***
После обеда мы сидели с Саске в гостиной и читали обновленные рекомендации Осуми. Я же, помимо всего прочего, ждал, пока он утолит свое любопытство, потому что у меня был для него маленький сюрприз: после того, как мы вернулись из больницы, пришел чистильщик бассейна, так что я собирался принести благую весть. — Выходит, мой мозг пытается что-то запомнить? — озадаченно спросил Саске. — Похоже на то, — согласился я. — Но это же хорошо? — вопрос прозвучал неуверенно. — Пожалуй, но пока рано о чем-то делать выводы. Я понимаю, что тебе хотелось бы слышать более определенный ответ, — я встретился с его задумчивым взглядом. — Нет, все хорошо, — Саске покачал головой. — Просто… слишком много информации. Не самое приятное, конечно, проснуться и узнать, что прошло полтора месяца с последнего дня, который я помню. Но эти новости… обнадеживают. Я только одно хочу понять. — М-м-м? — Как это помогает в твоих исследованиях? Наблюдение за мной. Хотя я и повторял это каждый день, я как-то упустил из виду, что, согласно легенде, я вообще-то пишу исследовательскую работу. — Если удастся понять, что помогает стимулировать твою память, это может помочь выявить закономерность, — уклончиво ответил я. — К сожалению, пока я могу только наблюдать. Ладно, пошли, я кое-что тебе покажу. Я поднялся, жестом показывая Саске, чтобы он следовал за мной; мы прошли через столовую и наконец оказались на заднем дворе около бассейна, который теперь буквально сиял: мозаика блестела и переливалась на свету, а прозрачная вода так соблазнительно сверкала, что даже мне захотелось искупаться. — Однажды ты изъявил желание поплавать, — ответил я на его удивленный взгляд. — Но я все забывал заняться его чисткой с тех пор, как уехали родители. Теперь ты можешь ходить сюда, если хочешь. — Правда? — Саске выглядел ошарашенным. — Да, разумеется. Хоть сейчас, — я усмехнулся. Он молча подошел к бассейну, опустился на бортик и снял обувь. Я с интересом наблюдал, как он поочередно закатывает штанины и опускает обе ноги в воду. — А ты? — Саске поднял голову, и я почувствовал себя неловко под пристальным взглядом больших черных глаз. — Что я? — Я хотел бы переодеться и искупаться. А ты… будешь? — Э-э-э, — я не понял, предлагал ли он мне составить компанию. — Я не люблю. — Как можно не любить воду? — его тонкие брови были приподняты, явно выражая недоумение своего обладателя. — Я нормально отношусь к воде. Просто не люблю плавать. — Почему? — Не люблю хлорку. Не очень приятные ассоциации с бассейнами. Не люблю раздеваться на людях, — я устало вздохнул. — Этих причин достаточно? Взгляд Саске выражал полнейшее непонимание. — Тогда зачем… ну, ты решил его почистить? — Я же тебе уже сказал, — я правда не понимал, что его озадачило. — Ты хотел поплавать. Я и решил наконец позвать специалиста, чтобы его почистили. — Из-за меня? — Господи, — меня это стало утомлять, — ты видишь здесь кого-то еще? Саске рассеянно моргнул и быстро отвернулся, но я успел увидеть, что его щеки порозовели. Боже, он и в самом деле краснел из-за этого?! — Спасибо, — буркнул Саске, не оборачиваясь. — Да было бы за что. Хорошо, что ты больше почти не говоришь, что ты “обуза” и “не стоило”, — я не удержался от шутливого замечания, но увидев, что краешек его щеки стал пламенеть ярче, решил спешно ретироваться, чтобы не смущать Саске еще больше. — Ладно, я пока буду у себя, у меня есть кое-какие дела. Если что, стучи. — Угу. Я возвращался в дом и думал о том, как редко, похоже, кто-то для него что-то делал, раз он настолько засмущался.***
