Лунная радуга

      Вечер медленно опускался на Петербург, укутывая город туманом, в котором мелькали фонари и тусклый свет вывесок. На улице было сыро, а по набережным и подавно гулял ветер, пронизывавший до костей. Кирилл, сидевший на мраморных ступеньках, укутался в черную ветровку, шмыгнув носом. Его взгляд был прикован к темной реке, бултыхавшейся неподалеку. Гладь Невы колыхалась, отчего вода периодически выливалась на шлифованный камень. — Все-таки вечером еще прохладно, — как заправская бабка заговорил Тимошенко. — И не говори, — цыкнул Юра, хрустнув коленом. — Пердун старый, тоже мне, — Бледный усмехнулся, покосившись на Перфилова, выудившего сигареты из кармана кожаной куртки. — Ну да, — протянул Ангел, — куда уж мне до вас, до молодых, — с этими словами он блаженно закурил, с нескрываемым наслаждением затянувшись. — А поехали в бар? — Помедлив, внезапно предложил Кирилл, с энтузиазмом посмотрев на мужчину. — С чего это вдруг? — Юра с важным видом стряхнул пепел. — Да просто захотелось, — его собеседник пожал плечами. — Просто так ничего не бывает… — Даже прыщ на попе не вскочит, да, я знаю. — Извиняй, сегодня не смогу, уже есть планы. — Что за планы такие? — С нескрываемым любопытством спросил парень. — Даша предложила увидеться, — отмахнулся Перфилов, — Глеб тоже должен приехать. — Да ну, — Тимошенко недоверчиво прищурился, — а почему это именно с вами она хочет пересечься? — А я почем знаю? — Ангел, пытаясь максимально правдоподобно изобразить похуизм, затушил бычок кроссовком. — Все ты знаешь, можешь даже не пытаться увильнуть, — Кирилл повеселел, когда мужчина одарил его многозначительным взглядом, — не хочешь, так не рассказывай, я давить не собирался, но уж совсем-то врать не надо.       Перфилов ничего не ответил, только задумчиво смотрел куда-то вперед, сцепив руки в замок. Кирилл, улыбаясь, пялился на друга. — Хватит таращиться, меня это бесит, — гаркнул Юра, фыркнув. — Ай, ай, какая злая, — Бледный хихикнул, — кто тебя раздраконил, принцесса? — Тебе въебать? — Без тени иронии спросил Перфилов. — Ладно, не кипятись. Я же просто интересуюсь на правах друга. Ты так меняешься, когда речь заходит о Даше.       Кирилл в очередной раз закинул удочку и притаился, сука такая. Вот знал же, что Ангел ненавидел все эти дешевые провокации, но каждый раз пытался подловить его. И весьма успешно, кстати. — Неправда. Переохладился походу, раз бред такой несешь. — Да, утешай себя, Юр, — Тимошенко усмехнулся. — А мне-то что? Она просто моя подруга, поэтому я за нее переживаю, тем более, Серафим тот еще кадр, — невозмутимо объяснился Перфилов.       Бред сивой кобылы. На подругу так не смотрят, не завидуют ее парню, не обнимают крепче обычного, не хотят поцеловать. И уж точно с подругой не трахаются за спиной у ее бойфренда. — Конечно. — И вообще, я уже заботился о ней, пока этот пидорас в тюрьме сидел, теперь волнуюсь, это нормально.       