Равно как и я не горю желанием сталкиваться в суде с человеком, который так яро горит своим делом.
Мне интересно работать с настоящими профессионалами, а не любителями грязных приёмов и подделанных актов сверок, которыми славится Эвердит среди адвокатов. — Мистер Нильсен, — начинает судья, — внимательно слушаем вас. — Мистер Джонс, обвиняемый в злостном уклонении от уплаты налогов, а также мой клиент безусловно виновен. — Я наблюдаю за реакцией слушателей и стороны обвинения, явно не ожидавших услышать от меня что-то подобное. — Но не в неуплате налогов, а в собственном нежелании вести дела своей компании самостоятельно, добросовестно, пустив на самотёк процессы, требующие контроля руководителя. Делегировав большую часть своих обязанностей подчинённым, мистер Джонс не наблюдал за исполнением обязательств компаний, директором которых он являлся. Вчера мы передали секретарю сто восемьдесят три квитанции, свидетельствующих о регулярно поступающих в казну штата Калифорния налогах, все эти квитанции принадлежат пятнадцати компаниям, директором которых является мистер Джонс и на сегодняшний день. Мистер Эвердит верно уточнил, что его смущают компании, по которым платежи не вносились — признаюсь, меня они сначала тоже смущали. По залу проходит приглушённый рокот перешёптываний, и судья просит всех замолчать, не отвлекать сторону защиты. — Восемь компаний, по которым платежи не вносились, относятся к так называемым компаниям «старого наследия», одна из них была создана в конце две тысячи десятого года и не осуществляла никакой деятельности. Вы правильно понимаете, мы говорим о полочных компаниях, создание которых никак не запрещено законами Соединённых Штатов Америки. Бизнес мистера Джонса как раз строился на создании и продаже полочных компаний, но также, по просьбе некоторых своих клиентов, он становился номинальным директором компаний, которые продавал. — И? — перебивает меня Эвердит. — То, что он номинал, никак не снимает с него ответственности за содеянное. — Перебивать некрасиво, — снисходительно улыбаюсь я нахалу и продолжаю свою речь, — это действительно никак не снимает с него ответственности, но о какой ответственности может идти речь, когда зарекомендовавшего себя в своей нише и перед государством как надежного налогоплательщика бизнесмена пытаются подставить, чтобы заполучить часть бизнеса? — Мистер Нильсен, домыслы, — стальным голосом отчеканивает судья, исподлобья смотря на мой идеальный скандинавский профиль. — Ваша честь, вчера мы заявили свидетелем База Лэйтера. Программиста, работающего в «HotWhiskey». Он согласился дать показания в обмен на то, что после его выступления я также буду представлять его в суде, потому что он замешан в преступлении против компании, принадлежащей мистеру Джонсу. Я прошу суд учесть явку с повинной и не заключать свидетеля под стражу в зале суда. — Мистер Нильсен, вы понимаете, что подталкиваете меня, — делает акцент на последнем слове судья, — к должностному преступлению? — Я не подталкиваю вас к должностному преступлению. После выступления мистера Лэйтера вы будете обязаны направить дело на доследование, соответственно, пока мистеру Лэйтеру не предъявят официального обвинения, он имеет право находиться на свободе. — Показания свидетеля докажут, что ваш подзащитный невиновен в уклонении от уплаты налогов? — Да, ваша честь. — Но, — вклинивается обвинитель, — если уважаемый суд применит методику «усечённых составов», то подсудимого необходимо привлечь за попытку уклониться от уплаты налогов… — Мистер Эвердит, вы прекрасно знаете, — нешуточно вскипаю я, и судья заносит молоток, чтобы в любой момент пресечь нарушение правил, — что у вас нет оснований привлечь моего клиента за это. Вам необходимо доказать факт попытки уклонения. — Протестую! — Против чего вы протестуете, мистер Эвердит? — искренне удивляется судья и переводит взгляд на меня. — Прежде чем применить методику «усечённых составов» в отношении подсудимого, необходимо провести определенные следственные мероприятия и иметь железные доказательства его вины. Сейчас мы готовы пригласить ключевого свидетеля и, если показания станут действительно весомыми, отправить дело на доследование. Киваю судье и молча сажусь на скамью.Эвердит, прошареная крыса. Сказать, что я сейчас зол, — это всё равно что промолчать.
