just excerpts from life

      «Обычное фото» — думал Чонхо, когда нажимал кнопку отправить на фанкафе. Да, то самое фото, где голой кожи было видно намного больше, чем когда-либо. То самое фото, из-за которого половина фандома чуть не вышло в окно. Что взорвало сознание фанатов и заставило их орать в подушку. «Малыш вырос» — думали и писали эйтини. Хотя никто и представить не мог, что их малыш давно вырос. А это злополучное фото таит в себе будоражащую воображение историю. — Ты потрясающе выглядишь, — Ёсан ластится к Чонхо, который только вышел из душа. Парень проводит по груди вокалиста и жадно, но нежно начинает целовать его шею. Чонхо приобнимает старшего за талию, наслаждаясь горячим и мокрым языком на своём чувствительном месте. — Значит в остальное время я выгляжу ужасно? — уточняет Чхве. Кан улыбается и трется носом об нос макнэ. — Ты всегда потрясающе выглядишь, медвежонок, — вокалист улыбается и притягивает старшего за шею, чтоб поцеловать. Сминает губы нежно, искренне, ему отвечают взаимностью. Рука скользит по затылку, зарывается в волосы массируя кожу. — Хочу сделать фото, — отрываясь от парня говорит Чхве. — Ну, а я хочу немного другого сейчас, — лукаво улыбается Кан. Рукой проводит по груди, скользя вниз по прессу, обхватывая ничем не прикрытый полувозбужденный орган макнэ. — И ты, на минутку, тоже.       Ёсан вкладывает телефон в руку Чонхо, подводит к зеркалу. Там поправляет полотенце на плече юноши, чтоб было не слишком откровенно, и ныряет вниз, прячась за тумбой. — Ты делай своё дело, а я буду делать своё, — Чхве удивлённо смотрит то на старшего, то на телефон, то на себя в зеркале. Судя по тому, как активно парень внизу был занят его членом, это не походило на шутку. Вокалист понимает, времени, чтоб сделать более-менее приличную селку, остаётся очень мало.       Кан сжал орган, скользнул ниже, касаясь основания. Ёсан улыбается ощущая, как по телу младшего проходится дрожь. Он осторожно двигал рукой, возбуждая парня до конца и давая тому время.       Чонхо представлял с каким старательны лицом сейчас сидит брюнет, невольно закусил губу, желая увидеть это прямо сейчас. А может к чёрту всё? Парень поднимает взгляд в зеркало, выглядит действительно не плохо. Включает камеру, пару раз выдыхает, делая расслабленный вид и тыкает по экрану. Один, два, три… одиннадцать. Потом он выберет лучший кадр.       Член макнэ в руке Кана стал тяжелым, решая, что времени было предостаточно, парень дует на головку и легко обводит её языком. Сверху слышится шипение и глухой удар телефона о столешницу. — Чёрт… последняя селка явно не для глаз эйтини.       Ёсан усмехается, мажет широким жестом от основания до головки и заглатывает член на половину, заставляя Чонхо буквально задохнуться стоном. Вокалист руками опирается на тумбу, лбом прислоняется к зеркалу чтоб немного остудить пылающее лицо. Вот рту старшего влажно и тепло.       Брюнет чередовал глубокие ласки с поверхностными, быстрые с медленными. Моментами выпускал член изо рта полностью, облизывал головку. И снова вбирал в свой жаркий плен, заставляя младшего утробно мычать. Он закусывал губу, чтоб стоны не сильно отскакивали от кафельных стен ванной комнаты. Руки сжимались в кулаки. Ногти, хоть и были короткими, но всё же неприятно впивались в ладони.       Умелые действия Кана сводили Чонхо с ума. Голова шла кругом. Он любил управлять процессом, но больше всего он любил, когда старший брал всё в свои руки. Властный, жадный до ласки Кан Ёсан. Чхве просто не мог не поддаться на такую провокацию.       Водя руками по бедрам макнэ, Ёсан ощущал напряжение в них, что знаменовало о скором приближении разрядки. Нежные и глубокие движения стали грубее и быстрее. Чонхо перестал сдерживать стоны, радуя парня своим прекрасным голосом. — Ё-ёсан-ии, — прохрипел вокалист. По телу пробежалась дрожь, как разряд тока. Кан вцепился в бедра младшего, ощущая, как подрагивает член парня в его рту. Секунда - и в глотку течёт горячая сперма. Он буквально высасывает всё до последнего, и выпускает член изо рта.       Чонхо загнанно дышит, пытаясь прийти в норму. Старший поднимается на ноги и с нежной улыбком смотрит на алое лицо макнэ. — Ты такой прелестный, медвёженок.