Мужчина говорил так, словно «этот пидорас» попал в места не столь отдаленные по своей воле и неимоверной хотелке. Ну да, а сам Ангел безгрешен. Если это так, то Юра не любил пить и никогда не влюблялся в девушку лучшего друга. — Абсолютно верно. — Можно проявить хоть каплю поддержки?! — Не выдержал Юра, всплеснув руками.       Весь его вид — от нахмуренный бровей до дернувшейся нижней губы — выражал беспокойство. А Кирилла просто забавляла ситуация. Перфилов, казавшийся вторым оплотом разума после Пирокинезиса, даже не мог представить, каким глупым и наивным казался. Боже, вот это ирония. Кадык мужчины нервно дернулся, подтверждая мысли Бледного. Парень же не такой дурак, он все давно понял.       И как только другие этого не видели? Тимошенко ой как сомневался в том, что ни Серафим, ни Даша ничегошеньки не подозревали. А если и были в курсе происходящего, то почему ничего не делали? Шиханова, которая должна заботиться о чувствах другого человека, и Серафим, который являлся жутким собственником? — Так я тебя поддерживаю, — наконец молвил Кирилл. — Я вижу, блять, спасибо. — А что я должен сказать? То, что ты в очке, ты и сам знаешь. То, что тебе надо что-то с этой ситуацией делать, очевидно, как и то, что ты не хочешь ничего менять. — Возможно. — Да ты мазохист, Юра, поздравляю! — Тимошенко попытался разрядить обстановку шуткой. — А сам лучше что-ли? Ты-то в своей личной жизни разобрался? — Ангел мастерски перевел стрелки. — Не-а, — Бледный с улыбкой до ушей отрицательно покачал головой. — Ну вот и не умничай, — гордо сказал Перфилов, — вы часто общаетесь? — На его лице все-таки отразилась отеческая тревога. — Мне Алишер все докладывает. Кате хуево, я бы сказал, что очень хуево, — парень ненадолго замолчал, задумавшись, однако затем он внезапно ухмыльнулся, — наконец-то мы в равных условиях. — Ты это, завязывай, друг. — Что завязывать? Все само пройдет со временем. Я на это надеюсь, — Кирилл шмыгнул носом. — А ну давай, хватит сидеть, — Юра поднялся со ступенек, отряхиваясь. Мужчина бодро похлопал собеседника по плечу, побуждая встать на ноги. Ангел деловито посмотрел на наручные часы, — я тебя подброшу до дома. — Не надо, я еще погуляю, — Кирилл застегнулся, шагая следом за товарищем. — Точно не замерзнешь? Знаешь хоть как добраться? — Нет, пап, мне тепло, и я знаю, как дойти до дома, потому что я живу в этом чертовом городе уже хер знает сколько. — Вот и хорошо, сынуля, — в тон Бледному сказал Перфилов, приблизившись к машине. — Ты давай там осторожнее, а то не нравится мне вся эта ваша история, — Кирилл нахмурился, спрятав ладони в карманы ветровки. — И тебе того же, — Юра открыл дверь автомобиля, — еще спишемся.       Как только Тимошенко кивнул, мужчина сел в салон и завел мотор. В потрепанной иномарке было невероятно тепло, поэтому Ангел тут же пожалел, что не заставил друга поехать с ним. Тем более, фигура парня уже постепенно растворялась в тумане. Вздохнув, Перфилов опустил руку на руль и нажал на газ, выезжая с парковки.

