Так какого дьявола, ты так интригующе молчишь?!
— Тот самый свидетель, о котором говорил детектив Говард, на самом деле его родственник. Если не ошибаюсь, муж его родной сестры… — И? — И этот самый свидетель, два дня назад устроил пьяную потасовку в одной из пивнушек, последствием этой стычки стали тяжкие телесные нанесённые им бармену и уничтоженный бар, а сегодня, вышел. Без залога. Слушание по залогу даже не состоялось. Некий Рональд Иствуд признан свидетелем, а накануне к нему в изолятор заходил детектив Говард. — Сэм, откуда? — удивляется Харрис, пробивая челюстью пол в офисе, расположенном на этаж ниже.08:13 Pov: Сэм. Сил моих больше нет сидеть в четырёх стенах и искать то, чего на самом деле нет. Такие прецеденты не проходят мимо ушей, они уникальны и всегда на виду. Каким бы опытным и умным не был мистер Нильсен, при всем моем уважении к его персоне и методам, я открыто готов говорить о том, что они излишне мягки. Ищу в записной книжке номер той, что не раз спасала наши с Агатой задницы от праведного гнева мистера Нильсена, набираю заветные цифры и готовлюсь к тому, чтобы выслушать пару десятков ласковых в свой адрес, за столь ранний звонок. — Алло, Эва, ты спишь? — Макото, ещё раз, и я отправлю тебя по частям на твою историческую родину, пусть тебя как конструктор Lego родственники собирают, — ядовито шипит девушка, — что ты хочешь? — Свидание? — Макото, я выключаю телефон… — Постой, Эва. Мне нужна кое-какая информация, но не по телефону, спустишься? — Ты сейчас серьезно? Время видел? У меня вообще как два дня отпуск! — Я выезжаю, ведро крылышек решит мой вопрос? — И огромный фраппучино, сучонок!
— Эва передала мне его номер телефона и рассказала о том, как сильно мистер Иствуд помешан на марихуане… — Ты курил? — испуганно спрашивает рыжая, незаметно для Сэма прижимаясь спиной к моей груди. — Агата, — усталый взгляд темных глаз буравит Харрис, от чего она ещё сильнее вжимается в меня, — ты сейчас серьезно?! Я просто достал травки, позвонил этому придурку и выведал у него всю необходимую информацию, пока он крутил свои, кхм, гильзы. Абстрагируюсь от витающего в воздухе напряжения, что молниями бьет по стенам офиса, грозясь разнести его на мелкие куски, и в голове складывается полноценная картина происходящего. Но у меня остался лишь один вопрос: Несчастный мистер Говард, где же ты потерял свой ум и осторожность? Итак, небольшой урок логики. Задача номер один.Дано:
Жозефина Ферреро — погибла от внутреннего кровотечения, возникшего в результате разрыва маточной трубы. Эллиот Дорнан — обвиняется в непредумышленном убийстве; Рональд Иствуд — свидетель. По версии обвинения, он слышал как мистер Дорнан ПЛАНИРОВАЛ убийство своей любовницы. Плюс, — родственник обвинителя.Вопрос: 1. Можно ли открыто говорить о том, что сторона обвинения фальсифицирует доказательства? 2. Какого черта они это делают так неосторожно? Стоит ли искать подвох или просто воспользоваться этой информацией?
