EVERYTHING TO EVERYONE.

- Как красиво! – закончив песню про маленького гномика, я бежала к ней со всех ног, - Кэти, ты такая талантливая!       Ее похвала значила для меня все. Если она говорила, что я молодец – я собой гордилась, если предлагала попрактиковаться еще – я работала до седьмого пота. Так было всегда. С самого раннего детства я хотела быть ее поводом для гордости. - Спасибо, мам, - я забралась ей на колени и обняла за шею маленькими непослушными пальцами, - я пела ее для тебя. - Я тобой горжусь, милая, - она прижала меня к себе, и я ощутила тепло, как будто меня только что накрыли самым уютным в мире одеялом, - всегда буду.       Просыпаясь, я чувствую мелкую дрожь по всему телу. Иногда мне снятся сны с приветом из прошлого: какие-то пережитые моменты (как хорошие, так и плохие), обычно из детства. Сейчас мне приснился мой седьмой день рождения, тогда я разучила для мамы первую песню. Мы с преподавателем готовились две недели, а потом я торжественно исполнила ее перед семьей и друзьями. Этот день был одним из самых счастливых на моей памяти.       Я вытерла слезу, которая непроизвольно скатилась у меня по щеке, стоило мне только освежить свои воспоминания, и решила выйти в холл, немного подышать воздухом. Если я проведу в номере еще хоть немного – тут же расплачусь и разбужу отца, а у него завтра первый рабочий день, - нужно выспаться. Бегло натянув на себя джинсы и рубашку, я на цыпочках прокралась к двери: вроде пронесло, он так и не проснулся. - Почему ты не спишь? – я подпрыгнула на месте, стоило мне только покинуть номер. Повернувшись, я увидела Гарри, лежавшего на диване в холле с блокнотом и ручкой в руках, - или ты ходишь во сне? – он усмехнулся от собственной шутки, - лунатизм – вещь серьезная, знаешь ли. - Вот это прикол, - я рассмеялась настолько фальшиво, что это было слышно, наверное, даже в Лондоне, - очень смешно, надо записать. Блокнот не одолжишь?       Он закатил глаза и снова рассмеялся. Я же, в свою очередь, снова совсем не знала, как реагировать: с одной стороны, наши подколы являются абсолютно безобидными и глупыми, а с другой – такое чувство, будто он нарочно оттачивает на мне мастерство своего сарказма. - А серьезно, - он принял сидячее положение, и теперь на диване хватало место и для меня, но сесть я так и не решилась, - у тебя красные глаза. Все нормально? - Да, просто мне плохо здесь спится, - возможно, я хотела бы рассказать кому-то о своем сне, но точно не человеку, которого видела всего несколько раз в жизни, - а почему не спишь ты? Я думала, знаменитости встают рано. - Оу, прошу не называй меня так, - Гарри взъерошил волосы, - я просто обычный человек, с необычной работой. А почему не сплю, - жестом он попросил меня подойти ближе и сесть с ним рядом, что я и сделала, - пытаюсь закончить песню.       Я бегло просмотрела листок в его блокноте, который он протянул мне: там было много всяких слов, пометок, рифмовок, обрывков фраз, и ни одной готовой строчки. - Закончить? – я перелистнула страницу в надежде найти там что-то еще, - а где начало?       Наверное, мои саркастичные шутки пришлись ему по душе так как он снова усмехнулся, в очередной раз поправив непослушные волосы. - Ладно, ладно, я пытаюсь ее начать, - его лицо находилось в нескольких сантиметрах от меня, когда он посмотрел на меня. На секунду он замер, не дышал и не говорил ничего, лишь продолжал пристально смотреть мне в глаза, - но у меня ни одной мысли в голове.       С этими словами он отвел от меня взгляд и облокотился на спинку дивана. Что это только что было? Мне сложно судить, ибо, честно говоря, ни один парень ни разу не находился ко мне так близко, как сейчас Гарри. Такое случалось разве что однажды, с Майком, когда он поцеловал меня на прощание, но тогда он не смотрел мне в глаза, поэтому я не испытывала ничего подобного. - Я думаю, не стоит себя мучить, если нет вдохновения. Нужные строчки найдутся сами собой.       Какое-то время он молчал, его глаза были закрыты, а ресницы едва подрагивали на щеках. Наверное, именно тогда я поняла, почему миллионы людей по всему миру (включая Рейчел) считают его привлекательным: у его и правда были приятные черты лица, густые брови, пронзительные зеленые глаза, красивые и аккуратные губы, ярко выраженные скулы и подбородок. Возможно, он мог бы работать моделью, если бы не имел такой огромный музыкальный талант. - Ты права, - он открыл глаза, и, в очередной раз посмотрев на меня, вырвал лист из блокнота, скомкал его и бросил в урну рядом с диваном, - без сарказма. – на этой фразе мы оба улыбнулись, - нужно постараться немного поспать. Кстати, тебе тоже.       Мы встали с дивана и направились к своим номерам. Подойдя к двери, я обернулась; хотелось убедиться, что он действительно идет спать, а не будет дописывать до утра свою песню. Проследив за ним взглядом, я поняла, что он живет практически по соседству. К моему удивлению, он тоже обернулся и заметил, что я смотрю на него. Мне стало очень неловко и захотелось максимально быстро попасть в номер и зарыться под одеяло, пока мои щеки не залились краской. Не успела я нажать на ручку двери, как услышала еще кое-что, после чего потом долго не могла уснуть: - Кстати, у тебя красивые глаза, - сказав это, Гарри практически моментально скрылся за дверью.

