Тик-так. Кто умрет первым?
И следом еще одно сообщение:Оглянись
Сердце Тимошенко упало. Он резко развернулся. Прямо к остановке бежала кучка мужчин. Явно за ними. Бледный, не раздумывая, на ходу выкинул сигарету и схватил ничего не понимавшую блондинку за руку. Кирилл повел женщину сквозь толпу, проталкивая ее вперед, закрывая собой на всякий случай. Он в панике оборачивался. Преследователи не сбавляли темпа. Вот-вот догонят. Миновав людей, Серебро рванула вперед, сжав пальцы парня своими. Она лучше знала район. Тимошенко еле-еле успел запихнуть телефон в куртку. Гаджет разрывался от сообщений. Наверняка подобные послания пришли всем. Но в тот момент Кирилла волновало это в последнюю очередь. Катя увела его во дворы, там было проще скрыться, но для начала нужно убежать. А мужчины уже на пятки наступали. Казалось, еще немного, и они схватят Тимошенко за капюшон. Сердце стучало где-то в глотке, во рту пересохло от тяжелого дыхания. Легкие грозились сжаться от нехватки воздуха и неимоверной духоты. Парень внимательно смотрел под ноги, стараясь не споткнуться и поспеть за Серебром. Она плутала по дворам, оббегала припаркованные машины и людей, бродивших по тротуарам. Тимошенко хотел бы облегченно вздохнуть, но не мог: на Кищук были каблуки. Ну да, откуда женщина знала, что такое произойдет именно в тот день, когда они соберутся на дружескую прогулку. Кирилл мог только восхититься ее шикарной способностью бегать на шпильках со скоростью света и даже не жаловаться. Блондинистые волосы Кати подпрыгивали в воздухе и ложились на ровную спину с каждым новым шагом. В висках пульсировала кровь. Мужчины бежали молча, но быстро. Ясно было, зачем явились. Давненько у Бледного таких приключений не наблюдалось. Хоть хватку не потерял, уже спасибо. Женщина увидела, что в одном из подъездов начала открываться дверь. Она ускорилась, чтобы успеть забежать внутрь. Тимошенко же помолился и понадеялся на то, что его прокуренные легкие выдержат этот адский рывок. Из подъезда вышла молоденькая девушка, и Серебро, не медля, вбежала в темное помещение, утянув Кирилла за собой. Парень схватился за ручку двери и дернул ее на себя, чтобы захлопнуть. Чья-то сильная рука остановила этот процесс. Преследователь тянул дверь на себя. Бледный, сжав зубы, пытался закрыть ее, пока Катя вызывала лифт, ожидая, что он приедет достаточно быстро. Тимошенко удалось победить в схватке за вход в подъезд и он побежал к блондинке, перед которой за секунду до этого открылись дверцы, ведущие в кабинку. Она нажала на кнопку, чтобы доехать до последнего этажа. И в тот момент, когда лифт почти закрылся, в помещение прокралась полоска света. Один миг, она стала еще шире. Мужской гомон проник в подъезд. Твою мать. Обрывки какой-то фразы долетели до ушей Кирилла, но расслышать ничего он не успел, потому что лифт тронулся. — Как смогли зайти? — Отрывисто спросил Бледный, пытаясь перевести дыхание, облокотившись на исписанную стену. — Там девушка была, возможно, поугрожали, чтобы открыла, — Катя тяжело сглотнула. — Что дальше будем делать? Они по лестнице поднимутся. — Не забыл еще, чему тебя ребята учили? — С ухмылкой спросила женщина, выбежав из лифта. На этаже было всего две квартиры. Двери, обтянутые кожей, с маленькими глазочками. На белой стене красовалась потертая цифра семнадцать. Но Кищук явно не к кому-то в гости стремилась. Серебро ринулась к железной лестнице, которая вела к еще одной двери. Внизу слышался топот и кряхтение мужчин. — Спасибо, блять, — дрожащим голосом сказала блондинка, открыв