***
Узкие улочки, в которые едва протискивается громоздкая карета, пустынны. Вечер, плавно опускающийся на город огромным ватным одеялом, ничем не может помешать путникам. Цокот лошадиных копыт разносится далеко вперёд, и жители небольших домов, что расположены по краям дороги, едва заслышав его, захлопывают ставни, не желая быть свидетелями чего бы то ни было. Цель поездки уже близка — уже видна массивная дверь, над которой болтается деревянная табличка с пером и чернильницей. Для умеющих читать, сделана приписка, что здесь обитает человек, отправляющий дела по завещаниям, и способный написать и заверить расписки. — Снова он? — тихий голос, кажется, материализуется в мрачной карете с занавешенными окошками, отделяясь от своего обладателя и повисая осязаемой формой прямо перед его лицом. Джон отодвигает плотную ткань, впуская последние краски умирающего дня, и кивает сам себе. Брайан сидит неподвижно, как будто собираясь с мыслями, которые давно уложены на положенные им места, нужно лишь придать своему лицу достаточно горестный оттенок, без слов говорящий о том, как сильно он скорбит о безвременно покинувшей его жене. В памяти всплывает приветливое лицо, которое становилось бледнее с каждым месяцем, прожитым в браке. «Сгорела как свеча» — сказал о ней молодой священник, проводивший обряд, на котором присутствовал только Брайан. Бледное осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами и немного дрожащие пальцы были восприняты, как следствие горькой утраты, и Брайан с трудом удержался от того, чтобы не прогнать взашей не в меру пылкого служителя культа, решившего «оказать посильную помощь вдовцу», как он туманно выразился, и оставшегося после проведения обряда возле засыпанного холмика, прикрытого свежим дерном. Тишина кладбища, погружающегося в сырой туман, ползущий по земле тонкими щупальцами, и редкие, шумно пролетающие с дерева на дерево чёрные вороны, не добавляют красок, и святой отец зябко ежится, бросая быстрые взгляды на юношу, так и стоящего с опущенной головой. Пожевав губами, священник сделал шаг ближе, и занес было руку, глубоко вдыхая и желая разразиться потоком никому не нужных слов, когда его остановил глухой голос вдовца: — Прошу вас… Отец… — Брайан сделал над собой усилие, не позволяя голосу выдать его, и ему почти удалось, если бы не судорожный вздох на последнем слове, который священник, принял за ещё одно подтверждение скорби. — Я бы хотел провести время наедине с моей прекрасной женой. Священник смерил взглядом высокого юношу, мужчиной его не поворачивается назвать язык, закованного в изящный чёрный костюм, с выглядывающими из узких рукавов камзола пышными манжетами, скрывающими руки, обтянутые тонкими перчатками и широкополой шляпе, скрывающей лицо густой тенью, в которой странно блестят глаза. Налетевший неожиданно ветер приподнял полы, разметав их и распахнув камзол, являя взгляду богато изукрашенный жилет и сверкнувшую цепочку для часов. Поджав тонкие губы, падре кивнул и направился к ожидающей его карете с угрюмым кучером, облаченным в черный костюм из плотной ткани, рукава которого выглядывают из прорезей в широких полах не менее плотного плаща, защищающего его от сырости и холода, и белокурым мальчишкой рядом с ним, который не удосужился даже приподнять шляпу, когда священник приблизился и замер в ожидании. — Роджер, будь добр, помоги святому отцу. — Мягкий тембр раздавшегося голоса пробежал неожиданным разрядом по телу служителя, который отшатнулся и сильнее вцепился в старую Библию, с ужасом в широко распахнувшихся глазах глядя на заерзавшего на козлах парня, который с недовольным ворчанием спустился на землю и насмешливо уставился на него. Сверкающие сталью глаза смерили его с головы до ног и усмешка искривила красивые губы. — Конечно, Фред. — ответил юноша, не отрывая взгляда. Ответом ему стал нарочито тяжелый вздох человека, привыкшего к таким выкрутасам, и не посчитавшего нужным это скрыть. Как будто он хотел показать святому отцу, что ничто не способно повлиять на негодника. Согнувшись в нарочитом поклоне, тот, которого назвали Роджером, открыл дверцу, и дождался, пока священник заберётся внутрь, опасливо поглядывая на него и бросая быстрые взгляды в сторону одинокой чёрной фигуры, которую треплет ветер. Захлопнувшаяся дверь отрезала его от мира, и падре отодвинул занавеску самыми кончиками пальцев, словно боясь прикоснуться к ней больше, но тут же отпрянул от окошка и в страхе схватился за лежащие на коленях четки — ему показалось, что позади юноши спикировал огромный черный ворон, обратившийся человеком. Карета качнулась и двинулась в сторону высоких кованных ворот. Человек на козлах улыбнулся и кивнул, как будто юноша, внимательно смотрящий на него, задал ему вопрос, ответ на который его устроил, и он отзеркалил эту мрачноватую улыбку. Постепенно удалившийся топот копыт, подсказал Брайану, что он остался один, практически сразу почувствовав присутствие Джона. — Она была красива? Брайан улыбнулся, не скрывая клыков и машинально облизнул нижнюю губу. — Очень. — Вы выходить собираетесь, или мы проведём интереснейший вечер в компании ворон и галок вместо уютной тёплой постели и жаркой девицы? Брайан улыбнулся на тираду Роджера, всегда нетерпеливого в любых делах, которые не сулят ему ежеминутного исполнения желаний. Подобравшись, он открыл дверцу и выбрался наружу, дожидаясь Джона.***
