Кожаный офисный стул неприятно скрипнул, что заставило Олега Николаевича поежиться. Не успел он отойти от этого звука, резанувшего по ушам и вынудившего его стиснуть зубы, так дубовая дверь торжественно распахнулась, впуская заведующего архивами в пыльный кабинет. На миленьком лице парня красовалась неизменная солнечная улыбка. Тонкие музыкальные пальцы сжимали пачку документов.
— Вы просили принести отчеты за этот месяц, — Даня не стал дожидаться вопросов от начальника.
— С каких это пор ты со мной на «вы»? — Терновой изогнул бровь, пробежавшись взглядом по подчиненному.
— Ну мы же на работе, — протянул Бурцев, приблизившись к столу.
Парень оставил документы на гладкой поверхности, недвусмысленно опершись на предмет мебели двумя руками. Олегу Николаевичу только и оставалось, что тяжело сглотнуть, подумав о том, какой шикарный вид открывался со стороны двери: задница Дани, обтянутая строгими брюками.
— Раньше тебя это как-то не волновало, — парировал подполковник, поджав губы.
— Да вот решил за ум взяться, — невинно ответил Даня.
— Что ты говоришь! — Саркастично воскликнул мужчина, а заведующий архивом облизнулся.
Среагировав, как бык на красную тряпку, Терновой схватился за чужой галстук и притянул русоволосого парня к себе, едва не опрокинув стол. Как только его губы завладели такими сладкими бурцевскими, парень хихикнул, однако тут же был наказан укорительным укусом.
— Больно вообще-то, — мяукнул Даня, стоило начальнику снова упасть в кресло.
— Негодник, — зардевшись, пробубнил Олег Николаевич и отвернулся, изучая занавески.
Господи, уже взрослый мужик, а ведет себя как девственник. И Бурцев начал ржать, как лошадь, что еще больше смущало. Что это на него нашло? Удумал провокации устраивать, а они на работе, между прочим. Кого это останавливало? Явно не Даню с подполковником. Кожаный диван, стул и древний, как сама жизнь, стол тому подтверждение.
Идиллия была прервана хлопком двери. Даня в ужасе обернулся, на его мордашке красовался самый настоящий испуг. И вызван он был даже не тем, что их кто-то застукал, а тем, что этот кто-то посмел ворваться в кабинет Тернового без стука. «Кем-то» была Даша. Шиханова нервно выдохнула, облокотившись на стену. Бурцев с ахуевшим выражением лица повернулся к недоумевавшему подполковнику.
— Что это значит? — Сурово спросил Терновой, пытаясь играть строгого дядьку.
— И Вам добра, Олег Николаевич, — на выдохе сказала Дора, — спасите меня, пожалуйста.
— От кого? — Мужчина усмехнулся.
В отделении полно вооруженных полицейских, поэтому ни у кого нет и малейшего шанса навредить девушке. В чем проблема тогда?
— Ваш новенький мне прохода не дает, — Даша хмыкнула, подойдя к начальнику.
— Ну пожалей парня, чего тебе стоит, — Терновой пожал плечами.
— Если Вы забыли, что со мной живет безумно ревнивый Серафим, то я спешу Вам об этом напомнить, — Шиханова поравнялась с Даней.
— Он еще и конченый, — пробурчал подполковник, — я помню, — прозвучало чуть громче.
— Все мы с ебанцой, — протянула Дора. Олег Николаевич смерил ее строгим взглядом.
— Ему сразу за двоих дали, — не унимался Терновой.
Понимая, что ситуация выходит из-под контроля и что мужчина сейчас поцапается со своей подчиненной, русоволосый парень решил взять все в свои руки. Заведующий архивом мягко улыбнулся начальнику и ненавязчиво подхватил подругу под локоть.
— Мы пойдем и поворкуем, не будем Вам мешать, — Бурцев задвигался к выходу, не забывая жестами поторапливать Шиханову.
