smeraldo

Boy Epic — Scars Rihanna — Russian Roulette Natasha Blum — Black Sea Kerli — Chemical SVRCINA — Who Are You? Vancouver Sleep Clinic — Unworthy

Глупо было полагать, что «smeraldo» оставят семью Пака в покое. Похоже, что в их планах действительно было забрать младшего ребенка, потому что босса снова видели у его родного дома. Когда он услышал эту информацию от проверенного источника, то, не думая и секунды, поехал в их офис. Он быстро проходит посты охраны, автоматизированные двери и поднимается на нужный этаж, оказываясь у его кабинета. В этот раз он не стучит и не любезничает, потому что его разрывает злость. Парень заходит в кабинет, держа перед собой пистолет, и идет прямо к столу босса. Охрана тут же наставляет оружие на него в ответ, но мужчина дает им сигнал не стрелять, поднимая два пальца. На его губах появляется ухмылка, потому что он прекрасно понимает, по каким причинам злится парень. — Какого хрена?! Что ты задумал на этот раз?! — кричит Чимин и смотрит на него испепеляющим взглядом. Босс глубоко вздыхает и переводит глаза на человека, с которым он только что говорил. — Подожди за дверью, пожалуйста. Мне нужно кое-что уладить, — спокойно говорит он. Его гость коротко кивает и быстро уходит в коридор. Этот ублюдок обводит его холодным взглядом, рассматривает пистолет в его руке, и снова глубоко вздыхает. — Ты помешал важной встрече, «Леон», — говорит он, складывая руки в замок, и ставит локти на стол. — Что ты задумал?! — снова кричит Пак, держа его на прицеле. — Где твои манеры, мальчик мой? Врываешься в мой кабинет, угрожаешь мне на людях, проявляешь неуважение. Совсем забылся. — Отвечай! Что тебе нужно от моего брата?! — Ах, — вздыхает босс и улыбается. — Твой брат. Вот ты о чем. — Не прикидывайся идиотом! — Знаешь, я подумал, что он будет хорошим материалом для работы. Мы хотим усовершенствовать программу обучения, и у нас будет экспериментальная группа. — Отвали от него. Ты его не получишь. Делай со мной, что хочешь. Наказывай, убивай, но его ты не получишь. — А он сильно отличается от тебя, да? Хотя откуда же тебе знать, ты ведь его не видел столько лет. — Ну ты и мразь, — усмехается Чимин, качая головой, — это же ты меня лишил возможности знать его. Мужчина тихо смеется и медленно поднимается из-за стола. Он изящно поправляет пиджак и начинает плавно расхаживать по кабинету, словно находится на модном показе. — В отличие от тебя, он послушный, мягкий и очень доверчивый мальчик. Я ему представился спортивным скаутом. Сказал, что ищу таланты, а он, оказывается, так сильно хочет попасть в студенческую команду, что даже не догадался о подвохе. Его так легко будет забрать под предлогом спортивной закрытой школы. — Не смей его трогать! — кричит Пак. — О, — тихо удивляется босс и идет к нему, — угрожаешь мне? — Да, — уверенно отвечает парень. — Хм, — протягивает он, — очень опрометчиво с твоей стороны. — Оставь его в покое, — говорит Чимин, тяжело дыша от злости. — А то что? — спрашивает мужчина, приподнимая брови. Парень смело приставляет дуло пистолета к его лбу и выгибает бровь в ответ, давая понять, насколько решительно он настроен сейчас. И ему действительно не страшно за себя. Он пойдет на все что угодно, лишь бы защитить своих близких. — Оставь мою семью в покое. У тебя есть я, что еще тебе нужно? — Во-первых, убери оружие, — спокойно говорит босс, отводя пистолет от своего лба пальцем. — Твои попытки бунта очень увлекательны, но не будь настолько наглым. Я ведь могу и разозлиться. Чимин смотрит на него несколько секунд, сверля свирепым взглядом, а затем послушно убирает оружие за пояс джинсов. Мужчина удовлетворенно улыбается и коротко вздыхает. — Во-вторых, субординация. Ты забыл о ней? Я тебе напомню, что главный здесь я, а не ты, — спокойно говорит мужчина и неожиданно дает ему сильную пощечину. Резкая боль, как удар хлыста, пронзает челюсть, и Пак морщится, дергая лицом в сторону. Это действует на него словно ушат холодной воды. Он вспоминает, где именно находится и кто перед ним стоит. Любое прикосновение этого человека автоматически вызывает в нем обострение всех самых мерзких эмоций за долю секунды. Он прикасается к щеке, потирая горящую кожу, и настороженно смотрит на него. — Здесь только я решаю, что ты будешь делать и как жить, — тихо и спокойно говорит босс, заглядывая в его растерянные глаза. — И в твоих же интересах меня слушать. Я в любой момент могу отдать приказ и сломать тебя и твоего маленького брата, как физически, так и морально. Тебе же это хорошо известно, так? — Так, — тихо говорит Чимин, глядя на него исподлобья, словно провинившийся ребенок. Мужчина наносит несколько мощных ударов ему в лицо, демонстративно наказывая при охране. От одного из ударов парень падает на пол. Но все же он их достойно выносит и