Lessons Learned

      Когда Кацуки повернулся к нему, всем видом спрашивая о дальнейших планах, Тсунагу молча указал на дверь машины. Безусловно, Кацуки не купился на историю о возможном повторном нападении, но, казалось, в полном отчаянии был готов ухватить за любую возможность оказаться подальше от собственного дома и потому уже через секунду сидел внутри салона. Ждущий своего шефа водитель бросил взгляд на вернувшихся вместе героев и, не задав ни одного вопроса, поднял перегородку между передними и задними сидениями (позже Тсунагу лично поблагодарит его).       В машине повисло тяжелое молчание. Ребенок максимально отодвинулся к противоположной двери, явно не желая делать ход, пока не поймет правила игры. Это было что-то среднее между страхом и гневом. И обычно Тсунагу старался быть деликатным в подобных случаях, хотя не то чтобы он часто сталкивался с чем-то настолько неоднозначным и сложным в связи с тем, что попадало в категорию «личное», но все герои проходили обучение, как обращаться с жертвами насилия,       Ни один из тех советов не подходил для этой ситуации.Поэтому он пошел прямым путем.       — Ты говорил с кем-нибудь из учителей о ситуации, сложившейся у тебя дома?       Вздох. Выражение лица Кацуки само по себе говорило о многом. Тем не менее, даже после всего, что мужчина видел, он не был готов к ответу мальчика.       — Конечно, нет. Я знаю, что лучше не давать им никаких гребаных поводов, чтобы задуматься об этом.       Все самообладание в мире не смогло бы остановить изумленный и испуганный взгляд, который Тсунагу бросил на Кацуки.       Мальчик действительно верил, что учителя встанут на сторону его матери, а не постараются помочь ему, что они сочтут ее решения и поступки оправданными. Неудивительно, что он никогда не терял бдительности рядом с Тсунагу или другими своими учителями. Так вот как этот ребенок жил каждый день? Предполагая, что если он позволит кому-нибудь хоть на секунду подумать, что он не может дать отпор, они ухватятся за возможность причинить ему боль? Предполагая, что именно так он должен был вести себя по отношению к другим?       Чем дольше Тсунагу молчал, тем больше нервничал Кацуки, явно собираясь закричать. Не раздумывая, герой протянул к нему руку, желая заключить в объятия, но ребенок прижался спиной к сидению, инстинктивно отпрянув, и его ярость мгновенно сменилась страхом. Это длилось не больше одного удара сердца, прежде чем Кацуки осознал, что он сделал, переключившись на рычание и выплевывание гневных слов, но Тсунагу их не слышал. Все, что он мог видеть - это тот абсолютный ужас, который на мгновение охватил мальчика.       Это было адресовано ему.       Потому что Кацуки думал, что Тсунагу ударит его.       На одну короткую секунду, Тсунагу почувствовал абсолютную беспомощность, но, стремительно взяв себя в руки, он снова начал двигаться. Медленно, спокойно. На этот раз, когда Кацуки вздрогнул, сжавшись от страха, он не остановился, пусть то было почти физически больно. Но он не был уверен, что что-то еще сработает. Он не был уверен, что и это сработает, но то самое «нечто», стучащее внутри уже несколько недель, толкало его к действиям.       Кацуки застыл, боясь лишний раз пошевелиться, а Тсунагу медленно и нежно притянул мальчика к себе. Очень осторожно он сдвинулся вперед, пока Кацуки не прижался к его боку, и крепко обнял его, стараясь отгородить от остального мира. Пытаясь защитить этого ребенка от вещей, для которых он был слишком мал, чтобы пережить. Пытаясь предложить мгновение безопасности.       Что-то сломалось внутри Кацуки, та самая изрезанная грань, что он так старательно прятал ото всех. Ребенок явно пытался сдержать рвущиеся наружу эмоции, но слезы все равно хлынули по его щекам, срывая к чертям все стены, выстроенные с таким упорством и дотошностью.       Тсунагу молчал. Он просто крепко обнял Кацуки, мягко поглаживая его спину и тихонько напевая. Слезы, невыплаканные за все эти годы, душили ребенка, сердце было переполнено горем и отчаянием, а на душе зияли раны, с которыми необходимо было как-то разбираться.       В конце концов физическое и эмоциональное истощение дня настигло Кацуки - его рыдания превратились в тихие слезы, а глаза закрылись. Прошло минут пять или около того, и Тсунагу, убедившись, что мальчик надежно прижат к теплому боку своего наставника и крепко спит, попытался достал свой телефон.       