— Занеси потом оставшиеся отчеты, — командным тоном сказал темноволосый мужчина. Его мордой можно было истолковать слово «довольный». Самонадеянная ухмылка только усиливала эффект.
— Как прикажете, — спаясничал Даня, едва ли не вытолкнув Дашу из кабинета.
Дора, скрестив руки на груди, загадочно оглядела коллегу, захлопнувшего дверь к начальнику. Бурцев, состроив самое что ни на есть ангельское личико, пожал плечами. Парень кивнул в сторону выхода из отделения, намекая подруге на то, что ей не помешал бы свежий воздух, чтобы успокоиться. Шиханова покорно проследовала за заведующим архивами и глубоко вздохнула, выйдя на улицу.
— Так к тебе подкатывает бедный Егорка? — Вкрадчиво заговорил русоволосый.
— Даша, давай принесу то, давай сделаю это, давай провожу тебя до дома! Сил моих нет, честное слово! Я же ему уже дала понять, что не заинтересована, так он же не успокаивается! Всего неделю у нас, а уже достал! — Сотрудница полиции говорила эмоционально, периодически срывалась на крик, размахивала руками.
— Быть может, ему стоит увидеть своими глазами, что у тебя есть парень? А если Серафим еще и вспылит, так Ромео сразу отсохнет, — Бурцев напрягал все извилины, чтобы хоть как-то помочь подруге разрулить неловкую ситуацию.
— А на тебя как будто бы это подействовало, — Дора хмыкнула, — сомневаюсь, что он прекратит все это, если ему и моих слов мало.
Даня понимающе кивнул, почесал репу, задаваясь вопросом, как же быть. Из раздумий его вытащил звук открывающейся двери. Бурцев обернулся. Перед его глазами предстал не кто иной, как герой их с Дашей диалога. Вспомнили солнце, вот и лучик, блин. Барханов, судя по всему, торопившийся к Шихановой, пытался перевести дыхание. В голубых глазах блондина мелькнуло что-то в роде разочарования. Вызвано оно присутствием коллеги или недовольством, отразившемся на лице девушки при его появлении? Это оставалось загадкой для товарищей по несчастью.
Тряхнув головой и будто решившись на рыцарский подвиг, Егор заговорил:
— Слушай, ты же сегодня допоздна, как и я, может…
— Я думаю, что сама дойду, спасибо за предложение, — Дора бесцеремонно оборвала парнишку на полуслове, натянуто улыбнувшись.
— Хорошо, тогда в другой раз, — Барханов отмахнулся, наигранно повеселев. Его недовольство выдавал только сжатый кулак.
Потоптавшись на месте, новенький смекнул, что он лишний, поэтому он, стушевавшись, быстренько ретировался в отделение. Шиханова вскинула руку, указывая на дверь в здание.
— А я что говорила?
— Мда, дела, — протянул Бурцев, хмыкнув, — попал парень. Слушай, а что будет, если ты разочек согласишься, может, он на время отстанет?
— Издеваешься? Я как это Серафиму в случае чего объяснять буду? Не дай Бог узнает, меня Терновой сожрет, если Сидорин еще и выкаблучиваться начнет!
— Один раз не пидорас! — Гордо воскликнул Даня, воображая, что его шутка была к месту. Дора вымученно вздохнула.
— Ладно, — помедлив, сказала она.
С этим решением девушка заползла в душное помещение, направляясь к блондину, который стоял возле стеллажа с документами. Ноги едва не развернули ее прочь, но Даша собрала все силы в кулак.
— Знаешь, — начала Даша, привлекая внимание коллеги. Голубоглазый удивленно обернулся. Он явно не ожидал увидеть ее перед собой, — я была груба, извини. Мне правда поздно возвращаться, поэтому я не против, если ты
один раз составишь мне компанию.