playingtheangel — Лекарство от здоровья

      Радио ненавязчиво рассказывало о тяжелой жизни населения планеты, но водителю было откровенно не до этого: все его мысли уже были заняты словами Кирилла. Удивительно, мы в чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем. Правду же говорят, раз в своих отношениях Тимошенко разобраться не мог, а еще сидел и высказывал что-то. Но он же был прав. И Юре так не хотелось признаваться в этом.       Людям всегда проще игнорировать неприятные ситуации и надеяться на то, что проблемы решаться сами по себе, но ведь это так не работает. Перфилов знал об этом не хуже других. Даша никогда не будет с ним, ведь она любит Серафима, а не его. Сидорин никогда ее не отпустит потому, что Шиханова ему дорога, как минимум. Да чего там лукавить, каждой питерской собаке было известно, что Мукка не просто так живет с Дорой. Просто так не покупают квартиры, не рискуют жопой и не трясутся, как над умирающим фикусом.       Перфилов был тем самым третьим лишним, но парадокс в том, что менять этот факт совсем не было желания. Пусть даже так, но у него была возможность видеться с ней, помогать, обнимать. Фу, когда он стал таким сопливым? Любой нормальный человек скажет ему, что пора закрывать лавочку и забывать Шиханову, пока это возможно.       Только есть одно небольшое, совсем крохотное такое «но»: миссия по определению является невыполнимой. За пять сраных лет, которые мужчина провел за решеткой, он не смог отпустить Дору, так с какого это, извините, хрена, должно получиться сейчас? Особенно когда Шиханова, кажется, теперь в курсе того, что Серафим влез в такую пизду, откуда просто так не выберешься. Иначе зачем ей звать Ангела и Глеба в какое-то кафе посреди рабочей недели? Вариант «дружеские посиделки» не принимается, крутите барабан.       А как бы хотелось, чтобы Даша просто решила увидеться с ними. Даже и с Глебом, уже не важно. Просто мысль о том, что ей интересен сам Юра, а не дела Серафима, уже грела измученную душу.       Единственное, что Перфилов никак не мог понять, так это то, что же Шиханова такого, блять, сделала, что превратила жизнь и Мукки и Ангела в какой-то хаос. Те люди, которые никогда не подчиняли свои поступки чувствам, теперь готовы сделать все ради одной Доры. И когда только Юра попался в эти сети? Просто когда он успел?       Эти вопросы мужчина задавал себе чуть ли не каждый день. Его мозг все время выдавал разные варианты, и выбрать один из них он не мог. Когда Даша только появилась в их клубе? Когда она, зареванная, вышла из кабинета Серафима? Когда на глазах у всех целовалась с Муккой? Когда давала отпор Сидорину?       Банальный вопрос, анальный ответ просто. Причем такой анальный, что все ахуеть на месте должны.       Ну почему Юра решил влюбиться именно в нее? Разве он не мог выбрать какую-нибудь другую симпатичную девушку и замутить с ней? Хотя, просто красивой быть недостаточно. А какой тогда надо быть, умник? Наверное, дурочкой, блин, раз Шиханова все еще терпит Серафима после того, как он ее, на минуточку, бил. Ну они друг друга, видимо, стоят. Прямо ах, какая пара — пидорас и шмара.       Ладно, если опустить шутки, которыми Ангел пытался регулярно поддерживать более-менее адекватное состояние, то Даша никакая не шмара, естественно. Просто заложница обстоятельств. Ну-ну утешайся, Юрочка. Когда убедишь себя в том, что Дора выбрала Мукку, возвращайся, а пока тихо и мирно, но спеша, отправляйся в чертово кафе, где тебя уже ждут, судя по цифрам на часах.       С этой по истине мужской установкой Перфилов подъехал к нужному зданию. Обычный для центра Питера красивый особняк, никаких восторгов. Машина свернула в переулок. Как только Ангелу удалось припарковаться (быстро, что интересно, потому что вечером в городе крайне сложно найти свободное место), он вышел из автомобиля. Его тут же обдало прохладным воздухом. Юра поежился. Мда, все-таки в теплом салоне куда комфортнее.       