Мы привычно сидели на нашем месте: сегодня не было Хидана, а потому вечер проходил относительно тихо. Все обсуждали планы на грядущие выходные, а у меня в планах было только одно: хорошенько выспаться. Проблема в том, что, хотя я поздно ложился, каждое утро я исправно вставал по будильнику, чтобы разбудить Саске. Впрочем, пару раз случалось такое, что, когда я к нему заходил, он уже не спал и сидел читал дневник. Мне всегда было немного страшно в такие дни, но на мое появление он реагировал неизменно приветливо. Телефон тихонько завибрировал, я перевернул его экраном вверх и не удержался от вздоха, когда увидел сообщение. “Я хочу пойти погулять в город. Ты не против?” — Боже, — Изуми наклонилась ко мне, понижая голос, чтобы не привлекать внимание остальных, — он серьезно спрашивает у тебя разрешение? — И часто ты читаешь чужие сообщения? — я тоже понизил голос. — Только когда у тебя становится такое лицо. В чем проблема? — Проблема? Всего лишь человек с антероградной амнезией, который теряет память, собирается погулять в большом незнакомом городе, — я повысил голос и поймал краешком глаза взволнованное лицо Кисаме, так что пришлось вернуться к шепоту. — Никаких проблем. — Ты же сам говорил, что он теряет память, только если спит дольше определенного количества часов. Он взрослый парень, с ним ничего не случится, если он только не решит поспать на лавочке, — язвительно ответила Изуми. — Он потерял память, когда упал и ударился головой. Если его кто-то толкнет в толпе, если он поскользнется, если ему станет плохо из-за духоты в вагоне и он потеряет сознание — я могу придумать еще сотню таких ситуаций — страшно представить, что произойдет. Никто не знает, что сейчас происходит с его мозгом. Это лишние риски. Изуми как-то сложно на меня посмотрела, а затем ловко выхватила телефон из рук. — Итачи, я понимаю, что ты недавно потерял отца. Но это выглядит так, будто ты чувствуешь какую-то свою вину и сейчас пытаешься компенсировать это гиперопекой над другим человеком. Не случится ничего плохого, если ты дашь ему немного свободы, правда. Я понимаю, что терять кого-то больно. Но то, чем ты занимаешься — это эскапизм. Мы напряженно смотрели друг на друга: Изуми — с моим телефоном в руках, я — с желанием помягче сказать, что она лезет не в свое дело. Я чувствовал, что решение не говорить ей, что Саске мой брат, было правильным. — У вас там все нормально? Может, вы хоть поучаствуете в обсуждении? — недовольно спросил Дейдара и я, бросив на Изуми взгляд не-трогай-эту-тему, выхватил телефон обратно. Черт! Изуми как-то успела ответить: “Да, конечно”. Я быстро дописал: “Только если что — звони.”***
Потянулись немного однообразные, но в целом приятные деньки. Опять зарядили дожди, так что я редко куда-то выходил, понемногу восстанавливая душевное равновесие (на что у меня не было времени с самого момента смерти отца). По утрам я, как и обычно, будил Саске, но уже не тратил так много времени на пояснения, кто я и что он делает в незнакомом доме. Микото, которая раньше, казалось, была достаточно смущена фактом того, что мне приходится врать о своей личности, немного успокоилась после первых хороших новостей о том, что мозг Саске пытается восстановиться. Сам же Саске пребывал в достаточно ровном настроении и иногда даже немного рассказывал о себе: например, я узнал о том, что в Осаке он любил гулять возле старого самурайского замка. А еще о том, что летом, когда в классе открывали окна, на подоконник напротив его парты частенько выпрыгивал рыжий кот; и однажды Саске даже выгнали из класса за то, что он с ним играл. Понемногу я собирал штрихи к его портрету: он любил животных и красивые места, но, похоже, в