«Вам оставлено голосовое сообщение от абонента «Софья» 16/11 в 23:19. Чтобы прослушать сообщение, наберите номер: 600, в роуминге…»
молчать и не жаловаться.***
Все могло быть лучше. Могло быть и хуже — но такой специфики Джей не потянет ни в жизнь — ни в одной из них не потянул бы. Самый жуткий из симптомов похмелья; самый ненастоящий. Он — точечно в голову, наповал. Смит — неустойчивый, подбитый — неудобный и злой. — Дже-ей, — тянет неприятно Софья, явно собираясь повышать тон голоса. — Как у тебя… дела? — Жить можно. хрипя, жить может непривередливо, неприглядно — что кровью засохшей по губам, что лбом на уровне сочной отбивной; по притихшему голосу, еле слышными словами, которые по пальцам сосчитать — одной руки. экономя время, экономя силы, экономя чувства притупленные, безжизненно держит мобильный, что по дисплею трещинами идет паутиной, что в пальцы вгрызается стеклянной мукой. низменное удовольствие. — Это радует. дифирамбы посвящать подруге особой охоты нет. лишь бы не спросила того, на что джеймс ей все равно не ответит даже если этот тучный образ прекратит рвать горло ногтями-плоскогубцами, языком-скальпелем лизать затылок измученный, глазами-маяками в глаза светить, шею изворотливо пристроив на плече. даже если позволит ситуация окончательно смириться с мыслью, что не ты этот мир, а он тебя. убивает медленно, съедая по частям, с вожделением глотая соленую влагу из глаз, как чертов живительный эликсир. и не стыдно же. ни капельки не стыдно. — С Алексом разошлись уже? Или вы снова допоздна, как в прошлый раз? Ха-ха, вот оно. — Буквально час назад простились. без прощального поцелуя, но все же. вроде и смешно, но смеяться не хочется. тлеет густая, заросшая будто терновником, злоба. искренним легким движением, — что доверием, прошедшей паникой — возвращает каждое мгновение недавнего обратно, обращаясь к человеческой наивности. взывая к людской глупости. показывает пальцем на переулок без окон, нежно подхватывает под руку и тащит, ненасытное, в самый круговорот событий. тычет мордой, спрашивая без остановки «кто это сделал?» и, как будто обознавшись, кидает обратно. и так каждую секунду. — Слушай, ам… — Соня замялась, и Смит сразу понял, что начинает играть старая шарманка, к которой он теперь относится в самом деле неоднозначно. — Я в курсе, что ты устал от моих выебонов, и я вроде и хотела бы сказать, что Ал — нормальный парень, но… нет. И… В общем, я о чем говорю-то… Меньшее из того, что хочется конкретно сейчас — слушать нравоучения подруги. Когда происходит нечто, что рисует для тебя отвратительнейшую картину будущего, в мыслях — одни вопросы, в теле — что является необязательным пунктом — ноющая боль. И не то, чтобы услышать здравомыслящего человека сейчас — лишнее, но точно не по этому поводу. Джеймсу хватило. — …знаю, что ты меня пошлешь с удовольствием, но все-таки будь осторожнее. Я, типа, понимаю, что любовь слепит и все такое, но я все еще вижу, что он тот еще поехавший кретин. Как бы дров не наломал. Ты мою позицию и без того знаешь прекрасно, но в последнее время это ж вообще мерзость. Липнуть начал, херню морозит… липнуть — лип. чушь городить — городил. больше был похож на неловкого парня, который не особенно понимает, что ему делать, и оттого делает все и сразу. на неловкого и харизматичного, чья неловкость ушла бесследно буквально вчера. а для чего был прожит конец вчерашнего дня? то, где смит не являлся инициатором, было… чем? спусковым рычагом для конца дня сегодняшнего? …да нет же. не могло этого случиться.но оно случилось.
