***
Лань Чжань приходит в себя быстро, словно задремала всего на мгновение. Она чувствует мягкую перину под собой и приятный вес одеяла, но не встречает знакомый небесно-голубой полог своей постели, отчего мгновенно тушуется. Пытается подняться, но тело ее не слушается и ощущается как никогда слабым. Оно не болит, но Лань Чжань понимает, что это, вероятно, заслуга какого-то лекарства, потому что ее состояние явно далеко от нормального. Лань Ванцзи борется со страхом, охватившим все ее существо. Бесконтрольная паника от осознания собственной беззащитности и беспомощности захлестывает ее, и она почти не может дышать. Именно в этот момент к ней приходит ясное осознание того, что она не справляется. Она не может позволить себе не справиться, но ситуация, очевидно, больше ей не подчиняется. Поправится ли ее тело? Не пострадало ли ее золотое ядро? — Лань Чжань! — вскликивает знакомый голос, и Лань Ванцзи чувствует, как паника ослабляет свои тиски, когда растрепанная Вэй Ин падает на колени у ее постели. — Ты наконец-то проснулась! Я думала, что умру, солнцем клянусь! Ты почти убила меня, цзе-цзе! Она звучит так серьезно, что Лань Чжань снова начинает паниковать. — Я навредила тебе? — испуганно спрашивает она и пытается протянуть руку, но может только слегка приподнять ее. — Кому ты можешь навредить, кроме себя самой? — раздраженно говорит Вэй Ин, заметив движение ее руки. Она вытягивает свою собственную и аккуратно сжимает пальцы Лань Чжань в своих, трепетно поглаживая их. — Это я во всем виновата, цзе-цзе. Я не должна была позволять тебе убедить себя. Я не должна была вообще просить тебя об этом. — Что случилось? — тихо спрашивает Лань Чжань, испуганная тем, насколько осунувшейся и расстроенной выглядит всегда такая яркая и жизнерадостная Вэй Ин. — Мелодия действительно сработала, но мы недооценили силу сопротивления. Вэнь Цин сказала, что энергия Инь несколько недель назад повредила один из твоих меридиан, что мешало духовной энергии циркулировать правильно. Это вызывало недомогания, и в конечном итоге дало энергии Инь преимущество в критический момент. Лань Чжань сразу вспоминает, как во время их сеанса очищения отравленная вода напрямую коснулась ее, но она тогда не придала этому большого значения. — Ты… Ты будешь в порядке, цзе-цзе, — тихо говорит Вэй Ин, и нежно проводит пальцами по ее ладони. Лань Чжань не уверена, кого именно из них двоих она пытается убедить. — Мне так жаль, что ты сейчас чувствуешь это. Вэнь Цин обещала, что боли не будет, но некоторое время ты будешь очень слаба. Это быстро закончится, и твое тело и ядро восстановятся. Ты же такая сильная, Лань Чжань. Кто бы еще справился так хорошо на твоем месте? Лань Ванцзи смотрит на ее изможденное лицо и хочет возразить, что Вэй Ин справляется со всем гораздо лучше. Что она сильная, добрая и очень-очень умная, но язык кажется слишком тяжелым, а сознание расплывчатым. — Отдохни немного, Лань Чжань, — просит Вэй Ин и аккуратно укладывает руку Лань Чжань поверх одеяла. Лань Ванцзи не нравится потеря тепла, но она не находит в себе сил возмутиться. — Я буду здесь, когда ты проснешься, — тихо обещает она, и Лань Чжань позволяет себе впасть в дрему.***