целом не очень-то любил людей; иногда он вспоминал своих одноклассников, но в основном говорил о них с раздражением, особенно о неком Наруто. Однако за все это время он так ни разу и не вспомнил ни про семью (кроме мамы, разумеется), ни про день, когда получил травму. Иногда я выходил к друзьям без Саске, и он оставался дома, выпрашивая у меня разрешение воспользоваться моим компьютером; иногда он решал выйти погулять в город вместо того, чтобы сидеть дома. Пару раз во время таких прогулок он сбрасывал мне фотографии красивых мест, но к этим сообщениям никогда не прилагались подписи; только вечером он пояснял, почему ему понравилось то или иное здание, аллея или храм. Я не знал, насколько подробными были записи в его дневнике; но было похоже на то, что он достаточно старательно все записывает, поскольку он редко спрашивал меня об одном и том же и иногда даже шутил над событиями последних дней. В общем, то, что он все записывал, существенно облегчало мне жизнь. Любимым его местом на территории дома теперь был бассейн, куда он частенько спускался поплавать. Именно там я и обнаружил Саске сегодня. Изуми зашла в гости, чтобы забрать меня: сегодня мы со всей компанией договорились пойти в кино. Но я как-то умудрился напрочь об этом забыть, поэтому теперь искал Саске, чтобы сообщить ему, что ухожу. Саске лежал на воде, расставив руки в стороны и блаженно жмурясь; солнце отражалось от изумрудной мозаики и расписывало его бледную кожу сюрреалистичными разводами. Он выглядел так умиротворенно, что я стал ступать тише, пока не приблизился к самому краю бассейна и осторожно не опустился на него. — Да уж, — произнес я, наблюдая, как Саске дергается от неожиданности и едва не теряет равновесие, — тебе точно не мешает загореть. — А ты часто рассматриваешь так других парней? — он недовольно приоткрыл один глаз. — Только когда они в моем бассейне. — Пфф, — Саске перевернулся на живот и подплыл к бортику. — Решил все-таки составить мне компанию наконец? — Ты даже это записывал? — поинтересовался я, наклоняясь вперед. От воды исходила приятная прохлада, и было хорошо вот так посидеть возле нее. — А ты как думал? — Саске сложил руки на бортике и положил на них голову. — У меня на тебя подробное досье. Мы синхронно рассмеялись. — Чувствую, ты все-таки пришел не поплавать, да? — Угадал. А зачем тебе вообще надо, чтобы я поплавал? Саске свел брови к переносице. — Ходишь всегда в черном, избегаешь воды. Может, я хочу проверить, не вампир ли ты? — Они боятся солнца, а не воды. Допиши это в мое досье, пожалуйста, вместе с версиями о том, что я Синяя Борода и мистер Грей. Саске озадаченно заправил прядь за ухо: этого, похоже, в его досье не значилось. — То есть у меня никаких шансов уговорить тебя искупаться? — Боюсь, что да, — я оперся на одну руку, а второй коснулся воды. Я и в самом деле не плавал целую вечность. — Что ж… Ты не оставил мне выбора. Цепкие пальцы схватили меня за предплечье, и я с ужасом осознал, что лечу в воду: я слишком сильно наклонился, а бортик был скользкий, так что столкнуть меня в бассейн было проще простого. Вода сомкнулась у меня над головой, и я закрыл глаза, радуясь, что не брал с собой телефон, а оставил его в беседке, где Изуми меня дожидалась. Когда я вынырнул, отплевываясь и вытирая глаза тыльной стороной руки, я увидел, что Саске оперативно сбежал в противоположный край бассейна, откуда поглядывал на меня испуганно… и в то же время озорно? Гнев, который начал вскипать во мне, погиб буквально в зачатке, когда я понял, что он в кои-то веки веселится. Это был такой разительный контраст с тем Саске, который