глотай гуталин, лепи горшки из глины, — хочешь, спой нескладную песню лирическую а капеллой, — выучи наизусть концерт шопена, обучись искусству леттеринга, — хочешь, побывай в каждой стране мира, — хочешь-сладких-апельсинов-хочешь-вслух-рассказов-длинных — да хоть сдохни прямо сейчас на ровном месте, а оно все равно произошло. и от этого никуда не деться, не спрятаться, не убежать; самое, блядь, обидное — собственная неправота, что выворачивает похуже костолома. да нет же. смит его раздражает? и всего? серьезно? чтоб настолько? и для чего терпеть так долго? да нет же. ну нет. — …эй? Эй! Че молчишь? У меня задница не на месте, когда ты никак не реагируешь. Я понимаю, что слушать это снова не очень приятно, но я все равно достучусь до тебя. Джеймс заходится в кашле. Давится обидой, стараясь, однако, хоть сколько-нибудь заглушить боль осязаемую душевной болью, но это все равно не отменяет того факта, что грудная клетка вся, должно быть, в гематомах. Отходили, как дворнягу. И тех чаще жалеют. — Да, хорошо, понял, — голос все еще хриплый; соглашается потому, что нужно согласиться — отчасти — и потому, что кто-то смотрит дальше. — Что-то еще? — Смит, не обесценивай мое дерьмо. Это все, я просто захотела позвонить и позвонила. — Чудно. Соне бы прямо сейчас да в гадалки. Или Смиту к окулисту, одно из двух. а как бы он заметил? в какой момент джеймс должен был вдохнуть полной грудью и понять, что пахнет жареным? и что должно было пахнуть так? извинения александра? его дружелюбие? что? похоже, стоит обратиться не только к окулисту, но и к лору. после череды других врачей. чертова рука… о том, почему так плохо, о том, что так душит, о том, что заело на одной ноте и кричит, не жалея глотки. о том, отчего сжимается все естество и о том, кто в этом виноват, — всё здесь, где собрано все самое ненужное и бесполезное. — Короче, в школе увидимся. Завтра как обычно?.. — А, кстати об этом… — Смит, в расфокусе пытающийся разглядеть пресловутые ключи в округе, говорит будто бы лениво, нехотя. — Передай старосте моего класса, что меня не будет ближайшие недели две, он… — Что. — …похлопочет с учителями. — Стоп. — Обстоятельства, — и лучше уж глотать гуталин, чем воображать себе возможные эмоции на лице девушки. — То есть ты именно после встречи с этим бараном по загадочным причинам не появишься в школьном заведении? Джеймс. — Совпадение. Разочарованный вздох, как и сотня таких же прежде. Туманный прообраз по правое плечо, который гогочет, не переставая. — Я в тебе конечно не сомневаюсь, но однажды он просто возьмет и в подворотне какой-нибудь тебя выебет. — Жестко ты. — Да он ж больной! А может и похлеще че-нибудь выкинет, пожалуйста, не умалчивай ничего от меня. Дважды да на те же грабли? А Джеймс ведь не совсем дурак. — Ни в коем случае. С памятью у него все отлично. Даже более чем — ведь это знать надо, это классика. Элементарные азы. Фундамент нынешней катастрофы. Обычно Смит уверен во всех своих действиях. Они отточены, слажены, иногда — распланированы. Сомнения он обыкновенно отодвигал в сторону не потому, что кто не рискует — тот не пьет шампанское, а потому, что он был точно уверен, что «это не». Но в связи с последними событиями все стало чуточку сложнее; сегодняшний день он не то, что не планировал — такую свинью Джеймсу подложить мог только сам Джеймс, и началось это именно с фразы:«Я думаю, что могу рассказать о чем-то "новеньком"».
В эту же секунду Смит зарекается ничего ей не говорить. — Буду звонить — трубку бери. — Хорошо, мам, — Соня на это фыркает, попрощавшись, и случается то, чему Джеймс неимоверно благодарен — звонок завершается. один на один с собой. с собой и кучей вопросов, на которые не ответили еще когда смит позорно сидел, сжавшись, около мусорного бака. все, что он услышал — расплывчатые отговорки, которые походят на бред сумасшедшего. впрочем, может, так оно и было. было. все еще смутно верится, что оно было. бегало под носом, а джеймс, как идиот, решил, что пусть себе и дальше бегает, ничего страшного не случится. чуть ниже графического ключа при разблокировке телефона маячит «Экстренный вызов». разблокировав девайс, он набирает домашний номер родителей.***
«должно быть, вор. за маской не было видно». мать говорит: «какой кошмар!», отец щурится неестественно, кулаки сжимая под столом — бесполезно. джеймс никогда не врет; джеймс врет, когда ему это нужно до смерти, когда по-другому никак нельзя. джеймс не умеет врать. но он с остервенением учится и даже делает некоторые успехи. а ведь кому скажешь — поверят. еще как поверят, и веские доказательства в самом деле будут, и свидетели — с натяжкой, и побои снимут. и все будет правильно. как надо. было бы. не будет. ни за что. на слезу не пробивает разве что срочный вызов скорой. мать ругается, копошится. у джеймса спрашивают, что стряслось. при родителях, пока ему обрабатывают рану, он говорит: — с другом повздорили. и шипит — перекись неприятно щиплет. ни то ли задетое самолюбие, ни то ли какое-то странное щемящее чувство не позволяет сказать как нужно, как было; сознаться и не ждать укора — жертва никогда не виновата, и правосудие здесь лишь на одной стороне. но пока подобные мысли всплывают на поверхность и идут мелкой рябью, покамест очевидные доводы говорят о том, что головной мозг остался в целости и сохранности, где-то на периферии зрения в углу комнаты всегда появляется он — с окровавленной подошвой и мерзкой ухмылкой — и нараспев говорит все о том, что джеймс, оказывается, обидчивый мальчик. «у-тю-тю». к черту. сплюнуть через левое плечо три раза и постучать по своей голове непутевой. уйти в монастырь и прослыть монахом. потешно. холодная вода в душе кажется горячей. смит из раза в раз крутит краники, с надеждой проверяя другой рукой температуру. отражение зеркала ванной уже шестой день не видит осмысленного взгляда. джеймс что-то шепчет, кого-то проклинает — и всякий раз неизменно ласково называет себя именно что долбаебом, у которого в один момент переклинило. оседает сокрушенно на кафельную плитку. вода льется, белыми помехами слышимая в любом уголке пустого дома. джеймс смотрит перед собой, в абсолютно глупом выражении вытаращив глаза. холодная вода кажется ему горячей. горячая — холодной. если бы можно было списать головную боль на погоду, на магнитные бури. на случайность. ш у т к а. джеймс думает, что это слишком. думает и посылает к черту. лишь бы не потерять рассудок. он решается взглянуть в зеркало на седьмой день. искрится, потухая, неприсущая смиту неуверенность. подарок — рассеченная бровь. шрам. не такой, знаете, красивый, как в фильмах и сериалах — аккуратный, на изгибе, какие гримеры выбривают актерам перед съемками. шрам. именно что шрам. неровный, покрасневший. на память. на долгую, долгую память — памятником себе любимому и другому любимому, который неизвестно как сейчас одет, как себя ведет, как говорит и что говорит. ходит чистый по улицам, улыбаясь знакомым.чистый?..
услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый бес.* грязный. грязный и пятнает других. а другие и рады.рады?..
не сходится. лишь бы не потерять рассудок. говорят, нужно пройти через несколько стадий. но как они проходятся каковы критерии сколько еще нужно пройти и пройдена ли хоть одна. а какие стадии? принятия? бред. делирий?.. нет нет нет верлибр к совести к непрошенным гостям к первому сигаретному дыму — пропахшей насквозь куревом кухне и к тому самому. джеймс думает, что это слишком. думает и посылает нахуй. софья звонит. исправно. минимум раз в день — и уже не рассказывает об ушедших учителях и не смеется в микрофон мобильника так, что закладывает уши. каждый день спрашивает о самочувствии. о том, что случилось. в первые два дня джеймс придумал абсолютно разные причины. оправдания. софья не дура. молчит в трубку долго, и смит молчит тоже, не сбрасывая звонок. заканчивает всякий раз сбито, неловким смешком заставляя собеседника щуриться, и, вздохнув, первая отключается от разговора. в один день она не позвонила. забыла ли, устала, — может, подумала, что без этого пока будет лучше. и джеймс не понял, в самом ли деле было лучше. лишь бы не потерять рассудок.***
на одиннадцатый день джеймс без каких-либо угрызений совести и жалости к себе думает, что алекс устроил довольно посредственное шоу. что, вероятно, тот выбрал самый скучный из вариантов унижения. что александр — как и каждый — способен на гораздо большую аморальщину. смит играет в ватсона без шерлока; много времени — времявремявремя в р е м я на раздумья и ни на что больше. дедукция; что напомаженный холеный педант, потерявший себя в пустоте. что четкая картинка в кривом зеркале — горьким шоколадом. потеха потехой. смешно ведь. а ты почему не смеешься? потому ли, что тебе не смешно, или потому, что ты и сам имел неосторожность потеряться? джеймс долго не находил, что ответить. а потом ответил. «тринити.» ответил и посмеялся. ничего святого. ни в практически несменяемой домашней водолазке, ни в сбитом постельном режиме, ни даже в бесконечных вопросах без ответа, последние из которых задавались в сигаретный фильтр. хороший собеседник. не болтает лишнего и поддерживает крепким каркасом. смит пугает продавщицу в магазине напротив своим видом. она продает ему еще одну пачку мальборо и бормочет себе под нос укоризненный упрек. смит пугает родителей своими словами. они сидят на его прокуренной кухне, переглядываются неоднозначно, пока он вслух рассуждает о всяком с кислой миной. он предлагает им чай, но наливает по привычке кофе. смит пугает софью своими мыслями. она молчит весь непродолжительный разговор, слушая джеймса. «ты наконец разговорился» — бросает соня невзначай, давясь застрявшим в горле едким «но». смит пугает себя. за окном слепит яркое огнище-солнце, и он, не задумываясь, опускает жалюзи. лишь бы не потерять рассудок. в какой-то момент кажется, что ничего в жизни не изменилось. момент длится недолго; до взгляда в угол спальни. где он, — с окровавленной подошвой. где разбитый телефон и забытое чувство важности. где верлибры. где забавные мысли о том, что сейчас в угол загнан не сам джеймс, а это значит, что все, в общем-то, не так уж и плохо. а… о. «понял». и из временного небытия неожиданно скорее для себя, чем для других, нашелся. Воскрес? Вино. Святой грааль. Тринити. Осточертевшие библейские сравнения. Пока невъевшимся странным мироощущением, сдерживаемым немногочисленными запретами. Первой недочитанной книгой, потому что скучно. От исполосованных рук — потому что интересно, — отказом, потому что нет. Джеймс думает, что начал понимать смысл стадий. Джеймс думает, что это слишком. Думает, и, послав нахуй, бросает окурок в пепельницу и разбивает граненый стакан.