Мне ничего не остаётся кроме как оставить помощников наедине друг с другом, раздав каждому мелкие задания, а самому прямо сейчас ехать к участку, чтобы там перехватить детектива. Вождение занимает третью строчку особых удовольствий, что разбавляют мой ежедневный рацион из полсотни килограммов макулатуры и сотни тысяч печатных строчек. Мягкая размеренная музыка, что быстрой речкой льётся по салону, наполняя его жизнью, бегущий горизонт, которого я никак не настигну и абсолютное отсутствие мыслей в момент, когда мои пальцы крепко обвивают кожаную оплётку руля. Но всем удовольствиям рано или поздно приходит конец. Я торможу у полицейского участка и все что мне остаётся — ждать. Откидываю голову на мягкий подголовник и прикрываю глаза, погружаясь в собственные мысли.Сотни причин почему я должен продолжать учиться. Сотни, а я один против разрывающих телефон звонков матери. Неожиданно стены студенческого общежития начинают давить на меня, заставляя пульсировать ноющей болью виски. Паническая атака. Слепо шарю по холодной поверхности прикроватной тумбы в поисках стакана с водой. Руки не слушаются, с трудом делаю глоток и ослабляю сковавший горло галстук. С трудом возвращаю в норму рваное дыхание и вновь обретаю ясность ума. Мне кажется, что телефон сейчас взорвется от количества звонков и сообщений, поступающих на него. Наконец-то отвечаю на вызов и пытаюсь справиться с гневным потоком, что льётся на меня из динамика. — Спасибо за поддержку, мама. — Александр, если ты уйдёшь из университета, я тебе обещаю, что до конца своих дней ты будешь ходить в море простым рыбаком и считать гроши! — Я лучше буду вести беседы с селёдкой, нежели учиться там, где меня не уважают! — взрываюсь и начинаю кричать в ответ. — Глупый Александр, уважение нужно заслужить. Даже на трале ты никто среди тех, кто закидывает сети уже четверть века.
— Нильсен, сталкерство преследуется по закону, — насмешливый голос врывается в бесконечный поток воспоминаний, выдергивая из их болезненного плена. Слышу глухой хлопок двери пассажирского сидения и ухмыляюсь. — Мистер Говард, как некрасиво врываться в чужую машину, — не открывая глаз произношу я. — Чего ты хотел, Александр? — Ты болен? — О чем ты? — чувствую насмешку в его голосе и начинаю закипать, — Нильсен, теперь конкретно. Чего ты хочешь? — Рэй, все чего я хочу, чтобы ты начал вести свои дела честно. Двадцать минут назад, мой помощник подал заявку в участок, куда привезли Рональда Иствуда. Также я уже достал первоначальный протокол. Ты же понимаешь, о чем я говорю? — Это не спасёт твоего извращенца… — Но с головой закопает твою карьеру. Фальсификация. Тяжелый вздох со стороны моего оппонента и я понимаю, что попал где-то рядом с десяткой. — На суде тебе это не поможет, Александр. Также как и не помогло в Элджин Форд. Спуститься так низко, вылететь на самом пике за бессмысленный служебный роман, глупо. — Знаешь, иногда на суде я рассказываю такие сказки, что невольно верю в них сам, Говард. А вот что на самом деле глупо — это после проигрыша продолжать спускаться вниз, а не повернуть русло так, чтобы река бежала через твой оазис.***
Погрузившись в чертоги разума…Да, я тоже люблю сериалы. Не осуждайте.
Давайте проще, усмирив своё разбушевавшееся эго, а именно желание лично надрать задницу мистеру Говарду, в голову пришла гениальная мысль:Заявить Сэма адвокатом Дорнана.
Все ещё считаете меня глупцом? А что если я скажу вам о том, как сегодня утром нам пришло уведомление о смене судьи? Миссис Линд, невероятная женщина, неподражаемая и обаятельная, с очаровательной родинкой на пояснице и татуировкой дорожки звезд на внутренней части бедра. А ещё беспощадный судья с восьмидесяти семью процентами обвинительных приговоров. Как понимаете, о родинке и тату я упомянул неспроста, об этом факте знают лишь она, я и её муж. Да, я и миссис Линд некоторое время назад испытывали друг к другу нежные чувства и мастерски прячась от длинных языков, грелись в объятиях друг друга по меньшей мере полгода, пока мы не расстались по моей инициативе. И кажется, на суде мне будет жопа. Я уже сталкивался с невероятно «непредвзятым» судьей, с чьей женой, как оказалось мы нашли общий язык накануне, и поверьте, из той передряги я не вышел, а выполз. Хотя, видимо я не совсем разбираюсь в женщинах и вот уже добрых двадцать минут любуюсь на надутые губки мисс Харрис. — Агата, чего ты хочешь? — мягко интересуюсь я, рассматривая игриво поблескивающие в свете напольной лампы локоны. — Поцелуй меня. Текст на бумаге теряет всякий смысл, превращаясь в сплошное грязное месиво. — Харрис, что ты сейчас сказала? Ведьмочка игриво улыбается и встаёт с кресла, шаг, ещё шаг, плавно покачивая бёдрами она приближается ко мне, присаживается на край стола и выхватывает из моих рук прошение о переносе процесса. — Я попросила тебя поцеловать меня, но кажется у кого-то проблемы со слухом. Хотя… нет, я сама не буду целовать тебя, потому что ты, — ее тонкий пальчик с острым ноготком упирается мне в грудь, — чертов засранец! — Обижаешься? Я сделал все правильно, Агата. Не смотри на меня так.Раз, два, три… бум!
