***
Цзинь Цзысюань вздохнул, когда Мэн Яо объяснял ему основные события свадебной церемонии. Его плечи опустились, когда он откинулся на спинку сиденья павильона, в котором они находились. – Цзысюань, ты слушаешь? – спросил Мэн Яо, когда заметил усталость собеседника. – Это твоя свадьба, и ты попросил меня помочь тебе с ней. Если что-то пойдёт не так… – Ты будешь тем, кого во всем обвинят. Мэн Яо посмотрел на своего брата: – Я собирался сказать, что это плохо отразится на нас обоих… но да. Публично критиковать будут в первую очередь меня. Я официально не принят в клан и не смею общаться с твоими родителями. Моё положение здесь слишком сомнительно. Цзинь Цзысюань сдержал зевок и выпрямился, осторожно спрашивая: – Ты… скучаешь по Цинхэ? Или, может быть… Мэн Яо быстро вмешался: – Была только одна причина, по которой я был в Цинхэ. Теперь, когда этой причины нет, я могу быть там, где хочу. – И что это было за причина? Два брата смотрели друг на друга упрямыми взглядами. Однако Мэн Яо было легко сдаться в таких ситуациях, и он вздохнул: – Конечно, потому что мне больше некуда было идти. Цзинь Цзысюань поднял бровь: – Серьезно? Разве ты не сказал мне однажды, что это было потому, что ты знал, кому ты предан? Напомни мне, с кем это было? – С тобой, конечно. – Неужели? – ухмыльнулся Цзинь Цзысюань и закинул одну ногу на другую, упираясь локтями в спинку сиденья. – Ну, на днях я слышал, что некоторые из наших слуг по какой-то причине сравнивали Не Хуайсана со мной. Я также слышал, что у этих самых слуг было довольно… досадное расстройство желудка из-за пищевого отравления. Что они снова сказали о молодом господине Не? А, мужественный как… хм… кажется, я забыл. Это была цветочная фея? Мэн Яо выдавил из себя улыбку: – Просто фея. Никаких цветов не было. Есть ли в этом смысл? По-видимому, дойдя до сути разговора, лицо Цзинь Цзысюаня стало серьёзным: – Да. Я хотел понять, не ты ли их отравил. – Не шути, Цзысюань. Если бы меня поймали на таком проступке, меня бы снова спустили с лестницы. Цзинь Цзысюань нахмурился из-за того, что не получил реального ответа и затронул деликатную тему. – А теперь вернёмся к обсуждаемой теме? – любезно продолжил Мэн Яо с того места, где остановился. – Распределением мест будет заниматься мадам Цзинь, но если есть какие-то конкретные люди, с которыми вы бы предпочли сесть рядом, пожалуйста, укажите… Через некоторое время объяснений Мэн Яо снова заметил, что Цзинь Цзысюань снова отвлёкся. Он уже собирался привлечь его внимание, но тут заметил, что его брат смотрит на что-то за его плечом. Проследив за его взглядом, Мэн Яо увидел, что тот, кто привлёк его внимание, был не кем иным, как Цзинь Цзысюнем, который, шатаясь, брёл по западному коридору. Павильон, в котором они сидели, находился посреди сада камней, – они очень хорошо видели Цзинь Цзысюня. А тот, казалось, вообще их не замечал. – Он выглядит странно, – сказал Цзинь Цзысюань, нахмурив брови. – Это моё воображение? Ничего не зная о Цзинь Цзысюне, кроме присущего ему высокомерия, Мэн Яо пожал плечами: – Может быть, а может и нет. В последнее время он всегда выглядит довольно нездоровым. В этот момент их прервала громкая группа шумных голосов. При наблюдении эти люди оказались частью обычной компании Цзинь Цзысюня. – Цзысюнь-сюн! – громко воскликнул один человек. – Где ты был? Мы не видели тебя несколько дней! Цзысюнь не только выглядел нездоровым, но и его разум тоже был нездоров. Он мучился из-за проклятия на своём теле уже несколько недель, и единственный человек, которому он осмелился рассказать об этом, совсем не выглядел заинтересованным. Его ответы вышли поверхностными. – Я был занят… – Ах, из-за свадьбы дашисюна? Конечно, он, должно быть, определённо просил тебя помочь в организации, так что ты, должно быть, занят. Остальные ученики кивнули, соглашаясь с этим, и продолжали задавать вопросы. – Конечно, ближе всего к дашисюну во время приёма будет сидеть Цзысюнь-сюн, верно? – Ты тоже собираешься произнести тост? Наверняка ты уже придумал, что сказать! Цзысюнь молча посмотрел в пол и сжал кулаки, не в силах ответить им. В этот момент раздался нежный голос. – Молодой господин? Цзинь Цзысюнь смотрел, как его товарищи-ученики расступаются, открывая дорогу Мо Фан. Они осторожно попятились от неё, так как близость этой женщины с мадам Цзинь была хорошо известна. Однако только Цзинь Цзысюнь знал, насколько они