно, что их отношения скоро станут для кого-то подозрительными. Цзян Чэн сел за свой стол, вытащил лист бумаги и, взяв кисть, начал аккуратно писать. Ему пришлось выбросить два написанных им письма, прежде чем он решил остановиться на последнем. Сичэнь, Влюблённые ушли на ночную охоту. Надеюсь, они вернутся в течение недели или двух. Думаю, пришло время сообщить им, что происходит в Облачных Глубинах. Отправь письмо и своему брату, пока я поговорю с Вэй Ином. Им нужно услышать это от нас. «Очищение» – обнадёживающее название, но я хорошо знаком с наказаниями, которые применяет ваш клан. Если заклинатель с ядром находит это ужасающим, я уверен, что будет ещё хуже, если Вэй Ин действительно подвергнется этому. Моя семья не позволит подобного, это точно. Думаю, в следующий раз мы увидимся на свадьбе моей сестры. Приготовься. Цзян Чэн.***
Вэнь Цин отрезала нить, торчавшую из-под её линии роста волос, при этом внимательно глядя в зеркало. Не Минцзюэ наблюдал за ней с того места, где сидел за своим столом. Они снова были в его комнате, поскольку Вэнь Цин не чувствовала себя комфортно в другом месте, если она была в Цинхэ. Не Минцзюэ сумел прийти к такому выводу, когда сказал ей идти в лазарет, но получил резкие возражения. Она только что быстро приняла ванну и вышла из-за перегородки в халате, который Не Минцзюэ бросил ей из собственного шкафа. Следовательно, она выглядела так, будто практически плавала в ткани. – Даже если вы лекарь, не слишком ли это – зашивать свою собственную рану? – заметил Не Минцзюэ, скривив рот. Он наблюдал за ней, пока она работала. Он был там, когда она принимала ванну за ширмой, но мысленно отказывался признавать, что это произошло. – Что вы за женщина? Я даже не видел, чтобы вы использовали обезболивающее. – Во время нашей первой встречи вы видели, как я вытащила иглы для акупунктуры, которые спрятала на запястье, – ответила Вэнь Цин, как будто они говорили о погоде. Она вытерла оставшуюся кровь с головы чистой тряпкой. – Вы действительно удивлены этому? – …Приношу свои извинения от имени граждан, – сказал глава клана Не, чувствуя ответственность за всю ситуацию. – Ваша бабушка была расстроена из-за того, что вы не можете одеваться так же хорошо, как раньше. Теперь у вас также есть шрам на голове. – Вы беспокоитесь? – Возможно, из-за реакции вашей бабушки. – Не надо. Я скажу ей, что один хороший человек сказал мне, что мне не нужны ни красивые платья, ни румяна и что я хорошо выгляжу такой, какая я есть. Несколько раздражённый тем, что кто-то может быть таким прямым, Не Минцзюэ спросил: – Кто-то так сказал? – Да, – сказала Вэнь Цин, повернувшись на стуле и взглянув на Не Минцзюэ, приподняв бровь. – Кто-то сказал. По тому, как Вэнь Цин смотрела на него, Не Минцзюэ сразу понял, что что-то не так. Подумав об этом дальше, он понял, что эти слова на самом деле были довольно знакомыми… Как вспышка, к нему вернулось воспоминание, и он покраснел, выпрямившись. Эти слова – это он был тем кто их сказал! – Наконец-то вспомнили? – удивлённо спросила Вэнь Цин. – Вы были сильно пьяны. Я не ожидала, что вы вспомните. – Я… ты… Это было не… К счастью, именно в этот момент в его дверь постучали. Не Минцзюэ встал со стула и через мгновение оказался у двери, желая побыстрее выйти из этой ситуации. – Вот одежда, которую ты просил, брат, – сказал Не Хуайсан, как только Не Минцзюэ открыл дверь, чтобы забрать свёрток. – У меня есть служанка, чтобы достать их. Возможно, она думает, что они для меня, ха-ха-ха. Изнутри Вэнь Цин могла ясно видеть его лицо, когда он наклонил голову. Не Хуайсан улыбнулся, вручая Не Минцзюэ одежду, но