апатично смотрел в стену первую неделю здесь, что в груди сентиментально защемило. — Иоши, — предупредительно начал он, — я согласен, это была плохая шутка… Я вздохнул поглубже и нырнул, открывая глаза, которые тут же неприятно защипало. Было солнечно, поэтому я хорошо видел, как он уверенно гребет в сторону, стараясь уйти от меня, но деваться ему было некуда; прежде чем он успел увернуться, я схватил его за бок; Саске дернулся и оказался прижат к бортику. Я вынырнул и победоносно улыбнулся. — Когда делаешь что-то, думай о последствиях. — Ай, — повизгивал Саске, — да перестань же меня щекотать! — Кто бы мог подумать, что ты боишься щекотки, — свободной рукой я схватился за бортик, чтобы ему некуда было деваться. — Иоши… пожалуйста… ай… — А нечего было. — Ну я же попросил… пожалуйста, — он смешно вырывался, мотая головой и орошая меня брызгами. — В следующий раз сделаешь что-то подобное, — сказал я, переставляя и вторую руку на бортик так, что он оказался зажат между моими руками, — и никакое “пожалуйста” тебе не поможет. Понял? — Понял, — Саске покорно кивнул, а затем его глаза слегка расширились. Повисла неловкая пауза: только сейчас я понял, как близко он был ко мне — я мог пересчитать каждую ресничку и буквально чувствовал тепло, исходившее от его тела; и это почему-то было смущающе… — Вы визжали так, что у соседей собаки залаяли! Нас с Саске накрыла тень, и мы подняли головы: над бассейном, уперев руки в боки, стояла Изуми с очень сложным лицом. — Ну и что здесь, разрешите спросить, произошло? Я убрал правую руку с бортика, выпуская Саске; развернулся и наконец выпрыгнул. — Упал, — пояснил я, игнорируя недоверчивый взгляд Изуми. Саске тихо хихикнул в кулак и последовал моему примеру, выбираясь из бассейна. — Ага, как же, — Изуми, поджав губы, наблюдала, как я снимаю насквозь мокрую футболку и выкручиваю ее. — Мы уже опаздываем, если ты не забыл. — Черт, дай мне 10 минут переодеться. Я вызову такси, — я распустил волосы, которые тут же облепили плечи. Саске внимательно наблюдал за тем, как я их выжимаю. — Обсохнут по дороге, сейчас жарко. И, да, Саске, я вообще пришел сказать, что мы уезжаем. Буду к вечеру. — Окей, — он кивнул, — хорошо вам погулять. — Кстати, Саске, — задумчиво сказала Изуми, пока я пытался достать из мокрых штанов ключи, — завтра приезжает моя подруга Маи. Не хотите с Ит.. Иоши составить компанию? — Можно, — услышал я, уже направляясь в дом. Я быстро сходил в душ, чтобы смыть хлорку с кожи, обтер волосы полотенцем (они будут ужасно лохматые, но черт с ними), переоделся и буквально выбежал на улицу. Когда мы садились в такси, Саске помахал нам на прощанье, и я проводил взглядом его блестящую от воды спину, когда он возвращался в дом. — Ну и что ты задумала? — спросил я, когда мы вдвоем упали на заднее сидение. — Ничего, — Изуми поглядывала в окно, — просто решила выгулять и Маи, и вас заодно. Все равно, когда он не рядом, ты постоянно на взводе. — Я не собираюсь посвящать во всю эту историю еще одного человека, — отрезал я. — И не надо, — Изуми протянула руку и поправила влажную прядь на моем плече. — Просто скажу ей, что это твой друг, который приехал к родственникам на лето. Я понял, что спорить бесполезно.***