Когда она просыпается в следующий раз, солнечные лучи уже не проникают в комнату. Лань Чжань успевает испугаться темноте и непривычной слабости своего тела, но в следующее мгновение она слышит быстрые шаги и видит, как мягкое пламя свечи омывает теплым светом обеспокоенное лицо Вэй Ин. — Ты снова здесь, — улыбается она и спешит к кровати, усаживаясь на край. — Как ты себя чувствуешь? Лань Ванцзи все еще не испытывает никакой боли, но ее конечности стали более послушными. Она без особого труда приподнимает руки и подносит их к лицу, чтобы рассмотреть. Кожа на ладонях выглядит чуть розоватой и ощущается слишком нежной, без прежних мозолей от меча. — Твои руки болят? — взволнованно спрашивает Вэй Ин, и Лань Чжань мычит в отрицании. — Они сильно пострадали. Энергия Инь обожгла их до такой степени, что обугленную кожу пришлось заменять новой, — голос Вэй Ин звучит невыразительно, но Лань Ванцзи провела с ней достаточно времени, чтобы различить в нем боль и вину. — Это я виновата, — твердо говорит Лань Чжань. — В первый день отравленная вода ранила меня, но я не придала этому должного значения. Если бы я не была так беспечна, этого можно было бы избежать. — Кто в здравом уме может назвать тебя беспечной, цзе-цзе? — горько говорит Вэй Ин, и даже сейчас на ее губах играет мягкая и печальная улыбка. — Я изначально не должна была просить тебя об этом. Было глупо предполагать, что один совершенствующийся может справиться с этим. Лань Чжань чувствует всплеск стыда и разочарования от того, что не оправдала ожиданий Вэй Ин. Что была недостаточно способна для этого и подвела не только ее, но и всех жителей горы. Если бы не ее легкомыслие, быть может, они бы смогли справиться с проклятием. — Я принесу тебе ужин и лекарства, хорошо? — Вэй Ин поднимается с постели и нервно трет запястье, как обычно это делает, когда волнуется. Она быстро возвращается, неся в руках поднос с небольшой тарелкой бульона, от которого исходит слабый травяной запах, и несколькими пузырьками разных цветов, очень напоминающими те, что обычно использовала Вэнь Цин. Вэй Ин ставит поднос на прикроватную тумбочку и помогает Лань Чжань принять сидячее положение, несколько раз интересуясь, точно ли она удобно устроилась и достаточно ли ей подушек. Лань Ванцзи только сейчас отстранененно осознает, что находится в комнатах Вэй Ин. Постель приятно пахнет ее любимыми цветочными маслами и анисом. Все подушки очень большие и мягкие, совсем не такие, какие обычно использует Лань Чжань, а еще их так много, что можно было бы построить гнездо. Она представляет, как заспанная и раскрасневшаяся Вэй Ин зарывается в них носом, когда солнце наконец настигает ее комнаты и взывает к пробуждению. От этих мыслей жар приливает к ее щекам, а голова окончательно плывет, отчего Вэй Ин поторапливает ее с принятием лекарства и предлагает охлаждающий компресс. Эта женщина слишком прекрасна для мира смертных. А еще она, кажется, пытается ее убить, потому что как иначе объяснить то, что она настаивает на том, чтобы кормить Лань Чжань с ложечки? Никто не делал этого с тех пор, как молодая госпожа Лань научилась держать приборы самостоятельно. Пока Лань Чжань послушно принимает свои лекарства и отвар, Вэй Ин немного рассказывает ей о жизни в поселении. Оказывается, Лань Ванцзи была без сознания почти четыре дня, и за это время А-Юань очень соскучился по своей «красивой цзе-цзе» и прожужжал своей несчастной семье все уши. Лань Чжань ощущает прилив нежности от этих слов. Она никогда не нравилась детям, но, похоже, они с А-Юанем действительно нашли друг друга. — В моем саду есть особое место, — отставив поднос в сторону, говорит Вэй Ин. — Оно может помочь тебе поправиться быстрее и почувствовать себя лучше. Я хочу, чтобы мы сходили туда раньше, чем ты снова заснешь. — Что это за место? — не без любопытства спрашивает Лань Чжань. Она была уверена, что побывала уже во всех уголках сада. С тех пор, как Вэй Ин отвела ее туда впервые, прошло уже много дней. Иногда они ужинали прямо там, устраиваясь на небольшом одеяле с корзинкой еды. Сад Вэй Ин был самым прекрасным местом, которое она когда-либо видела, к тому же это было единственное место в Курганах, не