Невероятный порно-сборник

Геральт, конечно, всегда знал, что Присцилла и Лютик в дуэте были по-хорошему ненормальны. Знал, что эти двое экспериментировали со звуком, текстом, аранжировками на постоянной основе. Часто спорили, как сделать новый альбом насыщеннее и интереснее. Договаривались о мини-концертах в самых разнообразных местах: от приличных площадок до ламповых в своей тесноте гаражей. А ещё они, зажжённые огнём творчества, игрались со сценическими образами. Он жадно окинул взглядом фигуру Лютика, и у того порозовели щёки. Вообще, Геральт был даже отчасти удивлён, что такую идею предложила именно Присцилла. Они с Лютиком недавно написали охренительно крутую песню о любви (о чём же ещё, хм) и решили передать её смысл даже в своих нарядах. Лютик восторженно делился деталями: какая-то чепуха про инь и ян, про сочетание женского и мужского начала, их неотделимость друг от друга – и прочая чушь, до которой допрут только такие же творческие люди, как они сами. Музыканты обменялись элементами своего гардероба: Лютик подогнал девушке свою любимую жилетку и большую белую рубашку. Брюки Присцилла решила принципиально не брать и поделилась… парочкой весьма занимательных вещей. - Это ещё не полный образ… А туфли надел, чтобы освоиться… Геральт залип. Музыканта как будто разделили ровно на две половинки: сверху Лютик был вполне себе мужчиной. С широкими плечами, узкой талией, тёмной порослью на груди – девушкам такое нравилось. Но вторая половина, ниже пупка, была такой… до неправильного женственной. Пышная светлая юбка оканчивалась ровно на линии колен, скрытых под тёмным нейлоном чулок. Бесконечно длинные ноги казались ещё длиннее из-за обуви: кто бы мог подумать, что Лютику так идут каблуки… И кто бы мог подумать, что он ходит на них, совершенно не напрягаясь, соблазнительно покачивая при ходьбе бёдрами. - Ты так смотришь, Геральт… Мне аж неловко, - он скрестил руки на груди – не недовольно, а истинно женским жестом прикрывая грудь, и у Геральта потяжелело в паху. Манерность Лютика была сейчас как никогда к месту. - Не смотри, - прекрасно осознавая, что этот запрет будет сиюсекундно нарушен, прошептал Лютик, и юбка колыхнулась при его движении. Он развернулся к Геральту спиной, и мужчина впился глазами в чёрную тонкую полоску на левом чулке, ведущую вверх от самой пятки до края юбки. У него зазудели кончики пальцев: безумно хотелось коснуться этих тёмных шёлковых ног. Он отложил очки, закрыл ноутбук. Опустился на колени. Лютик вздрогнул, почувствовав сильные ладони на своих лодыжках. Он почему-то боялся обернуться и посмотреть, как Геральт поднимается вверх по этим чёрным выпуклым полоскам на обратной стороне его ног. Ведёт за край подола, доходя до тугой резинки, а потом медленно задирает юбку вверх – и удивлённо присвистывает. - Лю-ютик, - протянул Геральт, оглядывая голый, манящий зад музыканта и восхитительные подвязки, перетягивающие талию под юбкой. Безумно притягательно. Лютик покраснел так, что потерялись его веснушки на плечах. - Подвязки не твои случайно? - Что значит!.. – задохнулся от возмущения юноша. – Геральт, как не стыдно! Цилла мне дала, чтобы чулки не спадали. Удобно, между прочим! Он вскрикнул, когда Геральт сграбастал его в своих руках, развернув к себе и тут же впившись в его рот обжигающим поцелуем. Он что-то мыкнул в губы, но сдался под чужим напором. Геральт сделал шаг вперёд, вынудив Лютика попятиться и упереться в стену голыми лопатками. - Геральт, меня Присцилла убьёт. Непременно убьёт, если мы… - А мы аккуратно. Если что новую ей купим. - Ну знаешь!.. Геральт рывком стянул через голову чёрный пуловер и прижался к Лютику – кожа к коже. Лютик тонко простонал, открывая шею и ключицы для поцелуев. - Давай без… - Юлиан задыхался, теряясь в