Я наблюдал за воробушком, который прыгал с ветки на ветку, иногда наклоняя голову и звонко чирикая; будто заигрывая со мной. Наконец до меня дошло, чего он хочет: я отщипнул от пирога небольшой кусочек и кинул в его сторону: воробей проворно поймал его на лету, вспорхнул — и был таков. Изуми, сидевшая по правую руку от меня, оживленно рассказывала какую-то историю, но ее содержание от меня то и дело ускользало. Я посмотрел налево, где сидел вечно нахмуренный Саске, который тоже неясно о чем думал: он перехватил мой взгляд, как будто почувствовал его, однако в тот же момент его плеча коснулась… — Маи, а помнишь, что тот тип сказал нам дальше? — Изуми рассмеялась. — В караоке? Ага, что мы, наверное, актрисы или вроде того. Невероятно глупый подкат. Саске, точно не хочешь попробовать? — подруга Изуми заискивающе заглянула ему в лицо. — Нет, спасибо, — буркнул Саске, отказываясь от угощения, и бросил на меня взгляд, который означал… что? Понять ту пичужку на ветке было проще. Единственное, что я мог сказать наверняка, так это то, что он был напряжен. Впрочем, ничего странного в этом не было: я уже заметил, что в чужой компании он чувствует себя неловко и имеет свойство оживляться, только если переключается на меня. Что я находил достаточно забавным с учетом того, что в его восприятии выходило, что он знал меня не больше одного дня. Впрочем, это опять могло быть мое желание видеть во всем свидетельства того, что его память пробуждается. Сегодня было облачно и свежо, поэтому вместо того, чтобы прятаться в тени деревьев, мы сели на открытой местности. То ли из-за того, что большинство людей еще не освободились с работы, то ли из-за того, что тучи иногда сползались в более темные комки и грозились превратиться в дождевые, людей в парке было немного; и я очень надеялся, что этот послеполуденный пикник напомнит Саске, как мы здесь уже бывали с ним. — Саске, расскажешь немного о себе? — похоже, история была закончена, и Маи снова пыталась расшевелить своего соседа. — Ты ведь приехал из Осаки, верно? Что советуешь посетить? Мы собираемся туда поехать с классом. Я наконец решил рассмотреть подругу Изуми пристальнее: она явно подбирала макияж и прическу так, чтобы накинуть себе пару годков, но из ее слов следовало, что она школьница. Волосы были собраны в пучок, но длинные передние пряди были выпущены — судя по всему, чтобы прикрыть по-юношески пухлые щеки; она подрисовывала нижнее веко, как это сейчас было модно, а вот верхнее, судя по всему, подклеивала, чтобы сделать разрез глаз пошире. Полупрозрачная белая блуза, накинутая на тканевый корсет, смотрелась легкомысленно и немного неуместно на пикнике, если только… Если только она не рассчитывала кому-то понравиться. Я осуждающе посмотрел на Изуми, но она ответила мне тем же и слегка качнула головой, явно намекая, чтобы я не вмешивался в разговор. Я искренне надеялся, что все это не было устроено специально: заниматься сводничеством в такой ситуации… Это было максимально ни к месту. — Не знаю, — наконец ответил Саске, равнодушно пожимая плечами. — Зависит от того, какие места тебе нравятся. А с другой стороны… Так ли специально все было устроено? Я посмотрел, с каким неподдельным интересом Маи разглядывала Саске: получалось, что они были одногодками, и он явно был в ее вкусе. Думаю, Изуми сказала подруге, что в парке будет ее ровесник, вот она и принарядилась; и, похоже, пришла к заключению, что не зря. Если так подумать… Саске был симпатичным. И явно обладал той притягательностью, которой для впечатлительных девушек часто обладают мрачные загадочные парни приятной наружности. — А тебе какие места нравятся? Где ты больше всего любишь бывать? — Дома, — отрезал Саске, и девушки засмеялись, приняв это за шутку. Но я знал, что он предельно серьезен. Да уж, Саске, похоже, интереса к беседе не разделял. Меня это почему-то насмешило: может, потому что я уже действительно успел выучить его повадки и мог предугадывать его реакции. — Ты же, вроде, только на лето