Дьявол коварен — он может явиться к нам просто в образе дьявола. — Станислав Ежи Лец
— Тони? Эй? — Питер несколько раз щелкает пальцами перед его лицом, так что Старк несколько раз моргает. — А? — Мы собрались тут, потому что ты хотел обновить мои веб-шутеры и чтобы обсудить наши планы о божественных артефактах, — медленно протягивает Паркер, оперевшись руками на стол. — А вместо этого ты просто стоишь и пялишься на мою… спину. — Его глаза сужаются. — Просто задумался, — острит Тони, подходя ближе и как-то вяло смотря на веб-шутеры. — Соскучился по твоей… спине. — Мне кажется, ты начинаешь выдавать фантазии за реальность, — Питер чересчур холодно скрещивает руки на груди, — ты вчера всячески изображал перед тетей Мэй, что оставался у меня на ночь, но ничего такого не было. Если ты вдруг забыл. — В твоих интересах помечтать, что это было, — нагло подмигивает ему Старк, рассматривая его оружие. — Ты просто не знаешь, от чего отказываешься. — Я не сплю со своими коллегами, — отрезает Питер, вцепившись в край стола и яростно скребя ногтями по его поверхности. — Особенно с такими… как ты. — Это какими? — наигранно оскорбленно спрашивает Старк, подходя ближе и останавливаясь в полуметре от Паучка. Тот задирает подбородок — принимает условия игры и яростно держит оборону. — Заносчивыми, самовлюбленными эгоистами, — Тони кивает в такт его слов, как бы спокойно подтверждая, что это относится к нему, — которые считают себя богами… — Дьяволом, Паучок, Дьяволом. — Старк всматривается в его глаза, чуть сощурившись. — И тебе это нравится, правда? Ну же, — он понижает голос, — скажи мне свои тайные желания… Звон в ушах становится оглушительным, но выражение лица Паркера остается точно таким же. — Почему Дьявол? — вместо ответа вопрошает он, делая шаг назад. — Проклятье, — Старк не сдерживает досады, — думал, в этот раз прокатит. — Почему именно Люцифер? — повторяет Питер. — Я могу принять то, что, возможно, ты любишь доминировать, или как еще можно оправдать твое поведение? Но почему именно Дьявол? Ты мог бы взять себе личность… Дракулы, — ляпает он, слегка покраснев, — назваться Бэтменом, Брюсом Уэйном, какими-то другими похожими персонажами… — Брюсом Уэйном? — тупо повторяет Старк. — Знаешь, миллиардер, потерявший родителей, — Питер смотрит на него, явно гадая, правда ли тот не знает этого персонажа или нет, — немного нелюдимый, со странностями, по ночам мастерящий что-то в лаборатории, соорудивший костюм летучей… — Ты думаешь, если бы я мог выбирать свою личность, то я бы выбрал Дьявола? — Тони как-то горько усмехается. — Ты вообще представляешь, с чем я сталкиваюсь все это время? Меня показывают как истинное зло, как кого-то, кто причастен ко всем мировым трагедиям, — Старк эмоционально взмахивает руками, — меня ненавидят, и это только из-за того, что я пошел против отца один единственный раз! Не захотел подчиняться ему постоянно и выполнять то, что он просит, не захотел быть его марионеткой, в конце концов! Меня винят во всех своих грехах! «Дьявол овладел мной», — передразнивает чей-то голос, шумно выдыхая и сжимая руки в кулаки, — да на кой черт мне нужно кем-то овладевать?! Почему, почему они обвиняют меня в своих грехах? Старк осознает, что Питер почти зажимается в стену, уставившись на него широко раскрытыми глазами. Весь запал куда-то пропадает, и Тони, облизнув губы, нервно зачесывает назад выпавшую из укладки прядь черных волос, поправляет пиджак и хмуро уставляется в пол, замыкаясь в себе. «Какого черта я сейчас на него наорал и вообще сказал это все?» — с досадой думает Тони, не решаясь нарушить неловкую паузу, повисшую в воздухе. Он только что вывалил какие-то совершенно ненужные переживания на Паркера, тогда как всегда держит их в себе и виду не подает о существовании слабостей. — Тони, все, что я понимаю — то, что тебе нужна помощь, — тихо говорит Питер. — Однако я не совсем осознаю, что я могу сделать, чтобы тебе как-то… — Я уже говорил, что ничего, — отрезает Старк, вскинув голову. — Проехали. Мне не следовало… Ладно, давай