Мужчине пришлось приложить едва нечеловеческие усилия, чтобы размеренной и гордой походкой добраться до заведения. Нужно же было произвести впечатление статного человека. Хотя, нахера? Даша же любила Серафима, а он тот еще раздолбай. Юра чуть было не закатил глаза от охватившего тело раздражения, однако увидел две знакомые фигуры.       Кафе, кстати было довольно уютным: милый домашний интерьерчик, диваны по всему периметру, рядом с которыми и стояли столики и стулья. В дальнем углу и сидела Шиханова, напротив нее в кресле устроился Глеб. Дьявол явно шутит над Перфиловым. Спасибо, низкий поклон за то, что ему придется ютиться рядом с Дашей. Просто от всей души, блять! — О, какие люди! — Воскликнул Глеб, когда мужчина подошел к их столу. Девушка, не заметившая приближение гостя, оторвалась от телефона, улыбнувшись, — а эта все еще работает. — Вообще-то нет, мне Серафим написывает, — оправдалась Дора, отложив смартфон. — Понятно, — Юра, повесивший кожанку на крючок, хмыкнул, — но я все равно рад тебя видеть.       Его рука окольцевала женские плечи, прижав к крепкому телу. Даша пробормотала что-то похожее на «я тоже», пробежавшись ладонью по спине Ангела. — Мы еще не успели заказать, — Глеб, который был неизменно разговорчивым, прервал идиллию, кивнув на меню, лежавшее на дубовой поверхности. — Тогда чего сидим? — Перфилов раскрыл книжицу, покосившись на Шиханову, — она наверняка голодная после работы. — Я не буду ничего есть, мне еще дома поужинать надо, а то я Серафиму сказала, что в архиве разбираюсь, — Дора состроила грустную мордочку. — Как архив нынче похорошел, — протянул Викторов.       После этой шутки со словом из глубокой древности они принялись изучать меню. Как только заказ был сделан (а Юра был так настойчив, что Даше пришлось взять какой-то незатейливый салат), троица переглянулась. — Почему не сказала Серафиму, что ты с нами? — Глеб все же начал разговор, отхлебнув коктейль, который только что принес официант. — Потому что он бы увязался за мной. — А ему нельзя? — С некой претензией спросил Ангел, подперев кулаком подбородок. — Сегодня нельзя. — Не хочешь, чтобы он увидел нас, — Перфилов запнулся, — нас всех вместе? — Не хочу. — Эу, хватит, — Викторов вмешался в разговор, вошедший в ненужное русло, — ты агрессивная, потому что уставшая, а тебя какая муха укусила? — Парень обратился к другу. — Я просто не понимаю, почему Даша решила нас собрать втайне от Серафима, — мужчина отпил кофе. Сейчас бы ему не помешал виски, желательно без колы, однако положение водителя обязывало ограничиться безалкогольными напитками. — Все ты понимаешь, Юра, — Шиханова многозначительно посмотрела на него. — Просвети меня, — с вызовом произнес Ангел.       Боже, к чему все это? Дешевые понты какие-то, которые можно объяснить только тем, что экран телефона Доры продолжал то и дело загораться из-за сообщений Мукки. — Хочешь сказать, что ты не знаешь, что происходит с Серафимом? Или может, что ты не отдал ему деньги, которые вы с Андреем заработали, чтобы он купил квартиру, в которой мы с ним сейчас живем?       За столом воцарилась тишина. Девушка раздраженно отвернулась, чтобы налить чай в чашку. Юра нервно сглотнул.       Вот вы сосали? Он соснул так, что мало не показалось. Допизделся. — Он тебе обо всем рассказал, да? — Решил уточнить Викторов, несмотря на то, что все было и так очевидно. — Да, — Шиханова кивнула, — но я вас понимаю, я бы тоже не стала выдавать друга. Серафим сам виноват в том, что не сказал мне в первую очередь. — Но ты же понимаешь, что он старается для тебя? — Осторожно спросил Глеб.       