излучающее подавляющую темную ауру. Оно казалось таким же безопасным и успокаивающим, как и присутствие его хозяйки, но иногда Лань Чжань казалось, что сад может быть опасен в той же мере, что и радушен по своему желанию. — Ах, такая любопытная молодая госпожа! — насмешливо фыркает Вэй Ин, и помогает ей убрать одеяло. — Ты увидишь, когда мы будем на месте. — Я… — Лань Чжань хотела бы пойти, но она совершенно не уверена, что сможет встать на ноги самостоятельно, не то что дойти до сада. — Ах, не беспокойся, цзе-цзе, — беспечно говорит Вэй Ин, заметив сомнения на ее лице. — Неужели ты думала, что я заставлю тебя добираться на своих двоих? Обычно я использую тени, но они могут навредить тебе сейчас, так что у нас остается только один вариант. Лань Чжань все еще не до конца понимает, в чем суть идеи, молча наблюдая за тем, как Вэй Ин укладывает нужные вещи в свой мешочек-цянькун, а потом достает из сундука красивый меховой плащ темного цвета. Лань Ванцзи испытывает постыдный порыв прикрыться руками, осознавая, что сейчас она одета только в два своих нижних слоя вместо одиннадцати. Только хлопковые штаны и тонкий шелковый халат, накинутый поверх свободной рубашки. Вэй Ин, кажется, это не особо волнует, потому что она явно не собирается помогать Лань Чжань со всеми ее оставшимися девятью слоями. Вместо этого она усаживает ее на постели и закутывает в тот самый меховой плащ. Лань Ванцзи уже открывает рот, чтобы возмутиться, но слова застревают в горле, когда вместо того, чтобы отстраниться, Вэй Ин кладет одну руку ей под колени, а другой обхватывает спину, и таким образом поднимает ее с постели. Лань Чжань испуганно дергается и рефлекторно хватается за ее плечи, чтобы удержаться. — Вэй Ин! — Да, Лань Чжань? — невинно улыбается она, и устойчиво шагает к двери, которая тут же услужливо распахивается перед ней. — Поставь меня, — почти шипит Лань Чжань, у которой в голове не укладывается, что Вэй Ин может не просто так легко ее поднять, но еще и расхаживать по замку, как ни в чем не бывало. — Лань Чжань, ты же знаешь, что это невозможно, — как маленькому ребенку разъясняет Вэй Усянь. — Не волнуйся, ты ни капельки не тяжелая. Она лжет. Лань Ванцзи знает это, потому что знакома с особенностями своего физического строения вдоль и поперек. Она высокого роста, ее грудь больше, чем у большинства женщин, которых она видела, а еще ее мышцы делают ее тело тяжелее. То, что ее несет другая женщина, делает вещи смущающими. То, что эта женщина — Вэй Ин, ухудшает положение десятикратно. Они выходят на улицу, и Лань Чжань вздрагивает от холодного воздуха. Обычно она использует свое золотое ядро, чтобы согреваться, но сейчас это нежелательно. Почувствовав ее дрожь, Вэй Ин недовольно хмурится и прижимает ее еще ближе к себе. Лань Ванцзи становится теплее, но она не уверена, с чем это связано. Её лицо и шея горят, когда она чувствует природный жар тела Вэй Ин, отделенный от нее только несколькими слоями ткани. Ее локоть немного приминает одну из грудей Вэй Ин. Чем ближе они к нужному месту, тем теплее становится ночной воздух. Лань Чжань с интересом отрывает голову от плеча Вэй Ин и от удивления приоткрывает рот. — Та-дам! — довольная ее реакцией, торжественно вскликивает Вэй Ин. — Откуда здесь горячий источник? — бормочет Лань Ванцзи, чуть нахмурившись. — О, он просто здесь есть, — Вэй Ин говорит это как нечто само собой разумеющееся и уверенно направляется к большому плоскому камню близ берега. — Как и все остальное. Это не простой источник, а целебный. К сожалению, вода в нем не годится для питья, так что мы обычно используем ее для купания. Вэй Ин усаживает ее на камень, а сама начинает рыться в своем мешочке. Она