проход на крышу. Если бы было закрыто, то стоило успеть нацарапать на стенах завещание. Они вышли на улицу. Дул ветер, да и вид красивый, его даже антенны не портили, в отличие от амбалов, которые бежали прямо к ним. — Держи, — Кирилл вытащил нож и протянул его Кате. — Думаешь, я сама не справлюсь? — С вызовом спросила она. — Возьми, я сказал, — гаркнул Бледный, застегнувшись, чтобы не зацепили за болтавшиеся на ветру края олимпийки. — Спасибо, — пробормотала женщина, повернувшись к единственной двери, что была на крыше. — Есть смысл просто обдурить их и убежать? — Спросил парень. — Думаю, что не выйдет. Вряд ли нас упустят, места тут не особо много, — блондина огляделась, — но идея хорошая.Adamant — Не бойся высоты
Дверь с грохотом распахнулась, выпустив к посвистывающему в ушах ветру троих мужчин. Кириллу почему-то казалось, что их было больше. Наверняка часть осталась ждать внизу на случай, если Катя со своим спутником одержит победу и пустится наутек. — Заставили же вы нас побегать, — пропел один из преследователей, скинув капюшон, — для меня честь лично встретиться с друзьями Даши. Где же вы были, когда я так просто ее одурачил? — Егор, — Тимошенко понял, кто предстал перед ним, и сплюнул, показывая свое презрение. — Собственной персоной, — блондина разозлил такой жест. Он ринулся в атаку вместе со своими приспешниками. Естественно, его целью стал Бледный. Товарищ Егора составил ему компанию, в то время как третий занялся Серебром в расчете на то, что девушка на каблуках будет явно слабее. Кирилл сжал руки в кулаки, приняв оборонительную стойку. Его глаза бегали по хихикавшим противникам. Они дергались, делали ложные выпады, чтобы сбить Тимошенко. Парень четко реагировал на каждое движение. Мужчина, представший перед Кищук, утер нос тыльной стороной ладони, рассчитывая на то, что дело не будет таким уж сложным. Женщина тут же ему показала, кто тут главный. Сгруппировавшись, она зарядила ему кулаком в челюсть. Боль от удара волной отразилась в костяшках. Егор, почуяв, что пришло время двигаться, молниеносно пнул Тимошенко в колено. Парень потерял бдительность и пропустил еще один тумак в живот. Шикнув, Бледный со всей силы отпихнул напиравшего союзника блондина и попытался врезать этому светловолосому ублюдку в ответ. Промазал. Проигрывать уж очень не хотелось. Да еще если и Катя сама разберется, то Кириллу совсем уж неловко будет. Амбал, выступивший против Серебра, вздулся от злости, покраснел. Он принялся размахивать мясистыми руками, но только колыхал воздух, потому что женщина ловко уворачивалась. Кищук вставила нож, заставив мужика действовать осторожнее, чтобы не напороться на лезвие. Тимошенко пропускал удар за ударом. Все-таки он был один, а против него двое хорошо обученных человек. Но Кирилл тоже не пальцем деланный. Ему удавалось иногда отвечать, но чаще всего за небольшие успехи приходилось расплачиваться. За удар в живот — два в челюсть, за попадание по ногам — разбитый нос. Бледный иногда оборачивался, чтобы его не оттеснили к краю крыши. Тишину, нарушаемую только ударами и охами от боли, копьем проткнул женский визг. Парень, не раздумывая, бросился к Кате. Ее схватили и дернули за волосы вниз, повалив на неровную поверхность. Блять. Мужчина навис над Серебром, вытащил пистолет. — Катя, — заорал Тимошенко. Его сбил удар Егора. Женщина яростно откинула руки амбала и со всей дури вдарила ему между ног. Она приподнялась и руками отпихнула сжавшегося от боли противника. Кищук окончательно поднялась и потянулась к пистолету, который