Hot stuff

Из кухни пахнет так вкусно, что Рэйвен просыпается. За окнами уже глубокая, спокойная темнота осеннего вечера — если честно, она ждала Дэмиана только под утро и просто легла спать пораньше сегодня. В ее квартирке прохладно и не так уж много свободного места — но после шумной башни Титанов приятно иметь уголок для двоих. Когда она входит на кухню, стараясь ступать бесшумно босыми ногами, Дэмиан полностью занят чем-то, что уже аппетитно шкворчит в большой сковороде на конфорке. Все ингредиенты уже нарезаны и педантично разложены на рабочей поверхности, даже специи в маленьких баночках готовы заранее в явно отмеренных дозах. Когда на него находит тяга к готовке, он готовит так же как и все делает — почти идеально. У него серьезное выражение лица, как на брифе перед очередной миссией, брови сосредоточенно сведены к переносице. Тоже босой, в одних спортивных штанах без привычных водолазок или хотя бы футболки — и прежде ей бы в голову не пришло, что на ком-то ее милый фартук в клеточку может выглядеть так горячо. Пару мгновений Рэйвен позволяет себе полюбоваться его широкими плечами, тем как перекатываются мышцы спины под кожей, когда он наклоняется, когда что-то быстро-быстро режет на доске, даже не глядя. На смуглой коже так много глубоко вырезанных шрамов — слишком много на ее взгляд. И каждый — напоминание, каждый — память о чем-то, которую он никогда не позволит ей даже попытаться свести. В такие минуты наедине как сейчас Рэйвен отчетливо понимает как сильно без него скучает. Подкравшись, она обнимает Дэмиана и прижимается щекой к его спине. — Помочь? Словно бы не замечая ее веса, он высыпает на сковороду нарезанные овощи. — Просто не мешай, Ворона, раз сюрприз все равно не вышел. Со вздохом она неохотно убирает руки, сцепленные в замок, с его живота. Но прежде чем успевает отстраниться — широкая, мозолистая ладонь Дэмиана возвращает ее их обратно. — Разве я сказал, что ты уже мешаешь? — ворчит он, другой рукой одновременно помешивая содержимое сковороды. На мгновение он задерживает ее руки в своей, почти незаметно гладит ее как обычно замерзшие пальцы. От таких его неловких попыток в нежность Рэйвен не может сдержать улыбки. Иногда Дэмиан все еще бывает настолько невыносимым, что лишь ее способности эмпата удерживают ее от попытки его придушить. Но он искренне пытается что-то сделать с собой, и это не дает Рэйвен отчаяться. Она всегда видит больше других, она смотрит глубже, под огрубевшую от шрамов, колючую шкуру, прямо в сердце. Из-за его спины она с любопытством оглядывает разложенные на столе продукты. — Это что? — тыкает она пальцем в круглые, мясистые штуки вроде почек-переростков. — Артишоки. С риском обжечь пальцы Рэйвен тянется за кусочком умопомрачительно пахнущих овощей прямо со сковородки. — Немедленно прекращай куски таскать как зеленый звереныш, — с оскорбленным видом Дэмиан шлепает ее по рукам. — Нормальную еду надо есть как положено — за столом. С тарелок, приборами, с салфетками, соусом и… Рэйвен, я вообще для кого тут распинаюсь? В маленькой мисочке налит вязкий, золотисто-солнечный мед. Не удержавшись, Рэйвен сует в него палец и облизывает, пачкая губы. Теплая, тягучая сладость тает на ее языке и напоминает о лете. Рэйвен не очень любит лето. — Слишком сладко, — решает она. Когда он смотрит на нее с пальцем во рту, на то как она тщательно собирает кончиком языка каждую каплю меда, его яркие зеленые глаза вспыхивают жгучим огоньком. Не надо быть эмпатом чтоб понять. У нее волосы со сна как гнездо настоящей вороны, мешковатая футболка и пижамные штаны скрывают изгибы тела, но и на такую нее он смотрит так, что внутри становится жарко. Ободренная успехом, Рэйвен не глядя решает ознакомиться с содержимым еще одной мисочки. И совсем не романтично чихает, когда порошок специи попадают ей прямо в нос и в рот. — Слишком остро, — обиженно трет она губы. — И горько. — Имбирь. В уголках рта Дэмиана появляется намек на улыбку. Он пачкает палец в меду и проводит по ее губам. Кончиком языка она пробует получившуюся смесь меда и имбиря: сладко и остро, натертую кожу губ не жжет, но словно иголочками покалывает. От прилива крови становится горячо. Ощущение странное, но не неприятное, совсем нет. Так бывает, когда они с Дэмианом целуются до одурения прежде чем заняться сексом, и у нее кружится голова, и голос Тригона в голове, и Титаны, и все