действительно близки. Это было потому, что в тот день, когда он узнал об их отношениях, он ничего не сказал Цзинь Гуаншаню, хотя очень хотел этого. Никто не знал о том, что произошло бы в тот день, если бы он сказал правду, кроме него самого, и он почему-то не стал этого менять. Мо Фан бросилась к нему так, словно искала его повсюду: – Молодой господин Цзинь, вот вы где! Я думала, вы заболели. Цзинь Цзысюнь не мог сдержать удивления, промелькнувшего на его лице, но его друзья выглядели ещё более изумлёнными. – Цысюнь-сюн болен? Неудивительно, что его голос был таким низким! – Мы сожалеем, брат. Мы пойдём сейчас. Тебе следует отдохнуть. Как только все ушли, Мо Фан подошла к Цзысюню, который тут же оттолкнул женщину: – Что ты думаешь о себе?! С каких это пор ты должна что-то для меня делать?! – Но… вы действительно выглядите довольно бледным, молодой господин. Вы в порядке? – Он в порядке, – ответил другой голос вместо Цзинь Цзысюня. До этого момента они не замечали Цзинь Цзысюаня, но, похоже, он был там уже довольно давно. Он был сердит, скрестив руки на груди. Увидев брата, Цзинь Цзысюню сначала стало очень стыдно. Затем Мэн Яо подошёл из-за спины Цзинь Цзысюаня, встав позади него, как будто и должен был быть там, и Цзинь Цзысюнь вместо этого почувствовал ярость. Он холодно посмотрел на своего кузена. – Это не твоё дело, Цзысюань. Цзинь Цзысюнь никогда раньше так не разговаривал со своим двоюродным братом, поэтому Цзысюань был одновременно ошеломлён и раздражён. Он спросил сквозь зубы: – Леди Мо – близкая подруга моей матери и мать моего кровного брата. В каком смысле это не моё дело? Цзинь Цзысюнь мрачно усмехнулся: – Цысюань, ты ничего не знаешь, но притворяешься, что знаешь. Сейчас я нахожу это очень жалким. Ты ничего не знаешь ни о Мо Фан, ни обо мне, ни даже о своей матери. То, как он говорил, быстро привело Цзинь Цзысюаня в ярость, и он, не думая, уже в ярости схватил Цзинь Цзысюня за лацканы мантии: – Следи за своим ртом! Глаза Мэн Яо расширились: – Цысюань, остановись! Вы тоже, молодой господин Цзинь, почему вы так говорите? Цзинь Цзысюнь бросил взгляд на Мэн Яо: – Мне нечего тебе сказать! Все, что ты делаешь, это улыбаешься и делаешь вид, что не совершаешь ошибок. Скажи, каково это, когда тебя хвалят за такое лицемерие? Цзинь Цзысюань, услышав это, ещё больше разозлился и впечатал своего кузена в стену: – Цзысюнь! Мо Фан была в ужасе от происходящего и попыталась оторвать руки Цзинь Цзысюаня от Цзинь Цзысюня: – А-Сюань, пожалуйста, не надо! Молодой господин не хотел этого говорить… – Пока она говорила, Мо Фан заметила что-то странное и провела рукой по щеке Цзинь Цзысюня. Его лицо покраснело от гнева от чужого прикосновения, но прежде чем он успел что-либо сделать, она воскликнула: – Молодой господин, ваша кожа горит! Вам действительно нехорошо! А-Сюань, отпустите его, он болен. Он просто бредит. Это открытие было настолько быстрым, что Цзинь Цзысюань растерялся, когда Мо Фан успешно оторвала их друг от друга. Она попыталась поддержать Цзысюня, но он отшатнулся от неё и чуть не рухнул на стену. – Держитесь от меня подальше… все вы! Я просто хочу побыть один. Теперь, когда все знали, что он нездоров, они могли распознать небольшие признаки болезни. Его красные щеки, выступающие вены на лбу, налитые кровью глаза и бледные губы, резко контрастировавшие с кожей, теперь были очевидны для них. Однако, он явно не хотел, чтобы ему помогали.***
Едва Цзинь Цзысюнь добрался до своей комнаты, как рухнул на пол, тяжело дыша, пытаясь остановить вращение комнаты. Он закрыл глаза, но стал чувствовать себя ещё более уставшим. «Совсем недолго», – подумал он, – «я просто останусь здесь на минутку». Но прошло совсем немного времени, прежде чем он начал слышать, как выкрикивают его имя. – Цзысюнь… Цзысюнь! Цзинь Цзысюнь подумал, что давно никто так не беспокоился о нем. Он подумал о давнем воспоминании в то время, когда его родители были ещё живы и забеспокоились, потому что он целый день прятался в одном из шкафов. Однако те, кто стоял перед его глазами, когда он их открыл, определённо не были его родителями. – Молодой господин Цзысюнь! Вы в порядке?! – обеспокоенно воскликнула Мо Фан. – Почему вы на полу?? Вы были так с полудня??! С полудня? Только после того, как она сказала это, Цзинь Цзысюнь понял, что из его окна не исходит свет, а комната освещается только одним фонарём, который