достает полотенца, чистые нижние одеяния и несколько особых талисманов, с помощью которых освещает пространство вокруг источника. Потом, к вящему ужасу Лань Ванцзи, она начинает развязывать пояс. — Что ты делаешь? — неровным голосом спрашивает Лань Чжань, с нарастающей паникой глядя, как один из двух — из двух! — темных халатов Вэй Ин падает на траву. — Раздеваюсь, конечно! — беспечно заявляет Вэй Ин, стягивая обувь. — Я не хочу намочить свою одежду. Лань Чжань жмурится, борясь с желанием прикрыть глаза руками. Никто никогда не раздевался перед ней. Она едва способна здраво мыслить, когда Вэй Ин одета. Как она должна справляться с видом ее обнаженного тела? Знакомое хихиканье вынуждает ее приоткрыть один глаз. Вэй Ин смотрит на нее с озорным весельем во взгляде. На ней только штаны и нижняя рубашка с закатанными рукавами. Она сжимает в зубах алую ленту, которую специально для нее вышила Лань Чжань, и пытается собрать свои лохматые волосы в высокий хвост. Если бы Лань Ванцзи могла отвести взгляд от такого непристойного зрелища, поверьте, она бы это сделала. — Лань Чжань так очаровательна, когда смущается, — довольно мурлычет она, закончив с волосами. — Не волнуйся, я не собираюсь заставлять тебя видеть меня голой, если ты не хочешь. Лань Ванцзи испытывает острое желание провалиться сквозь землю, осознавая, что Вэй Ин, очевидно, видит ее насквозь. В очередной раз. — Я помогу тебе раздеться, цзе-цзе, — говорит она и медленными легкими шагами движется к ней. — Скажешь мне, когда остановиться. Напряженная и почти не дышащая, Лань Чжань позволяет ловким рукам стянуть с себя плащ. Она непроизвольно вздрагивает, когда Вэй Ин, развязав ее спальный халат, аккуратно стягивает его с плеч и случайно задевает грудь. Низ ее живота стягивает тугой узел, и она испытывает острое желание надавить на узкие ладони Вэй Ин так, чтобы те сжали ее, как она того хочет. — Все в порядке, цзе-цзе? — осторожно спрашивает Вэй Ин, глядя ей прямо в глаза. Каждое ее движение легкое, как крылья бабочки, но Лань Чжань знает, что эта женщина могла бы переломить ее пополам, если бы только захотела. Лань Ванцзи заставляет себя кивнуть вместо того, чтобы прибегнуть к мольбам, как ей того хочется. Вэй Ин отбрасывает белую шелковую ткань в сторону, прежде чем снова внимательно посмотреть на Лань Ванцзи. Её серые глаза в тусклом свете кажутся почти черными, и Лань Чжань может чувствовать запах ее кожи и тепло дыхания, когда они так близко. — Пусть останутся рубашка и лента, — бормочет Лань Чжань слишком невнятно даже для себя самой, но Вэй Ин, кажется, разбирает. Она приподнимает низ рубашки, чтобы дотянуться до завязок штанов, и Лань Чжань снова вздрагивает, когда ощущает легкие движения пальцев внизу живота. Когда Вэй Ин заканчивает с последней парой завязок, Лань Чжань пытается приподняться, чтобы помочь ей стянуть штаны, но ее порыв пресекается. Вэй Ин обхватывает ее талию одной рукой, чуть приподнимая ее тело, а второй скользит сначала по одному бедру, а потом — по другому, стягивая штаны и отбрасывая их в сторону. Лань Чжань все еще чувствует жар ее ладоней на своей коже, когда Вэй Усянь отстраняется. Дрожащими руками она натягивает рубашку чуть ниже, чтобы прикрыть самые смущающие места. Холодная поверхность камня ощущается неприятно, а ее ноги дрожат от желания сжаться и образовать так необходимое сейчас трение в особой части ее тела. — Ты готова, Лань Чжань? Она не уверена, о чем именно спрашивает Вэй Ин, но все равно утвердительно кивает, убежденная, что ей не навредят в любом случае. Горячие руки снова подхватывают ее, и Лань Чжань едва сдерживает всхлип от того, как смена положения вынуждает ее наконец сжать ноги. Она