Одиночка

— Трясёшься весь. Будто Чимин сам не понимает. Очевидно же. — Это машина дрожит. — Волнуешься. — Волнуюсь. И проклятые сто пятьдесят тысяч вон в руках не успокаивают. Чимин шлюха? Чимин шлюха. Продаться любимому альфе. Кто ещё, как не Пак Чимин, может до такого докатиться? А Чонгук и рад. — Ты дорогой. Что ты можешь за такие деньги? Пореветь. Чимин может пореветь. Добротно, на все сто пятьдесят. — Что хочешь. — О, вот оно как, — довольно усмехается альфа, кивая. — Ну, нам будет весело. Очень. Очень весело. Особенно простому официанту в стрип-баре, который дополнительные услуги клиентам не оказывает. — Не думал, что несовершеннолетние шлюхи легально работают, — в голосе открытая издёвка, но Пак защищается так, как может. Он знатная колючка. — Я не шлюха. Я не сплю с клиентами. — О, правда? — Чон наигранно удивляется. — Значит, для меня ты сделал исключение? Я польщён. Мерседес завернул на территорию частного дома, который омега никогда не видел. Неужели, здесь живёт Чонгук? Время в поездке пролетело слишком быстро. Чимину придётся переспать с Чоном. Купюры в руках — его билет в один конец. Альфа по-джентельменски открывает дверь автомобиля и подаёт руку стеснительно прикрывающему своё чрезмерно обнажённое тело омеге. — Не стесняйся, здесь мы одни. Слуги давно разошлись. — У тебя ещё и слуги? — изумился Пак. Чонгук кивнул, продолжив говорить: — Но тебя это касаться не должно. Следуй за мной. Дом Чонов хоть и не дворец, но достаточно велик и роскошен, чтобы впечатлить школьника-сироту Чимина. Громадные хрустальные люстры под высокими потолками, ковровый пол, увешанные дорогими картинами стены и заказная резная мебель… Паку о таком только мечтать. А Чонгук, типичный богатенький сынок, живёт здесь и видит такую красоту каждый день, наверняка, даже не осознавая, сколько стоят все эти «мелочи». — Трахаться в моей спальне не будем — там атмосфера неподходящая, — низкое «трахаться» режет слух хуже любого «ложит». Чимин снова чувствует себя дешёвой подстилкой. Комната, в которую они приходят, в своей основе имеет белый и золотой цвета, но оценить достаточно дороговизну спальни Пак не успевает, почувствовав всем телом прижавшегося сзади Чонгука, нагло положившего свои ладони на округлые половинки. Впрочем, Чимин права возмущаться не имеет: его купили — им воспользуются. — Я хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие, — альфа поднимается поцелуями от затылка к чёткой линии челюсти, от чего омега откидывает голову, открывая новое пространство для изучения. — Поэтому расслабься. Просто кайфуй. — М-м-м… Это же я должен тебе… тебя… — Будет так, как хочу я, — твёрдо произнёс Чон и особенно развязно поцеловал подрагивающий кадык, слегка его прикусив. Развернувшись, Чимин положил руки на сильные чоновы плечи и, приподнявшись на носках, первым проявил инициативу для поцелуя. Чонгук усмехнулся, оценив смелость парня. Омега неуверенно и малоопытно раскрывал губы, не намереваясь пускать в ход язык, но Чон, осторожно взяв юношу за подбородок, приоткрыл его рот и по-хозяйски ворвался языком, удивив попытавшегося разорвать поцелуй Пака. — Я… я не... — Чимину не дали договорить, вновь жадно припав к взывающе приоткрытым сочным розовым губам. Не то чтобы это было неприятно, просто... непривычно. Чонгук наверняка уже догадался, что у Чимина он первый и забрал первый его поцелуй. — Детка, ты сладкий, как пироженка, — с хлюпающим звуком оторвавшись на мгновение, произнёс альфа. Он