несёт маленькая фигурка рядом с Мо Фан. Цзинь Цзысюнь почувствовал прохладную руку на своём лбу, и снова чуть не уснул. – Вам стало хуже! Так не пойдёт. А-Юй, подойди, помоги мне поднять его, – обычно мягкое лицо Мо Фан стало мрачным. – Молодой господин, я заранее извиняюсь, но я не могу больше игнорировать это. Если вы откажетесь принять мою помощь, то я заставлю её принять. Пожалуйста, Пожалуйста, наденьте простой халат, и я помогу вам убраться. Нельзя так оставаться. Мо Сюаньюй повесил фонарь на стену и подошёл к Цзинь Цзысюню, который побледнел: – Нет. Нет, держись подальше! Мне не нужна помощь. Но у него совсем не было сил. Ни в его теле, ни в его голосе. Мо Фан ещё больше разозлилась, когда услышала это. – Не помогай с тем, не помогай с этим! Неужели только основная семья Цзинь существует, чтобы помочь вам?! Если вы не переодеваетесь, я вас переодену сама!!! Она немедленно начала снимать внешние слои его мантии и ослаблять пояс, несмотря на протесты Цзинь Цзысюня. Как только его кожа обнажилась, Мо Фан замерла. – Что… что это такое? Это было худшее время для Цзинь Цзысюня, чтобы навлечь на себя такой гнев Мо Фан. Он трясся с головы до ног, и его решимость была слабой. Он даже не мог вспомнить, почему он с самого начала не любил эту женщину. Все, что он знал, это то, что он был напуган и одинок, и из всей Башни Золотого Карпа это волновало только лишь Мо Фан. – Моё тело… пожалуйста, я сделаю все, что ты захочешь, но, пожалуйста… просто перестань смотреть на него, – сказал он ей срывающимся голосом. – Я даже не могу больше смотреть на это сам… Мо Фан была потрясена, увидев ужасные шрамы, покрывавшие тело Цзинь Цзысюня. Это выглядело настолько гротескно, что большинство людей уже выбежало бы из комнаты, увидев это. – Молодой господин… что с вами случилось? – Разве это не очевидно? Я был проклят, – горько рассмеялся мужчина. Затем сразу же из его глаз начали капать слезы. Голос у него был тихий, но в этой тихой комнате его было отчётливо слышно. – Кто-то… кто-то хочет моей смерти. Я пошёл к дяде. Он говорит, что это Вэй Усянь… – Но… это не может быть молодой господин Вэй. – Это не имеет значения, потому что я все равно не могу пойти за ним, – сказал Цзинь Цзысюнь и откинул голову назад к стене, уставившись в потолок. – Вэй Усянь сейчас в хороших отношениях с Цзысюанем. Он важен для клана Цзян и, возможно, клана Лань, плюс… он слишком силен. Идти за ним – само по себе смертный приговор. Я не знаю, что делать… Я так и умру. Мысли о своей судьбе сводили его с ума от горя, и он закрывал лицо так, что слезы лились из его глаз: «Вот так! Только для этого я родился?! Никому нет дела до меня, буду я жить или умру!» Видеть, как плачет взрослый мужчина, никому не было легко. Мо Фан понятия не имела, что делать, но Мо Сюаньюй, который всегда был довольно странным и прямолинейным ребёнком, просто начал успокаивающе гладить Цзинь Цзысюня по голове. – Я думал, что Цзысюнь-гэгэ всегда злился. Если ты боишься, ты должен сказать Сюань-гэгэ. Он хороший, поэтому позаботится о тебе, – сказал Мо Сюаньюй. – Я тоже могу тебе помочь. Это проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр, да? Я буду искать лекарство. Я умею читать очень быстро! Рассуждение ребёнка было слишком простым для Цзинь Цзысюня, и у него не было сил возражать. Вдобавок ко всему, получение сочувствия после столь долгого времени в сочетании с его болезнью сделало его сердце слабым. Он просто стиснул зубы и долго плакал. Настолько долго, что Мо Фан села рядом с ним на пол чтобы поддержать, в то время как Мо Сюаньюй продолжал гладить его по голове ещё долго после того, как его рука онемела. В конце концов, Цзинь Цзысюнь заснул от полного истощения. Мо Фан тихонько вытащила платок, чтобы вытереть заплаканное лицо, и сказала сыну, чтобы тот пошёл и позвал того единственного человека, которого она могла придумать, чтобы помочь в этой ситуации. Вскоре после этого она снова услышала, как дверь открылась. Как и было сказано, Мо Сюаньюй вернулся именно с тем, кто мог помочь. Человек шагнул вперёд, шаги эхом разнеслись по комнате. – Хорошо подмечено, А-Юй. Это действительно проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр, – сказал он, мрачно рассматривая уродливые отметины на груди Цзинь Цзысюня. – Это объясняет, почему у заклинателя внезапно поднялась температура. Леди Мо, вы можете стоять? Давайте сначала положим его на кровать. Мо Фан вздохнула с облегчением: – Спасибо, что пришли, А-Яо.***
