Особенно, когда пожар её волос не выходит из головы.
Прошло полгода с тех самых пор, как Харрис пришла работать ко мне. Не получив хорошей стажировки в одной из корпораций, она с глазами обездоленного оленёнка сидела на крыльце моего дома, присосавшись к горлышку бутылки с водкой. И все это в канун Рождества. Я уже всерьез подумал о том, что сам Санта забежал ко мне на огонек и оставил этот подарочек под дверью, специально для меня. Хорошенькая рыжеволосая нимфа, с горящими в темноте кошачьими ярко-зелеными глазами. Да такого цвета в природе не бывает! Смирившись с участью хорошего парня, о которой мне так твердила совесть, в мою голову не пришло ничего лучше, кроме как положить таинственную незнакомку в свою кровать, а самому поплестись на диван, где я тут же забылся беззаботным младенческим сном. Вы понимаете, какое безрассудство? Колдунья насквозь пропитала меня своими чарами настолько, что в мою трезвую, между прочим, голову, не пришла даже мысль о том, что меня могут обчистить или и того хуже, прирезать, как свинью, в собственной постели. Вы бы видели её глаза, когда она осознала, что проснулась в доме незнакомого мужчины, в соседнем от её квартиры районе. Огромного усилия мне стоило доказать факт отсутствия какого-либо вторжения в её, кхм, личное пространство, а еще больших усилий мне стоило разговорить девушку, с аппетитом уплетавшую заботливо разогретую мной готовую пиццу из морозилки. Кошачьи глаза, огненно-рыжие локоны, тёмные брови, снежная кожа и сочные, как спелая вишня, губы. Самообладание в тот день далось мне слишком дорого. Чудом я не оказался на скамье подсудимых, доказывая, что не я виноват в изнасиловании, это все её колдовские чары, а костер инквизиции нужно разводить прямо во внутреннем дворике судебного департамента и для неё, а не для меня, истинно пострадавшей стороне. Мечтая поскорее выпроводить девчонку, я дал ей торжественное обещание взять к себе на работу, упомянув, что «тот самый» мистер Нильсен — это как раз я. Через три дня я уже пожалел о своём решении, а ещё через неделю готов был сделать предложение руки и сердца прямо в зале заседаний, когда она одной бумажкой вытащила владельца одного крупнейшего казино Сан-Франциско, из тюрьмы, где я бы не ручался за сохранность его чести и достоинства. Но, о чудо, мы всё ещё не переспали, более того, иногда я всерьез думаю, что еще немного и накину на её буйную голову пакет, и нежно затяну тугой узел на затылке. Хотя, с её характером нужно лишь немного подождать и всю грязную работу выполнит кто-нибудь за меня, уверен. Набираю заученный наизусть номер и слушаю тянущиеся, как нуга в рекламе известной карамели, гудки. — Алло, Харрис, ты еще в офисе? — Да, мистер Нильсен, вы что-то хотели? — отвечает усталый, с легкой хрипотцой голос. — Макото с тобой? — Нет, только что уехал. — Дождешься меня? — Уже жду, — чувствую её улыбку и сбрасываю звонок.Вот чертовка.
***
Я сейчас вызову пожарных, потому что даже в тусклом свете напольной лампы эти медные локоны полыхают, словно скаутский костёр. — И как ты смотришь на все это? — мягкий голос вырывает меня из безмолвного любования наглой кошкой, сидящей на белом пушистом ковре в моём кабинете. — Я думаю, что либо он идиот, либо его подставили. Отгадай, какую версию мы будем разрабатывать? — смотрю на золотистые веснушки, отчетливо выделяющиеся в лучах искусственного света, и не понимаю, откуда во мне берётся эта робость.Из уважения к её уму и совсем не женской стойкости?
