Ассоциация по воспитанию детенышей

Клеймо семьи Гуди не появляется при рождении, и только когда детенышу исполнится год, оно начинает проявляться. У всех русалок в семье Гуди на лбу была золотая отметина. Достаточно взглянуть на фотографии, чтобы увидеть, что у всех без исключения русалочьих детенышей, носящих фамилию Гуди, на лбу есть золотая метка. Среди сотрудников Ся Ци была первой, кто присоединился к филиалу Юньбао. Можно сказать, что Ся Ци наблюдала за тем, как растет маленький русалочий детеныш, с того самого момента, как добрый человек принес его в интернат. Поначалу у русалочьего детеныша не было метки, и хотя позже она обнаружила неглубокий золотой узор на лбу, Ся Ци тогда не очень задумывалась об этом. Наткнувшись на эту информацию сейчас, Ся Ци почувствовала ошеломление, рассеянно глядя на комментарии под пересланным сообщением. С вялым настроением Ся Ци поспешно покинула офис. В здании для малышей несколько взрослых играли с детенышами. Се Луань поднял глаза, когда услышал, что кто-то вошел, и заметил, что выражение лица другого человека, казалось неестественным. Поскольку у него было много пушистых детенышей, пытающихся забраться на его тело, Се Луань только бросил на нее вопросительный взгляд. — Я не знаю, как… будет лучше, если ты сам все увидишь. — Разум Ся Ци все еще был в полном беспорядке. Поэтому она просто показала информацию, которую нашла и закрыла рот. При взгляде на содержимое виртуального экрана выражение лиц окружающих мгновенно изменилось. Вместе с Се Луанем информацию о семье Гуди прочитал еще трое человек, которые могли только смотреть друг на друга в смятении. Они, очевидно, не знали, как реагировать на новость, которую они получили. Когда дело дошло до семьи Гуди, знания людей были ограничены до такой степени, что они едва слышали эту фамилию раньше. В конце концов, они не принадлежали к расе русалок. Это правда, что семья была престижной среди расы русалок, но нелегко распространить свое имя по всей Вселенной и добиться того, чтобы оно достигло ушей многих других рас. Однако важно было думать не об этой семье, а о том, что их интернат будет делать теперь, когда они узнали о настоящей семье Гейла. Се Луань сначала уговорил малышей не цепляться за его тело и сказал им поиграть рядом с ним, оставив только детеныша нокса спокойно лежать на плече. Затем он взял инициативу на себя, чтобы нарушить молчание: — На самом деле, я не думаю, что нам нужно что-то делать. Гейла намеренно бросили здесь, на Гее. Мы это уже подтвердили. Ничего не изменилось. — Се Луань озвучил свои мысли. Тон, которым он говорил, был спокойным, но его отношение, несомненно, серьезным. Услышав слова юноши, окружающие люди, чьи головы были полны различных мыслей и забот, вдруг изменили выражение лица и немного успокоились. Русалочий детеныш оказался брошен. Ся Ци думала об этом с самого начала и чувствовала, что если Гейл правда родился в семье Гуди, то еще более вероятно, что он был намеренно оставлен своей семьей. Если бы это было не так, разве такая большая семья не стала бы пристально искать своего потерянного детеныша? Как получилось, что за все эти годы не было никакого движения? Смысл в этом был только в том случае, если семья не хотела искать детеныша. — Се Луань прав. Нам просто нужно продолжать заботиться о Гейле, как мы делали это раньше. Не имеет значения, знаем мы, кто его семья, или нет. — Ся Ци первой отреагировала, согласившись со словами юноши, сидевшего напротив нее. Русалочий детеныш здесь, в их учреждении. У них больше не было недостатка в средствах, поэтому они, конечно, продолжат о нем заботиться. Никто в интернате не имел никаких возражений по этому поводу. Однако, видя их беззаботное отношение, Чжэн Чжоу чувствовал, что у него не было выбора, кроме как продолжить размышлять. Исходя из предположения, что детеныш был намеренно брошен, они не собирались связываться с семьей по собственному желанию. Это, однако, не означало, что семейство Гуди не могло прийти на поиски самостоятельно. — Если никто не придет за Гейлом, мы, конечно, сделаем так, как сказала Ся Ци. Но если люди из семьи Гуди захотят вернуть Гейла, независимо от того, искренны они или нет, мы не имеем права их останавливать… — Чжэн Чжоу спокойно проанализировал ситуацию и пришел к не очень оптимистичному выводу. — Если они публично признают Гейла одним из них и потребуют его обратно, они не позволят ему остаться в нашем филиале. Если нет, то как это будет выглядеть для публики? Чжэн Чжоу увидел, что под переадресованным сообщением уже было несколько сотен комментариев. Он прикинул, что большинство людей, обсуждавших этот вопрос, были из русалочьей расы. Первоначально для Чжэн Чжоу все еще было невозможно сказать, услышит ли семья Гуди об этой новости. Однако вскоре после этого он увидел, что кто-то пошел прямо на официальную страницу, чтобы оставить сообщение для запроса, и теперь он чувствовал, что существует очень высокая вероятность того, что семья Гуди узнает об этом… — Они выбросили своего детеныша на Гею, которая так далеко от их планеты. Как может в их сердцах остаться хоть капля искренности? — резко возразила Ся Ци. Если семья Гуди действительно пришлет людей забрать Гейла, Ся Ци чувствовала, что это будет только для того, чтобы публично сохранить лицо. Тем не менее, она должна была признать, что то, что сказал Чжэн Чжоу, вероятно произойдет. Но как они могли позволить детенышу вернуться в семью, которая безжалостно бросила