ощущениях, не зная, как подобрать нужные слова. - Давай как в наш первый месяц… - обрывисто выдохнул Лютик, разморённый грубыми ласками, и Геральт кивнул, раздвигая коленом гладкие ноги. Времени на растяжку тратить не хотелось, а словить от такого восхитительно женственного Лютика оргазм – очень даже. Он положил ладонь на ногу Лютика, заставляя приподнять. И сразу же задрожала вторая – на каблуках держать равновесие было трудно. Геральт вклинился между ног музыканта, чтобы член касался члена. Прижался тесно-тесно, так чтобы даже дышать было сложно – и начал медленно тереться. Они занимались этим, когда ещё только начали встречаться в универе. Геральт помнил, как Лютик, седлая его бедра, яростно тёрся джинсами о его брюки. Как он матерился от круживших голову чувств, мечтая обхватить член Лютика рукой и довести дело до конца по-человечески. Как трение ткани, безусловно, стимулировало, но оттягивало желаемый момент разрядки на бесконечно долгое время. Лютик, закусив шнурок белой толстовки, смотрел на него опьянёнными глазами, как будто дразня: сорвёшься в этот раз? Геральт срывался. Рывками стягивал джинсы сначала с Юлиана, потом с самого себя… Он, не переставая двигать пахом, скользнул по заду Лютика, обнажая широкие резинки чулок и нити повязок, ведущих к поясу. Голый член певца оставался под слоем ткани, и на юбке тёмной влагой расплылось пятно предэякулята. У Лютика дрожали ресницы и ходуном ходил по шее кадык. Геральт вжался теснее, скользя рукой по гладкой шёлковой поверхности ног, и Лютик застонал. Странное, непривычное прикосновение нейлона к коже раззадоривало обоих. Геральт двигался. Бесконечно много двигался. Сильно, зло, мечтая добраться, прочувствовать даже через три слоя ткани. - Как я скучал по этому, - выдохнул Лютик, и с его согнутой ноги слетела туфля. Геральт подцепил локтем сгиб колена, и Лютик опасно наклонился вбок, всеми руками впиваясь в его плечи. - Блять, Геральт, я на гимнастику не подписывался, - загундел Юлиан, и тот отпустил его ногу. Твёрдо ощутив почву под ногами, Лютик скинул вторую туфлю и теперь смог полностью отдаться процессу – Геральт чувствовал, как дрожат в ответном движении его бёдра, и усилил напор, почти втирая Лютика в стену. Этого, как всегда, было недостаточно – это хорошо, безумно хорошо, но так мало. И у Лютика опять появился этот дерзкий, вызывающий взгляд с почти что издёвкой. Этот-то цветочек мог подобным хоть часами заниматься, не прикасаясь к голой коже. Любил растягивать удовольствие. Зараза. Геральт потёрся об него быстрее, как будто им опять было по восемнадцать лет и их мучил бесконечный недотрах, с наслаждением слушая громкие, просящие стоны и внезапно (наверное, по старому рефлексу) срывается. Он рывками расстёгивает ширинку. Стягивает нижнее бельё. Обнажает чужой член из-под испорченной юбки. И одной рукой дрочит оба члена, мешая их природную смазку. Лютик вздрагивает, откидывает голову так резко, что прикладывается затылком о стену. Наслаждение остро прошивает всё его тело, и руки, не слушаясь, дрожат… Он не помнил, как кончил Геральт, потому как собственное удовольствие оглушило до чёрных мушек перед глазами. Он, постепенно приходя в себя, чувствовал, как исчезли руки Геральта с его ягодиц. Придержал стену, чтобы не свалиться. Смущённо опустил задранную юбку вниз. Осмотрел чулки, с горестным чувством обнаруживая на них зацепки. Геральт, видя, как он расстроился, обнадёжил: - Мы купим новые. Даже лучше. - Угу, - кивнул Лютик и увидел тёмное пятно на юбке. - Юбку бы тоже надо новую. - Хорошо, - закатывает глаза Геральт и предупреждает. – Ты только перед самым концертом передо мной так не ходи. А то я за себя не отвечаю. - Ничего не обещаю, - подмигивает Лютик и радостно прикусывает кончик большого пальца.