К тому моменту, как у него все вышло, руки Тсунагу были близки к тому, чтобы задрожать, а ярость горела в его сердце. Он не мог ясно мыслить, но чертовски хорошо знал, что ему нужно начать что-то делать с этим сейчас. Он не был уверен, что именно ему нужно сделать, поэтому по привычке зашел в чат, используемый большинством опытных про-героев в этом районе (по крайней мере, всеми, кто не были мудаками) плюс детективом Наомасой, так как Всемогущий добавил его, и ни у кого из участников не хватило духу выгнать этого потрясающего человека.       Бест Джинс: как, блять, мне правильно похитить ребенка.       Стрелок: убей родителей и скажи ребенку, что они на самом деле монстры, посланные притворяться его родителями.       Полночь: конфеты или мороженое заставят большинство детей встать на твою сторону, просто убеди их, что позволишь им выбрать вкус.       Наомаса: ... похищения обычно совершаются членами семьи или кем-то близким к ребенку, поэтому, если ты собираешься кого-то подставить, я бы рекомендовал использовать это.       Касатка: просто заяви, что это твой ребенок, подделай результаты ДНК-теста и абсолютно отрицай то, что кто-то говорит об обратном.       Эктоплазм: не объявлять о своих намерениях в групповом чате, полном про-героев, также, вероятно, полезно.       Бест Джинс: подождите, нет, я имею в виду, как я могу похитить ребенка законно.       Ястреб: все законно, если тебя не поймают.       Наомаса: усыновление или опекунство?       Наомаса: я могу выслать вам соответствующие инструкции и формы, если в этом есть необходимость.       Бест Джинс: спасибо, Наомаса, что было бы очень кстати.       Сотриголова: так ты просто собираешься игнорировать тот факт, что все мы были готовы помочь тебе в преступлении, не задавая вопросов?       Полночь: ты говоришь это так, как будто не хочешь этого.       Касатка: слушайте, обычно я решительно против незаконной деятельности, но если все настолько плохо, что Бест Джинс матерится, то мне не нужно задавать никаких вопросов, кроме “тебе нужна моя помощь?”       Касатка: я никогда раньше не видел его таким злым, так что я соглашусь со всем, что он скажет.       Стрелок: да, отсутствие правильной пунктуации и заглавных букв достаточно, чтобы убедить меня.       Сотриголова: вполне справедливо.       Сотриголова: подождите, @Бест Джинс разве ты не сопровождал Бакуго до его дома?       Бест Джинс: ну, вообще, так и было.       Бест Джинс: но теперь уже нет.       Ястреб: разве его уже не похитили сегодня один раз??       Сотриголова: что, черт возьми, случилось? вас перехватили? вам нужна помощь?       Бест Джинс: все в порядке.       Бест Джинс: в совершенно не биологическом смысле я обзавелся сыном :)       Сотриголова: Тсунагу, ты не можешь просто взять ребенка и объявить его своим.       Полночь: он бы знал, он пытался.       Бест Джинс: [кацуки-спит.png]       Бест Джинс: мне очень жаль, что я не слышу вас из-за того, что засмотрелся на моего спящего сына :) :)       Касатка: честно говоря, я просто удивлен, что это заняло так много времени.       Сущий Мик: извините, только сейчас включаюсь в диалог, что случилось с Кацуки? это синяк у него на щеке? я думал, что он окончательно поправился после нападения?       Бест Джинс: да, он был в порядке       Бест Джинс: а это знак внимания от его матери       Бест Джинс: он даже не успел открыть гребаную дверь, как она уже ударила его. вы бы видели, как ребенок боялся ее.       Бест Джинс: этот парень столкнулся с восемью злодеями высокого уровня без колебаний или страха, и он дрожал как лист, пока она кричала на него и обвиняла его в том, что его поймали.       Бест Джинс: она снова попыталась ударить его, но я вмешался, и он выглядел так, будто у меня только что выросла вторая голова. как будто сама идея о том, что кто-то вмешается и защитит его, была немыслима.       Бест Джинс: затем, когда я попытался разрешить ситуацию, она начала убеждать меня, что это был единственный способ контролировать Кацуки или что-то в этом роде.       Бест Джинс: и он подумал, что я согласился с ней.       Бест Джинс: он думал, что я просто встану на ее сторону и тоже начну бить его, после того как его мать предложила и обосновала такой вариант.       Наомаса: я открою дело.       Наомаса: с этого момента мы будем считать, что он находится под охраной.       Сотриголова: я сейчас свяжусь со знакомым социальным работником. у нее есть опыт работы с начинающими героями.       Сотриголова: я так же хотел бы поговорить с Кацуки как можно скорее.       