— Правильно?! Ты считаешь что я хуже Макото?! — Сделай вдох поглубже и послушай меня, Агата. Сэм разбирается в каждой детали этого дела, он изучил каждую букву, каждый знак препинания! К тому же, именно Сэм сегодня утром не стал кривить носом и поехал в изолятор к Дорнану, мисс Харрис. И вот какого черта она кусает свои губы прямо сейчас? Когда я на взводе! Нет, нет, только не сейчас, я не знаю что делать с женскими слезами. Встаю из-за стола и подхожу к раскрасневшейся Агате, не зная что сказать. Она прислоняется спиной к моей груди, а мне ничего не остаётся кроме как обнять содрогающееся от рыданий тело. — Харрис, я в последний раз позволяю себе такую шалость на рабочем месте и предупреждаю тебя, соблюдай субординацию. Сэм действительно показал себя с лучшей стороны и у меня есть все основания предполагать то, что защитник в юбке провалит заседание, причём не по своей воле. — Обещай мне, что как только все это закончится, мы поедем есть пиццу. — Я могу пообещать тебе только одно. Если ты сейчас же не начнёшь готовить копии заключений к заседанию, я применю санкции. Агата обиженно фырчит и вырывается из плена моих рук, подхватывая с кресла цветастую папку. Снова оказываюсь за своим рабочим местом и убаюкиваю разбушевавшийся организм, слишком остро отреагировавший на молодое тело в моих объятиях. Черт меня дери, почему я чувствую себя как мальчишка в пубертатный период? Абстрагируйся, Александр. Кажется мне нужно показаться доктору.Доктору. Показаться доктору. Серьезно?! Как я не…
— Агата!***
Главное достояние юриста — способность всегда быть уверенным в себе. И даже тогда, когда ты все же решаешь представить своего клиента сам, несмотря на веские причины, прожигающие своим взглядом мой лоб. — Заседание по делу M-76513 объявляется открытым. Подсудимый Эллиот Дункан Дорнан обвиняется в убийстве первой степени. А именно, преднамеренное убийство, совершенное с особой жестокостью. Предоставляется слово стороне обвинения. — Мисс Линд, — Говард сияет, как начищенный бокал, создавая иллюзию полного контроля, — Мне стоит начать с того… — Миссис. Мистер Говард, я прошу вас обращаться к суду в соответствии с общепринятыми правилами, продолжайте. Я слишком хорошо знаю, когда Рэйчел не в духе. Кажется сейчас она просто в ярости. — Ваша честь, — начинает детектив, — в ходе расследования было установлено, что обвиняемый прекрасно знал о положении убитой и решил таким изощренным… — Мистер Говард, я прекрасно ознакомлена с ходом этого дела и всё что хочу услышать от стороны обвинения — факты и выводы к которым вы пришли в ходе расследования. Пока что я вижу лишь домыслы, которые позволяют мне переквалифицировать обвинение мистера Дорнана, на более мягкую формулировку. Я даю Вам время на подготовку, пока мы слушаем сторону защиты. Мистер Нильсен, слово Вам. — Но… — лицо детектива вспыхнуло ясным пламенем, грозясь расплавить своей температурой непроницаемое лицо Линд. — Мистер Говард, ещё слово и мне придётся удалить Вас из зала заседания. Мистер Нильсен, слушаем Вас.До чего красив пунцовый цвет, когда он украшает лицо оппонента.