— Харрис, пойдешь со мной на свидание? — Я воспользуюсь своим желанием позже, Александр, — хитро улыбается и вновь всматривается в ровные строчки, разбросанных по белой бумаге. — А если я приглашаю тебя просто так? — Зачем это тебе нужно? — уставшие светящиеся глаза смотрят прямо в душу, заставляя невольно поежиться, от проникшего под кожу арктического холода. — Я сам не знаю. Наверное, ты подливаешь мне в вечерний кофе какое-то своё старинное зелье? — улыбаюсь и закатываю глаза от удовольствия, слыша её переливчатый смех. — Ага, а мой верный Кронк сейчас бежит за новой порцией жижи, которая из тебя ламу сделает. — Так как ты думаешь выстроить линию защиты? — Необходимо запросить вторую экспертизу тела жертвы.***
Утро, которое началось с общения с помощниками окружного прокурора — бодрит лучше, чем любой, даже самый крепкий кофе.Сборище кретинов, идиотов и дегенератов!
Не удивлюсь, если он собирал эти «сливки общества» по всей стране, в одном штате такое количество не самых умных людей, просто не сыскать. Колоссальной стойкости, хитрости и, конечно же, моего чертового обаяния, мне стоило достать диск, с записью того дня, когда моего клиента записали в истории города, как нового Джека Потрошителя*. Серое, статичное изображение не давало никаких надежд на то, что здесь можно найти хоть какую-то зацепку. Тот тонкий прутик, который протягивают тонущему в болоте бедолаге. Маленький шанс на спасение. — Мистер Нильсен, — одергивает меня брюнет, проматывая запись на несколько мгновений назад. — Видите, человек в кепке, — парень тянет курсором мышки «бегунок» на лупе, постепенно приближая изображение. Внимательно всматриваюсь в черно-белое изображение, где с трудом нахожу того, о ком говорит Сэмюэль. — Вижу, — перевожу взгляд на таймер, — за час до того, как наш клиент вынес тело. Может это прохожий? Мотни еще на пару минут назад. Пара кликов мышкой, Макото увеличивает изображение и мы видим, как таинственный прохожий воровато оглядывается. Человек замедляет шаг, еще больше натягивает на нос широкий козырек кепки и… — Сэм, тебе не кажется, что он ищет места, где закреплены системы видеонаблюдения?***
— Каким адвокатом ты будешь, Макото?! В том то и дело, что никаким! — кричит седовласый мужчина, упиваясь потерянным выражением лица брюнета. — Слабый, никчемный, ни к чему не приспособленный. Максимум, до кого ты можешь дослужиться, собачий правозащитник! — хохочет профессор, брызгая слюной. — Мистер Ронтвуд, рад встрече, — бархатисто-мягкий голос, раскатами грома бежит по аудитории, окликая мужчину. — Все также кошмарите студентов? — ухмыляется голубоглазый, осматривая жертву беспощадного университетского диктатора. — Знаешь, парень, мне он говорил что я буду подчищать за лошадьми в хлеву, а итог? Обо мне заговорили всего лишь через два года после выпуска из стен этой адовой котельни. — Нильсен! Ты посмел, припереться сюда, после той славы, которую ты обрушил на наш университет?! — истерично верещит Ронтвуд, нервно ударяя ладонью, гладкую поверхность своего стола. — На каком ты курсе, парень? — игнорируя истерику мужчины, спрашивает Александр. — На четвертом, — тихо отвечает брюнет, не отрывая печального взгляда от пола. — Хочешь, я покажу тебе что такое настоящая адвокатура, а не то, чему учит этот сноб?***
Очередной солнечный день, такая обыденность для жителей Сан-Франциско и такая редкость для моего, привыкшего к офису с напрочь зашторенными окнами усталого взора. Я шагаю по залитой ярким светом улице, подставляя безжалостно жарящим лучам лицо. Если твоя работа, беззаботно наматывает на свой тонкий пальчик пучок твоих, едва живых нервов — то ты обязан научиться расслабляться. Простая прогулка по улице, посидеть на берегу залива, вдыхая соленый океанский бриз, выпить пару бокалов хорошего вина, в любимом баре. Ты человек, а не робот. И этому правилу, я сразу же научил тех, кем по праву могу гордиться. Только о том, что я ими все-таки горжусь, ни слова. Зазнаются и перестанут так хорошо работать. Так в чем же особенность нашего нового дела? Ах да. Мой клиент, действительно, тайный почитатель «великого» дела Джека Потрошителя. Основная версия следствия: Кевин убил свою попавшуюся на измене подружку, привязав её к кровати и выпотрошив живот. Погодите кривить свои носы, вы не знаете главного. Не просто выпотрошил, а аккуратно вырезал каждый орган и бережно положил на заранее приготовленное полотенце.Вот теперь, разрешаю дать волю чувствам.
