Под сенью разрушенного мира 2: крах надежды

      Из окна сквозь туман смутно виднелось едва посветлевшее небо. Гай хмуро смотрел на него, медленно приходя в себя. Очередной кошмар. Гай поморщился, на всякий случай проверяя, на месте ли самое дорогое, и отогнал смутные образы недавно встреченной нежити, ласкавшей его многочисленными руками во сне. Все было относительно хорошо, пока одна из голов не решила попробовать его член на вкус, растворив в едкой слюне. Бр-р-р... Если бы рассказал кому, что ему снится, точно не поверили бы, что не сектант! Аж самому не по себе от подобных фантазий. Пусть лучше они бы соблазняли его живыми, а не вот так… Фу, и приснится же такое!              Он должен отомстить за всех тех девушек, которых использовали сектанты! Гай рывком сел и нащупал в сумке краситель. В полутьме алый казался черным, но это не останавливало: он судорожно вслепую натирал прядь за прядью, морща лоб и подсчитывая количество тел, составляющих нежить. Разобравшись со своим ритуалом, Гай закрыл банку с краской и посмотрел на перемазанные руки. Все верно, их кровь на твоей совести! Если ты не смог защитить их, то сможешь ли уберечь сестру? Душу напоминающе ожгло меткой, и Гай снова скривился. Нужно бороться! Он перевел взгляд на посветлевшее небо и начал торопливо затягивать ремешки, крепившие многочисленное спрятанное оружие. Прикрыв плащом свой арсенал, Гай потянулся и хмуро вышел из темной комнаты в не менее темный холл.              Приоткрытая входная дверь встретила зябким сквозняком, заставив поежиться. Утро выдалось непривычно холодным. Зато освежало после дурного сна и притупляло жгучий жар метки в груди. На крыльце пункта сидел откровенно клевавший носом Эрлин в обнимку с посохом. Гай походя задел его сапогом, заставив встрепенуться.              — Эй! — сонно отозвался он.              — Не спи на посту, малыш Ринрин, — бросил Гай и перевел взгляд на здоровяка у края барьера, вглядывающегося в туман.              — Н-не сплю, — зевнул Эрлин вслед отошедшему к колодцу и нехотя поднялся, опираясь на посох.              Умывшись ледяной колодезной водой, Гай дернул ухом: ему вдруг послышались обрывки голосов, донесенные порывом ветра. Подмога идет? Вскоре и впрямь здоровяк у входа поклонился в знак приветствия, и в ограду пункта прошла группа шумных элькринов на вид злее всех сектантов, взятых разом. В первых рассветных лучах Гай различил на паре самых шумных из них зеленые плащи и заметно напрягся: начинать утро с громких речей о балансе не входило в его планы. Лучше притвориться мебелью.              — Какого лешего нас опять отправляют среди ночи?              — Видели бы они, сколько там нежити!              — Чудовищно! Не Медвежьи угодья, а Гнилой лес!              Группа подошла к крыльцу и, отпустив остальных спать, оставила шумных друидов в карауле. Ну за что?! Впрочем, они явно сбавили громкость. Гай вслушался, делая вид, что умывается. Послышался взволнованный шепот Эрлина:              — От Эртана так и нет никаких вестей?              — Нет.              — К счастью, среди искаженных его тоже не было. Ладно, он наверняка просто бросился очищать свои владения, а связь мерзкая здесь, — вздохнул Эрлин, украдкой почесывая поплохевшую язву под рукавом.              — Вайар с ума сходит, обвешал защитными амулетами и разослал всех своих птиц искать по этому гнилью, — вздохнул один из прибывших друидов, поглаживая выглянувшую из-под капюшона любопытную змею.              — Еще бы, обязанности Главы рода и старейшины вряд ли входят в его планы на беззаботное будущее. Ничего, уж кто-кто, а Эртан точно будет в порядке, зря Вайар беспокоится, — хмыкнул Эрлин.              — Община Кона отказалась компенсировать ущерб за свой проект, предложив выставить счет секте. Нашел следы их вины? — мрачно отозвался другой, почесывая голову сове, сидящей на его перчатке.              — Не думаю, что проблема в проекте. Скорее секта пыталась скомпрометировать общину Кона, устроив прорыв именно на нашем участке, — покачал головой Эрлин.              — Проект Отступника и «внезапный» прорыв именно на нашем, самом чистом участке? Сам-то в свои слова веришь? — прошипел тот, что со змеей.              — Отступник никогда бы так не поступил. Если бы он хотел отомстить, сделал бы это иначе, но не стал бы хоронить собственный проект! Здесь, очевидно, вмешалась секта, надо быть слепым, чтобы не заметить, — рассердился Эрлин.              — Может быть, тогда община компенсирует нам ущерб, ученик исследователей?              — Все вопросы к Главе, — сухо бросил Эрлин и, коротко поклонившись, быстрым шагом направился к колодцу.              Гай криво ухмыльнулся, наблюдая, как Эрлин, попробовавший умыться, дернулся от ледяной воды, и протянул ему полотенце. Тот утерся и коротко бросил:              — Спасибо.              Гай ободряюще похлопал Эрлина по плечу. Похоже, слухи о междоусобицах в общине Эрва не врали. Но чтобы укротительский род вдруг в лицо предъявлял претензии наследнику главного — это что-то новенькое…              — Ты слышал? — тихо спросил Эрлин.              — У тебя на лице все написано, малыш Ринрин, — гоготнул Гай.              — И что написано? — скривился Эрлин.              — Что пора завтракать. Яблочком угостишь? — добродушно увел с опасной темы Гай.              — Тебе лишь бы пожрать! — возмутился Эрлин, но все же порылся в сумке и протянул плод священного древа.              Гай с хрустом вгрызся.              — Вкушно! Спашибо! У Критийре не такие в саду растут… — отметил он.              — Еще бы. Тоже мне, сравнил плоды из междумирья и из рощи друида-Покровителя священных древ, — хмыкнул Эрлин, заметно смягчаясь.              — Я-то думаю, в кого ты такой деревянный, — пробормотал Гай.              — Ты!.. — возмутился Эрлин.              — Дай еще, — попросил Гай.              И Эрлин со вздохом дал. Лучше уж этот добродушный дурачок с глупыми шуточками, чем ядовитые коллеги из общины.              Вскоре подтянулись остальные исследователи, и группа выдвинулась к следующему пункту. Маршрут предстоял серьезный: они решили двигаться вдоль прорыва, укрепляя ткань мира по пути. Ужасающий темный с вкраплениями и прожилками фиолетового разлом был огромен — другой край был едва виден, хотя иллюзорный туман практически не покрывал прорыв, оседая глубоко в бездонной пропасти.              Исследователи шагали по хрупкой черно-фиолетовой кромке близ края разлома, привычно вырисовывая стабилизационные схемы и выставляя барьеры вдоль пути. В этот раз они не торопились и накладывали двойной слой заклинаний: концентрация оскверненной энергии зашкаливала. От дыхания Иста глаза пощипывало, язвы ныли и кашель начал одолевать всех, а не только чахлого Критира.              Гая немного забавляло, как после происшествий последних дней другие нервно вглядывались в любые очертания в густом тумане по левую сторону от себя и с облегчением вздыхали, обнаружив очередной куст или дерево. Они прошли уже несколько пунктов, и чем дальше продвигались, тем больше разноуровневой нежити встречали. Как вообще они могут не чувствовать, что дело плохо? Ой, как вот, например, сейчас… Гай нахмурился и жестом остановил группу, принюхиваясь.              — Гнилью что-то запахло, — скривилась Ми, прикрывая рукой нос.              Запах разложения усилился, и элькрины плотнее подошли друг к другу.              Вдруг Эрлин, уже поднявший руку для Очищения, опустил ее и пошел навстречу запаху. Его попытались оттянуть, но тот явно был не в себе: отчаянно сопротивлялся и все рвался вперед. Гай ловко стянул ему руки и ноги веревкой, и настойчивого Эрлина наконец смогли оттащить.              Целительница бросила Очищение Архи, и из тумана послышался озлобленный рев. Дышать стало невозможно, они будто оказались в чьей-то зловонной пасти. Без Эрлина они не могли развеять туман и отступали по ранее укрепленному пути назад, таща на себе попавшего под действие иллюзий товарища. Запах преследовал их, очертания твари смутно проступали за барьером. Сквозь туман показалась огромная медвежья лапа и ударила по барьеру. Светлая граница заклинания дрогнула, но выдержала, обжигая немертвую тварь. Чудище взъярилось от боли, убирая лапу и развеивая ревом туман вокруг себя.              Критир замер, разглядев нежить. Тварь состояла из сшитых в форме одного огромного медведя гнилых трупов животных. Кошмарное создание стояло на задних лапах и ревело, открывая живот. Критир замер, не в силах отвести взгляд: в центре живота проступало тело обнаженного по пояс мускулистого мужчины. Его спутанные, грязные до такой степени, что нельзя было различить их цвет, волосы свисали до пояса, чуть прикрывая такое знакомое, несмотря на разъеденные провалы на месте глаз, носа и рта лицо Хранителя медвежих угодий.              Из оцепенения Критира вывел служитель Тарна, потрясший его за плечо. Старейшина очнулся и мрачно распорядился:              — Отступаем в пункт, укрепляем барьер.              Исследователи побежали к пункту, служитель Тарна перекинул через плечо пребывающего мыслями где-то далеко Эрлина. Гай спросил:              — Критийре, кто-то из старых друзей?              — Старейшина Эртан, — коротко пояснил тот.              Больше вопросов не было. Мощный старейшина Эртан с крутым нравом, по физической силе соперничавший разве что с Главой общины Тарна, был весьма известной личностью. Хотя его облик обычно был скрыт традиционным плащом, поэтому в лицо его знали больше в лесной общине, но вот от его скверного характера никакая одежда не спасала.              Ноги вязли в топкой гнили, но дурная слава о вспышках ярости Эртана и тяжких травмах попавших под горячую руку была настолько широко распространена, что придавала всем членам группы скорость, достойную лучших бегунов. На полпути к пункту служительница Архи стала отставать, путаясь в длинных одеяниях. Служитель Тарна подхватил ее и повесил на другое плечо рядом с Эрлином.              Старейшина Эртан вполне оправдывал свою репутацию, преследуя их по пятам вдоль барьера, сотрясая его и ярясь еще больше от боли. С каждым ударом сила увеличивалась, и светящаяся граница начала покрываться мелкими трещинами.              Спустя вечность экстремального бега исследователи с облегчением повалились без сил под защитный купол пункта.              — Ох… в жизни… столько… не бегал… Ща… легкие выплюну! — отозвался Гай, развалившись на животе и осматриваясь.              Судя по всему, служители из пункта уже разбрелись на дневную работу. Не очень, конечно, ситуация, но под прикрытием барьера должны справиться. Он осмотрел товарищей. Легконогая Ми даже не запыхалась, служитель Тарна, тащивший на себе Эрлина и служительницу Архи, тяжело дышал. Эрлин пребывал в плену иллюзий, целительница сидела в благопристойной позе и напряженно следила за нежитью. Критир молчал, уткнувшись лицом в землю.              Гай осторожно потряс друга, и тот что-то нечленораздельно промычал в ответ. Скоростной бег на дальние дистанции явно не был сильной стороной исследователя-затворника. Ходил он, конечно, быстро, но совершенно не настолько.              Тем временем кошмарный медведь сотрясал барьер пункта. Конечно, это заклинание было намного надежнее тех, что они ставили по пути, но ритмичные удары такой силы серьезно нервировали. Гай осторожно уточнил:              — Он же не сломает барьер, правда?              С уровня земли раздался сиплый голос Критира:              — В ближайшие несколько сотен таких ударов — нет.              — Хочешь сказать, барьер непревзойденного мастера продержится против него всего несколько сотен ударов?! — с поддевкой в голосе спросил Гай.              — Не всего, а целых! Барьер этого пункта до моего укрепления разлетелся бы от первого удара такой силы! — с наигранной обидой в голосе ответил отдышавшийся наконец, севший на землю и глотнувший укрепляющего зелья Критир.              — У нас есть какой-то план? — переливчатым голосом спросила Ми.              — Старейшина Эртан смягчался при виде медвежат и обнаженных женщин с выразительными формами. Можете попробовать пойти поговорить, — лениво предложил Критир.              Стройная как тростинка Ми действительно критично оглядела себя, всерьез восприняв предложение Критира, и перевела задумчивый взгляд на покрытую плащом служительницу Архи.              — Ри, не хочешь поговорить с ним? — спросила она.              — Ми, у тебя, кажется, от бега что-то в голове повредилось, давай я тебя осмотрю? — мягко, но с непередаваемой жуткой ноткой угрозы в голосе ответила целительница.              Ми подкралась и попыталась стянуть плащ с сидящей подруги, но та подмяла ее под себя и прижала ее плечи к земле. Впрочем, Ми в долгу не осталась и схватила фигуристую целительницу сквозь плащ за грудь. Критир и Гай с коварными улыбками следили за девушками. Богатырь смутился, наблюдая за этой картиной, и отвел взгляд. После очередного особенно сильного удара Критир все же нехотя прервал девушек:              — Я бы с удовольствием понаблюдал за осмотром, но давайте обсудим тактику. Сосредоточимся на теле старейшины — если оно будет уничтожено, тварь ослабнет. Помимо нечеловеческой силы старейшина в совершенстве владеет техниками Эрва, будьте осторожны, не попадите под что-нибудь. Самое опасное — это искаженное очищение от рева, держите дистанцию. Предлагаю для начала действительно отправить почтенную служительницу Архи пообщаться с ним.              Поймав пронзающий взгляд из-под белого с золотым узором капюшона, Критир уточнил:              — Нужно попробовать усмиряющие и успокаивающие техники. Если они не помогут, применим техники против нежити Архи и ослабляющие Эйрола и Кона. Ну что, прошу, почтенная, — Критир шутливо склонился и изящным приглашающим жестом указал в сторону разъяренного медведя.              