Ангел мысленно все-таки закатил глаза. Почему все так в этом уверены? Чтобы Сидорин за «спасибо» сделал что-то хорошее? Да не в жизнь! Дора, конечно, явно особенная, но Мукка не мог окончательно и бесповоротно стать белым и пушистым. Что, любовь отключила мозг и говняный характер? Разбежались и прыгнули, как же. А о том, что Перфилов терпит выкидоны своего друга уже тучу лет, никто не подумал? Кто знает, может, «Фимочка» тешит свое исполинское эго?       А сам-то? Помогаешь Шихановой только по доброте душевной? Хуеву тучу денег пустил на ветер и даже не задумывался о том, что это поможет набрать личные очки в глазах девушки? — Изначально он проебался по собственной глупости, — отрезала Даша, прервав мысленное негодование мужчины, — конечно, я ему благодарна за многое, но разве я могу одобрить происходящее? — Не можешь, — заговорил Юра, — но ты можешь его поддержать. — Поэтому я и попросила вас о встрече. Вы хоть что-то знаете о том, с кем связался Серафим? — Мы помогали ему материально, у нас есть только догадки, — деловито начал кудрявый парень. — И никаких точных сведений, — закончил за него мужчина. — Давайте догадки, — Дора вздохнула, благодарно кивнув официанту, поставившему перед ней тарелку с аппетитным салатом. — Начнем с того, что у Серафима в связи с нашей деятельностью достаточно врагов. Сама знаешь, что он не раз убивал, наебывал, а с его характером и просто бесил многих людей, — Глеб сложил руки на груди, — но в Питере нет никого, кто бы смог провернуть такое дело. — Неужели ваша сеть была единственной? У вас совсем не было конкурентов? — Были, но их быстро убирали. Тот, кто соображал быстрее, объединялся с Юрой, — ответил Перфилов. — И что, сейчас в городе вообще нет дилеров? — Есть, раз Серафим барыжит, но загвоздка в том, что в Питере нет такой сети, которая бы столько зарабатывала и имела силы давить, — рассуждал Викторов, разглядывая помидор, наколотый на вилку. — Более того, проблема именно в самом Серафиме, я в этом просто уверен, — Ангел вздохнул, — ему за что-то хотят отомстить. — Но кто? Если Музыченко в тюрьме, а больше на такое никто не способен, — Даша нахмурилась. — Это и надо выяснить, — Юра посмотрел на Шиханову. — Вы уверены в том, что делами вашего бывшего босса сейчас никто не ведает? Что стало с «империей»? — Девушка показала кавычки в воздухе. — Кто-то забросил, а часть развалилась на более мелкие группки, которые и орудуют в городе, — ответил Глеб. — Ну и ты хочешь сказать, что у них нет личных счетов с чуваком и его девушкой, которые сломали их бизнес? — Даша хмыкнула, глотнув зеленого чая. — У нас же нет, — Викторов хихикнул. Дора многозначительно посмотрела на парня, все же усмехнувшись.       Даже Юра пустил тихий смешок. Да, уж у него-то точно не было никаких вопросов к этой парочке. Парочке. Перфилова аж передернуло от этого слова, появившегося в мыслях. Он огляделся: кажется, никто не заметил его странных телодвижений. — Если они и хотят отомстить, то не имеют на это возможностей. Более того, шанс, что Серафим в тюрьме спутался с каким-то отпрыском музыченковского бизнеса, ничтожно мал, — Ангел вернулся к рассуждениям. — А почему бы всем этим мелким группировкам не объединиться, чтобы отомстить одному человеку? Серафим же не божество какое-нибудь, он не всемогущий, его было бы легко убрать вместе с Дашей, — вдруг сказал Глеб. — Во-первых, никто не захочет связываться с полицией, которая повязала самого Музыченко, — Юра откинулся на спинку дивана, — во-вторых, они заняты борьбой друг с другом. Если раньше всем заправляла одна сеть, то теперь мелкие борются за участки и влияние. И в-третьих, с психологической точки зрения никто не станет забывать о разногласиях, чтобы поймать какого-то хера с горы, потому что потом это потребует некого объединения в делах. Все дорожат собственной властью. Русь тоже так-то не сразу объединилась, когда монголы пришли. — Умный дохуя что-ли? — Буркнул кудрявый парень, — но твои слова имеют смысл. — Господи, куда я попала? — Шиханова провела рукой по волосам, — сериал про мафию какой-то. — Про якудза, — деловито поправил ее Ангел. — От этого не легче, — девушка сморщила нос, — спасибо, блин, Егору за то, что вообще отрыл одно пыльное дело. — Да, хороший парень был, — Юра понимающе кивнул, — Кирилла пытался вытащить. — Как он, кстати, я давно с ним не виделась? — Искренне поинтересовалась Шиханова. — Ничего нового, продолжает грустить, — печально отозвался Глеб. — Невесело, — протянула Дора. — Всем невесело, все так или иначе страдаем, — загадочно произнес Ангел.       