Барханов просиял так, будто выиграл миллион сраных долларов. Ему только и оставалось, что активно закивать, будучи не в силах вымолвить хоть что-то членораздельное. Дора напоследок улыбнулась, на этот раз стараясь быть максимально искренней, если это было возможно. Сотрудница полиции, развернувшись на пятках, встретилась взглядом с Даней, чье лицо выражало крайнее сочувствие и ей и Егору. Шиханова закатила глаза и мысленно помолилась, чтобы этот дружеский совет не вышел ей боком.
С этой мыслью она прожила до позднего вечера. Барханов на глаза ей больше не попадался, видимо, чтобы не спугнуть удачу. Отделение постепенно пустело, а стрелка часов неумолимо быстро приближалась к часу икс. Время летело с пугающей скоростью, как во время школьных летних каникул. И почему оно не может так бежать каждый день, который обычно тянется мучительно долго?
Как только за Лизой Неред закрылась дверь, Даша огляделась, осознав, что осталась наедине с новеньким, не считая охранника и уборщицу. Если на небесах ее слышат, то пусть помогут. Пусть Серафим не станет прибегать к ней в отделение, пусть на нее свалится метеорит, да что угодно, чтобы не идти до дома с блондином, что-то усердно печатавшим на компьютере. Похоже, он настолько был погружен в работу, что даже и не думал валить в родную хату. Тогда его нужно торопить, а то Шихановой не хотелось выслушивать нравоучения Серафима.
Вырубив ноутбук и настольную лампу, Даша поднялась с насиженного места. Барханов решил отвлечься от обязанностей. Парень поднял на нее взгляд, а затем посмотрел на часы.
— Батюшки, который час, — ахнул он, — пора завязывать. Подожди минутку.
Дора кивнула, взяв в руки сумку. Через несколько минут Егор сохранил документ и выключил свой компьютер. Он натянул на себя синий форменный пиджак и, поправив галстук, схватил кожаный портфель. Шиханова молча направилась к выходу и, кивнув на прощание охраннику, покинула отделение. Вскоре ее нагнал Барханов, а сама девушка настроилась на максимально тактичный и вежливый разговор. Все-таки раз она решила отвадить ухажера таким способом, то ей нужно вести себя максимально сдержанно и прилично.
— Почему ты так быстро передумала? — Егор, как и ожидалось, первым начал разговор.
Даня предложил, что б ему пусто было. Сидит и развлекается с Терновым в уютной квартирке, а другие страдают.
— Самой ходить скучно, — отчасти это было правдой. Ну не говорить же новенькому о своей авантюре!
— Куда дальше? — Спросил Барханов, стоило им выйти за пределы территории. Когда Шиханова указала направление, он продолжил задавать вопросы, — а как же твой парень?
Просто ахуенно.
— Он иногда приходит за мной, когда не работает вечером или когда у него выходной, — Даша переложила тяжелую сумку в другую руку, — знаешь, я не хочу давать тебе какие-либо надежды. У меня есть парень, которого я люблю, мне не нужны интрижки на стороне.
Шиханова сама понять не успела, зачем добавила это. Стоило ей выпалить эту «тайну», как она отвернулась от спутника, подумав о том, что уже начала мысленно язвить в ответ на каждую его реплику.
— Понял, — блондин грустно усмехнулся.
Доре сразу стало как-то стыдно. Нахера она вообще на это согласилась? И как это не давать надежды? Ты же сейчас идешь с этим человеком до своего дома, умница! Кажется, ей явно не хватает логики. Нужно думать перед тем, как что-то говорить, мама в детстве не научила?
Девушка хотела было что-то сказать, как-то разрядить обстановку, но ничего подходящего на ум как назло не приходило. В воздух к речной влажности добавилось напряжение и неловкость. Не лучшее сочетание. Зато Питер оставался Питером с красивыми домами и узкими улочками, аккуратными проспектами и обтесанными тротуарами. На город уже давно опустилась тьма.
— Тебе нравится работать в полиции? — Барханов сам нарушил гнетущее молчание.
— Вообще да, но иногда это портит жизнь. Мало отдыха, нет возможности посвятить много времени близким, прочие жертвы, — многозначительно отозвалась Шиханова. Удивительная честность.