Целительница взяла себя в руки, слезла с Ми и подошла к дрожащему барьеру. Зловещий медведь навис над ней, опираясь на переливающийся цветами всех общин купол барьера. Она решительно взмахнула посохом, высвобождая энергию Архи, похожую на молочный ветерок, и издала усиленный магией мелодичный звук. Медведь, казалось, на секунду застыл, повернув голову, будто вслушиваясь.              Только завидев этот жест, Критир рванулся, быстро повалил служительницу Архи на землю и накрыл собой.              Медведь могуче проревел, будто звал кого-то, и плащ с рубахой на спине Критира, сверкнув цветными искрами, прорвались и окрасились кровью.              — Отходим, — сквозь зубы шепнул он и, через силу поднявшись, побрел от барьера.              По его спине обильной струей текла кровь. Отойдя за радиус действия техник Эрва, служительница Архи стала залечивать рану Критира. Кожа неохотно стягивалась и восстанавливалась под ее руками, иногда чуть шипя, когда энергия Архи встречалась с частичками энергии Кона.              — Критийре, какие-то паршивые барьеры у тебя… — отметил Гай.              — Они не ориентированы на защиту от техник Эрва, — сквозь зубы прошипел тот.              — Усмирение работает, он уже не яростный, но по-прежнему явно хочет убить нас, — сказала служительница Архи.              — Он страдает… — простонал с земли очнувшийся Эрлин. — Он пытался защитить этих животных от энергии прорыва и держался, пока не пал сам.              — Мы можем облегчить его страдания только одним способом, Эрлин, — вздохнул Критир, морщась от светлой энергии, нещадно щипавшей при соприкосновении с темной в его теле.              — Я понимаю. Развяжите меня.              Гай освободил Эрлина, и тот решительно поднялся:              — Я сделаю это сам. Помогите мне удержать его.              Исследователи кивнули и медленно подошли в зону действия техник Эрва.              Они сковали медведя техниками Кона и Эйрола, и Эрлин со слезами на глазах поднял посох, применяя Уничтожение Эрва. Медведь, казалось, узнал его и тихо рычал, даже не вырываясь, будто успокаивая. Рука Эрлина дрогнула.              — Продолжай, — быстро сказал Критир.              — Он… он очнулся… — прошептал Эрлин.              — Ну тогда пригласи в гости на его любимый чай с медом, — с горькой иронией возразил Критир.              Эрлин вздохнул:              — Прощайте, старейшина.              Он зажмурился и завершил Уничтожение, разрушая связь истерзанной души и тела. Медведь рыкнул напоследок, будто с облегчением, благодаря его.              Критир отвернулся от нежити и тихо сказал:              — Надо передать его тело в общину.              Он опустился рядом, осматривая чудище. Все те же издевательски аккуратные стежки. Он зарылся в мех, нашел на спине тела Эртана обрывки рун Иста и Кона, начертанных безупречным каллиграфическим почерком, зарисовал и незаметно стер. Что-что, а проблемы с общиной Эрва им точно не нужны. Комплексное заклинание, как он и думал. Вот только… Нет, его ученик бы не стал навлекать проблемы на общину Кона — он мечтает о мирной жизни, к которой секта даже отдаленного отношения иметь не может.              От размышлений Критира отвлекли восклицания Эрлина над ухом, который склонился над трупом и присоединился к осмотру:              — Только секта способна на нечто чудовищное! Как они могли сделать с ним… Такое!              Критир украдкой проверил, все ли руны общины Кона стер, и с облегчением выдохнул. Эрлин все щебетал, брезгливо осматривая труп.              — Они плюнули нам в лицо, так расправившись с самим старейшиной! Как он умер, Отступник?              — Мгновенно. От чудовищной концентрации дыхания Иста, — Критир указал на гнилые следы внутри.              — Такое густое… Он что, встретил самого Иста?              — Сомнительно. Как же правило о невмешательстве?              — Кто его знает…              Эрлин накрыл часть ужасного тела медведя, где был сам старейшина, своим изумрудным плащом и поднялся. Члены группы молча встали рядом и поклонились Эртану. Если со старейшиной сильнейшей общины секта не побоялась сотворить подобное, насколько же она сильна? Или это чистое безумие? Насмешка над общиной или над их устаревшими методами?              Наконец очнувшись, Эрлин передал информацию в общину. Они хмуро привели себя в порядок и направились прокладывать дорогу сквозь туман к следующему пункту, по пути латая поврежденные участки барьера.