приехал? Тогда, возможно, мы еще встретимся в Осаке осенью? — мне даже стало немного жалко Маи, когда она мило улыбнулась, пытаясь поймать взгляд Саске. Проблема была в том, что разговор принимал опасный оборот: разумеется, он не сможет этого помнить осенью. Как бы оптимистично — местами даже слишком — я не был настроен, это был абсолютно нереалистичный прогресс. И, похоже, мы оба это понимали, потому что Саске едва заметно плотнее сжал губы. Это было плохо: не стоило касаться тем, которые напоминают ему о его положении. Но тут, к моему облегчению, у Саске завибрировал телефон, избавляя его от необходимости отвечать. — Тц! — он свел брови к переносице, когда посмотрел на экран. — Что, — не удержался я, — опять пишет “не друг”? Саске медленно повернулся ко мне, приподнимая бровь. — Ты что, каждый раз об этом спрашиваешь? — процедил он. — Не каждый, но периодически. Ты забавно реагируешь, — я не сдержал улыбку, потому что эта гримаска злости была умилительной. — Может, ответишь наконец? Изуми тихо цокнула языком, а вот Маи выглядела слегка удивленно. Оно и не удивительно: со стороны разговор звучал странно. — Окей, — неожиданно сказал Саске, и в следующую секунду меня ошарашил щелчок камеры. — Он спросил, с кем я и где, — невозмутимо пояснил он. — Теперь ты доволен? Вот же чертенок!.. — И вместо того, чтобы отправить своему “не другу” прекрасный вид двух девушек, за спинами которых деревья клонятся к живописному прудику, ты решил снять меня? — я улыбнулся самой невинной своей улыбкой, наблюдая, как в глазах Саске начинают плясать огоньки. — Ничего, — сказал он, и уголок его губы тронул намек на улыбку. — Отсюда тоже открывается прекрасный вид, уверяю тебя. — Позади меня мусорный бак. Ты уверен? — Абсолютно. Мы смотрели друг на друга: Саске, нахально задрав подбородок, испытующе поднял на меня свои темные глаза с поволокой; его телефон тем временем все вибрировал и вибрировал — похоже, “не друг” очень обрадовался тому, что ему наконец ответили… — Иоши, — Изуми тронула меня за рукав, и я моргнул, нечаянно проигрывая негласное сражение в гляделки. — У нас закончилась вода. Пошли пройдемся до автомата? Я обреченно кивнул и встал, подавая Изуми руку, чтобы она поднялась. Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы нас не было слышно, я спросил: — Ты правда считаешь, что это сейчас уместно? — А ты правда считаешь, что он должен говорить только с тобой? — Изуми звучала так, будто я сказал что-то очень глупое. — Дай ему хотя бы возможность пообщаться с кем-то еще. Всегда таскаешь его с собой или сидишь у него над душой, решаешь, что ему можно, а что нет. Я понимаю, что ты ответственный человек, но ты… перегибаешь. Ему нужен отдых и квалифицированное лечение, а не сиделка. Я не стал спорить, хотя был уверен, что спиной чувствую негодующий взгляд больших черных глаз.***
— Так как тебе парк? Я курил в беседке после ужина, Саске уже привычно сидел напротив, упершись руками в лавочку. — Парк как парк, — сказал он, немного помедлив. — А прошлый раз, когда мы там были, тебе понравилось, — я был озадачен. — Никаких воспоминаний или чего-то такого? — Увы, — он пожал плечами. — Возможно, мне показалось, но… Ты чувствуешь себя некомфортно, когда находишься среди незнакомых людей? Ох, — я спохватился, — в каком-то смысле я ведь тоже для тебя не очень-то знакомый. С тех пор, как ты стал вести дневник, я иногда об этом забываю. Саске неожиданно тепло улыбнулся. — Я тоже. — Что? — Сегодня утром… Неважно, забудь, — он резко тряхнул головой. — Да говори уже, раз начал. — Просто я проснулся и… начал читать дневник. И это было страшно. Но потом