проблемы мультивселенных кажутся словно бы несуществующими. Прислушиваясь, Рэйвен снова облизывается. Даже немного жаль, что остро-сладкий вкус на губах почти истаял. Дэмиан наблюдает за ней пристально. Даже содержимое сковородки на плите на время утрачивает его внимание. Уже нарочно он добавляет немного имбиря в жидкий, тягучий мед и сам первый пробует на вкус. А потом целует ее и так горячие, чувствительные губы. Его поцелуи всегда жгучие. Но сейчас они обжигают ее рот неметафорично, и сейчас это правда жарко и сладко, и Рэйвен с жадностью обнимает его за шею липкими руками, вылизывает его рот, пока ее собственный не начинает почти гореть. Пока все ее тело не начинает почти гореть от его близости. Внезапно руки Дэмиана с силой сжимают ее талию. Он усаживает ее на столешницу возле мойки, вдвигается теснее между ее раздвинутых ног. Ее мешковатая футболка для сна отправляется на пол его фартуку вдогонку. Под ней ничего нет, и Рэйвен довольно мурлыкает, пока его горячий рот целует ее подставленное горло и ключицы, и плечи. Липкими от меда пальцами он накрывает ее грудь, сжимает сосок. Пальцы тут же сменяются его ртом, в ответ она запускает пальцы ему в волосы, слегка царапая кожу головы короткими ногтями, и тут же ощущает как Дэмиан вздрагивает от удовольствия. По его смуглой коже бегут мурашки, волоски на предплечьях встают дыбом. О да, у Рэйвен было достаточно возможностей и времени, чтоб изучить его слабости, найти все трещинки. Они никогда не говорили об этом, но она знает — эмпат, — что была его первой. Когда Дэмиан с неохотой отрывается от нее и поднимает голову, Рэйвен невольно засматривается на его губы. У него вообще красивый рисунок рта — четко очерченный и чувственный, особенно когда он не сжимает губы хмуро и не кривит в высокомерной ухмылке. Лучше всего — когда он дает себе труд улыбнуться искренне. Поймав ее взгляд, он вдруг и впрямь улыбается. А потом щедро зачерпывает пальцами еще смешанного с имбирем меда. Остро-сладкие, солнечные капли медленно стекают на бледную, незагорелую грудь Рэйвен, на темные окружности еще влажных от его слюны сосков. На мгновение становится не по себе — вдруг будет жечь слишком сильно. Дэмиан жесткой, привычной к оружию ладонью размазывает потеки, и жар изнутри приливает к ее испачканной медом коже. С каждым мгновением все сильнее. Рэйвен ерзает на жесткой столешнице, инстинктивно обхватывает его ногами за бедра. То, как он вжимается в нее, уже готовый и твердый, под тонкими спортивными брюками, заставляет ее застонать. Его пальцы то ли рисуют на ее разогретой, чувствительной груди спирали и иероглифы, то ли выписывают замысловатую арабскую вязь — ей сложно сосредоточиться чтоб понять. Потом он повторяет эти невидимые линии языком. На мгновение Рэйвен странно, что ожогов не остается — так горячо. У нее вырывается почти жалобный стон. — Тебе больно, Ворона? — ей достается поцелуй. Сладко и остро, остро и сладко, и так горячо, что каждая клеточка ее тела словно вспыхивает еще сильнее. Сердце бьется ритмично и гулко, кровь толчками бежит по венам все быстрее и быстрее, эхом отдаваясь в висках. Распухшие губы словно занемели, поэтому Рэйвен лишь отрицательно мотает головой. — Приятно? — Дэмиан подцепляет резинку ее пижамных штанов с мишками и тянет вниз. Ей приходится отпустить его и приподнять бедра над столешницей, чтоб он мог их снять, и ее простые белые трусики следом. С ее точки зрения — это вполне достаточный, хоть и невербальный ответ. Но Дэмиан как назло отстраняется, только кончиками пальцев поглаживая ее напряженный живот. Ждет. Посреди собственной кухни Рэйвен сидит на столешнице, липкая и перемазанная в меду, совершенно обнаженная, с широко разведенными ногами. На губах и во рту у нее сладко, горячо и остро, жар со всего ее тела стекает в низ живота. Рэйвен чувствует себя развратной, бесстыдной и мокрой. И ей это нравится. Даже не пытаясь прикрыться, она довольно откидывает голову и улыбается. — Ну же, Ворона, — терпения Дэмиана не надолго хватает. Его липкие, испачканные в меду и имбире пальцы, соскальзывают по ее животу ниже, касаются ее между бедер. — Скажи это. Тебе нравится? Сладкое и острое с его пальцев мешается с ее смазкой, кровь приливает быстро, с силой маленького наводнения. И — Азарат Метрион Зинтос, — кажется, она никогда не ощущала такого. — Да,— стонет Рэйвен почти в голос. Она жмурится, вцепляется