Сделки с дьяволом интересны тем, что не всегда понятно, с какой стороны дьявол. — Вадим Панов
«Это должно было когда-то случиться», — уверяет себя Старк, тяжело дыша. Кажется, что здание покачнется — и Тони, не удержавшись на ногах, упадет вниз, разобьется, не успев раскрыть массивные металлические крылья за спиной. «Ах, но почему именно сейчас? Сейчас, когда в моих руках не только моя жизнь, но и жизнь Паучка?» Тони даже не понимает, что не боится смерти. И дело вовсе не в том, что на данный момент он бессмертен, нет, просто все его мысли занимает благополучие и безопасность Питера Паркера, за которого он готов отдать хоть все артефакты сразу. Старк немного качается вперед, сглотнув и уставившись на город перед собой. Рука инстинктивно сжимает пиджак, во внутреннем кармане которого лежит сигил Люцифера, будто бы хватаясь за свою жизнь, потом ведет дальше и нащупывает пистолет. Тони не знает, сможет ли им воспользоваться. Вероятно, Земо предугадает и этот шаг, поэтому будет держать Питера рядом с собой, увеличивая вероятность того, что он пострадает, а это Тони никогда не допустит. Медальон Жизни висит на груди, тяжело давя на шею, и Старк прямо сейчас готов его снять, чтобы обменять артефакт на Питера. «Ты это предвидел, отец? Предвидел, что из-за своей привязанности к Паучку я буквально позволю какому-то человеку приобрести небывалое могущество?» — Джарвис, начинаем, — произносит он вслух, сосредоточившись. Крылья со скрипом раскрываются за спиной, и Старк немного машет ими, проверяя их работоспособность. «Даже если упаду — не умру. Все будет хорошо», — уверяет он себя, несколько раз кивнув. В конце концов, для этого он их и создавал — летать по Нью-Йорку, словно он все еще является ангелом. Тони заносит ногу над пропастью внизу. Самоубийца, не иначе, так еще и никак не может решиться. Разозлившись на себя, Старк просто берет и прыгает, сиганув вперед, в неизвестность. Время растягивается и в то же время летит очень быстро. Тони падает, потоки воздуха бьют в лицо, а в животе появляется левитирующее чувство, сжимающее и охлаждающее все внутренности. Сердце делает сальто — Старк даже боится, что оно остановится, когда он отдает команду, но крылья не срабатывают. Чувство неизбежности смерти накатывает лавиной животного ужаса. Тони закрывает глаза, проклиная Джарвиса, но затем следует резкий толчок — Старка дергает назад, и в какой-то момент он понимает, что летит. Летит над самой землей, умудряясь обогнуть фонарный столб, снова набирает высоту, немного трясется… но летит. Тони отвык от этого чувства полета, поэтому неумело взмахивает крыльями, едва не врезавшись в какое-то здание, но все-таки через пару минут налаживает полет. По телу бегут мурашки, в венах пробуждается небывалый адреналин, качающий кровь от сердца и к сердцу, пульс бьет в ушах, и Тони почти не может дышать из-за ветра, захлебываясь своими эмоциями, но чувствует себя невероятно хорошо. Словно ангел, словно Икар, который сейчас коснется самого солнца, вот только на этот раз крылья не расплавятся и падение станет минуемым. За все свое проживание на Земле Тони не раз слышал, что люди не могут летать — но что тогда делает он прямо сейчас? Это просто феноменально, гениально, изумительно — Старк парит в воздухе безо всякого воздушного транспорта, летит вперед, машет крыльями за спиной, которые, кажется, вросли в лопатки, и ощущает бесконечное удовлетворение, оплетающее вены. Он еще немного парит, бездумно кружа над городом, а потом смеется — звонко, весело, качая головой и улыбаясь. Чего он боялся? Это было просто невероятно, и ему стоит повторять это почаще… Потом Тони мрачнеет, вспоминая, зачем вообще ему понадобились крылья, и зависает на месте, взмахивая крыльями. Становится прохладней, а ноги безвольно болтаются туда-сюда, и при взгляде вниз становится слегка страшно. «Может, Питер был прав насчет брони? Броня, которая облегает тело но позволяет летать…» — вскользь задумывается он, прислонив руку к уху. — Джарвис? — Полет стабилизировался, сэр. Желаете построить маршрут до нужного места? — Непременно. — Старк вновь трогает пистолет, лежащий в кармане пиджака, опасно накренившись вперед. — Пора вызволять нашего Паучка. Тони твердо решил не отступать любой ценой, и это послужило началом конца.***