ты зашел и… не знаю, я успокоился. Я правда ничего не помню, — Саске выглядел так, будто чувствует себя виноватым из-за этого, — но когда ты рядом, я… не нервничаю. На город уже давно опустились сумерки, а в беседку проникало откровенно мало полупрозрачного лунного света, однако я был готов поспорить, что он опять покраснел. Разве это не было похоже на то, о чем говорил Осуми?.. — Ладно, — он резко вскочил, — у меня начинает немного побаливать голова, поэтому сегодня я, наверное, лягу спать пораньше. — Хорошо, — я кивнул и потянулся за новой сигаретой. Что-то неясное крутилось у меня в голове, и мне явно следовало обдумать его слова. — Спасибо, — сказал Саске, уже стоя в проеме. — За что? — я не успел понять, к чему это относилось. Саске фыркнул и исчез в саду. Ну и как это нужно было толковать? Я вертел сигарету в пальцах и пытался унять радостный трепет. Неужели он все-таки меня помнит? Нет, не так. Это все еще ощущения, не воспоминания. И все же… еще ведь не прошло и месяца. Я перманентно испытывал легкий стыд за то, что мне приходится всем врать, однако первые положительные результаты этого не заставили себя ждать. Саске вел дневник, возможно, ситуация с его памятью улучшалась; и последнее, но немаловажное: он стал заметно веселее и даже иногда дурачился, как нормальный подросток. А это значило только одно: я все делаю правильно. Но почему же тогда на душе было неспокойно? Приятную ночную тишину прорезала вибрация телефона; я протянул руку — на экране высветилось фото Изуми. — Привет. Ты что-то хотела? — Да, — голос в трубке звучал озадаченно. — Откроешь ворота? Беспокойство усилилось. Изуми жила относительно недалеко, поэтому и раньше часто заходила в гости, что давало отцу повод подшучивать на тему “будущей невестки”, однако я был удивлен, что сегодня она решила зайти после того, как все мы разошлись по домам. — Что-то случилось? — спросил я, пропуская ее вовнутрь. Изуми пристально на меня взглянула и кивнула. — Я сомневалась, стоит ли это говорить, но решила, что… Можем пойти в беседку? — Да, Саске пошел спать. Мы шли в тишине, которую нарушал лишь шелест травы под ногами. Я гадал, что за разговор привел ее ко мне, и сердце тревожно ухало в груди. — Как Маи? — я подкурил сигарету, пока Изуми усаживалась напротив. Не было похоже, что ей легко дается то, с чем она пришла, поэтому я начал издалека. — Не сильно обиделась на манеру общения Саске? — Он ее отшил, — бесцветно констатировала Изуми. — То есть? — Когда мы отошли. — О-о-о, — я попытался изобразить удивление. — Она пригласила его на свидание, — Изуми пристально на меня смотрела, — но он сказал, что уже есть кое-кто, кто ему нравится. Что думаешь? — Ну, — я не понимал, что она хочет от меня услышать, — вероятно, он соврал. Ну или почему бы действительно не быть кому-то, кто ему нравится? Он ведь молодой парень… — Боже, — Изуми оборвала меня и приложила руку ко лбу. — Вы, мужчины… иногда действительно прямо настолько непонятливы. — Не особо хочу развивать эту тему, — я начал раздражаться. — Мне больше интересно, что за разговор привел тебя сюда так поздно. Изуми слегка склонила голову набок. — Итачи, похоже, ты ему нравишься. — Это ты сейчас о Саске? — я недоуменно поднял бровь. — Ну, мне хотелось бы в это верить, потому что я потратил достаточно много сил на то, чтобы ему не было со мной дискомфортно. К чему это? Изуми посмотрела на меня как на непроходимого идиота. — Итачи… ты ему не так нравишься. — Я тебя не понимаю, — все, что я понимал, так это лишь то, что разговор уверенно принимает какой-то нежелательный оборот. — Господи… Да он флиртует с тобой.