— Наверное, после того дела тебе жить тяжелее стало, — Егор шмыгнул носом.
— Отчасти, — односложно ответила Даша, сворачивая в переулок, — дальше сюда, — спутник пропустил ее вперед ввиду узкого тротуара.
Она, конечно, не стала говорить о том, что так дойти до ее дома быстрее. К тому же, она бы распрощалась с надоедливым ухажером за пару кварталов до своего дома, а то неизвестно что еще этот новенький может выкинуть. Даша даже как-то морщилась, когда мысленно называла блондина «новеньким».
— Главное, чтобы потом хуже не стало, — молвил он.
— Что?
Шиханова не успела закончить, как ее с силой дернули за волосы, едва не повалив на землю. В ноздри Доры ударил слабоощутимый сладковатый запах. Девушка сделала глубокий вдох и задержала дыхание, прежде чем ее нос накрыл белый платок. Сотрудница полиции забрыкалась в руках Барханова перед тем, как «ослабеть» в его руках. Когда платок исчез, она, немного погодя, медленно начала выдыхать накопившийся воздух. Парень подхватил ее на руки и потащил к машине, припаркованной неподалеку. Судя по звуку, он постучал в окно. Дверь автомобиля хлопнула, а спустя пару мгновений Дашу положили в багажник. Сразу две пары рук связывали ее ноги и руки.
— Прости, красавица, — пропел знакомый голос, принадлежавший Егору. Он хихикнул, а затем захлопнул крышку.
Девушка открыла глаза. Ей пришлось немного поморгать, прежде чем привыкнуть к кромешной темноте. Голова кружилась. Вот блядство. И как такое вообще могло случиться? Она даже не успела дать блондину отпор. Хотя бы заметила и учуяла тряпку с хлороформом, уже победа! Годы в полиции прошли не зря.
Вопросы, безусловно, оставались: кто же на самом деле этот пиздодельник, похитивший ее, а главное, куда и к кому ее везут. Ежу понятно, что во всем виноват Серафим. А когда Серафим вообще не был виноват?
Шиханову охватила злость на Сидорина, на то, что она не может никому позвонить, потому что сумку наверняка выбросят в ближайшую помойку, на то, что ее похитили в конце-концов. Короче, на весь белый свет.
Стоило отдать должное водиле: тачку не так сильно трясло. Даже веревки пока не особо натирали, что не могло не радовать. Если что-то и должно было радовать в сложившейся ситуации. А у них тут пятизвездочный сервис прямо!
Даша вздохнула и принялась дожидаться, когда машина все же остановится. Она не паниковала, ведь ее не убьют, в этом сомневаться не приходилось. Автомобиль и вправду скоро тормознул, мотор заглох. Шиханова тут же прикрыла глаза, подготавливаясь к выгрузке «на сушу». Багажник открылся, в нос ударил свежий запах, который хотелось вдохнуть полной грудью: от спертого голова болела еще сильнее.
Дору бесцеремонно подхватили на руки и понесли куда-то. Когда увесистая дверь хлопнула, девушка поняла, что очутилась в помещении. В висках пульсировало с каждым шагом, пройденным человеком, который нес ее. Руки были мужскими, а захват знакомым. Похоже, это был снова Барханов.
Спустя пару минут блуждания по неизвестному дому, квартире, — что это вообще? — сотрудницу полиции посадили на стул и тут же повязали веревками, чтобы та не упала. Шиханова мысленно присудила себе «Оскар» за актерскую игру.
— Через час должна очнуться, — заговорил незнакомый Даше мужчина.
Час? Ну тупые. Дора тут вся опухнет, пока будет сидеть. Для собственной безопасности она решила не открывать глаза, мало ли кто-то еще остался в комнате. Остальные ушли, судя по топоту.
Дело было вечером, делать было нечего. Шиханова принялась смиренно ждать. Усталость сказывалась на организме, поэтому она и не почувствовала, как впала в легкую дрему. Сколько времени прошло, было неизвестно. От ненавязчивого сна Дашу отвлек стук каблуков, эхом отлетавший от стен. Значит, здание было большим, и это не квартира. В квартире не может быть такой хорошей акустики.