Вэй Усянь прибыл в Башню Золотого Карпа за несколько дней до начала свадьбы Цзян Яньли. Однако это было совершенно по иной причине, чем свадьба. – Спасибо, что пришли так быстро, – сказал Мэн Яо, поклонившись в приветствии обоим людям, которые прибыли в то время и в то место, которое он указал в Башне Золотого Карпа. – Молодой господин Вэй и второй молодой господин Лань имели полное право отклонить мою просьбу, но я рад, что вы этого не сделали. Вэй Усянь улыбнулся: – Судя по всему, я должен быть тем, кто отблагодарит тебя. Если бы я не пришёл, то, вероятно, в будущем его смерть списали бы на мой счет. Взгляд Лань Ванцзи переместился на его возлюбленного: – Ты не имеешь отношения к этому делу. – Это тёмное проклятие. Все тёмное связано со мной, не так ли? – Вэй Усянь небрежно пожал плечами. Когда Лань Ванцзи нахмурился, он дразнящее улыбнулся и обнял мужчину за руку. – Шучу! Но это правда, что все воспримут это именно так. Разве не поэтому мы пришли? Вэй Усянь посмотрел на Мэн Яо с улыбкой, которая не была ни тёплой, ни холодной. Он сказал: – Ну что? Покажите нам пострадавшего. Мэн Яо кивнул и немедленно повёл их в комнату. Внутри Цзинь Цзысюнь сидел прямо на своей кровати, опираясь на подголовник. Вэй Усянь сбился с шага, когда увидел, что тот не один, а в сопровождении молодого Мо Сюаньюя, который тоже сидел на кровати с разложенными книгами. Он взглянул на Лань Ванцзи, который посмотрел на него и склонил голову. – Что такое? – спросил Лань Ванцзи. – Н-ничего, – ответил Вэй Усянь, выдавив улыбку. Он подумал: «О чем я думаю? Лань Чжань не заботится о Мо Сюаньюе. Он даже не знает, что на самом деле произошло в другой вселенной». С этими мыслями он подошёл к Цзинь Цзысюню, который безжизненно смотрел в окно. – Цзинь Цзысюнь, значит, ты был проклят? Разве это не карма? – спросил Вэй Усянь и посмотрел на Мо Сюаньюя, но не получил ответа от мужчины. – Эй, парень, слезай. Иди к своей матери или ещё куда-нибудь, мне нужно поговорить с этим глупым гэгэ. Мо Сюаньюй в замешательстве посмотрел на Вэй Усяня. Он совсем не хотел уходить, но услышав мрачный тон в голосе взрослого, он вздрогнул и начал медленно закрывать свои книги. Цзинь Цзысюнь холодно повернулся к Вэй Усяню: – Он остаётся. Не тебе его выгонять. В любом случае, если бы не тот факт, что Мэн Яо доверяет вашей добросовестности… – Тогда что? – поддразнил Вэй Усянь. – Ты упрямо отказываешься от моей помощи и умираешь? Для меня действительно не имело бы значения, если бы это произошло. Цзинь Цзысюнь в отчаянии стиснул зубы, но прежде чем он успел подумать, Вэй Усянь продолжил. – Но Цзинь Цзысюань будет чувствовать себя ужасно из-за этого, и это расстроит шицзе, поэтому я помогу тебе, – сказал Вэй Усянь. – Во всяком случае, я также признаю, что только что был неправ. Мо Сюаньюй здесь, потому что ты хочешь, чтобы он был здесь, поэтому он останется. Однако сколько бы книг он ни прочитал, лекарства от проклятия он не найдёт. Нам понадобится человек, который проклял тебя, чтобы снять заклинание. Мэн Яо вмешался: – Вот почему второй молодой господин Лань будет играть для вас Подавление. Мы будем держать проклятие неподвижным как можно дольше, пока не найдём того, кто его наложил. – Как долго?! – воскликнул Цзинь Цзысюнь. – Оно уже проникает в мои органы. Если это займёт слишком много времени, мне придётся перестать быть заклинателем! Как у меня хватит наглости остаться в Башне Золотого Карпа в таком состоянии! Вэй Усянь задался вопросом, какой сценарий был наихудшим для Цзинь Цзысюня – потеря карьеры или смерть? Тем не менее, Цзинь Цзысюнь был намного сдержаннее, чем в последний раз, когда Вэй Усянь видел его. Казалось, что теперь он может быть разумным. Прежде чем он успел подумать об этом, дверь отворилась вместе с весёлым голосом. – Я принесла еды! – воскликнула Мо Фан, входя в комнату с подносом. Она улыбнулась от приятного удивления, увидев Вэй Усяня и Лань Ванцзи. – Молодые господа! Прошло много времени. Спасибо, что пришли в кратчайшие сроки. Если кто-то и может помочь А-Сюню, я знаю, что это будет молодой господин Вэй. Надеюсь, вы не возражаете, но эти двое ничего не ели целый день, так что… – Перестань называть меня так! – тихонько проворчал Цзинь Цзысюнь. – Просто иди сюда! – Ой! – Мо Фан подошла к нему и поставила поднос на кровать. – Я принесла вам