— Ваша честь, начнём с фактов. До того, как мой клиент был задержан, как вы уже знаете, моему клиенту инкриминировалось непредумышленное убийство, но в ходе расследования которое вёл мистер Говард, нашёлся неожиданный свидетель… — Мистер Нильсен, — Рэйчел переводит на меня полный холода взгляд, — вы говорили о фактах, а пока я слышу лишь о том, что есть в протоколах. Ближе к делу. А я было думал, что она точит зуб только на детектива. — Мы нашли доказательства тому, что сама потерпевшая не знала о своём положении, а следовательно, мой клиент также не мог знать о нём, — беру из рук Агаты копию заключения семейного врача убитой и передаю его Линд, — взгляните на дату, за два дня до смерти миссис Ферреро посетила своего врача, мы не смогли взять видеозапись с самого приема, так как это перечит закону о врачебной тайне, но незадолго до заседания, мой помощник подал ходатайство о включение в материалы дела видеозапись из холла клиники, где видно, что на приеме была никто иная, как Жозефина Ферреро. В копии заключения сказано о том, что она полностью здорова, а узи назначенное в тот день также не показало внематочной беременности. Учитывая эти моменты, мы имеем полное основание настаивать на невиновности моего клиента по той статье, которую вменила сторона обвинения. У меня все. Краем глаза замечаю ещё больше побагровевшего Говарда и невольно удивляюсь этому. Нет, серьезно, будто его окунули головой в ведерко с красной акварелью. — Мистер Говард, не подскажете, откуда появился именно этот свидетель? — Я… Ваша честь, я бы хотел обратить внимание на другой момент… — Стороне обвинения есть что сказать по вопросу, который я задала? — Да, он вышел на нас сам, — какая наглая ложь, Рэй. Фу, это как минимум не этично. — Прямо из изолятора, куда он был помещён за два дня до ареста Мистера Дорнана? Мистер Говард, зайдите ко мне после заседания. Продолжайте. — Из распечатки звонков обвиняемого также было установлено, что за день до совершения преступления, — акцентирует внимание на последнем слове, от чего судья недовольно морщится, — он звонил бывшему мужу убитой. Мистер Дорнан, не подскажете в чем причина? — Протестую ваша честь, давление на…- пытаюсь вставить хоть слово, но грозный взгляд судьи обрывает меня на полуслове. — Протест отклонён. Мистер Дорнан, объясните? — Безусловно, — до этого поникший Эллиот внезапно оживился, обнажая свою ослепительную улыбку, — мы любовники. Мы втроём были любовниками, я, Жоззи и Кристоф. Вы можете вызвать его в суд, для подтверждения моих слов. Соседи и полицейский департамент тоже могут подтвердить, несколько месяцев назад, на одну из наших ярких вечеринок пришлось вызвать правоохранителей и в протоколе указано, что мы занялись групповым сексом прямо на крыльце моего дома, чем нарушили общественный порядок. В повисшей гробовой тишине в зале заседания было слышно даже тиканье моих наручных часов, а лица присяжных заслуживали кисти какого-нибудь современного художника импрессиониста. Готов положить голову на плаху, картину продали бы за немыслимую сумму. — Если сторонам больше нечего предъявить, суд удаляется для принятия решения. Судьбоносный взмах молотка и почему-то неожиданное облегчение. Хотя меня беспокоит один момент. Важный момент. Рэйчел помогла мне. По моим расчетам, заседание не должно было пройти настолько легко, быстро и это крайне настораживает меня. Я уверен в положительном исходе дела, знаю, что уже завтра мой клиент окажется у себя дома, но ощущение того, что меня подтолкнули под спину на шаг ближе к успеху, не покидает ни на секунду. — Мистер Нильсен, — одергивает меня Сэм, — вам не кажется, что все прошло слишком… гладко? — Нет Сэм, не кажется, мы просто хорошо поработали, особенно