в края жесткой столешницы руками, она крутится на месте, она сжимает его руку голыми коленками, и кажется вот-вот задохнется. Или сгорит в пепел. — Это… Я не могу больше. Не могу… Зеленые глаза Дэмиана вспыхивают торжеством. Он прижимается грудью к ее груди, к липкой, горячей и чувствительной коже. — А по-моему — можешь, — его голос низкий и гортанно-хрипловатый, что-то на арабском вырывается вдогонку. «…для меня», — с трудом разбирает она слова, которые успела выучить. Слова на родном с детства языке иногда вплетаются в его речь, когда он расстроен, злится или встревожен. А еще чаще в моменты нежности — или когда он хочет ее так сильно, что вот-вот окончательно голову потеряет. Прежде чем Рэйвен успевает что-то сказать, он толкается внутрь нее пальцами, и глаза ее распахиваются шире. Горячо, остро и сладко, сладко и горячо… Словно вся кровь, весь жар собирается здесь. — Какая ты горячая! — эхом выдыхает Дэмиан ей в ухо, пока она отчаянно насаживается бедрами на его пальцы, извивается, совершенно потерявшись в ощущениях. — И тугая. Ворона… Рыкнув что-то сквозь зубы, он толкает ее спиной на столешницу. Что-то падает с грохотом, рукой Рэйвен смахивает следом какую-то чашку и тут же хватается пальцами за его широкие плечи. Ее тело, разогретое имбирем, скользкое и липкое от меда, внутри словно и правда теснее обычного. С губ Дэмиана срываются шипящие ругательства на арабском, когда его член медленно раздвигает тонкие, горячие стенки. Это заводит ее еще сильнее, она жадно и требовательно вцепляется ногтями ему в задницу. Очередное его ругательство превращается в стон. Он трахает ее короткими, грубыми рывками, ничуть не жалея. Громкие, влажные звуки разносятся по кухне, эхом отдаются в ее ушах. — Еще! — сквозь стиснутые зубы шипит Рэйвен, бедрами уже сама задавая ритм. — Сильнее, ну! Я не стеклянная. Сквозь рваное, сбитое напрочь дыхание Дэмиан коротко смеется. — Ах ты Ворона… — ее ногти снова напоминают ему не отвлекаться. Приподнявшись над ней, он что-то рычит, сжимает руками ее колени, разводит шире. Так его член проникает в нее еще глубже, и это больше чем Рэйвен может вынести. Все ее тело словно судорогой удовольствия сводит, она дергается, вскидывает бедра, одновременно обеими руками вжимает его в себя. Ее мышцы внутри сжимаются, еще теснее сжимая его член, удовольствие накатывает на нее волнами. Перед глазами все плывет в тумане. Как в полузабытьи она ощущает как все тело Дэмиана содрогается, с громким стоном он выплескивается в нее, вздрагивая и сжимая ее колени почти больно. Потом всей тяжестью прижимает ее к столешнице и хватает ртом воздух. Широко раскрыв глаза, Рэйвен бездумно смотрит в потолок поверх его плеча, влажной от пота кожей чувствует как молотом бухает его сердце, слушает как между шумными вдохами он невнятно бормочет ей на ухо вперемешку что-то на арабском и на английском. —…люблю… — с трудом разбирает она, непонятно на каком из двух языков. Разгоряченное тело понемногу остывает и ей хочется прижаться к Дэмиану еще теснее. Он все еще горячий. — И я тебя люблю, — с трудом шевелит она ноющими, распухшими губами. И тут же в ужасе дергается под ним, вспомнив о сковородке на плите. — Ужин! Все же сгорело. Дэмиан потягивается и довольно хмыкает. — Я таймер включил, — запаха гари и впрямь нет, сколько бы она не принюхивалась. Рэйвен вдруг ощущает как сильно голодна и пытается приподняться на локтях. Лицом Дэмиан утыкается ей в ложбинку между грудей, проходится языком по ее липкой от меда и солоноватой, наверное, от пота коже. — В следующий раз, — приподняв голову, он с неохотой сползает с нее. — В следующий раз, Ворона, мы попробуем это еще раз. Хочу знать, какой сладкой ты окажешься на вкус, когда я буду вылизывать тебя… Невольно Рэйвен представляет его темноволосую голову у себя между ног. Утихшее было возбуждение вновь напоминает о себе. По бедрам стекают липкие, теплые потеки, когда она встает на дрожащие ноги и внезапно смеется. — А может это я попробую, каким на вкус будешь ты, — подмигивает ему Рэйвен. прежде чем вульгарно отправить в рот ложку овощей прямо со сковородки. — Как же вкусно… — прикрывает она глаза от удовольствия. — В жизни ничего вкуснее не ела, кажется. Это действительно кажется ей заманчивой мыслью. Особенно, когда Дэмиан вот так смотрит на нее, тяжело выдыхает и, взяв еще одну ложку, все-таки составляет ей компанию.