все еще был у нападающего. Умница. Кириллу так и не дали понаблюдать за успехами Серебра. Бледный, немного сменивший дислокацию из-за своего недавнего порыва, теперь только отбивался. У него особо не было времени отвечать атаками. И то, что он теперь был ближе к Кате, вовсе не помогало. Тимошенко получал то в голову, отчего едва не терял сознание, то в ребра, которые, кажется, иногда издавали характерный звук. Оставалось надеяться, что не сломали. Парень едва держался на ногах. Ну да, он не был спортсменом. А этим нагло пользовались: били в нижние части тела, чтобы окончательно свалить. Очухавшийся мужик одернул руку, чтобы не дать Серебру выхватить у него оружие. Он зажал в кольцо ее ноги, игнорируя удары, сыпавшиеся на его голову, и поднял Кищук. Еще секунда и он опрокинет ее на бетон. И тут уже ничего не поможет. Либо сотрясение мозга, либо повреждение позвоночника. Он мог перекинуть ее через себя, тем самым женщина ударилась бы головой о возвышение. Блондинка сориентировалась и воткнула нож в правое плечо соперника. Громила взревел и опустил ее на землю. Все-таки пригодился. Едва не упав, Катя сумела избавиться от смертельной опасности хоть на какое-то время, выхватив пушку у верзилы. Он с еще одним оглушительным рыком вытащил из плеча нож и двинулся на женщину, оттесняя ее к краю. — Блять, — выругался Тимошенко, увидев неладное. — Что, не можешь помочь своей принцессе? Какая жалость, — Егор хмыкнул, ударив кулаком в челюсть Бледного. — Пошел нахуй, — Кирилл выплюнул кровь. — Верблюд ебаный, — соратник блондина попытался угодить в бедро парня, тот сумел увернуться. Раздался до жути знакомый хлопок. Пистолетный выстрел. Все без исключения обернулись на звук. Мужик, стоявший перед Серебром замер, а потом в ту же секунду начал падать вперед. Пуля угодила в его голову, но радоваться было рано. Его труп падал прямо на хрупкую женщину. Кищук смогла увернуться, а Кирилл выдохнул. Серебро покачнулась. Она замахала руками, пытаясь удержать равновесие. Бледный, отпихнув Егора, рванул к ней. В висках пульсировала только одна мысль: спасти. О боли он уже забыл. Блондинка полетела вниз. Но Тимошенко упал на живот, успев схватить ее за запястье. Пальцы парня побелели от напряжения. На лбу выступил холодный пот. Так высоко. В глазах Кати не было испуга, ничего. Пустота. Ее накрашенные губы улыбнулись, потому что Кирилл успел. — Я держу, — уверенно сказал Бледный. Только челюсть стиснул, было безумно тяжело, — подтянись, я тебя вытащу. Но он справится, несмотря на то, что кожа блондинки скользила под его пальцами. Взгляд Кищук скользнул куда-то к нему за спину. К Кириллу уже приближались две фигуры. Тимошенко шикнул, осознав это, и сконцентрировался. Парень начал тянуть Катю вверх, чтобы наконец вытащить на твердую крышу. Бледный и подумать не мог, что как только он начнет помогать Серебру, она дернется. Блондинка вырвала свою руку из цепкой хватки. Кирилл с ужасом смотрел на то, как она двумя руками взялась за пистолет, чтобы сделать несколько выстрелов. Последних выстрелов. — Я искупила свою вину перед тобой, — ее слова эхом разнеслись по кварталу.Под каждую из моих фраз Ты бы нашла миллионы оправдательных И знаешь, мне плевать Где здесь клевета, где слухи Пойми ты, врать мне не обязательно Я так хотел бы лишь опоздать На те ошибки Что были так показательны Я выплюну дерзко тебе: «Прощай» Что с тобой я по наклонной По касательной
Не бойся высоты, когда на краю Нас больше не спасти И больше не спасу Не бойся высоты, когда на краю Нас больше не спасти Я больше не спасу