сосредоточимся на деле. — Да, — неуверенно говорит Питер, все еще настороженно оглядывая Тони. — Веб-шутеры… артефакты… Хорошо, последний вопрос, — выпаливает он, — Ты случайно не фанат Сверхъестественного? Может, поэтому у вас такая любовь к религиозной тематике? — Питер ожидающе смотрит на Старка, а потом добавляет: — Чтобы бороться с Тьмой Бог создал четырех могущественных братьев-архангелов — Люцифера, Михаила, Гавриила и Рафаила. Те не одолели ее, но смогли сильно ослабить, а затем заточили, при этом создав печать, являющуюся одновременно и замком от клетки, где заключена Тьма… — Стоп. — Тони поднимает руки, как бы сдаваясь. — Михаил, Гавриил и Рафаил правда существуют, но… Тьма? Это звучит как самая смешная экранизация обо мне. Поверь, я видел многие, чтобы утверждать, что ни одна из них не показала Люцифера во всей красе. — Правда? — Питер улыбается. — Да. Все показывают меня как абсолютное зло, а я сам по себе просто лапочка, — иронизирует Старк, блеснув глазами. Паучок вторит ему — шутка правда кажется забавной для него. — И людей ты тоже не ненавидишь? — Искренне их люблю. Людишки лучше божественных созданий… наверное, потому что создавались не только моим отцом. — Итак, артефакты, — Паркер сосредотачивается, наморщив лоб. — Кольцо Лилит, Ножи Мейзикин, Ключ и Медальон жизни… — Из которых собирается Пылающий Меч, — продолжает Старк. — А еще Священный Грааль и Саван Иисуса. Это все реально существует. Тот загадочный человек хочет собрать их. Но зачем? — Зачем? — одновременно с ним произносит Питер. — Они обладают определенной силой. Тебе придется в это поверить, Паучок, — убежденно давит на свое Старк, замечая колебания на лице парня. — Человек пытается собрать Пылающий Меч… возможно, он хочет бессмертия? Другого объяснения я не вижу… Собственно, это еще одна причина, по которой отец запрещает всем нам рассказывать об этих артефактах смертным. — Тони легонько ухмыляется. — Думаю, такой мотив звучит вероятно, ты не находишь? — Питер медленно кивает, стараясь осознать это все. — Грааль и Саван сделают его бессмертным, а Пылающий Меч откроет проход в Серебряный Город. Он буквально станет ангелом. Из-за Савана Бог ничего не сможет ему предъявить… — Допустим, эти артефакты волшебны. Тогда ты говорил, что Кольцо Лилит дарит вечную жизнь… — Оно не существует, — слишком убежденно произносит Старк. — Поверь. Лилит нет на Земле. А если бы и была… неважно. — Ладно. — Питер поджимает губы, из-за чего кажется разочарованным. — Наша стратегия — успеть заполучить эти артефакты до того, как это сделает тот человек? — Думаю, да. Он почти убил троих божественных созданий… — Мысли о Наталье вызывают тупую боль в грудной клетке. — Ему очень нужны эти артефакты, и я не должен допустить, чтобы он их получил. — На секунду Старк задумывается о том, что, получается, он буквально хочет защитить Небеса от вмешательства человека… защитить ненавистного отца от создания, которое принадлежит его любимому виду. Какая ирония. Может, отец потом его за это отблагодарит? — Но с чего начать? В какой последовательности перехватывать эти вещи? — Если мы думаем, что он хочет стать бессмертным, а уже потом отправиться в Серебряный город, тогда нужно перехватить Грааль и Саван. — Тони хмурится, потирая виски. — Если он просто попадет в Рай с помощью Меча, его там просто уничтожат! Сначала он должен обрести вечную жизнь и только потом пытаться попасть в Рай. — Если мы остановим его еще в самом начале, он просто не дойдет до финала, да? — заканчивает его мысль Питер как-то чрезмерно возбужденно. — Успокоим в самом начале! — Именно! Это будет проще, чем я думал! Питер радостно как-то по-дружески стучит кулаком по плечу Старка, а потом резко стушевывается. — Прости… — Ты чего? — недоумевает Старк. — Плечо, — Паучок косится на его ключицу, — разве оно больше не болит? — Нет. — Тони вспоминает, как проснулся сегодня утром, а рана на плече полностью затянулась. Сама. Без каких-либо целебных мазей. Просто исчезла, когда Старк развязал бинт и