кожа под его глазами была темной, а лицо бледным, что указывало на бессонные ночи. Она встала и подошла к двери, стоя рядом с Не Минцзюэ: – Молодой господин Не, вы нездоровы? Я вас давно не видела… – О, я плохо выгляжу? Это ничего. Просто небольшая бессонница, – сказал юноша, глядя вдаль. – Плохие сны. – Что? – нахмурил брови Не Минцзюэ. – Почему ты не сказал мне раньше? Я думал, ты опять всю ночь читаешь свои романы! Не Хуайсан застенчиво рассмеялся: – И так я тоже делал… Вэнь Цин оставалась серьёзна в этом вопросе: – Обычно я не даю это, но не хотите ли вы немного снотворного? Моя смесь достаточно сильна и подарит вам сон без сновидений. – …Если вы сможете это сделать, я буду очень благодарен, – ответил тихим голосом Не Хуайсан. – Могу ли я что-то сделать взамен? Может быть, сказать Ваньиню, что ваше возвращение задержалось на день? У меня с собой камень связи Усяня. Вэнь Цин моргнула. Она медленно кивнула: – Если можете, пожалуйста. Но… вместо дня скажите ему, что меня не будет две недели. Может быть, дольше, в зависимости от ситуации. Братья удивлённо посмотрели на Вэнь Цин.***
Как и ожидал Цзян Чэн, Вэй Усянь вернулся с Лань Ванцзи через две недели, их ночная охота увенчалась огромным успехом. К этому времени прибыло письмо Лань Сичэня к Лань Ванцзи, которое передал ему сам Цзян Чэн. – Вэнь Цин все ещё в Цинхэ? – ухмыльнулся Вэй Усянь. – Что-то определённо подозрительное с ней и Чифэн-цзюнем. Думаешь, у них роман? Они сидели лицом друг к другу за чайным столиком в комнате Цзян Чэна. – Хоть раз будь серьёзным, – с отвращением фыркнул Цзян Чэн. – Хуайсан сказал мне, что она пробудет там ещё какое-то время. Должно быть, она делает что-то важное. – Конечно, делает, – согласился Вэй Усянь, но положил руку на стол и наклонился вперёд. – Но о чем ты хотел поговорить? Помолчав, Цзян Чэн закрыл глаза и сказал: – Как ты знаешь, Лань Сичэнь и я довольно часто пишем друг другу. – Ага? – …И Вэй Ин… старейшины клана Лань против ваших отношений с Лань Ванцзи, – Цзян Чэн посмотрел на своего брата, который, казалось, ожидал услышать это. – Они требуют, чтобы ты либо прошел процесс под названием «Очищение», либо Лань Ванцзи будет изгнан из клана. Вэй Усянь стиснул зубы. Прежде чем они смогли продолжить разговор, кто-то постучал в дверь. – Вэй Ин, – Лань Ванцзи подождал всего мгновение, прежде чем открыть дверь. Он держал письмо Лань Сичэня. – Я понимаю, – улыбнулся Вэй Усянь. –Так вот что было написано в том письме. Лань Чжань, кажется, наши братья очень заботятся о нас. Но им это не нужно, не так ли? Выражение лица Лань Ванцзи не изменилось, когда Вэй Усянь встал и подошёл к нему. Он крепко сжал руку Лань Ванцзи. – Ты не будешь проходить Очищение, – заявил Лань Ванцзи. – Я не возражаю, правда, – рассмеялся Вэй Усянь. – Вэй Ин, не шути. – Кто сказал, что я шучу? Если я пройду через это, они оставят тебя в клане и больше не будут нас беспокоить. В самом деле, если бы это было через тринадцать лет, самым старшим из старейшин уже был бы твой дядя. Вместо этого нам приходится иметь дело со стариками, ещё более упрямыми, чем он. Цзян Чэн тоже встал, глядя на Лань Ванцзи: – Второй молодой господин Лань, что именно подразумевает эта процедура? Челюсти Лань Ванцзи слегка сжались, и он сжал руку Вэй Усяня: – Десять ударов дисциплинарным кнутом, чтобы понести наказание; месяц практиковать инедию, чтобы научиться смирению; и пройти песню Извлечения в уединении, чтобы очистить дух. Песня Извлечения. Это была музыкальная техника клана Лань, которая определяла, обладает ли мертвец сильной темной энергией. Мертвецы обычно сильно страдали, так как их сознание