В зал судебных заседаний заводят База, и Сэм мгновенно выпрямляется, кивнув уже своему подзащитному. И нет, я сейчас ничего не перепутал. Как только дело мистера Лэйтера поступит в следственный комитет, его интересы будет представлять адвокат Сэмюэль Макото. Я не буду говорить громких слов о том, что Сэмми — настоящий специалист, ему ещё учиться и учиться. Хитрости, ловкости, лжи, шантажу и проницательности. Всё это приходит с опытом. И я вложу в его умную голову свой опыт. Но не весь. Иначе зарабатывать на жизнь, имея такого соперника, станет немного сложней. Баз клянётся на Библии и мнётся на месте свидетеля. Судья даёт ему слово, и зал заседаний буквально замирает, затаивает дыхание в предвкушении новых провокационных подробностей этого дела. — Шесть месяцев назад…Полгода назад. Офис компании «HotWhiskey». На часах давно пробило за полночь, а я всё ещё копаюсь в чёртовой системе, пытаясь найти неполадку, которой бы не было, будь Джонс нормальным человеком! Какого чёрта он полез в настройки, если не понимает в строении базы ровным счётом ничего? Клавиши шелестят под моими пальцами, а я сто первый раз клянусь себе, что завтра же вечером куплю газету с вакансиями и наконец приступлю к поискам нового места работы. Платят копейки, а я по ошибке толстосума должен сидеть здесь и копаться в мелких деталях. Которые, к слову, уже давным-давно расплываются в глазах, не давая закончить начатое. На моё плечо ложится крепкая рука, и я вздрагиваю от неожиданности, а в след за этим с ног до головы покрываюсь колючими мурашками, вызванные животным страхом. Последний сотрудник покинул стены этой клоаки ещё в начале одиннадцатого. Опыт, накопленный мною за многолетний просмотр ужастиков, вопил мне в ухо, что если ты не слышал приближающихся шагов, то бежать некуда, а точнее, уже незачем. Оно всё равно тебя догонит и сожрёт, наслаждаясь криками агонии ещё живого меня, пока тварь с наслаждением поедает мои кишки. — Мистер Лэйтер. — Слышу низкий мужской голос и медленно выдыхаю, отпуская панику. — Не поздно ли для работы? Нормальные люди давным-давно уже спят. Я поворачиваюсь на своём кресле и натыкаюсь на Рима, начальника отдела безопасности фирмы. — Рим, я едва не обосрался, ты чего подкрадываешься? — Закругляйся, продолжишь завтра утром. — Но Джонс… — Улетел в Лос-Анджелес. Пить текилу и веселиться. Три часа назад искал для него билет на ночной самолёт. — Вот су… — А ругательства, Баз, оставь при себе. — Рим отстраняется от меня и приглашающим жестом зовёт за собой. Выключив компьютер с кнопки, хотя обычно не позволяю себе так обращаться с техникой, следую за ним, подпитываемый чистым любопытством. Рим спускается по лестнице до самого низа, и мы выходим в ту часть подземной парковки, что не захватывается обзором камер видеонаблюдения. Точнее, большинство думает так, даже не зная, что есть «пятно», которое отлично просматривается с крайней камеры этого сектора. — Баз. — Из машины, припаркованной в «тёмной зоне», выходит вылитый амбал. Такие обычно ездят выбивать долги из должников казино или тех, кто провинился перед мафией. — Здравствуй, друг! — Друг? — Я делаю шаг назад, но путь со спины мне преграждает Рим. — Позволь представиться, Егор Смирнов, ваш бывший клиент и просто хороший человек. А ты — Баз Лэйтер, специалист отдела компьютерной безопасности. Хорошо платит Джонс? И мне нечего сказать ему, от чего он ухмыляется, поняв, что надавил на больное. — Ты же знал миссис Кейси, да? — спрашивает амбал и смотрит на меня с хитрым прищуром. Молча киваю и понимаю, что нужно сказать хоть что-нибудь. — Миссис Джонс? Конечно, она была очень добра и мила с нами… — Теперь она миссис Смирнова. Смешно звучит, правда?
Басистый смех отражается от бетонных стен подземной парковки, и, кажется, я только что поверил в Бога. Судорожно вспомнив все молитвы, которым меня учила в детстве бабушка, молю Всевышнего о спасении и мысленно прикидываю, как долго будут искать моё тело. — Хочешь зарабатывать столько, что любая тёлка, лишь посмотрев на твой набитый кошелёк, трусы стянет? — Я… — Подумай, Баз. Рим сказал, ты умный парень.
Судья переводит взгляд на сторону обвинения и гневно буравит покрасневшее, как помидор, лицо Эвердита. — Егор предложил мне пять миллионов долларов за то, что я просто скрою эти компании из бухгалтерского списка. Их не видел никто, кроме меня. Это я виноват в этом. Исход судебного заседания становится предельно понятен, и мы лишь формально задаём вопросы Базу, чтобы соблюсти все нормы процесса. Судья удаляется в совещательную комнату, и я краем глаза наблюдаю, как в зал заседаний заходит наряд полиции. Судья возвращается, и стороны процесса встают для заслушивания вердикта. — Суд постановил: дело номер пятнадцать тысяч триста восемьдесят два отправить на доследование в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Мистера База Лэйтер взять под стражу прямо в зале суда до выяснения всех обстоятельств дела. Слушание о залоге будет назначено после решения следователя о необходимости заключения мистера Лэйтера в изолятор временного содержания. Мистер Нильсен, к сожалению, таких действий от меня требуют должностные инструкции. Заседание окончено. Взмах молотка, и Джонс обнимает меня, пока я придумываю, каким образом вымаливать прощение у матери Лэйтера. Не сдержал обещания. Повелся на собственную самоуверенность. Идиот. Сегодня меня сожрёт чувство вины, пока Джонс будет праздновать свою свободу. Я хороший адвокат, но дерьмовый человек.***
Стоит мне только зайти в дом, как понимание беды приходится обухом по затылку. — Агата? Из темноты на меня надвигается изящный силуэт девушки, плавно покачивающей бёдрами. — Сегодня ночь ещё темнее, чем вчера, — ухмыляется девушка и пристально всматривается в мои глаза, — скучал? Немой шок удушающей волной накатывает на моё тело, парализуя его. Подкативший к горлу ком не даёт сделать вдох полной грудью, и я чувствую лёгкое головокружение от нехватки кислорода. — Здравствуй, Нильсен. Боишься? Харрис появляется из темноты, и догадки становятся суровой действительностью, больно бьющей по моей интуиции, которая, невыносимо жужжа, давала мне подсказки на протяжении последних нескольких дней. — Справедливо опасаюсь. Здравствуй, Элиза.