После того, как я увидел фотографии с места преступления, мне пришлось везти ковёр, покрывавший почти весь пол в моем кабинете, в химчистку. Ещё одна странность: наш клиент сознался в содеянном, а на последнем заседании, заявил о том, что во сне к нему пришёл сам Джек* и сказал, что он не совершал этого. После этого инцидента, его семье пришлось поменять адвоката Кевина, на более компетентного, умного и красивого меня.Шучу.
А может и нет. В любом случае, состояние наркотического опьянения, чистосердечное признание и попытка показаться невменяемым человеком — не играет на руку, утонувшему в яме с говном парню. Подхожу к офису и вижу кровавый отблеск медных волос, что мягкими локонами спадали на плечи Харрис. — Добрый день, Агата, — шепчу я, старясь не испугать ковыряющую ключом в замочной скважине девушку.Все же испугалась.
— Александр! — недовольно морща носик произносит рыжая, — вы меня напугали. — Извини, дверь не получается открыть? — Да, вновь замок заело. Перехватываю её руки и мягким движением, забираю из них ключ. Случайно пробегаюсь пальцами по её ладони, мурча внутри себя, как кот добравшийся до сметаны. — Я открою, — шепчу ей и достаю свой ключ. — Дубликат сделали кажется неудачно, — оправдывается она, — с ключом Сэма такого не происходит***
Мелкими глотками пью горячий чай с ромашкой, смакуя нежный цветочный вкус.Каждый раз, каждый чертов раз я не могу собраться
. Агата заходит в мой кабинет, держа в руках маленькое блюдце с овсяным печеньем на нём, и сочувственно пробегается взглядом по моему лицу. Никто, кроме неё, не знает эту изнанку моей жизни. Я не могу спокойно идти на беседу с подзащитным в изолятор. Серьезно. Каждый раз, как в первый. Знаете, как там в изоляторе? Мертвенно холодно. Тёплой весной, жарким летом, золотой осенью: там всегда холодно. Чувство паники, страха, отчаяния, злости, вперемешку ложатся на твои плечи, неподъемным грузом давя на подкашивающиеся ноги. Так выглядит и пахнет боль. Сыростью и смертельным ожиданием неизбежного. Пересиливаю себя и встаю с кресла, подхватывая с блюдца ароматное печенье.Боже! Как это вкусно!
Я уже говорил, что заедаю стресс сладостями? Нет?! Что же, вы познакомились с одной из дюжины моих вредных привычек. — Готовы, мистер Нильсен? — мягко произносит рыжая, убирая тарелку в сторону. — Я - всегда готов, — улыбаюсь своим мыслям, — и ты будь готова сегодня вечером, я заеду за тобой в 20:00. — Но работа… — Харрис, успокойся, возьму Сэма, ему стоит начать дрессировать хватку. Улыбаюсь ей напоследок и подхватывая пиджак выхожу из кабинета. — Макото, — окликаю брюнета, сгорбившегося над горой бумаг, — собирайся, едем в изолятор. Спускаюсь по деревянной лестнице, ведущей на улицу, пересчитывая ступеньки и достаю из кармана помятую пачку сигарет.Слишком больно ехать туда.