не было полностью потеряно. Что бы это значило для Вэй Усяня, который был полностью человеком, не утратившим сознание? – Нет, – решил Цзян Чэн. – Точно нет. Это ничем не отличается от пыток! Они хотят убить его?! Лань Ванцзи повернулся к Вэй Усяню: – Изгнание из клана мало что значит для меня. Если этому суждено случиться, значит, пусть так и будет. Вэй Усянь, забавляясь, похлопал Лань Ванцзи по лицу: – Разве ложь не запрещена? – Это не ложь. – Я не умру от этого. – Нет. Вэй Усянь был ошеломлён, когда голос Лань Ванцзи стал напористым. Его разум начал метаться, когда он понял, что руки его любимого трясутся. Он вдруг понял, что это значило для Лань Ванцзи. Сбывшийся кошмар. Ситуация, в которой он мог потерять Вэй Усяня. – …Ладно, – сдался Вэй Усянь. – Значит, мы просто никогда не вернёмся в Облачные Глубины? Но это твой дом. Твои воспоминания. Как я мог просить тебя оставить это? – Дом можно построить где угодно. Как и воспоминания. Увидев серьёзное лицо Лань Ванцзи, Вэй Усянь наконец искренне улыбнулся. Его настроение поднялось: – Ты прав! Знаешь, мне приснился сон, что у нас есть небольшой дом, и я буду заниматься сельским хозяйством, пока ты заботишься о готовке и финансах, а А-Юань пойдёт в местную школу. Мы могли бы даже это сделать! Обрадовавшись тому, что мысли Вэй Усяня отвлеклись, Лань Ванцзи кивнул: – Мгм. Мы можем. Эти двое потерялись в своём мире. Цзян Чэн неловко откашлялся: – Вы двое. Не начинайте планировать побег. Во-первых, мы будем ждать свадьбы моей сестры. С поддержкой Цзинь Цзысюаня мои родители смогут потребовать от Гусу Лань смягчения наказания. Все, что вам двоим нужно сделать, это остаться в Пристани Лотоса до тех пор. Вэй Усянь повернулся к Цзян Чэну, а затем снова к Лань Ванцзи. Он обнял Второго Нефрита за плечи, глядя на него сквозь ресницы: – Что скажешь, Лань Чжань? Ты останешься со мной здесь? В ответ губы Лань Ванцзи слегка приподнялись вверх.***
Не Минцзюэ размахивал Бася рядом с павильоном глав клана, выходившим на тренировочную площадку. С тех пор, как Вэнь Цин начала его лечение, его тело стало достаточно лёгким, чтобы тренироваться. Думая о Вэнь Цин, Не Минцзюэ вспомнил события того дня. Когда Вэнь Цин сказала Не Хуайсану, что планирует остаться подольше, она попросила у Не Минцзюэ комнату, в которой он мог бы собрать своих врачей. В то время он никак не ожидал, к чему это приведёт. Ранее этим утром он вошёл в комнату впервые с тех пор, как предоставил её. Это была большая комната с несколькими столами и окнами, соединённая с несколькими меньшими комнатами с меньшими окнами. Вокруг были расставлены столы с разного рода приборами и везде аккуратно разложены записи. За всю свою жизнь Не Минцзюэ видел лекарей в лазарете или на поле боя, перевязывающих кого-то, прописывающих лекарства или использующих хирургические инструменты, но это было совсем другое зрелище. Все до единого компетентные лекари и медсестры, которые у него были, находились в комнате с Вэнь Цин, выполняя приказы, как будто они были рождены для этого. – Да, это идеально! – воскликнула Вэнь Цин, глядя на то, что показал ей старый лекарь. Она широко улыбнулась. – Это очень поможет, старший Шэн! Не могли бы вы показать нам, как вы это сделали? Старый Шэн тепло улыбнулся ей и кивнул: – Конечно, дева Вэнь. Совершение этих открытий – истинная радость для искусства медицины. Увидев Вэнь Цин такой, какой она была, сначала в приподнятом настроении, а затем посерьёзневшей, когда она читала записи и проводила различные эксперименты, Не Минцзюэ почувствовал, что сейчас неподходящий момент, чтобы прерывать её. Он ушёл так же тихо, как и