Очередная тяжелая дверь, то есть та, которая вела в комнату распахнулась. В помещение вошло человека два, не меньше. Загорелся тусклый свет. Дора устало вздохнула. Тишину нарушил громкий шлепок: ей отвесили неплохую такую оплеуху, чтобы привести в чувства. Девушка охнула.
— Да нахуя так сильно-то, я уснуть успела, пока вы ходили неизвестно где, — Шиханова разлепила глаза. Прямо перед ней склонился не кто иной, как Егор. Барханов усмехнулся, отойдя назад. Он до сих пор был в той же одежде, — паскуда, как тебе не стыдно ходить в полицейской форме?
— Мда, ты такая же бесячая, — заговорил парень, стоявший по правую руку блондина.
Даша узнала его голос: это он говорил о том, что она очнется через час. В тусклом свете было тяжело разглядеть хоть что-то. Но в глаза определенно бросались татуировки, украшавшие его руки. Да и вообще с виду он был каким-то маргиналом. Грозный голос, треники и развязная поза. Хотя, Шиханову уже это не удивляет. Каких только дилеров она не видела.
— Вас Серафим уже успел задолбать? — Поинтересовалась Дора.
— Может, ее ебнуть еще раз? — Татуированный повернулся к третьему человеку, стоявшему позади.
— Слыш, скотина, ты меня развяжи, я тебе так ебну, что ты домой ползти будешь и из трубочки пить всю оставшуюся жизнь, — Шиханова рыкнула. В ответ ей отвесили еще одну пощечину. А у гоповатого головореза рука тяжелее, причем ощутимо.
— Он после похожих слов отплевывался кровью, жаль, что вы помешали, — в его голосе промелькнула грусть.
— Так это был ты, — протянула Даша. Сотрудница полиции узнала в парне человека, приказавшего амбалам, напавшим на Мукку, отступить. — Обидно, что не смогла тебя отпиздить еще тогда.
Дилер уже сделал было шаг, чтобы заткнуть Шиханову, как его прервали:
— А вы и вправду похожи с Сидориным.
Женщина, которой принадлежал голос, шагнула вперед. Парни расступились, освобождая ей дорогу. Ее невъебически длинные каблуки зацокали.
— Спасибо, дорогая, — огрызнулась Дора. Кто-нибудь ей может вырвать язык?
— Ты ничему не учишься. Заткнись хотя бы ненадолго.
— А потом че? — Шиханова в тупую борзела на глазах.
Высокая длинноволосая шатенка приблизилась к ней. Даша подняла взгляд с красивых туфель и посмотрела сначала на какие-то кожаные леггинсы из две тысячи восьмого, а потом наткнулась на нахальный взгляд карих глаз.
— Это ты у него научилась бессмысленно выебываться? — Женщина присела на корточки. Острые черты лица, оливковая кожа, аккуратные губы. Да, она была довольно симпатичной.
— Я никогда не говорю о том, что не могу сделать, — отрезала девушка.
— С его языка сняла, — собеседница захохотала.
— Может, перейдем к делу, я уже устала тут сидеть, мне домой хочется.
Обладательница шоколадных волос усмехнулась, приподняв указательным пальцем подбородок Даши. Длинный ноготь неприятно впился в нежную кожу.
— Приказы тут отдаю я, — прошипела женщина, впившись когтями в лицо Шихановой. У всех дилеров есть мания величия?
— Давай, начальник, командуй, — Дора хоть и хныкала от боли, но продолжила острить.
Шатенка, видимо, смирившись с тем, что сотрудницу полиции не заткнуть, вновь заговорила:
— Мне было интересно на тебя посмотреть. Вообще не понимаю, что Серафим в тебе нашел.
— Зачем он тебе нужен? — Даша встрепенулась.
— За тем, что он задолжал.