***

      Утром я буквально чувствовала себя так, будто по мне проехался огромный грузовик весом в несколько тонн: недосыпание давало о себе знать. Ничего, Кэти, будешь знать, как болтать ночами с незнакомцами. Хотя, он уже, наверное, не такой уж и не знакомец, правда?       Во время завтрака я не стала рассказывать папе о ночной встрече с Гарри. Обычно, я ничего от него не скрываю, но сейчас мне хотелось для начала самой понять, что происходит в моей голове. Его вчерашний взгляд буквально не давал мне покоя. Почему он посмотрел на меня так? Почему находился так близко? И почему решил сказать, что у меня красивые глаза? Возможно, это ничего не значило. Наверное, он просто был уставшим, пол ночи писал песню и совсем не соображал, что говорит и делает.       Это объяснение мне показалось вполне разумным, так что я отбросила от себя посторонние мысли и сосредоточилась на том, что нужно меньше думать о Гарри, и больше о колледже. Я взяла с собой несколько книг, которые планировала прочитать летом, и решила, что с сегодняшнего дня буду больше времени уделять учебе. Через два месяца у меня начнется совсем другая жизнь: надеюсь, она будет как минимум не хуже той, которой я живу сейчас, а может быть, даже и лучше. - Сегодня около полуночи мы выдвигаемся в путь, - сказал папа, допивая свой утренний кофе. – Готова? - Едва ли я могу сказать «нет», правда? – папа улыбнулся и кивнул в ответ. Скорее, это он должен быть готов: дорога предстояла долгая. - Я буду нужен сегодня на концерте, попросили помочь с перевозкой оставшейся аппаратуры. Останешься в номере или пойдешь со мной? - Не знаю, - я растерянно заморгала. С одной стороны, находясь в Нью-Йорке, мне меньше всего хотелось целый день торчать в номере. С другой, я не хотела создавать хлопот, как вчера, когда сам Гарри не мог найти мне места. - Я не смогу находиться с тобой, так как буду занят, - папа стал искать что-то в переднем кармане джинс, - но Джефф оставил тебе проходку за кулисы на случай, если ты захочешь присоединиться.       Я взяла в руки протянутую отцом пластмассовую карточку на веревке и прочла: «Проход за кулисы. Только для персонала». Если честно, мне было очень приятно, что обо мне не забыли. Я думала, что менеджеры будут грубыми и заносчивыми (также думала и о самом Гарри), но на деле вся команда Стайлса оказалась очень приветливой. Даже оставили мне проходку, только бы я не скучала, пока отец будет занят. Хотя, может я надумываю, и они дали ее отцу просто так, без задней мысли. - Я приду на концерт, - улыбнувшись, я положила карточку себе в карман, - должна же я хоть что-то увидеть в Нью-Йорке. Ну вот, первый раз на своей памяти я соврала отцу. Наверное, потому, что пока не могла признаться даже самой себе: предмет моего любопытства - вовсе не Нью-Йорк.