подхватил Пака под бёдра, заставив обхватить своими карамельными ножками и удивлённо обернуться на кровать, к которой Чон нёс омегу. Опустив Чимина на край, Чонгук вновь припал к аппетитным губам, в этот раз получив не особенно умелый, но старательный ответ. Этого было достаточно, чтобы понять — омега готов. Чон потянулся к прелестным шортикам и принялся торопливо расстёгивать пуговицу и молнию на них, под пристальным взглядом замершего Пака. — Чонгук, я же того, ни с кем ещё… — невразумительно выдал юноша, следя за реакцией на красивом чонгуковом лице. Приостановившись, альфа дал Чимину крохотную надежду на то, что ничего делать они не будут, но Чон, как ни в чём не бывало, продолжил избавлять младшего от одежды. — У тебя будет лучший первый раз, — усмехнулся он, стянув шорты вместе с сетчатыми чулками. «Ну, не то, чтобы первый…» — неловко жевал губу Пак, вспоминая свои одиночные забавы и арсенал взрослых игрушек. Но до того, как он успел произнести это вслух, Чонгук уже нащупывал дырочку и немного удивился от её растянутости. Два пальца проходили без проблем. — Ну… я с альфой никогда, а один… иногда, — промямлил омега. Чонгук хитро улыбнулся и чмокнул опустившего взгляд омегу в маленький нос. — Шлюшка. Маленькая, невинная шлюшка. Чимин толкнул смеющегося альфу в плечо, но внутренне радовался такой реакции. Его не выгнали за порог, не оставили одного, не разозлились даже. Навалившись сверху, Чонгук опрокинул Пака на спину, умостившись между раздвинутых ног. — Знаешь, без того страшного серого свитера ты гораздо симпатичнее, — насмешливо подметил Чон. Чимин очаровательно нахмурился. — Не говори так! Это тётин подарок. Он красивый. Просто домашний. — Боже, какой ты милашка, — едва не пропищал умилённо альфа. — Ладно, будь по-твоему. Стянув с чужого тела полупрозрачный бордовый топ, Чонгук оторвал взгляд от порозовевшего омежьего личика, выдающего смятение, опустился к груди и обхватил губами стоящий сосок, покручивая в пальцах второй. Чимин запрокинул голову и закрыл глаза, отдавшись опасно граничащему с болью наслаждению. Чон знал своё дело и уверенно держал баланс, не переходя черту, вылизывая бусинку, требовательно засасывая и покусывая. — Ах, Гуки… — выдохнул Пак, сдержав тихий стон. Старший оторвался от груди и облизнулся, от чего у Чимина внизу живота прошла новая горячая волна. Чонгук подложил под бёдра омеги небольшую подушку и без предупреждения проник двумя пальцами в частично разработанный сфинктер. Чимин вздрогнул от неожиданности и внезапной вспышки удовольствия. Чон умудрился попасть по простате. — Ох, я нашёл? — довольно спросил он и вновь нажал на заветную точку, но уже с тремя пальцами внутри. Пак слегка выгнулся и простонал, но этого было мало, чтобы удовлетворить зверский чонов аппетит. Когда три, а затем и четыре пальца достаточно свободно разводились внутри омеги, Чонгук стал поскорее освобождать собственное тело от противно липнущей к телу одежды. Чимин не смотрел на мощную фигуру альфы и то, что ниже пояса, но Чону этого и не нужно было — смущающийся, но притом такой открытый омега на вес золота. Чонгук полностью разделся и раздвинул ноги Пака пошире, открыв для себя доступ к самому сокровенному. Чимин выдохнул и кивнул, дав знак, что готов. Толкнувшись бёдрами, альфа вошёл на половину, а Пак закатил глаза и откинул голову. Приятно. Даже приятнее, чем с игрушкой. Потому что Чонгук тёплый, сильный, и голос у него сногсшибательный, а игрушка, кроме