чувствует, как чрезмерная влага делает внутреннюю поверхность ее бедер скользкой, и надеется, что Вэй Ин не заметит этого. Её кожа покрывается неприятными мурашками от холодного воздуха, проникающего под рубашку. Вэй Ин чувствует ее дрожь и прижимает к себе крепче, пока они не оказываются у самого берега. Над водой клубится горячий пар, который оседает влагой на ее голых ногах. Вэй Ин медленно входит в воду и бережно усаживает Лань Ванцзи на определенном месте, в небольшом углублении, которое, вероятно, часто используется для купания. Камень под ней плоский и гладкий, что позволяет немного расслабиться и привыкнуть к смене температуры. Лань Чжань с сожалением осознает, что Вэй Ин больше ее не касается, и это кажется важной потерей. Она слышит плеск воды и краем глаза улавливает движение справа от себя. Вэй Усянь с удобством усаживается позади нее, на мелководье, так, что макушка Лань Чжань теперь едва дотягивается до ее шеи. — Вода не слишком горячая для тебя? — безмятежным голосом спрашивает она, и Лань Ванцзи чувствует, как умелые руки собирают ее волосы в одну большую копну и скручивают ее на затылке. — Всё в порядке, — отвечает Лань Чжань, обрадованная тем, что покраснение ее теперь уже ничем не прикрытых ушей можно списать на высокую температуру. Вэй Ин мычит что-то утвердительное и снова, к неудовольствию Лань Ванцзи, убирает руки. Она копошится позади, и Лань Чжань борется с искушением обернуться и попросить женщину снова обратить на нее внимание вместо того, чтобы отвлекаться на что-то стороннее. Наконец Вэй Ин возвращается в ее пространство, чуть наклоняясь вперед и почти касаясь своей щекой виска Лань Ванцзи, она смачивает небольшую белую тряпицу и тщательно натирает ее мыльным корнем. Позвоночник Лань Чжань покрывается мурашками от предвкушения. Она знает, что это неправильно, но ни стены правил, ни учителей здесь нет. Только она одна и Вэй Ин, которая вот-вот коснется ее в столь интимной манере. Лань Чжань не может думать — только изнывать от нетерпения. Когда кончики пальцев бегут по ее шее и плечам, это отзывается щекоткой и легким вздохом. Лань Чжань слышит, как позади нее Вэй Ин немного ерзает и подползает ближе: ей колени теперь касаются плеч Лань Ванцзи, а дыхание скользит по макушке. Руки на ее плечах становятся смелее. Горячие ладони накрывают их полностью и медленно скользят к ключицам. Они мокрые, и струйки воды стекают по верхней части рубашки Лань Чжань, отчего та неприятно прилипает к коже и становится прозрачной. Лань Ванцзи робко смотрит вниз и видит округлый изгиб своей пышной груди, которую ничто больше не скрывает. Её охватывает смущение и стыд от осознания того, что Вэй Ин видит ее такой. Найдет ли она тело Лань Чжань привлекательным или, напротив, как и большинство, сочтет его слишком массивным и непропорциональным для молодой женщины? Ей хочется услышать от обычно разговорчивой Вэй Ин хоть что-нибудь, чтобы это помогло ей перестать ощущать такое острое напряжение, но руки на ее плечах остаются неподвижными, а тишина разбивается только стрекотом сверчков. Движение возобновляется. Вэй Ин все еще не использует мочалку, только плавно скользит ладонями, поглаживая ее руки, шею и ключицы. Это приятно, и Лань Чжань позволяет себе разомлеть. Какое-то время она позволяет себе наслаждаться горячими прикосновениями и волнующим трепетом внизу живота, но потом с легким испугом осознает, что юркие пальцы соскользнули с ее шеи и теперь возятся с верхней завязкой рубашки. — Что ты делаешь? — голос звучит хрипло и почти панически, отчего пальцы тут же прекращают движение. — Если мы снимем это, будет удобнее, — Лань Чжань не видит лица Вэй Ин, но может представить себе, какое на