Сотриголова: в любом случае, общежития в настоящее время строятся, и все студенты будут переселены в них для их безопасности. Даже если получить полную опеку будет непросто, мы можем, по крайней мере, вытащить его из этого дома в течение следующих двух или трех дней.       Сущий Мик: Шота, возможно, стоит также обратиться к Мидории.       Сущий Мик:к сожалению, я не счел необходимым вмешаться, но пару раз слышал, как Изуку спрашивал Кацуки, не ругался ли он снова со своей мамой. насколько я могу судить, они оба выросли вместе, так что он может что-то знать.       Сотриголова: принято к сведению. я подожду, пока мы не поговорим с Кацуки, ведь его гордость – деликатная вещь, а Изуку всегда был его больным местом.       Касатка: Тсунагу, ты как себя чувствуешь?       Бест Джинс: прихожу в норму. делаю глубокие вдохи и напоминаю себе, что возвращение туда, чтобы затеять с ней драку, ничего не решит, даже если это будет невероятно приятно.       Бест Джинс: это просто       Бест Джинс: я так зол на себя за то, что не разглядел намеки раньше.       Бест Джинс: я расстроен тем, что его только что похитили и он находится в такой точке своей жизни, когда ему нужны близость, стабильность и комфорт, а вместо этого он получил это.       Бест Джинс: стоит упомянуть,что его отец тоже самый милый человек. он обвинил ребенка в том, что тот был агрессивен и каким-то образом затеял ссору, когда по факту Кацуки ничего не сделал.       Бест Джинс: он даже не видел мать до того, как она влепила ему пощечину, и каким-то образом его все еще обвиняли в этом.       Стрелок: черт, неудивительно, что у парня проблемы.       Ястреб: я просто скажу, что я знаю несколько человек, которые знают несколько линчевателей       Ястреб: ни один из которых не нуждается в чем-то большем, чем указание в правильном направлении       Бест Джинс: не искушай меня.       Сотриголова: как бы хорошо это ни звучало, это последнее, что сейчас нужно Кацуки.       Сотриголова: он будет винить себя во всем, что случится с ними обоими.       Тринадцатый: согласен. сейчас самое лучшее для него-это доброта, терпение и уверенность.       Тринадцатый: учитывая его характер, вполне вероятно, что он будет сопротивляться любой помощи. это, к сожалению, распространено среди жертв жестокого обращения.       Тринадцатый: если возможно, дайте ему как можно больше контроля над ситуацией. есть некоторые вещи, которые вы, очевидно, не можете позволить ему сделать, например, вернуться в свой дом или причинить вред себе/другим, но любой выбор, который вы можете дать ему, поможет ему чувствовать себя более защищенным.       Тринадцатый: даже такая мелочь, как разрешение ему самому выбирать, что он хотел бы надеть, где он хочет с кем-то поговорить или какую еду он хочет съесть, поможет.       Бест Джинс: спасибо, я это учту.       Бест Джинс: хорошо, у меня появилось гораздо больше пространства для маневра. мы приближаемся к моему дому. я, наверное, устрою его поудобнее, и сам отправлюсь спать.       Бест Джинс: @Сотриголова, если Недзу позвонят его родители, моя легенда состояла в том, что мы повторно засекли активность со стороны злодеев, и Кацуки был перемещен в конфиденциальное место для его безопасности.       Сотриголова: я передам ему.       Сущий Мик: я бы также рекомендовал оставить записку, для того, чтобы он не растерялся, когда он проснется. Кацуки-ранняя пташка, и, судя по тому, что я слышал о его утреннем распорядке, он не любит долго сидеть на месте.       Бест Джинс: тоже учту. спасибо всем. я отпишусь утром.       С этими словами Тсунагу закрыл мессенджер и выключил телефон. Он задержал дыхание на мгновение, закрыв глаза, и сосредоточился на положительных сторонах ситуации. Теперь Кацуки был в безопасности. Его дыхание было мягким и медленным, лицо полностью расслабилось. Если повезет, он больше не вернется в этот дом. Возможно, им даже не придется обращаться в суд. То, что Тсунагу был уважаемым про-героем, означало, что его показания будут иметь большой вес. Поскольку Кацуки был очень тщательно осмотрен в больнице, очень сыграет им на руку - синяк должным образом задокументируют утром, и не будет никаких сомнений, откуда он взялся. Водитель может засвидетельствовать состояние Кацуки после выхода из дома и до него. Были все шансы, что его родители просто согласятся подписать отказ от опекунства без борьбы, учитывая неопровержимые доказательства.       