Тони осторожно приземляется на крышу здания. Такую знакомую крышу, которая вызывает приятное воспоминание о первой встрече с Паучком, вот только сейчас все мысли заняты лишь его спасением. Крылья поскрипывают за спиной, так как Старк не решается их убрать, а сам он всматривается в ночную темноту, пытаясь понять, правильно ли Джарвис рассчитал координаты. — В этом месте есть некий символизм, верно? — подтверждает его догадки мужской голос, после чего слева загорается единственный фонарь, неярко освещающий крышу и позволяющий увидеть силуэт человека перед собой. Тони холодно смотрит на развернувшегося Гельмута, который складывает руки за спиной и безучастно наблюдает за Старком. — А ты, значит, любишь символизм во всех его проявлениях? — в том же тоне отвечает Старк, сжав ладони в кулаки. Они стоят на этой чертовой крыше совершенно одни — Питера здесь точно нет. — Имя, место… Ты продумываешь все до мельчайших деталей, — продолжает он, медленно шагнув вперед. — Наша встреча в баре Нат. Каждое убийство. Новые шаги к артефактам. Ты планировал их заранее и причем о-очень долго. — Мне лестно, что мои старания не остались незамеченными тобой, Люцифер. — Земо свободно направляется прямо к нему, отчего Старк немного теряется: он ни капли его не боится, словно даже не думает о вероятности того, что у Тони при себе может быть оружие. — Не называй меня так, — вместо этого глухо произносит он. Земо останавливается в паре метров от него. Он кажется таким маленьким, невысоким, по сравнению со Старком, однако смотрит так… так спокойно и ровно, будто чувствует себя гораздо выше него во всех смыслах. — Не называть тебя настоящим именем, Люцифер? — Гельмут коротко усмехается. — Разве оно не показывает твой статус, твое положение на небесах и в Аду, разве оно не делает тебя лучше всех людей? — Ты вызвал меня сюда, чтобы заключить сделку с Дьяволом. — Тони решает не вестись на его провокационные манипуляции. Холодный вечерний ветер продувает насквозь, поэтому он скрещивает руки на груди. — Я меняю Питера на Медальон. Однако Артефакт при мне, а вот Паучка я что-то не вижу. — Он придет. Как только я его позову. — Земо пожимает плечами, медленно обходя вокруг Старка. Тот нервничает — крутится вслед за ним и видит, с каким хищным оценивающим интересом Гельмут осматривает его с головы до ног, проходя почти вплотную. Впрочем, подумать об этом он не успевает, так как мысли заняты лишь благополучием Паркера. — Сначала ты снимаешь свои крылья. Давай, я должен быть уверен в своей безопасности. — Тони презрительно хмыкает, но послушно отсоединяет сооружение со своих плеч и, поставив его на пол, немного отодвигает его ногой в сторону. На плечах становится легко, но вместе с этим приходит легкий страх и чувство уязвимости. — А сейчас ты отдашь мне Медальон. Вот этот, который висит у тебя на шее. — Он легонько пробегается пальцами по плечу Старка, и тот дергается. — Да как ты смеешь! Говори, где находится Питер Паркер! Его глаза загораются красным огнем. Старк начинает распаляться — он чувствует, как температура тела подскакивает на градус выше, а Истинный Облик едва ли не появляется на лице. — Это все? — Земо никак не реагирует на такое выступление, продолжая спокойно смотреть в его глаза, а в голосе даже проскальзывает разочарование. Тони пораженно смаргивает алую пелену. Гельмут стал единственным человеком, на которого эта картина не произвела никакого впечатления. — Тебе стоит научиться контролировать свой гнев, Люцифер. И после этого ты еще говоришь, что тебе удается держать себя в руках, как это делают люди? Он качает головой и отходит в сторону, приложив руку к уху. По позвоночнику Тони бегут неприятные мурашки. Земо является простым человеком — но Старк почти что кожей ощущает его необъяснимое влияние на себя, словно тот держит весь мир и все судьбы в своих руках, прекрасно осознавая, что может с ними сделать. В каждом шаге его неровной походки нет превосходства или величия, однако эти качества пришли бы на ум первыми, если бы Старка попросили его описать. Простой человек, продумавший свои ходы в шахматной партии до мельчайших подробностей, как