— Тебе все вернули, даже больше, почему ты не оставишь нас в покое?
— Потому что его вину просто так не загладить, он должен мучиться, пока не сдохнет, — она рявкнула.
— Просвети меня, а то я не в курсе.
— Это тебе не у меня нужно спрашивать, — женщина хмыкнула.
— У кого?
Вопрос Шихановой остался без ответа. Шатенка обернулась. Егор вложил в ее тонкую руку нож. Она поднесла лезвие к лицу Доры, которая инстинктивно попыталась отстраниться. Холодное оружие прошлось по щеке девушки. Лицо Даши не дрогнуло.
— Напомни Серафиму о том, что я все еще жду свои деньги до конца недели, — нож спустился к тонкой шее. Женщина слегка надавила, и он саданул по нежной коже. На месте небольшого пореза выступила кровь, — иначе этим не ограничится.
— Это выглядит убого, как в дешевых фильмах про мафиози. Или у тебя фетиш на ножи? — Сотрудница полиции выдавила усмешку.
— В следующий раз, когда мы встретимся, ты будешь уже не такая дерзкая, поверь, — шатенка внезапно улыбнулась, отстранившись, — пусть Сидорин поторопится, он же дорожит своей маленькой шлюхой, — Шиханова хотела выпалить очередную колкость, но ее прервал поцелуй в щеку, — передай ему от меня, — собеседница наклонилась, — хотя ты не только в щеку его целуешь.
Дашу захлестнула волна возмущения и ревности. Да кто эта потаскуха такая, чтобы с ней так разговаривать? Кошка, блять, драная.
— Пошла нахуй, — выплюнула Дора, тряхнув головой. Ее лоб угодил в нос женщине, явно не ожидавшей такого выпада в свой адрес.
— Дрянь, — глава похитителей ударила кулаком в челюсть Шихановой. Характерный звук вновь эхом разлетелся по помещению. С чувством выполненного долга она отступила назад, — кстати, обрати внимание на Юру, а то мне становится смешно от вашей с Сидориным тупости.
Шатенка направилась к выходу, победно виляя бедрами. За ней тянулся шлейф каких-то явно дорогих духов.
— А с этой че делать? — Вновь заговорил татуированный, кивнув в сторону связанной девушки.
— Выбросьте недалеко от дома, Серафим явно будет ее искать.
Отдав приказ, женщина покинула помещение, хлопнув дверью.
— А вы и вправду тупые. Я думал, что ты меня вспомнишь, мы же уже виделись до того, как я пришел в отделение, — Егор окинул пленницу насмешливым взглядом. Барханов принял из рук маргинала тряпку и белый пузырек, — в этот раз дыхание задерживать бесполезно. Вдохни или сдохни.
Мысли Шихановой путались хлеще любых шнурков. Причем тут Юра? Кто эти люди? Где она уже видела Егора? Как Мукка еще провинился перед ними? Дора задергалась, когда к ее носу второй раз за злополучный вечер прислонили сладко пахнущую тряпку. Но дыхание задерживать и вправду не было смысла.
Ее поглотила темнота.
***
James Arthur — Train Wreck
Тело несчастно ныло. В голове гудело. Сотрудница полиции дернула затекшими запястьями: все еще связана. Даша попыталась перевернуться, но вышло плохо. Ее щека вновь встретилась с грязным асфальтом. Кончики рук и ног задубели.
Девушка сумела сфокусировать зрение. Она валялась в какой-то подворотне, коих было сотни в городе, если не тысячи. Ее шея хрустнула. Дора решила снова поймать удачу за хвост и выполнить сложную миссию: повернуться на спину, а в лучшем случае сесть, если удастся.
Вдали виднелась какая-то улица, мигающий фонарь и бесконечно длинные дома. Невесело. Шиханова сглотнула в попытках смочить пересохшее горло. Она тихо простонала, напрягая все тело, чтобы хотя бы сидеть, а не валяться на асфальте.