уставился на свое здоровое плечо. — От ранения ничего вообще не осталось. Смотри, — Тони начинает развязывать галстук и хочет стянуть с себя черную рубашку, но Питер его поспешно останавливает. — Не стоит, я тебе верю. — Что такое? Боишься не устоять передо мной, когда я разденусь? — коварно ухмыляется Старк, впрочем, остановив свои движения. — А ведь все так хорошо начиналось, — стонет Питер, потянувшись руками к потолку и тем самым будто бы взмолившись богам. — Хоть один час можешь продержаться без приставаний ко мне? Ты же Тони Старк, в конце концов! Тебе сложно найти кого-то, чтобы удовлетворить свои потребности? — Вовсе нет, — уязвимо отвечает Тони, насупившись. — Просто мне нравится вгонять тебя в краску, Паучок. Ты мило краснеешь. Они некоторое время смотрят друг на друга. Изучающе, остро, в то же время смущенно. — Веб-шутеры? — Веб-шутеры. Тони отмечает, что они стали приходить к согласию на компромиссе гораздо быстрее, чем это было раньше.***
Старк поворачивается, и кровать легонько скрипит под его весом, когда он поднимается на ноги, вяло оглянувшись на людей, спящих в его постели. Мужчина и женщина. Тони даже не помнит их имен. Просто пришел в ближайший бар, напоил кого-то алкоголем, позвал к себе… Воспоминания о хорошей и бурной ночи сразу с двумя людьми, о всех позах, которые они перепробовали, вызывают приятное томление внизу живота, но… Старк не чувствует себя удовлетворенным. Никак. Вообще. Разумеется, он испытал не один оргазм, но в душе… в душе царит какая-то сумятица. Во-первых, странно, что удовольствия эта спонтанность ночи не принесла. Старк жил так постоянно. В этом и заключалась почти вся прелесть существования здесь, на Земле — новые люди каждый день, новые ощущения, новые эмоции… Во-вторых, Старк смутно догадывается, с чем это связано. Вернее, с кем. И вот это ему абсолютно не нравится. Людей на планете целых семь с лишним миллиардов, чтобы зацикливаться на одном единственном парне и чувствовать себя обязанным ему, но Тони как-то подсознательно это делает. Нельзя сказать, что Питер не является особенным — в нем же есть что-то, что противостоит чарам Старка, — но ведь это совершенно не значит, что Тони должен к нему привязаться, верно? Тони подправляет пояс шелкового халата, уставившись в окно. С этим нужно разобраться. Нужно понять, почему он это чувствует. Наталья и Беннер не были людьми, поэтому дружеские чувства к ним были вполне оправданы, но Питер? Питер же всего лишь человек… значит, нужно обратиться к той, которая точно поможет решить эту проблему. Старк быстро печатает СМС — все-таки приходить без приглашения невежливо — и быстренько надевает ярко-красный пиджак, в тон таким же алым брюкам. Некоторое время смотрит в зеркало, будто бы может увидеть в нем ответы на свои вопросы. — Тони? — Мужчина на кровати поднимает голову, сонно протирая глаза. — Уже уходишь? Могу разбудить Белль, и мы с радостью продолжим. — Вам пора, — холодно произносит Старк, даже не взглянув в их сторону. — Джарвис? Протокол «Утро». Проводи наших гостей, пожалуйста. Пора навестить старую знакомую.***
— Старк? — Пеппер. — Тони расплывается в улыбке и подходит к ней. Руки едва ли сжимают ее ладони, когда губы касаются ее нежной щеки в приветливом поцелуе. — Как ты? — А как ты? — в свою очередь спрашивает Поттс, поправив свой серый костюм и опускаясь на стул. Закинув ногу на ногу, она вновь с улыбкой смотрит на Старка. — Из-за моей занятости мы видимся с тобой все реже и реже, а это может сказываться на твоем ментальном здоровье. — Брось, я прекрасно себя чувствую. — Тони присаживается на диван, привычно откинувшись на мягкую спинку. — Я знаю тебя, Тони. — Пеппер слегка грызет кончик карандаша, приготовившись записывать. — Ты обращаешься ко мне, когда чувствуешь себя не в порядке, когда тебе нужно что-то обсудить. Даже не пытайся соврать, — прерывает она, едва Старк хочет возразить, — поверь, я привыкла и готова тебя выслушать. Но сначала… — Она не договаривает, но Тони ее прекрасно понимает, поэтому кивает и немного