нем выражение, когда ее голос звучит так низко. Она уже слышала его несколько раз прежде, и всякий раз Вэй Ин выглядела ошеломляющей, сильной и выжидающей, как если бы она была на охоте. Как если бы она действительно хотела проглотить Лань Ванцзи целиком или, напротив, медленно разорвать ее на куски, чтобы посмотреть, что там внутри. Сталь ее глаз наливалась кроваво-алым, она выглядела голодной и звучала так же, и всякий раз Лань Чжань ощущала себя слишком легкой добычей перед силой ее жажды. Вэй Ин, все еще чувствуя ее нерешительность, наклоняется ниже и шепчет в пылающее смущением ушко Лань Ванцзи: — Лань Чжань, милая, мы ведь обе хотим, чтобы тебе было хорошо. Я смогу лучше о тебе позаботиться, если ты снимешь лишнее. — К тому же, — ее голос становится озорным, и в следующее мгновение Лань Ванцзи вздрагивает от того, как сухие теплые губы касаются чувствительной мочки уха в дразнящем поцелуе. — Я всё равно всё вижу. Если раньше Лань Чжань и казалось, что она не может покраснеть еще сильнее, то ей просто казалось. Она стыдливо смотрит на свою обтянутую прозрачной тканью белоснежную грудь и твердые розовые соски. — Могу ли я?.. — снова шепчет Вэй Ин, и ее пальцы неуверенно теребят завязку. Лань Чжань жмурится от стыда, но кивает, слишком слабая и безвольная перед лицом такого искушения. Вэй Ин распускает завязку и нежно обхватывает локти Лань Ванцзи, чтобы поднять ее руки над головой и стянуть липкую рубашку. Груди, не стянутые приставучей тканью, покрываются мелкими мурашками удовольствия и возбуждения. Лань Чжань не может побороть желание прикрыться и тянется руками к груди, но их мягко перехватывают на полпути. Вэй Ин оглаживает пальцами предплечья и опускает ее руки обратно в воду, прижимая их к бокам. — Такая красивая цзе-цзе, — благоговейно шепчет искусительница ей в макушку, и Лань Чжань не знает, чего хочет больше: лишиться слуха вовсе или внимать ее бесстыдным речам до конца своих дней. Мыльная влажная ткань, приятно холодящая пылающую жаром кожу, возвращает Лань Ванцзи к реальности. Она здесь, чтобы искупаться и набраться сил, и это единственная причина, по которой Вэй Ин устроила весь этот акт смущения. Лань Чжань не должна позволять зову плоти диктовать свою трактовку ситуации и неправильно воспринимать проявленную к ней доброту. Вэй Ин тщательно вымывает ее руки, старательно очищая даже нежное пространство между пальцами. Покрывает пеной верхнюю часть ее спины, затылок и плечи, а потом медленными массирующими движениями скользит по ключицам и ниже. Пальцы Вэй Ин, сжимающие тряпицу, выводят круги на верхней части ее груди, не скрытой под водой, а потом медленно скользят ниже, и дыхание Лань Чжань сбивается. Вес ткани слабо прижимает один из ее сосков, в то время как свободная рука Вэй Ин все еще не касается ее, оставаясь над поверхностью воды. — Ты в порядке? — тихо спрашивает она, и Лань Чжань начинает сомневаться в искренности ее доброй натуры. Кивка оказывается недостаточно, потому что Вэй Ин остается неподвижным жаром за ее спиной. — Я хочу услышать, цзе-цзе, — это звучит как приказ, и Лань Чжань почти скулит от желания ёрзать. — У тебя всё хорошо? — Хорошо, — выдыхает Лань Ванцзи слишком тихо, чтобы это было услышано. Но Вэй Ин слышит. — Хорошо, — вторит ей Вэй Ин, и ее свободная рука скользит вниз и обхватывает груди Лань Чжань, начиная оглаживать их и перекатывать под пальцами податливую плоть. Лань Ванцзи сводит ноги и громко вздыхает от вспышки удовольствия, когда юркие пальцы в очередной раз проходятся по соску. Теперь она едва ли может оценивать свои действия с моральной точки зрения. Вэй Ин никак не комментирует это, только приподнимает обе груди Лань Чжань так, чтобы