Черт, как ей подать хоть какие-то признаки жизни? Телефона нет, прохожих тоже нет, все уже спят, ведь это середина рабочей недели. Сколько она вообще провалялась вот так? Не изнасиловали и спасибо, а то прямо идеальный, сука, вариант. Нужно было выбраться из этой подворотни и как можно быстрее, чтобы хотя бы понять, где она находится. Сидеть на жопе ровно не вариант вообще.
Даша сгруппировалась, опершись на связанные руки, села на колени. Передохнув пару секунд, а может, и минут, Шиханова попробовала сесть на корточки. Потеряв равновесие, она свалилась на спину, едва не ударившись головой о землю.
— Блять, — отчаянно пробормотала она. Теперь надо все делать заново.
Дору начинала накрывать паника. В пересохшем горле увяз комок. Девушка выровняла дыхание, чтобы успокоиться. Самое страшное позади, она уже в цивилизации, а значит, не уж все и плохо.
Она вновь сумела сесть, поджать под себя ноги. Спустя две ебаных попытки ей удалось встать на корточки, однако ее спина снова встретилась с асфальтом. Физически нереально встать со связанными ногами. Веревки крепкие.
Даша приняла решение ползти на коленях. Это было более удачным решением: она приблизилась к улице. Шиханова огляделась. Вокруг ни души. Где-то совсем вдалеке виднелась женская фигура, но ее бы не услышали. Хотя, почему «бы». Девушка крикнула, и никакой реакции не последовало.
Из-за ближайшего поворота вышел еще один человек.
— Помогите! — Дора истошно завопила.
Прохожий стал оборачиваться в поисках источника звука. Завидев связанную Шиханову, он бросился к ней. Пока он приближался, сотрудница полиции все больше узнавала знакомые черты. Кроссовки, татуировки на пальцах.
— Даша, твою мать!
Гадать, кто бежал навстречу, уже не требовалось. Чье лицо было скрыто за капюшоном не нужно было выяснять. Серафим подлетел к ней, упав на колени. Его руки судорожно развязывали узлы на запястьях и лодыжках. Знакомый запах табака и одеколона ударил в ноздри девушки.
— Я ж звонил, — Мукка набросился на Дору, стискивая в объятиях, — звонил тебе, но ты не отвечала. Ходил в отделение, а там сказали что ты ушла около трех часов назад. Думал, ты либо по делам уехала, либо опять с патрулем приключения на жопу ищешь. Ходил вокруг дома кругами, не знал, куда идти дальше, звонить ли Терновому…
И Шиханова расплакалась, как маленькая девочка. Все напряжение, нервы и паника слезами текли по щекам, впитывались в кофту Сидорина. Ее затекшие руки сжимали Серафима, как плюшевого медведя, плечи дергались, всхлипывания терялись в толстой ткани.
— Я так за тебя испугался, блять, — причитал дилер. Он поцеловал девушку в макушку, — ну хватит плакать уже.
— А если бы ты меня не нашел, — задыхаясь от слез, пробормотала Даша. Мукка отстранился, заглянув в зареванные карие глаза.
— Я бы уничтожил этот город, но нашел бы тебя, слышишь? — Уверенно проговорил он, стирая пальцами соленые дорожки с ее щек. Дора снова всхлипнула, уронив голову на грудь мужчины.
— Я сильно перед тобой виновата.
— Брось, это я перед тобой виноват, ты тут не при чем.
Шиханова заревела с новой силой. Если бы Серафим понимал, почему она так сказала, он бы не сидел и не обнимал ее. Если бы ему было известно о том, что связывало девушку с Юрой…
— Я так тебя люблю, — полукриком сказала Даша, зарываясь носом в мужскую кофту.
— Я, — Сидорин запнулся, опустив руку на запылившиеся волосы, прочесывая их, — я знаю.
Воспоминания услужливо перенесли его в события семилетней давности. Он уже отвечал Доре это гребаное «я знаю».
Знает он, ага. А что будешь делать со своими чувствами?