компьютер, смог убить столько ангелов своими руками… Не будь они соперниками в этой партии, Тони бы смог его уважать. — Введите его, — равнодушно бормочет Земо, и двери входа на крышу в тот же момент распахиваются. Взгляд впивается в Питера, которого проталкивают к ним, вследствие чего на крыше теперь становится на одного человека больше. Его руки связаны тугой веревкой, и он еле-еле передвигает ногами, выглядя изнеможенно и до невозможности устало. Наверное, его мучили специально, чтобы в нужный момент тот не смог применить паучью силу… В груди все вопит, грозясь расправой за причиненный ему вред, однако от появления Паркера Тони чувствует себя немного лучше. Он здесь, он все еще жив, значит, шанс на спасение есть. Старк даже не обращает внимание на появившуюся во всем теле слабость. — Вот и наш дорогой Питер Паркер. Что ж, теперь мы можем заключить сделку, Люцифер? На этих словах Паучок дергается и поднимает голову. Его лицо выглядит осунувшимся и бледным, а в глазах читается абсолютный шок. Он смотрит прямо на Старка, который легко прочитывает это немое «не делай этого». Говорить Питер не решается. — Зачем тебе Медальон, Гельмут? — решает увернуться от ответа Старк. Понимает, что если заключить сделку, то нарушить ее будет нельзя. Дьявол никогда не нарушает сделки. — Ты хочешь собрать Пылающий Меч, однако ты не бессмертен, так что это будет бессмысленно. Более того, у тебя нет Ключа. — Ключа? Земо произносит это с такой интонацией, что Старка прошибает током, особенно когда тот лениво лезет за воротник черного пальто и вытаскивает небольшую серебряную подвеску. — А это что тогда, Люцифер? Уж не тот ли самый Ключ, который бог отдал своему любимому сыну? — Впервые на его губах появляется редкий проблеск довольной улыбки. — А ведь ты даже не знал, кто подразумевался под «любимым сыном», тогда как я убил Аменадиила в первую очередь, чтобы сорвать с его шеи эту безделушку. — Стив считал тебя другом. — Тони старается не показывать свое замешательство, так же как и старается не смотреть на сжавшегося слабого Паучка. — Доверял тебе. Впервые доверял человеку. — Да. — Земо разводит руки в стороны, убирая цепочку с ключом обратно. — И я этим воспользовался. Я знал, что его придется убить. Я знал абсолютно все, Люцифер, о тебе, об ангелах, демонах, существовании всех религий… — А я знаю кое-что о тебе. — Дерзкий ход, который почти можно считать гамбитом. Тони поднимает подбородок и слегка щурится. Как там учила Пеппер? Найти слабую сторону человека, применять к каждому индивидуальный подход. — Джарвис установил твою личность и накопал много интересной информации. Например о том, что твой отец был тем еще верующим католиком. Молился каждый день, заставлял молиться своего сына и жену, а также, как и положено всем нормальным католикам, пил и частенько избивал вас под белочкой. — На лице Земо не двигается ни один мускул, но глаза… глаза выражают необъятную боль, ведь перед ними проносятся все картины, описанные Старком. — Ты был маленьким ребенком, который каждый день ходил в местную церковь Соковии и молился, чтобы твой отец изменился. Но молитвы не помогли. В один прекрасный день, — Тони меняет интонацию, — твой отец забил мать до смерти. А потом повесился. Старк немного молчит. Легкий ход пешкой — но линия обороны уже нарушена. — Маленький ребенок, разочаровавшийся в боге. Бедный мальчик, который стал жертвой обстоятельств. Этим ты сейчас являешься, Гельмут? Ты стал убийцей только из-за отвращения к отцу? Со стороны Земо доносится хриплый смех. — К отцу? Нет. Нет-нет-нет. Ко мне проснулось отвращение… ко всему божественному. И к тебе, Люцифер. — Ко мне? — Одна единственная фраза — и жертва в гамбите оказывается напрасной, потому что в атаку идут теперь уже черные пешки. — К тебе. Это ведь ты овладел моим отцом, Люцифер. Запудрил ему мозги, испоганил его душу. Чего еще ждать от Дьявола? Ты совратил его, ты свел его с истинного пути, из-за чего он начал совершать грех за грехом. — Земо уже не выглядит подавленным, нет, он похож на кобру, совершающей меткие броски, и каждое слово становится ядовитым укусом в тело Старка. — Я искал спасения в молитвах, просил Господа нашего помочь, спасти мою