***
— Кевин, посмотри на меня, — окликаю патлатого парня, упрямо буравящего стальную столешницу. — Расскажи мне, что ты помнишь с того утра, после убийства? До того, как к тебе приехали полицейские. Патлатый поднимает на нас свой взгляд и рвущие плоть мурашки бегут по моей спине. Ярко-зелёная радужка окружена кровавой пеленой на месте белков, настоящий остров посреди красного океана. Темно-синие линии глубоко залегли под нижними веками, делая из молодого парня, уставшего сорокалетнего заводского работягу. — Я проснулся, — безучастно кивает головой, в такт своим словам, — проснулся от того, что меня ломало. — Кевин, вы злоупотребляете наркотическими веществами? — перебивает его Макото и тут же ловит мой раздражённый взгляд. — Злоупотреблял, прекратил полтора года назад, — хмыкает парень, — понял что меня ломает и сразу почуял неладное. Встал с дивана, подошёл к зеркалу и охренел… Все трое делаем глубокий вдох, будто готовимся к длительному погружению под воду, стараясь не смотреть друг на друга. — Морда в засохшей крови, руки в крови, вся одежда… Зашёл в спальню, чтобы взять полотенце и… все в крови. Пол, одеяло, подушки и… инсталляция из кишок, печени… матка ещё вроде. Я не понял откуда это в моем доме, — со слезами на глазах хлюпает Кевин, — тела то не было. Киваю Сэму, чтобы тот продолжил, а сам встаю с места, чтобы просто не смотреть в его безжизненные глаза. — Мистер Рэвиттон, что вы сделали дальше? — Попытался сбежать, логично же, — более уверенно произносит парень, — но замок как назло заело снова, дубликат неудачный сделал…«Что?»
***
Я отнюдь не романтик. На первом курсе, в попытках впечатлить девушку подарил той сборник нашумевших судебных прецедентов. Если бы мне, кто-нибудь сделал такой подарок, я бы без раздумий отдался тому. Серьезно. Со временем, я начал понимать от каких цветов может быть в восторге моя избранница, какое блюдо заказать чтобы впечатлить девушку и чьи строчки зачитать, чтобы сразить даму наповал. Но я не романтик. Сажусь в машину и еду к дому Харрис, обдумывая сегодняшний допрос Рэвиттона. Как я могу использовать это, в стратегии линии защиты? Из размышлений меня вырывает внезапно выпрыгнувшая под колёса машины кошка, от чего я резко крутанул руль, едва не улетев на пешеходные дорожки. Фух. Сердце колотится с такой силой, что грозится проломить грудную клетку и вырваться наружу. Спустя пару минут подъезжаю к высотному зданию и набираю номер телефона девушки, все ещё пытаясь унять внутреннюю дрожь от недавнего инцидента с кошкой. — Александр? — Спускайся, я жду тебя. Нервно постукивая подушечками пальцев по кожаной оплётке руля, откидываюсь на подголовник, предвкушая приятный вечер и не замечаю, как дверь машины открывается и свет уходящего солнца, заливает весь салон. Бегаю глазами по мягким изящным чертам её лица, не в силах оторваться от маленького, едва вздернутого носика. Солнце запутавшееся в её ресницах и приоткрытые пухлые губы, накрашенные помадой пыльно-розового цвета. О на нетипично красива и по-своему прекрасна. Сказал так, будто не хотел обидеть. Но нет, она действительно красива. — И куда мы едем? — с задором произносит рыжая. — Мне помнится, что ты любишь острые крылышки, звездное небо и океан. — Хм, — хмурит лоб, — значит, сначала мы едем в KFC за едой, а потом на побережье? — Именно, — улыбаюсь тому, насколько быстро раскусили мой план и завожу машину. Не успеваю опомниться, как малиново-сливочный вкус её поцелуя врывается в мое сознание, беспорядочно расшвыривая все то, что я годами складывал «по полочкам». — Агата? — Ты первый, кто видимо действительно слушал меня. Не пытаешься заманить дорогими ресторанами, красивыми речами и прочей романтической хренью, — улыбается рыжая, кладя руку на моё колено, — у меня для тебя есть маленький подарок. Копошится в сумочке и достаёт небольшую книжку, в твёрдом переплёте. — Новейшая история уникального судебного прецедента? — смотрю на обложку с позолоченными теснёнными на ней буквами и не верю…Не верю тому, что в этом мире есть тот, кто слышит меня.