подается вперед. — Постарайся продержаться так долго, сколько тебе нужно. — Хорошо. Да. — Тони облизывает губы и прикрывает глаза, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. Когда он вновь поднимает веки, в его радужке плещется алое пламя, а лицо будто бы горит. Пеппер смотрит на него спокойно. Не боится видеть истинное обезображенное лицо Дьявола. Она была единственной из всех людей, кто видел его. Единственной. Тони познакомился с ней через Наталью, еще давно, спустя буквально ничего после его прихода на Землю. Ему было тяжело освоиться, и нужен был кто-то, кто поможет ему с этим справиться. Романова посоветовала Пеппер — какую-то старую знакомую, которую знает не первый день и которая в курсе всех мистических событий. Старку казалось это подозрительным, но эти мысли вскоре улетучились. С Поттс было уютно и комфортно. Она его не боялась, приняла то, что он Дьявол, постоянно дает какие-то советы и просто рассказывает, как вести себя с другими людьми — честное слово, Тони не смог бы притворяться человеком так хорошо, если бы не Пеппер. Именно благодаря ей он и полюбил людей, потому что понял, какими замечательными и глубокими они могут быть. Он по-настоящему к ней привязался, даже пытался соблазнить — все-таки Дьявол не проходит мимо ни одной души, — даже сначала использовал свою харизму… но потом перестал. Решил, что такое Поттс ему не простит, а она является слишком ценной, чтобы ее потерять. И вот они стали чем-то вроде друзей — вернее, Старку искренне хочется так считать, однако их встречи больше походят на сеанс у психолога. Пеппер и является психологом. Постоянно вещает о своих клиентах и о том, кому помогла или поможет. Да и с Тони проводит сеанс какой-то терапии — например, каждый раз, когда он приходит, Старк выплескивает все свои эмоции и спокойно показывает лицо Дьявола, ничего не боясь и никого этим не пугая. Тони нужна такая разрядка, потому что притворяться человеком все же тяжело. Именно поэтому сейчас он сидит, выпустив наружу свое истинное лицо, и смотрит на Пеппер, безучастно сидящую в кресле. Запал и гнев пропадают минут через пять. Тони постепенно успокаивается, чувствуя себя выжатым до нитки, и обожженное красное лицо вновь становится человеческим, обычным. Старк шумно вздыхает, приходя в себя, хлопает себя по щеке, проверяя свое состояние, довольно смотрит на Поттс и кивает, как бы разрешая продолжать. — Шесть минут и тридцать три секунды. Твой рекорд. — Поттс откладывает секундомер в сторону и, поправив черное кольцо на пальце, уставляется на Старка. — Обычно ты и двух минут не можешь продержаться… произошло что-то серьезное? — Очень многое. — Тони снова откидывается назад, расслабившись. — Ты ведь слышала какие-то новости об убийствах в церкви? — Видела новости. Но понятия не имею, как это связано с тобой… — Какой-то человек убил Аменадиила, Азраила и почти убил Наталью. — Старк прикрывает глаза. Пеппер подавляет испуганный вздох. — Он охотится за божественными артефактами, мы думаем, что он хочет стать бессмертным… — Мы? Тони поднимает свой взгляд. Зеленые глаза Поттс кажутся испуганными, и она крепко сжимает свою правую ладонь левой рукой, словно пытается защититься от чего-то. — Я и Человек-Паук. — Он умалчивает о его настоящей личности. — Он помогает мне, потому что на него не действует мой дар узнавать тайные желания. Собственно, поэтому я здесь. Мне бы хотелось обсудить его влияние на меня. — Боже, — вырывается у Пеппер, и она закрывает рот рукой, когда натыкается на обвиняющий взгляд Старка. — Прости. Просто… это действительно много всего. Ты еще хорошо держишься. — Да-да, — как-то рассеянно отмахивается Старк. — Давай сразу к делу. Мы с Беннером работаем над тем, почему и по какой причине на него не действует моя харизма, так что я хочу попросить у тебя совета насчет кое-чего другого… — Конечно. — Пеппер распрямляется и разъединяет руки. — Для этого ты сюда и пришел. — Дело в том, что я… — Тони мнется, замолкает, нервно переплетает свои пальцы и пытается подобрать нужные