За голубыми глазами

Генри долго размышлял, что будет делать и как атаковать; иногда волновался, думая, что из-за него шляппники проиграют, а иногда — твёрдо верил, что у него всё получится. Он старался не особо беспокоиться об этом, решив, что будет действовать по ходу дела. Однако всё равно Стикмин был сильно напряжён всё оставшееся время. День прошёл быстро, и вот Генри уже наблюдает за ходом битвы, попутно командуя остальными по микрофону. Конечно, он никогда не был многословным, но теперь приходилось пересиливать себя и говорить без умолку. Было трудно, но ведь он сам и подписал себе этот приговор, не так ли? — Первый, отходи; ты — к стене, а ты — стреляй уже, не стой столбом! Да не в своих стреляй, идиот! — командовал Генри, чувствуя, как у него уже сдают нервы. — Правая Рука, что у тебя там? Ага, отлично, продолжайте в том же духе, и прикройте этих дурачков, в конце-то концов! Битва в целом шла относительно неплохо, по крайней мере больших потерь не наблюдалось. И клан, и их враги всё ещё держались. Шансы были и у тех, и у тех. Генри не был настолько сильно напряжен даже вчера, ведь в этот раз не всё зависит лишь от него. Он привык, что успех зависит лишь от его действий, здесь же — от умений шляппников. И лишь небольшая часть — от Генри. Хотя, возможно, это не так? В любом случае, ему было непривычно и довольно тревожно на душе. — Вижу вертолёты, готовься, — сообщил Генри одному из шляппников, отвечавшему за устранение этих самых вертолётов. — Принято, с какой стороны и сколько их? — раздался голос с другой стороны. Стикмин взял бинокль и внимательно пригляделся к вертолётам, и уже открыл рот, чтобы ответить, но вдруг увидел что-то знакомое. Или даже не что-то. — Генри?.. Сам он опустил бинокль и замер, уставившись на лишь один вертолёт, в котором даже с такого расстояния смог разглядеть до боли знакомые ярко-красные наушники. Чёрт, Чарли, только тебя здесь и не хватало… — Генри, приём! Стикмин растерялся: с каждой секундой вертолёты приближались, а он продолжал просто стоять. В один миг весь настрой Генри пропал: он совершенно не знал, что делать и как отвечать. Лишь один человек — и новоявленный лидер Шляппок потерял хватку, замерев в бездействии и пристально смотря на вертолёт с Чарли. Генри чувствовал, как посеянная шоком пустота в душе сменяется тревогой и горечью. — Ты меня слышишь или как?! Генри сглотнул и вновь взглянул на Чарльза, потом наконец заговорил, но уже менее уверенно: — Справа от тебя. Всего их… пять, — услышав одобрение, Генри вздохнул и быстро повернулся к Реджинальду, который тщательно следил за обстановкой. — Редж, бери командование на себя, у меня… появились важные дела. Тот сначала не понял, что от него надо и как это вообще произошло, но быстро согласился, что, в принципе, не особо удивительно. Кивнув ему, Генри быстро ушёл оттуда, и с облегчением вздохнул, оказавшись наедине с собой. «Повезло нам, Чарли, оказаться в одном и том же месте в одно и то же время…» — подумал Стикмин, одиноко идя по пустому коридору. Генри и не знал, что он такой мягкотелый. Увидел старого друга — и склеился. Назвал неправильное количество вертолётов. Так, может, есть хотя бы ничтожный шанс, что Чарли выживет… С каких пор он беспокоится, выживет ли его враг?.. «Если бы он ещё был врагом…» — с тяжелым и печальным вздохом подумал Генри. А ведь он помнит его последние слова, услышанные в тот роковый день, когда Стикмину предложили стать лидером Шляппок. «Генри?.. Я, э-э, конечно, уважаю твой выбор, но… Чёрт, прости…» Генри невольно усмехнулся: он даже тогда извинился, казалось бы, ни за что. А так и было. Чарли просто… растерялся, когда понял, что Стикмин может их предать. Растерялся, как и он сейчас. А они так похожи, оказывается. В памяти начали всплывать разные весёлые моменты с Чарли. Его лучшие планы, его доброта, шутливость, легкомысленность… Забавно, что Генри отчётливо помнил чуть ли не каждую его фразу и про себя проговаривал её голосом своего приятеля. Таким задорным, запоминающимся… Чарли и Генри были хорошей командой, даже отличной: кому ещё вдвоём удавалось сразить могущественную преступную группировки? Быть может, они бы прославились, как лучшие агенты правительства. Как два лучших напарника, которых разлучит лишь смерть. Было грустно осознавать, что такое вполне могло быть, если бы не Генри, и теперь это никак не изменить. Признаться, на той миссии Стикмин ожидал, что пилот будет холоден с ним, будет относиться к нему с неуважением или с крайней осторожностью. Как-никак, Генри был преступником, и никто не знал, что от него ожидать. Каково же было его удивление, когда Чарли разговаривал с ним так, словно они были знакомы уже долгое время; словно они были старыми друзьями. «Как такой добрый и весёлый человек может работать на правительство?» — с лёгкой улыбкой тогда думал Генри, выслушивая указания Чарльза. Несмотря на всё это, он на удивление хорошо управлял вертолётом. Зато с различными изобретениями правительства, ну, скажем так, не особо… Просто надо было надеяться, что это не приведёт к сокрушительным последствиям. На самом деле Чарли был удивительным человеком. Видя его улыбку, у Стикмина невольно теплело в душе. Может, именно поэтому, увидев на лице бывшего товарища непривычную ему серьёзность, Генри растерялся. Вспоминая это, он не переставал улыбаться, уже позабыв о том, что происходит снаружи. Война, битва, кровь, потери, взрывы, выстрелы… Чарли. Почему, чёрт возьми, он не может вылезти у него из головы?! Почему за время выполнения миссии он привязался к нему больше, чем к тем, с кем знаком уже не один день? Генри пытался переключить свои мысли на ход битвы, размышляя, как бы обернуть всё в их сторону. Но каждый чёртов раз, когда он это делал, Чарли постоянно всплывал у него в голове. Он боялся, что может навредить ему. Он боялся, что может убить его. Генри выбрал сторону клана Шляппок, но так до конца и не осознал, за какую сторону он на самом деле. А за стенами раздавались выстрелы и взрывы. «Так правильно ли я поступаю?»