сладкую рисовую кашу. Вы предпочитаете сладкое, да? А-Юй, помоги мне очистить мандарины для А-Сюня. – Я могу очистить их сам! Не надо со мной нянчиться! Вэй Усяню было смешно это слышать, поскольку Цзинь Цзысюнь любил, когда люди выполняли за него самую чёрную работу. Несмотря на его тон, любой мог ясно видеть, что он испытал огромное облегчение от присутствия Мо Фан. Мэн Яо тихо сказал рядом с Вэй Усянем и Лань Ванцзи: – Это леди Мо и А-Юй заботились о нем с тех пор, как неделю назад он потерял сознание от лихорадки. Теперь все стало так. – Его духовный поток успокоился, – тихо сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь потёр подбородок, думая, что Мо Фан просто потрясающая. Она уже очаровала мадам Цзинь и была в хороших отношениях как с Мэн Яо, так и с Цзинь Цзысюанем. Теперь даже Цзинь Цзысюнь был у неё под каблуком, как ребёнок. Скоро вся Башня Золотого Карпа будет кланяться ей. По крайней мере, теперь они знали, к кому обратиться, когда действительно нуждались в помощи Ланьлин Цзинь.***
– Ты тратишь пугающее количество времени, заботясь об этом мальчике. Есть что-то, что я должна знать? Линь Лицинь расчёсывала волосы, когда решила поговорить об этом. Мо Фан, которая недавно научилась полировать мечи, бережно ухаживала за оружием Линь Лицинь. – Хочешь знать? – спросила удивлённо Мо Фан, посмотрев на нее. – Я подумала, что ты, возможно, слишком занята с девой Цзян, чтобы это было интересно. – О, с А-Ли проблем нет – Цзысюань позаботится о ней. И это отнимает у тебя время, поэтому я хотела бы получить некоторые пояснения, – сказала Линь Лицинь. – В последнее время он плохо себя чувствует, не так ли? – …Нет, – Мо Фан вложила меч в ножны и отложила его в сторону. – Он выглядит большим снаружи, но мне кажется, что он ещё ребёнок. Неразумный, но отчаянно желающий получить похвалу и сострадание… но не от кого. Линь Лицинь улыбнулась и поманила Мо Фан к себе. Другая женщина подошла, и её тут же усадили на колени Линь Лицинь: – У тебя доброе сердце, А-Фан, – сказала она. – Ему повезло, что ты пришла в Башню Золотого Карпа. Как и мне. Она нежно поцеловала Мо Фан в щеку, чем вызвала застенчивую улыбку. – Это странно. Я считала себя счастливчиком, – ответила Мо Фан, обхватив руками шею Линь Лицинь. – Я думала, что моя роль подойдёт к концу, как только А-Юй больше не будет нуждаться во мне, чтобы заботиться о нем. Теперь у меня есть гораздо больше… Я благословлена. Линь Лицинь чуть не рассмеялась, но вместо этого провела рукой по спине Мо Фан и улыбнулась ей: – Ты слишком хорошо обо всех заботишься. Но солнце село, и теперь моя очередь заботиться о тебе. Выражения лица Линь Лицинь было достаточно, чтобы сердце Мо Фан заколотилось в груди. Она закрыла глаза, когда лицо Линь Лицинь приблизилось, и позволила ей сделать то, что она обещала.***
Цзинь Гуаншань понял, что последние несколько недель в Башне Золотого Карпа что-то не так, но только в неделю перед свадьбой он действительно начал беспокоиться об этом. Обычно он не обращал внимания на то, что его лично не касалось, но тут происходило что-то слишком подозрительное. Его племянник, который был в невероятной панике из-за проклятия, внезапно перестал навещать его каждый день. Его жена, которая его не интересовала, была слишком дружелюбна с его «любовницей», а сын был слишком близок с его внебрачным ребёнком. И он был полностью отчуждён от всего этого. Что-то было не так, но только когда он заметил Вэй Усяня и Лань Ванцзи в своей резиденции, он понял, что это не просто его воображение. Он молчал, когда думал о влиянии кланов Лань и Цзян, но кое-что пришло ему на ум. Если бы они все были замешаны в скандале, разве это не было бы невероятно хорошо для него? И был скандал, который ждал, когда он о нем узнает. Проходя мимо своего сада, он заметил двух служанок, идущих в противоположном направлении. Не замечая его, их голоса были довольно громкими. – Леди Мо сегодня также заботится о юном господине Цзинь. Должно быть, он действительно болен, – сказала одна. Вторая служанка была бледна: – Мне пришлось позаботиться о госпоже Цзинь, так как леди Мо была недоступна. Даже если её настроение улучшилось, одного её присутствия для меня слишком много. Я надеюсь, что леди Мо скоро снова вернётся к своим обычным обязанностям. Услышав это, Цзинь Гуаншань смутно вспомнил много месяцев назад, когда Цзинь Цзысюнь – в первый раз – ворвался в его