Даша посмотрела на него настолько вкрадчиво и пронзительно, что казалось, будто она уже залезла к нему в голову и узнала все тайны. Хотя, каждый взгляд карих глаз был таким, что ноги словно примерзали к земле. Убийственный «пейнтбол с шоколадом». И проигрывал в нем явно Юра.       Она абсолютно точно поняла, что имел ввиду Перфилов. Мужчина был готов поставить на это даже священную машину Пирокинезиса, на которой он приехал в этот вечер. Потому что это Дора, которая не могла забыть об их общем секрете, о том, что они скрывали на протяжении уже пары лет. О том, о чем Юра помнит в деталях и что вспоминает каждый раз перед сном.       В глазах Шихановой буквально читалось «прости, но я ничего не могу с этим сделать». А мужчина все равно злился на нее за это. Что теперь, Даша должна уйти от Серафима, чтобы быть с Ангелом? Хера с два. Учитывая сложившиеся обстоятельства, она даже не в праве исчезнуть из жизни Перфилова. Просто пусть перестанет быть такой, перестанет быть собой. Предложение хорошее, но его невозможно претворить в реальность, дорогой, придумай еще что-нибудь. — Что, тебя ищет твой женишок? — Юра был снова нагло выдернут из мыслей, только теперь уже Глебом. Мужчина посмотрел на Дашу, усердно печатавшую кому-то сообщение. — Да, уже спрашивает, скоро ли я закончу, — помедлив, ответила девушка, оторвавшись от телефона, — я надеюсь, что он не будет выносить мне мозг с тем, что ему самому пришлось готовить себе ужин, а то повар из него далеко не мишленовский.       Конечно, Серафим, чтоб ему пусто, блин, было. Про друзей так говорить нехорошо, но Ангелу было глубоко похуй. — Ситкомовская семейка, тьфу, — Викторов изобразил недовольство.       Класс, спасибо, дружок! Глеб тоже записался в фан-клуб местных женатиков? Может, были те, кто не одобрял этот союз, а то Юра уже чувствовал себя изгоем прайда. Есть Терновой, но Перфилов с ним об этом трещать не будет даже под дулом пистолета. Больно нужен ему этот борзый мужик, который любит зажимать по углам местных архивников.       Не то, чтобы Ангел испытывал к нему адскую неприязнь, просто с самого начала этот Олег Николаевич произвел впечатление какого-то заносчивого дерьмоеда. Вот не любил таких Юра. Да, потом выяснилось, что подполковник адекватный человек, но осадочек остался. Более того, Перфилова иногда выводила эта наигранная правильность. Почему наигранная? Разве начальник отделения, бивший себя в грудь и с пеной у рта доказывавший, что он доблестный полицейский, стал бы просить за каких-то нахер ему не всравшихся дилеров?       Возможно, в мужике заиграла человечность, притупившая чувство долга, за что Ангел, по правде говоря, был ему искренне благодарен. Хотя бы за Серафима благодарен, потому что Сидорин раньше вернулся к Даше, и ей стало легче жить. Но с другой стороны для Юры навсегда закрылась дверца под названием «вкусное сердечко Доры».       Все-таки Терновой относился к бабонькам в своем коллективе достаточно лояльно и искренне переживал за них, поэтому такой милостивый жест можно оправдать еще и этим фактом. Но профессионал не может вредить деятельности чувствами. Как и в политике, в его работе нет места симпатиям, жалости и сопереживаниям.       Очнулся Ангел только тогда, когда Даша вскочила с дивана и принялась рыться в сумке в поисках кошелька. — Забей, мы заплатим, вам сейчас деньги нужнее, — почти безразлично сказал Глеб. — Точно? — Уточнила Шиханова, прервав лихорадочные поиски. — Это мелочи, — Викторов отмахнулся, провожая Юру взглядом до крючков с верхней одеждой.       