***
Вей Усянь мычал какую-то песенку себе под нос, роясь в его мантиях. Ночная охота завершилась удачно, если так можно было сказать. По крайней мере, никто не умер и серьезных травм не было. Вень Чао был недоволен. Они тоже получили парочку незначительных ссадин и новых следов от когтей особенно ретивых лютых мертвецов. Вот где пригодились мешочки Иволги. Хотя осталось еще прилично. Он берег их. Сам не понимал почему. И тут же покраснел. Кому он врет? Прекрасно понимал, но просто отказывался это признавать. - Ага! Вот эта должна подойти, - громко воскликнул шисюн, вытаскивая из вороха его одежд самое простое, лишенное каких-либо вычурных украшений, ханьфу. В конце концов, он не мог выглядеть также нарядно, что и наследник Ордена. Он хмыкнул. Вей Усянь посмотрел на него, хитро улыбнулся и театральным жестом накинул на себя одеяние. - Хм~, - протянул он, покрутился вокруг своей оси, размял плечи, - Неплохо, неплохо. Отлично на мне смотрится, правда, шиди? Конечно, чуть в плечах маловато. Мои шире, чем твои. Но и так сойдет. Он сразу вскинулся. - Ври больше! У кого это плечи шире?! Они у нас одинаковые! Усянь ухмыльнулся, напрягая плечи. - Ха! Малыш А-Чен, посмотри на эти плечи! Эта сила! Эта мощь! Они еле помещаются в твоем маленьком ханьфу! С чего ты взял, что у нас одинаковые? - С того, что у меня есть глаза! И если тебе так не нравится мое "маленькое ханьфу", иди и надень свое рванье! Как вообще можно было все комплекты так безнадежно испортить?! Он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы его точно хватило на все его негодование. - И кто это тут малыш А-Чен? У тебя пара лишних ног, да?! Вей Усянь захохотал, закинув голову вверх. Он почувствовал, как вена на лбу вздулась от гнева. Руки нашарили то самое рванье его боевого брата, и он не отказал себе в удовольствии кинуть их в него. Но тот с грацией кошки ушел с траектории полета возмездия. - Ах-ах-ах! Шиди, ты такой суровый! Так распушил свои пёрышки! Такой грозный...Как там? Буревестник, да? Все лицо и уши обдало жаром. Он уже успел тысячу раз пожалеть, что рассказал ему о встрече с Иволгой! Ха! Захотелось показать, что девы тоже уделяют ему внимание и даже дарят подарки, когда Вей Усянь невыносимо хвастался и дразнился очередной сочной локвой, полученной из рук заклинательниц из Цинхе Не. Пока сам Цзян Чен получил локву только из рук Не Хуайсана. Тем более, что дева, уделившая ему внимания, была намного красивее любой из них! А этот... Этот! Этот придурок теперь при каждом удобном или неудобном случае припоминал это и сыпал своими остротами, приговаривая: "Где же твоя Пташка? Где же твоя Иволга?". Жгучее смущение сменилось не менее жгучим гневом. Он взял деревянный валик для сна* и метко кинул его в Усяня. Тот уже не увернулся, но отбил валик рукой. Так удачно, что он вылетел в окно, сбив какую-то птицу. Птица при столкновении издала писк, а после внизу раздался звонкий женский вскрик. Они испуганно переглянулись и вместе бросились к окну. Внизу, свернувшись в позу ребенка, лежала дева в ярко-желтых одеждах. Его сердце пропустило удар. Он узнал ее. Шисюн судорожно вздохнул и выпрыгнул в окно. Он последовал за ним. Как только его ноги коснулись земли, старший брат уже помогал деве встать. Она держалась за голову. - Прости, прости, прости. Ты пострадала на охоте, да? А я добавил! Я, - Вей Усянь бережно поддерживал заклинательницу под локоть и лепетал непрерывным потоком извинения и еще какую-то чушь, неловко посмееваясь. Как только она встала, тут же отцепила его руку. И тут же пошатнулась. Теперь он успел и поддержал ее. - Иволга, как ты себя чувствуешь? Она вдохнула и выдохнула несколько раз, держась за голову. Осторожно открыла глаза. - Ох, это ты, Буревестник? Все нормально. Это было так внезапно! Под конец она улыбнулась, на щеках появились ямочки, а глаза сложились в красивые полумесяцы. Он улыбнулся в ответ. Как можно было не