пришёл. Не Минцзюэ в последний раз взмахнул Бася, прежде чем решил положить саблю на землю. Почувствовав жар, он снял верхнюю одежду и расстегнул внутреннюю рубашку. К стенам павильона было прикреплено сиденье, на которое он опустился, вытянув шею над спинкой, чтобы посмотреть на крышу и ночное небо. Он успел разглядеть его лишь на мгновение, прежде чем лицо вторглось в его поле зрения, смотрящее на него сверху вниз, как обычно. – Вэнь Цин, – проворчал Не Минцзюэ, – что вы делаете? Он не осознавал этого раньше, но в какой-то момент расстояние, которое они сохраняли друг между другом, сократилось, пока они не достигли точки, когда они делали подобное, не задумываясь. – Молодой господин Не сказал, что вы будете здесь, – лицо Вэнь Цин покраснело, а свет от фонарей, свисающих с карниза, делал его ещё более сияющим. Хотя она не улыбалась, было видно, что она счастлива. – Ваши лекари очень талантливы. Их методы устарели, но они невероятно быстро учатся. Пряди волос Вэнь Цин щекотали лицо Не Минцзюэ, и он начал выпрямляться, возразив: – Вам удалось невероятно быстро привлечь их на свою сторону. Вэнь Цин вошла в павильон, встав рядом с мужчиной. Она была одета в одежды, которые достал для неё Не Хуайсан. Они были намного более яркими, чем одежда, в которой Не Минцзюэ привык видеть её. Одежда обычно меняла поведение, но каким-то образом Вэнь Цин была такой же. Она просто выглядела более нарядно одетой. Она сказала: – Это заняло некоторое время. Но они так же стремятся помочь людям Цинхэ, как и я, если не больше. Без помощи главы клана Не это было бы невозможно. – Я мало что сделал. Это благодаря вашим усилиям. Вэнь Цин на мгновение остановилась. Затем она кивнула: – Я только хочу найти способ помочь, будь то дева Ли или кто-то ещё. – Что вообще можно сделать для девы Ли? – Я найду способ вернуть её лицо и тело к тому, что было раньше. Может быть, не полностью, но настолько близко, насколько это возможно. Тогда я узнаю, как вылечить её ногу. Возможно, я не смогу полностью избавить от хромоты, но, возможно, это будет менее болезненно. Если ей захочется, она может пройти процедуру. – Вы можете делать такие вещи? – брови Не Минцзюэ поднялись. – Я должна. Я не понимаю собственного сочувствия, но я не могу оставаться на месте, когда прямо передо мной есть жизни, которые я могу спасти, – призналась лекарь. Она посмотрела на тренировочную площадку, вдыхая прохладный ночной воздух. – …Тяжесть моих грехов от этого не уменьшается, но, по крайней мере, я не бездействую. – О каких грехах вы говорите? – не мог не спросить Не Минцзюэ. В ту ночь звезды на небе были очень яркими. Они сияли над павильоном и во всех уголках тёмного неба, делая своё присутствие заметным среди безмятежного шума ветра, шелестящего листьями деревьев. – Те, о которых вы мне говорили. Если бы я была на вашей стороне, то можно было бы спасти больше невинных жизней. Теперь я это понимаю. Именно в этот момент Не Минцзюэ понял, что действительно сказал что-то подобное. В то время это было потому, что он все ещё обвинял клан Вэнь за оболочки людей, которых он оставил позади. Для всех, кто должен собрать осколки того, что осталось. Но сейчас он чувствовал себя смущённым, вспоминая об этом. В конце концов, Вэнь Цин, как и все остальные, тоже собирала осколки того, что осталось позади. – Забудьте о том, что я сказал тогда, – выпалил Не Минцзюэ. – Это было грубо и неоправданно с моей стороны. Я слишком мало знал о вас и слишком много говорил. Когда он ничего не услышал от Вэнь Цин, он посмотрел на неё, нахмурившись. Однако, когда он увидел её удивлённое лицо, его лицо также отразило это