слова. — Ты же знаешь, что я не привязываюсь к людям. Я с ними развлекаюсь. Сначала делал это, чтобы насолить отцу, потом это вошло в привычку. Ты исключение, — спешит успокоить, хотя Поттс не произносит ни слова, — ты являешься моим старым другом. А Паучок… Я к нему привязываюсь, — наконец произносит Старк, понимая, что если бы он умел краснеть, то определенно бы это сделал. — Мне это не нравится. Это все из-за его паучьих способностей, наверное… — Почему тебе не хочется к нему привязаться? — спрашивает Пеппер, черкнув что-то в блокноте. Тони меняет позу — диван сейчас кажется слишком жестким и неудобным. — Я же говорю, он — человек. Людишки интересны, но строить с ними какие-то отношения… — Старк облизывает губы и немного ослабляет красный галстук. — Как думаешь, почему это так? Что в нем такого необычного? — Можно вопрос? — Пеппер игнорирует его фразу, слегка пододвигаясь вперед. — Ты не хочешь ни к чему привязываться… потому что боишься быть использованным? Тони вскидывает голову, слишком поспешно ей мотнув. Зеленые глаза Поттс вспыхивают, подмечая эту деталь, из-за чего Старк чувствует себя неловко. — Тебе кажется, что твоей связью кто-то может воспользоваться. Надавить на тебя. Изменить, — продолжает Пеппер. Карандаш в ее руках подрагивает, исписывая всю страницу блокнота. — Как это было с твоим отцом? — Нет. Совсем нет… Да какая разница? — Тони сердито хмурится. — Отец тут не при чем. Я просто не хочу привязываться к простому человеку. — Если я не права, тогда ты считаешь себя выше людей и относишься к ним, как самый настоящий ангел. Думаешь, что они тебя недостойны. Тони открывает рот и тут же его закрывает. Пеппер права, и она это знает, поэтому выглядит такой довольной. Может, за это Старк ее и любит — с ней тягаться ему не по силам, потому что ее логика проста, ясна и очевидна, а их перепалки напоминают ссору с каким-то демоном, но никак не с человеком. «Люди часто говорят, что демонов мы порождаем сами», — вспоминает Старк. «Может, в каждом из них есть что-то божественное». — Ты права, — сдается он. — Но я не хочу об этом говорить. Я хочу, чтобы ты помогла мне избавиться от этого интереса или хотя бы объяснить его. — Э-э, — Пеппер выглядит удивленной такому повороту событий. Тони, не обращая на это внимания, продолжает: — Я думаю, что интересуюсь им только из-за того, что моя харизма на него не действует. Что-то вроде спортивного азарта, понимаешь? Правила игры усложняются. — Тони поднимает брови, задумавшись. — Я не могу получить его так просто, как обычно, поэтому он мне и интересен. Понимаешь? Я думаю, с ним надо переспать, тогда интерес пропадет. Всегда пропадал. — Во-о-от как, — медленно протягивает Пеппер. По ее лицу нельзя сказать, что она с ним согласна, но и спорить с ним она не спешит. — Ты уверен, что на нем сработает то, что срабатывает на других? Ты сам сказал, что он необычный парень… — Как там у вас говорят? — Старк морщит лоб. — «По себе людей не судят». Вот. Если тебя соблазнить не удалось, не значит, что его не… — Тони, — Поттс глубоко вздыхает, — допустим, ты начнешь его соблазнять. Подумай о его чувствах. Тебе было бы приятно, если бы тебе разбили сердце? — Разбить сердце? В романтических фильмах все время мелькает эта метафора, но я не понимаю, что она значит, — недоумевает Старк. — Если разбить сердце человеку, он умрет. А в фильмах… — Это такое сравнение, — пытается объяснить Пеппер. — Когда тебя предают или бросают, ты чувствуешь себя так плохо, будто бы у тебя разбито сердце. — Но почему люди ассоциируют любовь с сердцем? Любовь, как и остальные чувства — смесь гормонов, которые в свою очередь связаны с моз… — Твои знания людской биологии бесподобны, — мягко прерывает его Поттс. — Но давай оставим этот бессмысленный спор. Я просто хочу сказать, что не стоит играть с чувствами Паучка. Если бы он влюбил тебя в себя, тебе было бы плохо, так? — Это невозможно, — не очень уверенно произносит Старк, поправив свой пиджак. — Я не влюбляюсь… — Чисто гипотетически. — Пеппер терпеливо вздыхает. — Просто