комнату. Слова на его языке в то время были… «Дядя, Мо Фан и тётя…» Брови Цзинь Гуаншаня слегка опустились, когда он задумался. Вернувшись в свою комнату, он принял решение. Охранники в его комнате выпрямились, когда увидели его: – Приветствуем, главу клана Цзинь! – Вы двое, у меня есть для вас работа. Найдите компетентных учеников, которые будут постоянно присматривать за моей госпожой и Мо Фан. Охранники в замешательстве нахмурили брови: – Шпионы, господин? Все ли в порядке? Лицо Цзинь Гуаншаня покраснело: – Кто глава клана Ланьлин Цзинь? Так что, если у меня есть кто-то, чтобы присматривать за матерями моих сыновей? Должен ли я объясняться перед тобой? Охранники при такой реакции напряглись и покачали головами. Работа была принята без лишних слов.***
Пребывание Вэй Усяня в Башне Золотого Карпа должно было продлиться только до свадьбы. За это время он наедине поговорил с Мэн Яо о состоянии Цзинь Цзысюня. Это было главным образом потому, что Мэн Яо прямо спросил его по этому поводу. – Пожалуйста, будьте честны, молодой господин Вэй, – сказал Мэн Яо, когда они были в гостевой комнате Вэй Усяня. – Вы уже знаете, кто виноват. Вэй Усянь ожидал этого вопроса в тот момент, когда Мэн Яо спросил, могут ли они пойти в более уединённое место. Лань Ванцзи стоял позади него с непроницаемым выражением лица, как всегда, но взглянул на него, когда Мэн Яо рассказал об этом. – …У меня есть мысль, – Вэй Усянь не мог не сказать тише. – Но… ещё слишком рано. – Слишком рано для его проклятия? – глаза Мэн Яо сузились. – Понятно, значит, это должно было случиться позже. Спасибо, молодой господин Вэй… По крайней мере, теперь я могу быть уверен, что даже те, кто знает будущее, не могут предсказать все. Лань Ванцзи слегка приподнял лицо: – Ляньфан-цзунь, мы здесь по вашей просьбе. Это было предупреждением тому, как он пытался манипулировать Вэй Усянем. Вэй Усянь усмехнулся и похлопал Лань Ванцзи по руке: – Все в порядке, Лань Чжань. Я уже понял, что Яо-гэ вёл разговор именно так. Но… я также знаю, что причина, по которой он это делает, в том, что он хочет уверенности. – Это очень интересно, – сказал Мэн Яо с кривой улыбкой. – Какая уверенность мне нужна? – Подтверждение того, что ненависть к Хуайсану – это то, чего следует ожидать, потому что вы думаете, что он также манипулировал вами. – Разве это не то, что он сделал? Вэй Усянь потёр подбородок: – Наверное. Но почему это так плохо? Разве это не означает, что он предпринял именно те шаги, которые обеспечат и вашу безопасность? – Вы что-то не так поняли, молодой господин Вэй. Я не верю, что Хуайсан сейчас хочет причинить мне вред. Но однажды он это сделал. Есть что-то в моем будущем, что вы знаете, а я нет. Что-то, что обусловливало каждую жертву, которую я приносил… клану Не, – Мэн Яо поджал губы, едва не сказав «Хуайсану». Он быстро заставил себя улыбнуться. – Я должен оставить это позади. Что я хочу знать сейчас, так это то, кто наложил проклятие. Вэй Усянь некоторое время изучал его и кивнул: – Скорее всего, Су Шэ. Разве Цзинь Цзысюнь не обращался с ним раньше плохо? Это должно было случиться. По воспоминаниям Мэн Яо, такое действительно произошло. Однако он выглядел таким кротким молодым человеком. – Су Шэ? Я… Если это он, то я найду способ заставить его снять проклятие. – Я уверен, что все будет хорошо. Он послушает тебя. Удивление Мэн Яо было очевидным только на мгновение, прежде чем оно исчезло: – Что ещё сказал вам «жетон»? Вэй Усянь ничего не сказал и, не ожидая ответа, Мэн Яо повернулся, чтобы уйти. – Яо-гэ, – позвал Вэй Усянь, как только мужчина открыл дверь, – если ты знаешь, что Хуайсан не хочет причинить тебе вред, почему ты ушёл? Тело Мэн Яо напряглось, а его челюсти сжались. Повисло напряжённое молчание, прежде чем он ответил: – Наши отношения… не поддаются определению. Мы не господин и слуга, и нас нельзя назвать друзьями. Но мы доверяли друг другу – по крайней мере, я так думал. Сказав это, он перешагнул порог и вышел из комнаты.***
