Позволь помочь тебе.

      Блятьблятьблятьблятьблять       Муан ясно ощущал ауру угрозы, исходящую от Шиана, пока старейшина Заг осматривает Шена. Смотреть в сторону главы ордена страшно не хотелось. Шиан был похож на медведицу, у которой кто-то серьезно ранил медвежонка. Муан был готов на стенку лезть, лишь бы подальше от этого разъяренного взгляда.       Очень хотелось поднять руки и закричать: «Это был не я!»       Муан этого еще не сделал только потому, что среди всего клубка эмоций в его сердце была вина. Если бы он не был занят тем, что подслушивал и строил какие-то мысленные теории, то Шен был бы в порядке.       И он понятия не имеет, что это была за печать, как она работает и как так вышло, что Шен оказался уязвим перед воздействием Глубинной Тьмы на его разум. Разве он не был единственным, кто мог ее сдержать? Сможет ли он подавлять ее дальше?       — Старейшина Муан.       Холодный голос главы ордена РР звенел от еле сдерживаемых эмоций, среди которых первенство брали гнев и беспокойство. Глава пика Славы сглотнул и перевел взгляд на Шиана. Что же, заклинатель выглядел действительно устрашающе.       — Что это была за печать?       — Я… я не знаю, я плохо в этом разбираюсь. Но Вы можете ее осмотреть, она была в зале Глубинной Тьмы.       Последнее предложение явно не принесло ничего, кроме новой тревоги. В глазах Шиана на малый промежуток времени блеснула эмоция, напоминающая исключительно ужас. Действительно, кто будет рад узнать, что единственный, кто мог сдерживать Глубинную Тьму, пострадал из-за нее же.       Муан предпочел и дальше пялится на старейшину пика Черного Лотоса, чем смотреть в глаза главы ордена.       Мужчина на его кровати выглядел спокойным, мирным и беззащитным. Шен дышал ровно, но медленно, а на его лице не было красок. Будь оно белее еще хоть на два тона, точно бы напоминал мертвеца.       От этого вида что-то кольнуло в сердце Муана.       Пока Шен не начинает плеваться ядом и вести себя высокомерно, то он выглядит вполне приятным молодым человеком. Но его дурной характер не поддается описанию и портит образ «приятного человека».       Старейшина Заг был хмурым и задумчивым, чем еще больше волновал Шиана.       Когда лекарь отпустил руку Шена и кивнул каким-то своим мыслям, было ощущение, что глава ордена вот-вот сорвется и прижмет того к стене, требуя ответов. Заг это понимал и слегка поежился, но обоих заклинателей из комнаты выпроводил в коридор, прикрывая за собой двери.       Прежде, чем начать говорить, он сделал глубокий вдох.       — Для более четкого понимания ситуации я советую вам осмотреть печать, но… его душа получила урон. Думаю, если бы старейшина Муан опоздал, то сейчас передо мной был бы труп.       — Он восстановится?       — Да, со временем. Однако, если старейшина Шен знал о предназначении печати, то что его подтолкнуло к ее использованию?       Вопрос о том, как старейшина Шен мог о таком не знать, напряжением повис в воздухе. Шиан поджал губы, и сжал руки в кулаки до побелевших костяшек. Все могло закончиться так? Его брат погиб бы от своих рук, в одиночестве, окруженный Тьмой, отравившей его разум?       Муан молчал.       Что он мог сказать? Он и так умолчал факт того, что слышал, как говорит Глубинная Тьма; что подслушивал странный разговор, вместо того, чтобы вмешаться сразу. Заклинатель опустил голову и прикрыл глаза, стараясь выбросить из головы нелицеприятные мысли.       Когда Шен перестал контролировать ситуацию?       Муан предпочитал думать, что Шен просто хотя бы частично утратил контроль над Глубинной Тьмой. Потому что мысль о том, что он на самом деле понимал, что делает, что он хотел этого, просто выбивала почву из-под ног. От этой мысли холод сковывал сердце, и мурашки бежали по всему телу.       Шиан посмотрел на дверь, перевел дух и обратился уже к обоим заклинателям, ждавшим вердикта главы ордена и указаний от него же по поводу дальнейших действий.       — Состояние старейшины Шена должно остаться в тайне.       Ожидаемо.       Никто из этих двоих не сомневался, что Шиан скажет именно это. Его голос был серьезным и холодным, не подразумевающим готовность к обсуждению и пререканию на этот счет.       — Возможно, мы имеем на руках не все факты. Старейшина Заг, позаботьтесь о здоровье моего брата. Старейшина Муан, убедитесь, что информация об этом инциденте не достигнет чужих ушей. Я пойду проверю печать.       Никто не успел возразить или возмутиться, Шиан уже развернулся и быстрым шагом пошел на пик Черного Лотоса.       Муан посмотрел на лекаря, на дверь в свою комнату и кое-что понял: Шен все еще лежит в его кровати. Это получилось случайно. Он чисто на физической памяти дошел именно до своих покоев и оставил его именно там.       Старейшина Заг перехватил его взгляд и испуганно икнул.       — Даже не думайте! Ни одной части тела старейшины Шена не будет на моем пике. К тому же, там его заметят и глава ордена точно будет недоволен. Я принесу вам лекарства и рекомендации что и как, и когда принимать. Но на свой пик я его не пущу!       Лекарь выглядел так, будто был готов даже одними скляночками и баночками отбивать право не пустить Шена к себе на пик. Муану это бы показалось забавным, если бы не ситуация в которой он принял такой воинственный вид.       Стиснув зубы, старейшина пика Славы неохотно кивнул и скрылся в своей комнате.       Муан простоял у кровати изваянием имени себя около трех минут прежде, чем сдвинулся с места и уселся за рабочий стол, начиная перебирать документы. Хоть что-то полезное он же должен сделать пока старейшина бесстыже спит прямо в его постели.       Почему-то от мысли, что Шен мирно спит в его постели в груди разливается приятное тепло.       Старейшина Заг, как и обещал, притащил парочку мешочков с травами и подробно объяснил что и когда нужно принять. Шиан больше не появлялся и от этого становилось тревожно. Что он такого нашел, что не удосужился посвятить в это Муана? Почему не навестил брата?       Или может он и сам не до конца разобрался в этой печати?       Муан уже собирался тушить лампу и искать себе место, где он бы смог хоть немного поспать за день, когда услышал шорох на кровати. Обернувшись, он увидел старейшину пика Черного Лотоса, лениво открывающего глаза и также лениво обводящего комнату потолок взглядом. Повернуть голову ему тоже, видимо, лень.       Муан подошел ближе и только тогда Шен слегка наклонил голову в сторону, уловив движение рядом с собой. Беловолосый заклинатель нерешительно, осторожно взял чужое запястье в свои руки и начал проверять состояние мужчины напротив с помощью духовной энергии.       Удивительно, Шен не предпринял никаких попыток освободится и никак не возмутился. Он просто лежал, смотрел в глаза Муана и позволял ему делать то, что он хотел.       — Как ты себя чувствуешь?       Муан проглотил собственную гордость и прошлые обиды, чтобы задать этот вопрос. Хотя тон его голоса все еще был сухим. Шен лежит перед ним, вполне здоровый, хлопает глазками. Смерть от рук Шиана ему точно уже не грозит.       Может от этого становилось спокойнее?       Признаться самому себе, что спокойнее стало просто от того, что Шен в порядке (относительно) и так доверчиво позволяет держать свою руку, Муан просто не хочет.       Шен не забрал руку даже после того, как Муан закончил осмотр. Он сделал небольшой вдох, опустил ресницы и тихо, почти разочарованно спросил.       — Почему я еще жив?       Муан лишился дара речи. За одно мгновение, за один вопрос из его легких выбило весь воздух, а холод сковал все его существо. Он уставился на Шена. Уставшего, похожего на побитого кота и не увидел в его глазах ничего. Осознание прошибло Муана до едва заметной дрожи во всем теле.       Беловолосый заклинатель выпустил чужое запястье из своих рук и подскочил, отшатываясь от Шена на шаг так, словно он ему только что пощечину залепил.       Шен и правда… хотел умереть?