его? Что это была за межзвездная шутка? — Даже не знаю. Мы можем только продолжать заботиться о Гейле, больше об этом нечего и говорить. Если они захотят забрать его, то, пока они не смогут дать стопроцентное разумное объяснение тому, почему его бросили на Гее, мы им этого не позволим. — Чтобы упростить задачу, Се Луань кратко изложил, что им нужно сделать, и в то же время попытался успокоить окружающих людей, которые явно были немного встревожены. Но как их остановить? Хотя никто ничего не говорил, Чжэн Чжоу был человеком, который любил готовиться к худшему. Русалочий детеныш развил редкую вариативную способность, и если люди из семьи Гуди узнают об этом, они наверняка попытаются вернуть детеныша… Несмотря на то, что у каждого из них было своё мнение, они все равно согласились со словами Се Луаня и временно прекратили эту тему. Зарад был последним человеком в учреждении, кто узнал об этом, не считая директора, который в эти дни не был так занят делами интерната. Только когда Се Луань подошел к нему на следующий день, он узнал об этом. Хотя у него было много опыта и знаний, Зарад не был знаком с меткой семьи Гуди. После того, как юноша сообщил ему о ситуации, он не смог удержаться и перевел взгляд на русалочку, плавающего неподалеку в бассейне. — Пааа… Не отдавая себе отчета в том, что произошло, русалочий детеныш, вцепившись обеими руками в край бассейна, мягко покачивал голубым хвостом и пристально смотрел на человека, стоявшего слева. Его радостное настроение было слышно даже сквозь звуки, которые он издавал. Стоящий вместе с юношей Зарад, был проигнорирован детенышем. Мужчина мог только молча принять это. Ознакомившись с делом, Зарад был на 90% уверен, что детеныш русалки был намеренно оставлен семьей. Он не мог быть полностью уверен, пока не получит больше информации, отсюда и недостающие десять процентов. Но, честно говоря, Зарад чувствовал, что это весьма вероятно. Раса русалок была известна своим пленительным и пьянящим, совершенно прекрасным голосом, который использовался в качестве медиума для их способностей. Немая русалка, не умеющая петь, обречена на презрение. Было бы очень позорно для семьи иметь детеныша, который не может говорить. Это особенно верно для такой большой семьи, как Гуди, так как не только родители детеныша, но и вся семья подвергалась бы критике за это. Вместе с тем, что они не предприняли никаких действий после потери детеныша и что детеныш был найден на Гее, которая находилась далеко от их планеты, все это давало Зараду достаточно оснований доверять своему суждению. — Мы должны подготовиться заранее, не так ли? — Проработав вместе уже некоторое время, Се Луань почувствовал, что человек рядом с ним был достаточно осведомлен. Поэтому на этот раз он хотел спросить совета у другого. Единственное, что они могли сделать прямо сейчас, — это собрать доказательства того, что детеныш был брошен. Зарад знал это и не верил, что с ситуацией ничего нельзя поделать. Но можно было посмотреть и по-другому. — На самом деле, если семья Гуди заберет детеныша обратно, с ним не будут плохо обращаться. Даже если это только для посторонних, факт остается фактом, что детеныш будет жить хорошей жизнью. — Если только эти другие люди не были бесстыдниками, образ мыслей Зарада был совершенно точен. — Кроме того, у детеныша развилась ледяная способность, и одного этого достаточно, чтобы быть уверенным, что с ним не будут плохо обращаться, когда он вернется к своей семье. — Зарад говорил объективно, теперь он смотрел на дело с чисто практичной точки зрения. — Есть очень мало людей с различными способностями, наличие одного показывает очень высокий врожденный навык. Если детеныш вернется, он вполне может стать будущим мастером семьи Гуди. Это не шутка. Зарад был чрезвычайно серьезен, особенно когда произнес последнюю фразу. Из-за редкости вариативных способностей не было ни одной семьи, которая не хотела бы, чтобы у них появился такой детеныш, и не было семьи, которая не набросилась бы на шанс получить его, если бы представилась такая возможность. Даже если семья Гуди сначала не предпримет никаких действий, как только весть о ледяной способности распространится, не было никаких сомнений, что они придут. В глубине души Зарад, конечно, не хотел, чтобы Гуди забрали детеныша обратно. Но если подумать о выгоде, которую получит детеныш, Зарад не знал, что и думать. Может быть, русалочка предпочел бы в будущем стать мастером семьи Гуди? Имя семьи Гуди имело большой вес в расе русалок. Для русалочьего детеныша золотая метка на лбу была почти равносильна золотой короне на голове. Зарад объяснил этот альтернативный вариант Се Луаню, стоя перед детенышем. Когда он произнес эти слова, ему показалось, что русалочка ничего не поймет, но он ошибся. Как раз в тот момент, когда он обдумывал, что будет лучше для детеныша и чего он хочет, раздался слабый звук, а затем, в следующее мгновение, ответ русалочки полностью развеял все сомнения, которые у них были относительно того, чтобы держать его в учреждении. — Па… Па, Папа… Папа! — Русалочка поспешно протянул руку и крепко ухватился за штанину юноши, стоявшего у бассейна. Как будто боясь, что юноша больше не захочет его, малыш с большим усилием звал его, стараясь издавать все более громкие звуки, один за другим. От шепота до слабых слогов, а затем до действительно связных и ясных слов. Подобно бутону цветка, упрямо растущему из трещин в тротуаре, в конце концов распустился прекрасный цветок.