Цзинь Цзысюнь проснулся рано в день свадьбы. Он почувствовал, как тяжесть в его груди внезапно исчезла, и проснулся, думая, что парит над кроватью. С тех пор, как он был проклят, он воздерживался от взгляда на своё тело, но в тот момент он хотел увидеть, что с ним случилось. На мгновение он потёр грудь, зуд от проклятия полностью исчез. Но прежде чем он успел проверить действие проклятия, он услышал глухой звук, доносившийся над его комнатой. Он нахмурился и покачал головой, свесив ноги с кровати. Он ловко начал собираться, но шум начал усиливаться. На этот раз не только над его комнатой, но и снаружи. «Что творится?» – подумал он, – «прямо наверху находится комната тёти. Кто хочет умереть так рано утром?» Выйдя из своей комнаты, он заметил бегущих мимо учеников. Он бросился за ними, не задумываясь, и последовал за ними в коридор мадам Цзинь. Ему удалось поймать одного, едва достигнув комнаты. – Что тут происходит?! Тётя не любит, когда люди приходят на её этаж. Ученик насмешливо фыркнул: – Конечно, не любит. Всех, кроме Мо Фан. Вот почему все здесь. Мадам Цзинь была поймана на незаконных сексуальных отношениях с ней! Желудок Цзинь Цзысюня сжался, когда он услышал это, и его дыхание стало тяжёлым, когда взгляд переместился туда, куда указывал ученик. Сквозь промежутки между толпой он мог видеть Линь Лицинь, одетую только в свободный спальный халат, как будто она торопливо его накинула. Мо Фан была завёрнута в одеяло и все ещё лежала на кровати. Было ясно, что они были пойманы в компрометирующем состоянии и прикрывались чем могли. Линь Лицинь была самой разъярённой из тех, кого Цзинь Цзысюнь когда-либо видел. Она посмотрела на Цзинь Гуаншаня, который так уверенно стоял в комнате, что Цзинь Цзысюнь подумал, действительно ли это был он. – Теперь, когда твои грехи раскрыты, я не знаю, как должна сложиться эта свадьба. Цзысюань пока не может ничего знать об этом. – О, значит, Цзысюань не может знать об этом, но ничего страшного, если ты решишь, что остальная часть башни должна это знать?! – закричала на него Линь Лицинь. – Гуаншань, ты такой смелый. Ну и что, что Мо Фан в моей постели? Ты можешь спать с тысячами женщин, а я не могу любить даже одну?! Кто дал тебе право называть это грехом? Да пошёл ты! – Подумать только, что ты будешь участвовать в таких нечестивых отношениях… Теперь понятно, почему ты так не интересовалась мной, –продолжил Цзинь Гуаншань, как будто ничего не слышал от неё. – В первую очередь это оттолкнуло меня от тебя. У Цзинь Цзысюня перехватило дыхание. Он сделал шаг назад, но споткнулся, когда почувствовал, как сзади на него налетела невысокая фигура. Обернувшись, он увидел, что Мо Сюаньюй, наконец, тоже прибыл, и его обычно пустое лицо было наполнено детским беспокойством, когда он пытался пройти мимо. – Мама! – закричал Мо Сюаньюй, как только ему наконец удалось пройти через толпу. Цзинь Гуаншань смотрел на него с отвращением, пока мальчик бежал к своей матери. Мо Фан поймала его в своих объятиях, утешая, пока он плакал. Он был явно смущён и напуган этой ситуацией. В этот момент её взгляд медленно поднялся и остановился на Цзинь Цзысюне. Глаза Цзинь Цзысюня расширились, когда он увидел её обычно яркое лицо таким болезненно бледным. Затем, как будто кто-то другой двигал им, его тело оказалось перед толпой. Его голос дрожал, когда он громко воскликнул: – Дядя, пожалуйста, скажите всем выйти из комнаты! Даже если вам больно, это не значит, что вы должны так унижать их в раздетом виде. Они женщины! В ответ ученики начали роптать между собой. Большинство вслух согласились с Цзинь Цзысюнем в этом вопросе, но мало кто решил уйти со сцены, интересуясь как будут разворачиваться события. Цзинь Гуаншань покраснел, когда увидел, что толпа, которую ему удалось собрать, внезапно, казалось, согласилась с его племянником. Внезапно он успокоился. – Ах, Цзысюнь. Да, да. Ты прав, – согласился Цзинь Гуаншань и повернулся спиной к Линь Лицинь. – Я приму решение об их наказании после свадьбы Цзысюаня. К сожалению, сегодня ему нужно поклониться обоим родителям. А пока все выйдите из комнаты! Это не зрелище для публики, как сказал Цзысюнь. Получив приказ, ученики ушли один за другим, бросив ещё несколько взглядов на двух женщин, прежде чем уйти. Цзинь Цзысюнь уже собирался помочь Мо Фан с Мо Сюаньюем, но замер, когда Цзинь Гуаншань похлопал его по плечу. – Цзысюнь, спасибо, – сказал он, и Цзинь Цзысюнь на мгновение смутился. – Ты знал об их отношениях, не так ли? Если бы не ты, кто знает, сколько бы времени мне понадобилось, чтобы это выяснить. Действительно хороший сын. Эти слова… в данный момент не нужно было произносить. Тем более, что он на самом деле ничего не сказал Цзинь Гуаншаню, но все выглядело так, как будто он это сделал. Затем Цзинь Гуаншань ушёл, как будто он вообще ничего не сказал, но ущерб уже был нанесён. Мо Фан и Мо Сюаньюй слышали, что сказал мужчина. Линь Лицинь недоверчиво посмотрела на него, а Мо Фан казалась расстроенной. – А-Сюнь… ты… Не дожидаясь, пока она закончит это предложение, Цзинь Цзысюнь развернулся на каблуках и выбежал из комнаты.***