пустой стимуляции, ничего не даёт. Чон продолжил двигаться в медленном, растянутом темпе, с каждым новым движением погружаясь глубже и чувственнее, сдерживая утробное рычание и желание сорваться с тормозов на быстрые, грубые толчки. Нельзя, потому что так Чимину приятно не будет. А Чонгук хочет слышать, как омега благодарит его высокими, чистыми, не имитированными стонами удовольствия. Уже после третьего толчка Чимин входит во вкус и с его уст срывается первый настоящий стон, когда альфа вновь попадает по простате. Омега подаётся бёдрами вперёд, чтобы вновь ощутить волну сладкой дрожи, и Чонгук, понимая, что Пак тоже получает удовольствие, усиливает частоту и глубину проникновения, чуть приподнимая чиминовы бёдра за ягодицы. — Мх… м-м-м… — как слепой котёнок, омега на ощупь находит чужое лицо и притягивает к себе за шею для поцелуя. Самодовольный Чон с радостью принимает приглашение и сливается в страстном поцелуе с Чимином, нависнув над ним. В максимально удобной для этого позе Чонгук вдалбливается в уже откровенно ноющего от наслаждения Пака, но внезапно останавливается, не доведя до оргазма ни себя, ни партнёра. Взгляд Чимина убийственен и полон злости от беспричинной остановки, но Чонгук, не объясняясь, просто без проблем переворачивает парня на живот, поставив в коленно-локтевую, как куклу, и раздвинув до боли в связках ноги. Омега не успевает возмутиться, как сзади его вновь заполняет Чон, в этот раз не церемонясь и трахая почти со звериной яростью. Кровать трясётся от бешеных толчков, Чонгук рычит и кусает чиминовы плечи, оставляя свои метки, а Пак прерывисто дышит и похабно, высоко стонет от того, что каждое новое проникновение заполняет его полностью и бьёт точно по самой чувствительной точке. — Да, да, да, да, да! — Чимин бесстыдно кричит, а Чонгука откровенно ведёт. Он чувствует себя сорвавшимся с цепи голодным псом и трахает в полузабвении, на одних проснувшихся животных инстинктах. Пак выгибает спину на кошачий манер и снова выстанывает имя Чона, глядя на лепнину потолка сквозь затуманенный похотью взгляд. Наконец, пик наступает и омега долго, сногсшибательно кончает, хрипя сорвавшимся голосом. Чонгук держит парня, чтобы тот не упал раньше времени, ещё несколько раз толкается в самое нутро и кончает следом, издав грудной рык. Чимин падает на живот со всё ещё раздвинутыми ногами, уткнувшись щекой в одеяло. Внутри всё ещё набухший чонов член и… блядь, они не предохранялись. А альфа всё ещё на нём, целует взмокшую спину и дышит глубоко, вообще не беспокоясь о том, что Чимин может забеременеть. — Чёрт, Чонгук, выходи скорее, он же… — рот Пака заткнули ладонью. — Тш-ш-ш… всё хорошо, — спокойно говорит Чон, но омеге не до спокойствия. Он возмущается и протестующе пытается скинуть альфу с себя, но Чонгук слишком тяжёлая стальная гора мышц и сам разорвать сцепку он не пытается. — Тихо, Чимини. Уже всё началось. Успокойся. «Сам, блядь, успокойся!» — мысленно кричит паникующий Пак. Он не хочет иметь детей. Не сейчас, не от Чонгука. Да, он влюблён в Чона, но от влюблённости до желания завести детей вместе — сотня километров, а Чонгук ведёт себя так спокойно, будто бы всё идёт по плану. Стоп. А может?.. Чимин замирает, перестав пытаться прервать сцепку, и Чонгук осторожно убирает ладонь с его рта. Пак с непониманием пялится через плечо на дурацки улыбающегося альфу. — Моих денег хватит, чтобы воспитать вас обоих. Вокруг безымянного пальца Чимина завязывается красная ленточка.