Перфилов снял с вешалки бежевый тренч, чтобы накинуть его на плечи девушки. Даша поправила плащ, который мужчина надел на нее, и взяла сумку в руки. — Я выйду покурить, — Юра обратился к парню, сидевшему за столом. — Конечно, — Глеб отпил свой коктейль, — ты там не прессуй Серафима сильно, — он посмотрел на Шиханову. — Хорошо, спасибо. И за то, что приехал, — Дора улыбнулась. — Да не за что. До встречи, — Викторов попрощался с Дашей, кивнувшей ему в ответ.       Он провожал взглядом пару. Перфилов галантно открыл девушке дверь, пропустив ее вперед. Ну просто пиздец, черт возьми!       Мужчина в это время уже вдохнул сырой воздух, подумав, что ему стоило бы накинуть косуху перед выходом на улицу. Он вытащил сигареты, но Шихановой не предложил: она же пыталась бросить. Да, даже эту чушь Юра помнил. Перфилов, ухмыльнувшись, закурил. — Ты пиши нам, если что-то случится, — вдруг серьезно сказал он еще не ушедшей Доре. — Уже случилось, — отозвалась та. Ангел вопросительно кивнул, нахмурившись, — Серафима избили. — Ч-чего? — Мужчина запнулся, закашлявшись. Шиханова тут же вытянула руку, чтобы постучать ему по спине, но Юра жестом отказался.       Тот факт, что Мукка все-таки получил пизды, не особо должен был удивить человека, который полжизни проработал в бизнесе, где все разруливали либо при помощи бабок, либо кулаков, либо сразу пуль. Дипломатия являлась менее приоритетным способом решения конфликтных вопросов. Но бывший дилер, тем не менее, был слегка шокирован. — Даня с Эльдаром решили подвезти меня до дома, когда ехали на дежурство, вот мы и наткнулись на Серафима, окруженного кучей мужиков. Пришлось помогать. — Ты в порядке? — Помедлив, обеспокоенно спросил Перфилов. — Пара синяков еще никого не убивала, — девушка вымученно улыбнулась, — этот умник тоже отходит, мы его тут же домой потащили, а я поиграла в медсестру. — Ты поэтому и решила с нами поговорить, как я понимаю, раз Серафим был вынужден тебе все рассказать, — Юра стряхнул пепел, вздрогнув от очередного порыва ветра, пустившего мурашки по коже. Вот же погодка, блин. Еще вчера солнце шпарило, а теперь холод собачий.       Даша кивнула, ее рука взметнулась к плечу продрогшего мужчины. Ладонь слегка потерла ткань, чтобы согреть терявшее тепло тело. Это был такой незначительный и дружеский жест, что Ангел вдруг почувствовал себя до одурения глупо. Или это из-за того, что его грела вовсе не женская рука, а присутствие самой Доры? — Давай, иди к Глебу, он там один, а ты мерзнешь. Не хватало мне еще и тебя лечить, — Шиханова попыталась пошутить.       Весьма неудачно, ведь Перфилов бы отдал все, чтобы девушка выхаживала его, заботливо смотрела и искренне переживала. Только Даше об этом знать не следовало. Если бы ей было известно об этом тайном желании, она бы не стала отпускать такие неосторожные фразы. — И ты не мерзни, береги себя, — наконец молвил Юра, докурив, — тебя Серафим уже заждался. — Хорошо, — на выдохе оборонила Шиханова, замявшись.       Ее губы мазнули по щеке Ангела. Она как-то виновато улыбнулась и едва ли не пустилась наутек. Перфилов ошарашенно смотрел на то, как ветер развивал ее распущенные волосы, а небольшие каблучки стучали по асфальту.       На коже будто выжженной меткой осталось мимолетное прикосновение.       Как же хотелось повернуть время вспять, чтобы будто случайно дернуть головой и почувствовать этот поцелуй не щекой, а языком слизать его с теплых губ. И еще захотелось напиться.       Поэтому Юра решительно открыл дверь, приготовившись войти в заведение. Пыл его немного поубавился, когда он вспомнил, что за рулем. Поэтому перед тем, как вернуться к Глебу, он еще раз посмотрел в ту сторону, куда ушла Дора. Она уже потерялась в толпе.       Его лекарство от здоровья.