пройтись тряпицей по нежным участкам, скрытым под их весом. — Так красиво, Лань Чжань, — выдыхает Вэй Ин ей на ухо, и Лань Ванцзи может только прикрыть затуманенные возбуждением глаза и внимать этим бесстыдным похвалам. — Я никогда не видела ни женщины, ни божества прекраснее тебя. Это не может быть правдой, но Лань Чжань отчаянно хочет верить ее словам. Никто никогда не говорил ей, что она красива, звуча так искренне и восхищенно, как если бы она действительно была чем-то совершенным и уникальным. Была ли она достаточно хороша, чтобы получить от Вэй Ин немного больше ласки, чем дозволено всеми мыслимыми и немыслимыми правилами? — Иногда мне кажется, что я выдумала тебя, — одна из ее рук остается на груди, в то время как другая начинает выводить неясные узоры на плоском животе Лань Чжань, мышцы которого тут же сжимаются. — Мне кажется, что однажды я проснусь в этом забытом богами месте, и все это окажется шуткой, очередным жестоким наказанием. Это наваждение, но твой образ не покидает меня ни днем, ни ночью. Я не должна держать тебя, но… Лань Чжань непроизвольно всхлипывает, когда ладонь скользит по низу ее живота и мизинцем задевает лобок. Ее ноги сжаты так сильно, что почти больно, но этого все равно недостаточно. Ей стыдно, но возбуждение почти лишает ее рассудка. Все кажется слишком ярким и ощутимым, даже колени Вэй Ин, соприкасающиеся с ее плечами. Она хочет, чтобы Вэй Усянь коснулась снова. Сильнее и ниже. Если бы в мышцах Лань Чжань осталась хоть капля твердости и силы, она бы, вероятно, не справилась бы с искушением и попросту направила бы руку Вэй Ин туда, куда ей было нужно. Она могла бы попросить потереться о ногу Вэй Ин, если бы та не захотела ее касаться. Или, в крайнем случае, Лань Ванцзи могла бы приласкать себя сама, если бы ей было позволено. Но, вместо того, чтобы предложить ей хотя бы это, Вэй Ин вдруг одергивает руку, словно ошпарившись, и выпаливает: — Ты слишком долго в воде и, наверное, устала, цзе-цзе. Нам пора вернуться, чтобы ты могла хорошенько отдохнуть. Она звучит как-то слишком ломко и виновато для человека, который изливал похвалы, граничащие с отчаянными откровениями, всего мгновение назад. Возбуждение сменяется разочарованием и стыдом, и Лань Чжань хочет расплакаться от такой жестокости. Как она могла подумать, что Вэй Ин хочет чего-то подобного? Что она хочет этого с ней, с Лань Чжань, в то время как даже в этом замкнутом пространстве полно женщин, в разы симпатичнее нее? Лань Ванцзи знает, что в ней не так много положительных черт, но всё же некоторые из них она с детства взращивала слишком старательно, чтобы утратить из-за любовной неудачи, из-за собственной оплошности. Осознание того, что Вэй Ин ее не хочет ощущается естественно и закономерно. Оно не вызывает тех бурных эмоций, что вызывали у нее предположения об интересе Вэй Усянь. Её сердце не колотится в сбивчивом ритме, ее кожа не покрывается розовым румянцем, а голос не дрожит. Нет, в её груди пусто, как и в голове. Она может восстановить свое дыхание, потому что это дело привычки. Лань Чжань может позволить себе абстрагироваться от того, как Вэй Ин помогает ей надеть чистые халаты и от того, как она снова поднимает ее на руки. Для нее нет проблемы в том, что Вэй Ин впервые с дня их первой встречи не поднимает на нее глаз. Лань Ванцзи понимает ее стыд и может простить его, но это не значит, что она отнесется к себе с той же снисходительностью. В состоянии полного опустошения и отстраненности, Лань Чжань едва запоминает обратную дорогу. Она не знает, в какой именно момент провалилась в забытье, и не может сказать точно, причудилось ли ей ласковое прикосновение чужих пальцев к ее волосам или же нет.