выражение. – Глава калана Не действительно человек справедливости. Очень хороший человек. Это был второй раз, когда Вэнь Цин сделала ему такой комплимент. Женщины никогда не льстили Не Минцзюэ в лицо, потому что слишком боялись его. На самом деле они почти никогда ничего ему не говорили. Поэтому всякий раз, когда он разговаривал с Вэнь Цин, он чувствовал себя так, как никогда раньше. – А ты… странная женщина, – он всмотрелся в её лицо, а затем тихо фыркнул. – Но хорошая. Это произошло так постепенно, а затем слишком быстро, но внезапно Вэнь Цин оказалась гораздо ближе к нему, чем изначально. Не Минцзюэ тоже насторожился. Каким бы толстым ни был его череп, он все же понимал, что что-то меняется. К тому времени, когда он понял, что то, что смещается, на самом деле было его собственным телом, расстояние между ними значительно сократилось. Их лица все ещё были достаточно далеко, чтобы считаться вежливыми, но достаточно близко, чтобы они могли различить черты лица друг друга и точный разрез глаз друг друга. Находясь так близко, Не Минцзюэ не мог не вспомнить о том времени, когда Вэнь Цин поцеловала его. Это было воспоминание, отпечатавшееся в его мозгу, которое до этого было совершенно целомудренным. Поэтому его глаза автоматически переместились к её рту, и он впервые заметил, что её губы изгибаются с одной стороны больше, чем с другой. Так вот почему она всегда казалась уверенной в себе… Когда он снова поднял взгляд к глазам Вэнь Цин, в них было неузнаваемое выражение, когда она сказала: – Глава клана Не, вы должны перестать смотреть на меня так. – Как? – Как сейчас. Но Не Минцзюэ действительно понятия не имел, как он выглядит. Он только знал, что эта женщина перед ним заставила его почувствовать себя другим. Когда он говорил, его кадык двигался вверх и вниз: – Что бы это ни было, я не уверен, что смогу остановиться. Я не понимаю себя. Глаза Вэнь Цин были глубокими и черными, отражая свет фонарей: – Глава клана Не, в прошлый раз, когда я поцеловала вас, это было из-за ситуации. Я думала, вам неприятно это. На этот раз нет никакой ситуации, и я не хочу выставлять себя дурой. – В прошлый раз ты пришла к своему собственному выводу. Я никогда ничего не говорил о ненависти к поцелую, –сказал Не Минцзюэ, и её глаза расширились от явного удивления. Увидев это выражение, его сердце забилось в груди. Он хрипло спросил, – …Зачем тебе делать это снова на этот раз? На лице Вэнь Цин была лёгкая застенчивость – выражение, которое было совершенно незнакомым на её лице. Именно в этот момент что-то щёлкнуло в голове Не Минцзюэ, и он потянулся к ней. В тот момент, когда она заметила это движение, Вэнь Цин тоже потянулась к нему. Она взяла его лицо в свои тонкие руки, как только его руки легли ей на талию. Они так внезапно сократили пространство между собой, что Не Минцзюэ был шокирован. Они приблизили свои лица, но Вэнь Цин остановила его, чтобы их губы не соприкоснулись. – Я, – Вэнь Цин посмотрел ему в глаза, лаская руками лицо, – хочу сделать это. А вы? Голова Не Минцзюэ слегка закружилась, он не мог понять, было ли это реальностью. Даже его голос больше не звучал как его, когда он ответил: – …Я, наверное, тоже. – Наверное? – Тоже, – поправился он. И поскольку он уже зашёл так далеко, на этот раз он приблизился к ней, погрузившись в ощущение её губ, которое его разум никогда не позволял ему забыть. Мягкость, вкус и сладкий аромат наполняли его чувства. Он начал задаваться вопросом, как именно он не осознавал своих собственных чувств до этого момента. Затем Вэнь Цин улыбнулась ему в губы и ответила на поцелуй, как будто точно знала, о чем он думает.