Тимошенко не видел, как она упала на землю. В его крови забурлила ярость. Он вскочил на ноги, развернулся и увидел, что одна пуля попала отступившему из-за пальбы Егору в руку. Прошипев нечто похожее на «сука», Бледный с новыми силами ринулся в бой. Мозг еще не понимал, что произошло, но требовал избить ублюдков до смерти. Уничтожить, скинуть с этой сраной крыши и втоптать в землю. Парень был в секунде от того, чтобы попасть Егору в висок. — Барханов, уходим, мы выполнили приказ, — просипел помощник блондина, отпихнув бесновавшегося Кирилла. Он побежал к выходу, прикрывая широкой спиной Егора. Бледный стартанул следом. Он открыл дверь, которую только захлопнули перед его носом. Мужчины сбегали вниз по лестнице, их грузные шаги разносились по всему подъезду. Они выскочили на улицу. Тимошенко, нажав на кнопку, сделал то же самое. Черная затонированная машина, стоявшая возле дома, с визгом тронулась, оставив за собой противно пахнущий дым. Выругавшись, Тимошенко огляделся. Слева от него собралась болтливая кучка людей. Судя по всему, это были местные жители, услышавшие звуки выстрелов. Парень бросился к толпе. Он отпихнул какую-то женщину. Та начала возмущаться, но заткнулась, завидев синяки и кровь, стекавшую по лицу Кирилла. А разговоры вокруг Бледного резко утихли. И не потому, что они прекратились. Прямо рядом с телом мужика валялся нож, на котором остались малиновые капли. И слева от него Катя в крови, растекшейся багровой лужей по траве. Как кукла. Раскрытые глаза, волосы, разметавшиеся по земле, местами окрасились в красный, накрашенные губы. Такая красивая и словно живая. Длинная голубая юбка, белый топ, местами порозовевший. Один ноготь был сломан. Да, Кищук наверняка бы задала той скотине за испорченный маникюр. Да, задала бы. — Катя, — проронил Бледный. А по его щекам уже потекли слезы. Он бросился к бездыханному телу, сел прямо на землю. Его пальцы опустились на еще теплую напудренную кожу, нежно убрали прядь волос, которая легла на лоб. На подушечках тут же остались алые капли. Тимошенко в ужасе одернул руку. Это кровь Кати. Мертвой Кати. Кириллу казалось, что она смотрела прямо на него, в его душу, а в голове крутилась последняя фраза, которую выкрикнула Кищук. — Ты никогда ни в чем не была виновата, — забормотал Бледный, покачиваясь. Парень даже не задумывался, так ли это, — как же ты могла меня оставить? Скажи, Кать? Он кричал. Люди смотрели на него, как на сумасшедшего. Шушукались. А вдруг это он убил ее? Вдруг это его вина? А Серебро не отвечала. — Ну почему ты молчишь сейчас? Почему? Я хотел, чтобы мы были счастливы. Я же тебя люблю, Катюш, — Кирилл продолжал смотреть в ее безжизненные глаза. Тимошенко верил, что она слышит. И Кищук его, кажется, все-таки тоже любила, потому что не стала бы лишать себя жизни, чтобы спасти. От этого Бледный заревел еще сильнее. Он даже не стирал слезы, дождем капавшие на щеки блондинки. Вдалеке послышался вой полицейских сирен. Кирилл, шмыгнув носом, в последний раз прикоснулся к аккуратным губам. Парень хотел, чтобы она ответила. Но Серебро больше никогда ему не ответит. Парень схватил пистолет, который лежал возле ее тела, и вскочил на ноги. Он пустился наутек до того, как его схватят менты из незнакомого отделения. Тимошенко обернулся, чтобы посмотреть на Катю сквозь гудевшую толпу. Больно. Страшно. Невыносимо. Она умерла. Умерла ради него. Всхлипнув и сжав челюсти, Кирилл накинул на себя капюшон, спрятал пистолет в карман олимпийки и пошел прочь от посеревшего от времени дома.Минус один