улыбнуться? - Ох, шимей! Ты в порядке? Я слышала крик! В проходе появилась еще одна дева, высокая и статная, золотые одежды Ордена Цзинь красиво оттеняли ее каштановые волосы. Она быстро метнулась к пострадавшей, осматривая ее со всех сторон и причитая. Иволга с видом мученика отвечала на все ее вопросы, указала на валяющийся валик на земле. Старшая дева метнула в них яростный взгляд и выступила вперед, словно старалась закрыть собой шимей. - Ух, какая грозная, - Пробурчал рядом шисюн. Он не удержался и приложил руку к лицу с легким стоном. - Прошу тебя, заткнись! Пока обстановка не накалилась еще больше, он выступил вперед и принес извинения. Сразу и за себя, и за шисюна. Ему не привыкать, тем более часть вины лежала и на нем. - Все в порядке. Я не в обиде. Иволга выступила из-за спины своей защитницы, все также тепло улыбаясь. Что-то такое же теплое растеклось внутри его груди. Конечно, это не могло длиться вечно. Было бы слишком хорошо. - Ох, красавица, твоя доброта сопоставима только с твоей красотой! Словно только распустившийся цветок пиона в лучах восходящего солнца! Вей Усянь, конечно же, сделал то, что он всегда делает рядом с красивыми девами. Обольщает. Он уже солнечно улыбался, заложив руки за спину, чуть наклонив голову, чтобы волосы красиво скользнули по его плечу. Все так знакомо. Шисюн делал так тысячу раз. Знал, что выглядит так просто очаровательно. Волна раздражения поднялась в груди. - Со словами вы более ловкий, чем со спальными принадлежностями, молодой господин. Старшая заклинательница улыбнулась Усяню, в то время, как Иволга просто выгнула бровь. Ха, подумал он, у тебя ничего не вышло. Но тут его брат пустил в ход свое главное оружие - смех. Не его обычный громогласный хохот, а тягучий, мягкий смех. Сладкий, словно мед, и звонкий, как упавший в траву колокольчик. Иволга улыбнулась, а сердце у него сжалось. - Вы тоже очаровательны. Оба, - Выделила она последнее слово и вытащила пару локв из своего рукава цянькунь и протянула им. Он бездумно взял фрукт из рук заклинательницы. Она назвала его очаровательным? - Мы нашли недалеко отсюда дикое дерево локвы. Плоды не слишком сладкие, но вкусные. Угощайтесь. Вей Усянь тут же впился в плод зубами и застонал. Он закатил глаза. Просто. За. Что? - О, так вкусно. Интересно, также вкусно, как губы этой девы? Старшая заклинательница покраснела и захихикала, прикрывая уста рукавом. А он решил. Решил, что как только они вернутся назад в свои комнаты, следующим, что полетит в окно - его шисюн. - Вряд ли, - лицо же Иволги осталось непоколебимым, - Эта дева хорошо приложилась своими губами о землю. Из-за неожиданных, - она описала рукой область вокруг упавшего валика, - обстоятельств. Ему стало стыдно. Даже желание ударить брата немного утихло. Усянь опять рассмеялся, но уже неловко. Щеки его, казалось, покраснели. Неужели еще помнит, что такое стыд? Невозможно! - Шимей, ну что ты так? Они же извинились, - тихо шикнула вторая дева на младшую. Но он услышал. Все с ней ясно. Он мысленно поставил на эту заклинательницу клеймо: "Попала под очарование Вей Усяня!". Гиблое дело, пропащая душа. - Ты права, шицзе. Не стоило упоминать то, что уже простила, - дева вздохнула, вытащила еще одну локву и протянула ее глупому брату. - Угощайся еще, раз так понравились. Шисюн просиял, взял дар, при этом проведя пальцем над раскрытой ладонью девы. Не касаясь, а дразня. Иволга тут же убрала руку, а он чуть не задохнулся от возмущения. Бесстыдник! - Очень понравились. Может у сестрицы есть еще? Он старался! Правда, старался не бить этого придурка при Иволге. Не хотел ее пугать. Но это уже было выше его сил! Он схватил Вей Усяня за шиворот и прошипел его имя. Его имя в принципе означало все: и пожелание заткнуться, и прекратить делать то, что делал, и сдохнуть! Заклинательницы рассмеялись. Старшая подбивала младшую под локоть. Мол, дай еще. И она это сделала. Достала парочку. В этот