семью от твоего злого влияния, ходил в церкви. — Гельмут подходит ближе к Паучку, усмехнувшись. Тот устало следит за его движениями. — Как там говорят? Бог у всех свой. Бог помогает каждому. Но... никто не вмешался. Никто не спас меня от побоев отца, никто не спас мою мать от смерти. Я думал, бога нет, стал атеистом, но потом связался с нужными существами и понял — богу просто плевать. Если бог всемогущ, он не может быть добрым. Если он добр — он не может быть всемогущим. — Гельмут останавливается рядом с Питером и, положив руку ему на плечо, обращает свой взгляд к Старку. — Бог… то есть Дьявол, уже не так всемогущ и бессмертен, верно? — Ты обвиняешь меня в грехах, которые совершил твой отец самостоятельно, — потрясенно делает шаг назад Тони, покачнувшись. — Мне не нужны ничьи души, никогда не были нужны! В чем ваша проблема, людишки? — Старк горько качает головой, усмехнувшись. — Почему вы сваливаете всю вину на одного Дьявола, когда дело касается ваших неудач, но не благодарите бога, когда у вас что-то получается? Я никогда не считал себя чем-то выше вас, однако вы, — он указывает пальцем на Гельмута, дрожа в бессильной ярости, — вы почему-то считаете себя выше Дьявола. Гельмут не отвечает, но по его лицу Тони видит, что его мнение не изменилось. Он все еще считает, что во всем виноват Люцифер-искуситель. Его научили так считать. Общество религиозных фанатиков всегда винило и будет винить во всем Дьявола, как бы тот ни старался доказать обратное, и осознание этого становится острым клинком, вспоровшим грудную клетку и нарушившим тот тонкий баланс, за который Старк держался все эти десять лет. Он думал, что сможет изменить их мнение. Он думал, что сможет заслужить всеобщую любовь, будучи Дьяволом, но он ошибался. Этого никогда не произойдет. Земо бьет по самой правде и съедает ферзя, оставляя короля беззащитным. — Сколько бы ты ни старался… ты никогда не станешь человеком. Ты будешь все тем же Дьяволом, — завершает Земо, похлопав Питера по щеке. — Да, Паучок? — Тот мычит что-то бессвязное, попытавшись отстраниться, но кляп во рту и связанные руки ему мешают. — А пока ты являешься Дьяволом, воплощением зла и грехов, я буду лучше тебя. И давай вернемся к вопросу о нашей сделке. — Гельмут меняет направление так быстро, чтобы еще больше вывести Старка из строя — только что атаковал с левого фланга, а теперь штурмует по центру. — Отдай мне Медальон. А я отдам тебе Питера. Тони прикрывает глаза, кивнув и стараясь взять себя в руки, но это совсем не выходит. Казалось, что в голове был какой-то план, однако сейчас там есть лишь безнадежность. Старк готов сдать партию заранее, позволить проиграть после стольких усилий завоевать фигуры черных… — Сначала ты отдаешь мне Питера. — Сначала мы пожмем руки, Люцифер. Так ведь работают сделки с Дьяволом? Тони поджимает губы. Можно обойти правила, можно найти лазейку в любой сделке, но Гельмут — слишком искусный манипулятор, чтобы его было так просто обмануть. — Тебя ведь устраивают условия? — Земо подходит ближе. — Тебе — Паркер, мне — Медальон. — Да, — сокрушенно соглашается Старк, с какой-то ненавистью протянув ему руку. — Я согласен. Земо пожимает его ладонь. Его рука мозолистая, небольшая, рукопожатие легкое. Тони задумывается, что Гельмут даже не обладает сверхъестественной физической подготовкой, нет. Ему это не нужно. Он пользуется лишь своей головой. — Теперь ты возвращаешь мне Паучка, после чего я отдам Артефакт, — глухо проговаривает Старк, разжимая руку. Гельмут ведет плечами, как бы показывая, что ему плевать. — Забирай. Он подталкивает Питера в спину, и тот, неловко оступившись, падает в объятья Старка. Тяжесть его усталого тела приятно давит на руки, а в груди все волнуется вихрем облегчения — с Паркером все будет хорошо — и дополняется еще более светлым внеземным чувством, позволяющим ощутить за спиной настоящие ангельские крылья. Паучок поднимает голову, его глаза подпухли и выглядят заплаканными, но все внимание сосредотачивается на бесконечной тревоге в расширенных зрачках. Тони забывает об их ссоре, Тони забывает об отце, который все это устроил — сейчас он просто бесконечно рад вновь почувствовать Питера так близко к себе, и сейчас этого хватает. Пальцы оглаживают щеки Паучка, легонько зарываются в его волосы, а потом Старк вынимает из его рта кляп, и тот шумно вдыхает через рот, закашлявшись. Старк, наплевав на дорогой пиджак, вытирает его слюни с потрескавшихся губ рукавом. — Тони… — хрипло шепчет Питер. Старк краем глаза видит Земо, наблюдающего за счастливой картиной воссоединения, и понимает, что не должен показать свои истинные чувства. — Тш-ш-ш. — Он быстрыми отрывочными движениями освобождает запястья Питера от веревки и почти нежно оглаживает красные следы на них. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. Это не твоя вина, так что ты ему не нужен. Ему нужен я, и он меня получит, а ты побежишь вниз по лестнице и уберешься отсюда как можно дальше. — Тони, нет… — Мы во всем разберемся. — Тони на секунду замолкает — ему кажется, что этот диалог похож на типичный разговор в блокбастерах, когда герои попадают в западню. Вот только сейчас Старк преследует еще одну цель — чем дальше Питер, тем неуязвимее он становится. А значит, шансы выиграть в этой схватке увеличиваются. — Пожалуйста… Питер. — Тот дергается — Тони так редко произносит его имя. — Мы обязательно все это обсудим. Паркер отчаянно смотрит в его глаза. Старку кажется, что он мысленно передает ему, что простил его, что напрасно они поссорились, что он готов начать все сначала и готов снова его любить. Возможно, это было самовнушение, так как Тони не умеет читать мысли других, но оно помогает ему решиться. Большой палец оглаживает запястье Питера, однако затем останавливается. — Иди. Паучок не спорит — неуверенно делает шаг назад, а затем разворачивается и ступает к двери, ведущей к выходу с крыши. Тони провожает его взглядом и переводит его на холодно улыбающегося Земо. — Значит, мне сказали правду, и Дьявол смог полюбить простого человека? Занятно. — Как же так получилось, что я знаю о любви больше, чем ты? — упрямо спрашивает Старк, вкладывая в его ладонь Медальон, который только что снял с шеи. Вместе с Артефактом словно уходит что-то радостное и светлое, ложась в руку этого опасного человека. Земо позволяет себе проявить малейшую эмоцию самодовольства, когда разглядывает Медальон в своих пальцах. Тони видит, что Питер нерешительно замирает в дверях, не собираясь уходить, поэтому пытается показать ему взглядом, но не успевает — Гельмут поднимает голову и усмехается. — Это было не так сложно, видишь? Тони кивает, осторожно заводя руку за спину. Пистолет. Если выстрелить в Гельмута сейчас, можно его убить, и тогда сделка будет расторгнута. Можно просто ранить — но после всего, что Земо сделал Питеру, Старк просто не может его простить. Рука ползет в карман пиджака, но… пальцы хватают воздух. В душе все обрывается. — Не это ищешь? Выстрел раздается внезапно. Тони покачивается на месте. В ушах закладывает, по перепонкам ударяет мерзкий ультразвук, но сквозь эту странную шумоизоляцию Старк все еще слышит громким ужасный крик Питера, который почти срывает голос. «Почему он кричит?» — заторможенно и недоуменно спрашивает он себя, переведя взгляд на Земо, в чьей руке ровно лежит пистолет, подаренный Питером Старку. Что-то подталкивает его взглянуть ниже — и Старк уставляется на темное пятно, стремительно распространяющееся на темной рубашке в районе груди. «Как странно…» — думает он, а затем приходит боль — мучительная, острая боль, от которой хочется согнуться пополам и заорать что есть мочи. Колени подгибаются, и Тони безвольно падает на пол. От удара все тело словно ломается. В глазах темнеет, из легких выбивает весь воздух, а все тело дрожит в безумной горячке, когда Земо подходит ближе и присаживается рядом с ним на корточки. — Так просто было отвлечь твое внимание, чтобы вынуть пистолет. Ты правда думал, что сумеешь меня обмануть? — Тони едва поворачивает голову, чтобы сквозь мутную пелену посмотреть в его лицо. — Я не убил тебя простой пулей в соборе, потому что тогда еще не пришло время. Но сейчас… сейчас, прямо перед тем, как я соберу Пылающий Меч, пора очистить Землю от последних божественных созданий. Тони чувствует, как изо рта течет струйка крови. Сердце отчаянно пульсирует рядом с пулей в грудной клетке, словно старается вытолкнуть