не делай так. Попробуй… подружиться с ним. В том, что ты привяжешься к человеку, нет ничего плохого. Я даже думаю, что ты… в этом нуждаешься. — В смысле? Как это нуждаюсь? — Ты одинок, Тони. — Пеппер грустно улыбается. — Тебе нужен друг. — Я не одинок! — возмущенно отрезает Старк. — Меня даже в Ад свергли не одного, о чем ты говоришь? — И все же ты один. Наталья, Беннер — они тебе помогают, но ты не делишься с ними тем, чем делишься со мной. — Карандаш, до этого двигающийся по бумаге, останавливается, и Поттс устремляет печальный жалостливый взгляд на опешившего Тони. — Среди людей ты все еще чувствуешь себя некомфортно. Белой вороной, как говорят люди. — Брось. Это чушь. У меня есть ты. — Тони старается звучать беспечно, пусть чувствует, что Поттс видит его насквозь. Она качает головой, тряхнув светлыми рыжими прядями и как-то нервно потирая правую руку. — Это другое… когда-нибудь ты это поймешь, — туманно отвечает она. — Ты можешь отрицать передо мной, что не чувствуешь себя одиноким, но не ври себе, пожалуйста. Тони досадно сжимает губы. Открываться кому-то он никогда не любил — особенно, когда это выходит непроизвольно, как сейчас. Он чувствует себя уязвимым. Как открытая книга, на страницах которой можно прочитать его мысли и эмоции. Вместе с этим возвращается чувство, что если Пеппер может ее прочесть, то может и бог. А вот этого Старк уже не может допустить. — Если тебя тянет к Паучку… вы можете попробовать стать для начала друзьями, — осторожно добавляет Пеппер. — Просто попробовать. А дальше как пойдет. Раз уж он помогает тебе расследовать похищение артефактов… у вас должны быть доверительные отношения. Тони почему-то вспоминает слова Питера о том, что он не верит в бога. Что не хочет быть его пешкой, хочет решать свою судьбу сам, поэтому является агностиком. Затем всплывают два других воспоминания — смутно знакомый голос человека в капюшоне и руки Паучка, покрытые кровью. Пистолет с обычной пулей, который его совершенно не ранил… — Доверительные отношения, — медленно протягивает Старк. — … артефакты? Вы уже знаете, зачем он это делает? Что будете искать первым? — Меня застрелили недавно, — перебивает ее Тони, отстраненно взглянув на девушку. — Из обычного пистолета. — Что? Это невозможно! — Она качает головой, и ее лицо постепенно становится испуганным. — Ты бессмертен. Тебя нельзя ранить… — Я тоже так думал. Сначала имел подозрения, что пуля была из адской стали, но Питер ее вынул, и она была обычной. — Тони медленно поднимается на ноги. — Или я правда стал смертным, или у этого есть одно очень логичное объяснение… — И какое же? — Об этом рано размышлять, но мне нужно кое-что проверить. — Тони выразительно смотрит на Пеппер. — Мне нужно проверить свою смертность. Попробуй меня убить.***
— … скуксился, ты бы его видел. Может, вырвешься? — слышится радостный женский голос в телефоне. Человек крепко стискивает мобильник в руках, впитывая в себя эти звуки, которые долгое время служили усладой для ушей. — Ладно, я спать. Целую. Последнее сообщение от мамы. Последнее. Отправленное, когда мать уже находилась в пути в новую счастливую жизнь. А потом ее не стало. Как и отца. Человек остался совсем один. Человек лишился всего. У него есть лишь сестра отца, а все остальное отняла религия. Именно поэтому он не боится смерти. Чего стоит человеческая жизнь, когда человек одинок, раздавлен, буквально мертв в душе, когда человек потерял все, что можно? Чего стоит человеческая жизнь, когда смысла жизни попросту нет? Отец был достойным человеком. Мог многого добиться. Если бы не Дьявол. Люцифера просто так не убить. Человеку, в принципе, это не нужно. Он хочет, чтобы Дьявол страдал. Страдал так же, как Человек. Поэтому даже если его и придется убить, то в самом конце. А вот сломать, натравить на него друзей, посеять смуту, залезть в голову, как это было с его отцом… Человек снова прослушивает последнее сообщение от матери. Снова. Снова. Снова. Внутри возникает сухая уверенность, которая вытесняет оставшиеся сомнения.