Су Шэ нервно стоял перед Мэн Яо, Вэй Усянем и Лань Ванцзи, на его лбу выступили капли пота, а рисунок, который он нарисовал на земле, потускнел. – Ну? – Вэй Усянь приподнял бровь. – Ты снял его? – Я-я думаю да, – ответил Су Ше. В глубине души он был действительно зол из-за того, что ему пришлось снять проклятие, которое он хотел наложить, и теперь оно оставило следы и на его теле. Тем не менее, он не смог отказать Мэн Яо, поэтому попытался подумать об этом лучше. Словно почувствовав его возмущение, Мэн Яо тепло улыбнулся ему: – Спасибо, молодой господин Су. Я благодарен, что вы решили помочь, несмотря ни на что, и даже приехали сюда раньше. – Нет, все в порядке… Ляньфан-цзунь тоже помогал мне раньше. Вэй Усянь едва не фыркнул от смеха. Су Шэ говорил так, как будто только что оказал им услугу, хотя на самом деле он только убирал беспорядок, который устроил сам. Он несколько раз кашлянул, чтобы скрыть своё веселье: – Ну, теперь, когда все закончилось, я полагаю, единственное, что нам нужно сделать, это подождать, пока Вэнь Цин проверит его. – Вэнь Цин опоздает, – спокойно сказал Лань Ванцзи. – Она в Цинхэ. – Что… серьёзно? Опять? Но если она опоздает, значит ли это, что Не Минцзюэ тоже опоздает?? Может быть, даже Хуайсан… При упоминании Не Хуайсана Мэн Яо напрягся. Он повернулся к Су Шэ: – Молодой господин Су, поскольку вы прибыли рано, вы, должно быть, устали. Я сейчас же приготовлю для вас комнату, чтобы вы могли отдохнуть. Су Ше пробормотал что-то типа спасибо.***
– Просто чтобы уточнить, боли в спине больше нет? – спросила Вэнь Цин у старика, чей дом она посещала, чтобы проверить его успехи. Он был очень благодарен ей за помощь. Он был из старшего поколения и не питал такой ненависти к Вэням, как его сыновья, поэтому с самого начала он был радушен с Вэнь Цин: – Нет, госпожа Вэнь. Ваше лечение было единственным, которое сработало. – Мои иглы для акупунктуры особенные. Они наполнены духовной энергией, чтобы лучше помогать в лечении, – сказала Вэнь Цин с улыбкой. Не Минцзюэ стоял у двери, уже давно ожидая, чтобы они могли уйти: – Вы закончили? Я не очень люблю официальные мероприятия, но Глава Клана должен быть пунктуальным. Вэнь Цин закатила глаза и быстро попрощалась с мужчиной. Когда они вышли из дома, она сказала: – Хорошо, господин большой, пунктуальный глава клана. Теперь вы можете увести меня прочь. Не Минцзюэ нахмурился, чувствуя себя несколько смущённым: – Хуайсан уже ушёл. Он будет вовремя в этот раз. Он никогда и никуда не успевал вовремя! Вэнь Цин усмехнулась: – Очень хорошо, полагаю, сегодня я слишком задержалась. Я извиняюсь. – …Не надо. Это жители Цинхэ, и я благодарен вам за то, что вы так усердно помогаете тем, кто не может себе этого позволить. Пока они разговаривали и шли по пустынным утренним улицам, они были настолько увлечены, что не заметили, как кто-то подошёл к ним. – Простите, госпожа, господин? – позвал кто-то. Этот голос был нежным и лёгким, как ветерок. – Могу я поинтересоваться, знаете ли вы, находится ли глава клана Не в Цинхэ сегодня? Не Минцзюэ повернулся и увидел двух молодых людей, стоящих позади него. Один был одет в белое, а другой – в чёрное. Оба были вооружены метёлкой и мечом, но было ясно, что они не ищут неприятностей. Вэнь Цин скрестила руки на груди: – Он скоро будет занят. Какое у вас дело? Мужчина в тёмном повернулся к своему спутнику и что-то пробормотал ему на ухо. Тот с нежным лицом моргнул, изучая их двоих: – Ох. Ох, вы глава клана Не? Пожалуйста, извините меня. Я не знаком с внешним миром и не ожидал увидеть вас в городе. Мой друг до сих пор учит меня всему. – «Внешним миром»? – спросил Не Минцзюэ. – Где вы были все это время? – Я приношу извинения. Мы забыли представиться. Мой друг из храма Байсюэ. – Сунь Лань, – сказал с поклоном молодой человек в темной одежде, – официально, Цзычэнь. Молодой человек в белой одежде улыбнулся и повторил приветствие: – Сяо Синчэнь. Изначально я был учеником бессмертной Баошань-санжэнь. Я только недавно сошёл с её горы, поэтому, пожалуйста, простите мою грубость. Говоря это, он отвесил глубокий грациозный поклон.