ее из тела, а кровь будто бы заливается в легкие, мешая дышать и заставляя задыхаться в булькающих звуках. Паника, подкатившая к горлу, еще сильнее усиливает ломку во всем теле. Земо улыбается, наблюдая за его страданиями. — Это относится и к Питеру тоже. Прости, Люцифер. Мне придется его убить. — Ты… обещал… сделка… — Слова выходят с трудом, потому что кислорода не хватает, а губы отказываются повиноваться телу. В грудной клетке разливается холодное отчаяние и самая настоящая паника. Он не должен умирать. Только не сейчас. — В сделке говорилось, что я тебе его отдам. Необязательно живым. Может, вы встретитесь с ним в Аду. Питер создан для тебя, Люцифер, он имеет на тебя влияние, значит, он связан с божественными созданиями. Вам не место на Земле. Старка подбрасывает в очередном приступе боли, и он пытается поднять руку, но Земо предугадывает его движение — лениво залезает во внутренний карман его пиджака и вытаскивает из него небольшую старинную монету. Сигил Люцифера исчезает в его руках, а вместе с ним звучит похоронный марш для Дьявола. — Она мне пригодится. Спасибо. Тони тянется к ней окровавленными пальцами, приложив неимоверные усилия, но они оказываются напрасными, потому что Гельмут перехватывает ее прямо перед лицом Старка. — Покончу с Питером Паркером, а потом открою дорогу в Серебряный город. Слезы застилают глаза, но Тони видит, как Питер все еще стоит у двери на крышу, глядя прямо на лежащего в луже крови Старка. Земо направляется прямо к нему, и только тогда он шмыгает внутрь, однако Тони знает, что он не успеет. Все было напрасно. Он отдал Медальон и не спас Питера Паркера. Тони умирает. Он чувствует, как становится холодно вовсе не из-за ночного ветра, он чувствует эту бесконечную беспомощность от того, что не может исправить свои ошибки, от которых пострадают невинные люди. Он даже не может подняться, потому что с каждой секундой слабеет все больше и больше. Говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Тони мог бы думать о тех десяти годах, которые он провел на Земле. Он мог бы просить прощения за все свои злые поступки, но… Вместо этого он вспоминает Питера Паркера. Его руки на плечах. Его изумительное тело и его поддерживающую любовь. Старк вспоминает пожирающее изнутри чувство вины — вины, что из-за него Питера сделали Человеком-Пауком, а теперь из-за него же его убьют. Бедный, бедный, не заслуживший такого дерьма Питер Паркер. Старк лежит на спине, хрипло дыша и дрожа всем телом. Осталось немного, буквально пара минут, прежде чем силы окончательно покинут тело. Кровь стекает изо рта по подбородку, черная рубашка насквозь пропитывается густой алой жидкостью, а сердце бьется медленней и медленней, однако Тони понимает, что не боится умирать. Гораздо страшнее оставлять в этом мире Питера Паркера одного. Он смотрит на ночное безоблачное небо, на котором загораются неяркие точки звезд, и слова слетают в губ сами: — Ты слышишь меня. Ты… ты видел все это. Я не… не знаю, является ли все это твоим Великим Планом и почему ты это делаешь, но… Пожалуйста, — всхлипывает Тони, закашлявшись, — пожалуйста, сделай мне услугу. Папа, — он впервые называет его так за несколько тысяч лет, — папа, я вернусь… вернусь домой и буду делать все, что ты попросишь. Перестану игнорировать тебя, стану послушным сыном… пожалуйста… Старк чувствует, что не успевает, но какая-то невидимая сила помогает ему договорить: — Спаси Питера Паркера. Не дай ему умереть. Сохрани его, папа. Ради меня. Он до последнего мгновения смотрит в ночное небо, надеясь услышать ответ. Дыхание сбивается, становясь похожим на рваные попытки закашлять, а глаза стекленеют. Сердце стукает последний раз и останавливается.***
Человек без капли жалости смотрит на Люцифера, чья душа покинула тело, потом пожимает плечами и двигается к выходу. Он распахивает дверь — за ней его люди должны были уже давно схватить Питера Паркера — однако видит лишь неравную борьбу. Демоны подоспели на подмогу. Человек сжимает зубы так крепко, что кажется, они сейчас заскрипят от бессильной ярости, а потом захлопывает дверь обратно и достает Клинок Азраила. Не сможет убить Питера Паркера — ну и пусть. Зато сможет собрать Пылающий Меч.