Все будет хорошо. Он сделает все для этого.       Машина медленно остановилась, пейзаж за окном был знакомым и успокаивающим. На этот раз Кацуки не проснулся, все еще крепко прижимаясь к боку Тсунагу, хотя, как оказалось, ребенок сдвинулся во сне, и его ноги теперь были подтянуты к сиденью, а руки мягко держались за джинсовую куртку героя.       У Тсунагу не хватило духу разбудить его, вместо этого он тихо открыл дверцу машины и использовал причуду, чтобы переместить мальчика, не потревожив его сон. Стало легче, как только они выбрались из автомобиля. Кацуки спал, свернувшись клубочком у него на руках, пока мужчина шел к своему дому, так что его причуда снова пригодилась, чтобы воспользоваться карточкой-ключом в лифте, не прибегая к помощи рук, и тот же самый трюк сработал и для того, чтобы отпереть его личные апартаменты и закрыть за собой дверь.       Тсунагу почувствовал огромное облегчение, когда вошел в свой дом. Его квартира была просторной, ухоженной и излучала безопасность.       Теперь, когда он действительно был в своем доме, перед ним встал выбор - у Тсунагу была гостевая комната, точнее, две, а также была довольно удобная кушетка в его собственной комнате. Ему было немного дискомфортно от мысли, что Кацуки останется один на ночь, и потребовалась почти целая минута размышлений, прежде чем он наконец принял решение. Мысль о том, что ребенок будет в его поле зрения, была чертовски привлекательной, но мальчик, вероятно, захочет побыть один утром. Тринадцатый подчеркнул необходимость в отсутствии контроля, и так как Кацуки, вероятно, проснется раньше него, лучшим вариантом будет предоставить ему личное пространство и время, чтобы осмыслить и принять все произошедшее.       Чтобы отнести Кацуки в свободную спальню поближе к той, что принадлежала Тсунагу, потребовалась всего минута, и только когда герой попытался уложить мальчика, он столкнулся с проблемой. Руки подростка все еще крепко сжимали его куртку.       Безусловно, он мог бы просто использовать свою причуду, чтобы вытащить ткань из рук мальчика, но это было неправильно. Конечно, это была важная часть его костюма, но забрать все, что успокаивало Кацуки, было выше сил Тсунагу прямо сейчас, так что вместо этого он использовал свою причуду, чтобы полностью выскользнуть из одежды, любовно наблюдая за тем, как Кацуки инстинктивно потянул теперь уже безвольную куртку к себе и обнял ее. Герой осторожно натянул одеяло на спящего подростка, прежде чем выйти из комнаты, чтобы взять ручку и бумагу. Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы решить, что сказать.       Кацуки,       В данный момент ты находишься в моей квартире. Моя спальня первая слева, если ты выйдешь из комнаты. Дверь напротив кровати ведет в коридор, а та, что справа, - в ванную. Там должны быть полотенца, если ты захочешь принять душ. В комоде также есть запасная одежда, если она тебе понадобится. Не стесняйся, если проголодаешься - приготовь себе что-нибудь на кухне. Твои учителя знают, где ты находишься, и указали, что ты рано встаешь, но, пожалуйста, буди меня, если тебе что-нибудь понадобится.       Тсунагу Хакамата       Все остальное можно будет обсудить утром. Положив записку на прикроватный столик рядом с рюкзаком мальчика, Тсунагу выключил свет и выскользнул из комнаты, но тут же остановился посреди коридора, обдумывая события прошедшего дня. Ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить, где он его оставил, и еще минута или около того, чтобы достать ночник, который он получил в подарок довольно давно. Ну, больше было похоже на то, что злодей пытался подразнить его, обвиняя в том, что герой боится темноты, потому что причуда злодея заключалась в захвате врагов в темноте, а Тсунагу был достаточно умен, чтобы избежать этого. Из мелочности он оставил себе ночник и притворился польщенным (после того как перепроверил его у своей группы поддержки, чтобы убедиться, что это не ловушка). Теперь, однако, кажется, что несчастная лампа может принести пользу. Он тихо вернулся обратно в комнату и включил белое чудо в розетку ближайшую к кровати, и, дождавшись, когда мягкий свет озарил комнату, отправился в свою постель со спокойной душой.       Теперь, когда его работа была сделана, Тсунагу чувствовал, что все негативные эмоции, которые он испытал за этот день, медленно отпускают его. У мужчины едва хватило сил натянуть на себя одеяло, прежде чем его глаза закрылись и он провалился в сон.