ты. Не кажется Сэм, лишь по одной причине. Я уверен в том, что нам помогли. Фемида давно не слепа, как мы привыкли думать. Она влилась в ритм современности и подсматривает за нами одним глазом делая выводы в свою пользу. За торжественным маршем собственных размышлений не замечаю, как судья возвращается на своё место и одним ударом молотка привлекает внимание собравшихся в зале к себе. — Рассматривается дело M-76513, убийство первой степени. В виду представленных сторонами доказательств, суд присяжных счёл недостаточно оснований для обвинения мистера Эллиота Дункана Дорнана в убийстве первой степени и переквалифицирует дело в убийство второй степени. Согласно юрисдикции штата Калифорния, суд счёл возможным назначить мистеру Эллиоту Дункана Дорнану двести пятьдесят шесть часов исправительных работ и выплату компенсации в размере трёхсот тысяч долларов семье погибшей. Заседание о назначении и порядке выплаты штрафа состоится отдельно, о чем предварительно подсудимый будет осведомлён. Суд также счел необходимым провести отдельное разбирательство об основаниях задержания и заключения под стражу подсудимого, мистер Говард, жду вас в своем кабинете сразу по окончанию слушанья.***
Я знаю, что сталкерство преследуется по закону, кому вы это говорите? Я знаю где живет Рэйчел, знаю во сколько она возвращается домой, знаю, что именно по средам её муж возвращается домой почти на два часа позже обычного. Знаю все, кроме главного. С чего Линд заделалась меценатом в сфере уголовного права? Чувствую вибрацию телефона в своём кармане, достаю гудящий гаджет и вижу до боли знакомые цифры. Несмотря на то, что именно этого номера в моей книге контактов давным-давно нет, забыть его сложно.Личная драма, дорогие друзья.
— Нильсен, чего ты хочешь от меня? — строго спрашивает Рэйчел, пока я «собираю» мозги в одну кучу. — Рэй, что это было сегодня? Могу ли я говорить о непредвзятости судьи Линд? Тяжёлый вздох по ту сторону связи, предвещающий неприятную правду. Слишком неприятную. Настолько, что мой мир становится черно-белым, с красными всполохами осознания повсеместной лжи. — Александр, считай это благодарностью за счастье и убери машину подальше от окон, пожалуйста — По-моему, когда нам пришлось расстаться, ты обещала переехать меня асфальтоукладочным катком, а сейчас… о каком счастье ты говоришь? — Я скажу, думаю, ты, как никто другой, имеешь право знать, но после этого ты не лезешь в мою семью. Никогда. Для тебя это табу. — А если я не захочу? — Твои проблемы, Александр. — Рэйч, даю слово, ты знаешь как много оно весит, что после этого даже не подойду к тебе. — Помнишь, однажды ты спросил, почему вдруг я позволила себе увлечься тобой, когда дома меня ждал Джастин? — Конечно помню, — улыбаюсь приятным воспоминаниям, — у вас не получалось завести ребёнка, и ты отдала свою нерастраченную любовь мне. — Сейчас мне есть куда деть свою любовь, есть та, ради которой я теперь живу. Джастин не бесплоден, просто у нас не получалось. От поразившей меня догадки, пейзаж перед глазами начинает плыть, пока сердце падает куда-то в район желудка. Бьющиеся в истерике легкие не дают сделать мне и маленького вдоха, а виски сдавливают раскаленные тиски. — Прежде всего это моя дочь, моя и Джастина, а тебе спасибо за чистый генофонд и спасённую семью. Сбрасываю звонок, не в силах держать себя в руках. А вот и хоровод мрачных мыслей подоспел. Мрачных и эгоистичных. Первое что приходит в голову — бежать за цветами, падать в ноги и просить прощения, умоляя дать мне один единственный шанс. А может рассказать ее мужу? Уверен, он не оценит того, что воспитывает чужого ребенка. Ничего из этого, Александр. Ты только что дал слово, так будь мужчиной, держи его до конца.