Небольшое помещение с заваленным бумагами столом, едва освещенное светом из небольшого окна, прямо за спиной нотариуса — старика, больше похожего на коршуна, — встретило вошедших спертым запахом старой мебели и бумаг. Стрельнув в них глазами, старик приподнялся навстречу из-за своего бастиона и протянул руку: — Прошу вас, господа, присаживайтесь, — он указал на два высоких стула напротив, — Я уже подготовил все необходимые бумаги. Джон и Брайан молча сели, наблюдая, как старик роется в своих залежах на столе, выискивая нужный ему документ. Брайан немного нервничал, поймав подозрительный взгляд нотариуса, ведь он не в первый раз обратился к нему, чтобы оформить процедуру наследования, но увесистый мешочек золотых всегда был решающим аргументом, и Джон, чувствуя это, незаметно сжал его руку под столом, призывая к спокойствию. Это подействовало. Выработанная веками? Или, всё же годами? (Брайан не был до конца уверен в настоящем возрасте Джона, всегда выглядящего на двадцать) хладнокровная уверенность Джона проникла словно сквозь кожу и заполнила разум. Скоро все закончится. Осталась лишь одна небольшая формальность. — Вот, — наконец произнес нотариус, доставая несколько листов плотного пергамента с таким видом, как будто они лежали у него перед носом, и это не он заставил своих клиентов испытать несколько неприятных минут, — Согласно завещанию вашей почившей жены, все её имущество, включая денежные средства, недвижимость, а именно — загородное поместье с участком земельных угодий и скот — семь голов чистокровных лошадей — переходят в ваше полноправное распоряжение, как единственного наследника. Всё верно? — он посмотрел на сидящих поверх очков, и Брайан коротко кивнул. — Да, всё именно так, — произнес он, стараясь придать голосу как можно больше скорби, — насколько я знаю, у моей дорогой Кэролайн не было других родственников. — И тем не менее, они могут объявиться, — старик быстро пробежал глазами по бумаге, делая последние пометки и протянул ее Брайану вместе с пером, — Если такового не случится, через несколько месяцев вступите в наследство. Подпишите тут и тут. — скрюченный палец, больше похожий на ветку, указал на бумагу. Но Брайан не шелохнулся. Глядя исподлобья, он медленно произнес: — Господин Крум, я бы хотел заняться продажей принадлежащего мне имущества как можно скорее. — вкрадчивый голос Брайана, не опускающего глаз с лица нотариуса, на котором не дёрнулся ни один мускул, проникает в самые дальние уголки его сознания, опутывая липким туманом. — Это невозможно, — отрезал нотариус, — Вы прекрасно знаете законы, мистер Мэй, не первый раз мы здесь с вами встречаемся. — мужчина откинулся на своём стуле и сложил сухие руки на не менее сухой груди. В его тоне проскользнул сарказм, но Брайан предпочел этого не заметить. — Я уверен, вы знаете способ, как можно обойти эти законы. — холодный голос прозвучал настолько неожиданно в наступившей тишине, что старик вздрогнул. Молодой парень, сидевший так тихо все это время, что он даже позабыл, что его клиент пришел не один. — К чему такая спешка, господа? Помнится, у вас никогда не было вопросов по этому поводу. — старик посмотрел на Джона, стараясь разглядеть его лицо, но видел лишь тень от шляпы и неясный блеск глаз, направленных на него. — Мы уезжаем, — подал голос Брайан, — Хотим покинуть эти края. Навсегда. — Я право, не знаю… Могут возникнуть проблемы… — нотариус чувствовал, как холодный взгляд пронзает его насквозь, и ему вдруг сделалось очень жутко, а в маленькой комнате стало неуютно и мрачно, словно он оказался в склепе. — Может, это поможет решить возможные проблемы? По-хорошему… — Джон протянул изящную руку над столом и на деревянную поверхность упал внушительный мешочек, многозначительно звякнув содержимым. Старик уставился на него, прижав горбатый палец к губам, оттягивая нижнюю и хмурясь. На его лице не видно было ни одной эмоции, но глаза постепенно разгорались алчным блеском, так хорошо знакомым Джону, и, наконец, желание поскорей избавиться от странных клиентов в совокупности с любовью к деньгам, сделали свое дело. — Хорошо, я помогу вам, — он схватил мешочек и спрятал его под стол. — Больше ничего не уточняя. Распрощавшись с Крумом, Брайан и Джон вышли за дверь. — Ну что, всё получилось? — Джон запустил руки под плащ «безутешного вдовца» и, обняв за талию, прижал к себе: — Скоро мы станем абсолютно свободными. Далеко отсюда. Только ты и я. Брайан улыбнулся, обнажая клыки: — Я желаю этого больше всего на свете. Но как же Фредди и Роджер? Они поедут с нами? — Думаю, они сами должны принять решение, — Джон провел тонким пальцем по бледным губам… — Поговорим с ними, когда придёт время. Не оглядываясь, они забрались в ожидающий их экипаж и лошади тронулись, тихо всхрапнув, как будто приказ они получили мысленно, а не как привычно большинству, через кнут. В мутном окне задумчиво покачала головой размытая фигура. Городское управление делает дела слишком медленно, даже если его вовремя смазывать, и Джон уговорил Брайана не торопиться с отъездом. Тем более, такая спешка может вызвать лишние слухи. — А пока мы сможем наслаждаться жизнью вдали от людей. — и это стало самым весомым аргументом.