раз и для него тоже. - Хо~! Мне досталось локв больше, чем шиди. Значит ли это, что я понравился этой сестрице больше? Плод треснул в его руке, сок потек сквозь пальцы. Его мать всегда говорила, что Вей Усянь не доживет до двадцати пяти. Она ошиблась. Его жизнь оборвется сегодня. Даже восемнадцати весен не прошло. Какая потеря! - Вы, безусловно, очаровательны. А какой чудесный смех! Словно птичья трель! Она сложила руки возле сердца и так солнечно улыбнулась. Не ему. А чего он ожидал? Стало горько. - Но, я предпочитаю, - она вся разрумянилась, словно смутилась, - мужчин с широкими плечами, а Вы такой худенький! Это ханьфу так велико Вам в плечах, господин! Что? - Что? Озвучил его мысль шисюн. - Вы наверняка начали тренироваться в инендии, раз ваше же ханьфу стало Вам так велико! Стремление к новым знаниям похвально! Но не забывайте заботится о себе. Да, кормят неважно, но все же. Поэтому и дала Вам больше локв, чтобы вы и скушали побольше! Она сокрушенно покачала головой. Старшая заклинательница почти полностью закрыла свое лицо рукавом, ее плечи тряслись. Он медленно повернул голову к Усяню, чтобы просто знать, как выглядит его лицо сейчас. Чтобы навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. Ох, это было прекрасно! Потерянное выражение лица, улыбка, как приклеенная, а взгляд остекленел и вел в никуда. Иволга грустно вздохнула, достала еще одну локву и положила в руку старшего заклинателя. Он начал чувствовать, как смех пузырится внутри, плечи тоже начали подрагивать. - Но у нас с Цзян Ченом одинаковая ширина плеч! Воскликнул шисюн. Иволга задумчиво посмотрела на него. Вторая заклинательница даже убрала свой рукав и тоже окинула взглядом. - У него шире, - сказали девы хором. Он не выдержал и разразился диким хохотом.***
- Цзян Чен, да у этих дев, наверное, просто зрение помутилось! Твоя Пташка так вообще получила удар по голове. Ты ведь и сам сказал, что плечи у нас одинаковой ширины! Вей Усянь приобнял его за эти самые плечи и прижался, словно пес, искавший утешения. Он беззлобно отпихнул его, старательно давя смех. Для этого нужно сохранить серьезное лицо! - Шисюн, - сказал он максимально серьезным голосом, - я тогда пошутил. Они не одинаковые. И сочувственно похлопал Усяня по плечу. Тот мгновенно взорвался и навалился на него. Смех вырвался из его груди.***
Ему снилось что-то теплое и яркое, полное солнечного света и яркого девичьего смеха. Резко все заволокло тучами, стало трудно дышать, словно вся тяжесть мира свалилась на него и придавила. Смех затих, на его место пришло тяжелое хриплое дыхание, обжигающие ухо и щеку. Он с резким выдохом распахнул глаза и чуть не разразился позорным визгом. Прямо перед его лицом был Вей Усянь! Который лежал на нем! Посреди ночи! - Вей Усянь! Какого гуля?! Он попытался его тут же скинуть, но его шисюн был вертким засранцем, и у него не получилось. - Подожди-подожди, шиди! Мне надо измерить! Тот бормотал, как безумный. И тут же прижался к его щеке своей, все тело Усяня было точно калька, вплотную, на его теле. Озноб прошиб его от макушки до кончиком пальцев ног. Что он там измерять собрался в такой позе?! - Ха! Одинаковые! Они одинаковые! Мои плечи не меньше! Усянь радостно заверещал ему прямо в ухо, знатно оглушив. Потом сжал в крепких объятиях, не давая вздохнуть. А затем слюняво чмокнул в щеку. Он не знает, откуда у него появились силы. Наверное, праведный гнев и негодование дали ему это. Но он подорвался с кровати вместе с шисюном на нем. Тот цеплялся за него, словно обезьяна, но он смог извернуться, схватить деревянный валик и заехать по этой пустой башке своего брата! Наконец-то его настигло то, что должно было настигнуть еще при свете дня! Он удовлетворенно выдохнул и тут же согнулся от удара коленом в живот. Глаза заволокла красная пелена. Он хотел войны? Он ее получит! И впился зубами в подставленное плечо. Раздался визг. В эту ночь никто не спал.