молчит. Он чувствует кровь на губах и чертовски сильную боль в носу. Босс грубо хватает его за челюсть и заставляет смотреть прямо ему в глаза, когда он пытается подняться на ноги, а внутри Пака все цепенеет в этот момент. Рука босса на его лице обжигает кожу, а тот факт, что он стоит перед ним на коленях, вызывает не лучшие воспоминания из его прошлого и отвращение. К горлу подходит волна тошноты, а пальцы на руках начинают неметь от страха. — А это тебе за игнорирование моих сообщений. Ты считаешь себя самым умным? Ты думаешь, что я не знаю, где ты и что делаешь, если меня игнорируешь? — шепчет он и мерзко улыбается. — Мой мальчик, я знаю о тебе все. Когда ты просыпаешься и сколько раз за ночь, когда ты принимаешь душ, что ты ешь и даже сколько раз в день ты имеешь своего ручного федерала. Ты даже не представляешь, насколько я могу далеко зайти, чтобы знать о каждом совершенном тобой поступке. В твоем теле находится не просто чип слежения. Это целая система, которая, если потребуется, может даже убить тебя по нажатию всего лишь одной кнопки. Доля секунды, и бум. Твои мозги просто разлетятся, где бы ты ни находился и где бы ты ни прятался от меня. Так что закрой свой прекрасный ротик и не выдвигай мне свои условия, ясно? — Ясно, — шепчет Пак, глядя на него снизу вверх. — Хороший мальчик, — тихо говорит босс, хлопая его по щеке, словно послушного щенка. Он кивает охране, чтобы они ушли, и делает шаг назад. — Твое задание с агентом, что с ним сейчас? — А что с ним? Прямого указания его исполнить не было, — отвечает Чимин, медленно поднимаясь на ноги, и вытирает кровь. — Считай, что я его дал только что. На какой стадии подготовки ты находишься? — Убить федерального агента не так просто, — отвечает парень. — Ты говоришь это, потому что его трахаешь, или как осторожный наемник? — усмехается босс. — Как осторожный наемник я думаю, что его не нужно убивать. — Поясни, — говорит мужчина, выгибая бровь. — Какой прок в его смерти? Он не продвигается в деле. Парень крутится вокруг похищений, но не знает, что эти дети и есть наемники. И не узнает, ведь это невозможно. Он не выйдет на «smeraldo», а его убийство лишь привлечет внимание к этому делу других федералов и Интерпола. — Возможно, в твоих словах есть смысл, — говорит он и идет к своему столу. — Только вот мне наплевать на это. Этот маленький недоумок мне мешает. Он сорвал мою сделку, и из-за него мне пришлось убить хорошего поставщика. Так что убей его. Парень смотрит на пол перед собой около минуты и обдумывает все. Для босса принципиально, чтобы убил Чона именно он, ведь он хочет в очередной раз показать ему, насколько властен над ним. В очередной раз сломать его. Но убивать Чонгука для них действительно не выгодно, с точки зрения этого дела, это может привлечь внимание журналистов или Интерпола. Заказное убийство федерального агента не оставят безнаказанным. — Я не стану этого делать, — отвечает вдруг Пак, в очередной раз показывая свой характер. — Станешь, — усмехается босс. — Это неразумно. Мы лишь добавим проблем себе. — Значит, ты отказываешься? — Да, — отвечает Чимин, пожимая плечами. — Ну, — протягивает мужчина, — как хочешь. Скоро ты увидишься со своим братом. Может, он будет более сговорчив? Ублюдок. Снова он умело манипулирует им, давя на самые слабые места. — Не трогай его. Он здесь вообще ни при чем. Накажи меня, делай, что хочешь, со мной, — говорит парень, снова начиная злиться. — Звучит очень заманчиво, — отвечает с улыбкой он. — Не вмешивай в это мою семью, Бога ради. Разбирайся со мной. Я ведь всегда исполняю заказы. Не пытаюсь сбежать или заложить тебя, хотя сплю с агентом ФБР. Я усвоил урок с моим отцом на всю жизнь, — говорит Чимин. — Похоже, что у нас диссонанс, — говорит босс, разводя руками. — Ты хочешь одного, а я — другого, и к согласию нам не прийти. — Почему именно я должен исполнять этот заказ? Это не проблема, просто выберете другого наемника, — отвечает парень безразлично. — Нет, я хочу, чтобы его убил именно ты, — произносит мужчина с улыбкой. Ну конечно. — Почему? — спрашивает Чимин, изображая недоумение. — Ведь именно ты с ним близок. Именно ты залез в его постель. И именно ты можешь сделать это особенно красиво. Какое будет шоу снова. То, как ты переживал смерть своего учителя, было весьма трогательно. А этот коп влюблен в тебя, верно? Ах, эти чувства. Убийства с эмоциями на твоем лице всегда такие особенные, — говорит он с предвкушением. — Ты уже тоже успел в него влюбиться? — Ты больной ублюдок, — шепчет Пак, качая головой. — Я больной ублюдок? Это ты убиваешь людей, мальчик мой, — усмехается босс. — По твоему указу. — Но мои руки чисты. Я не убил ни одного человека. — Лично. Но убил сотни чужими руками. Ты конченый отморозок. Как тебя земля еще носит, не понимаю, — говорит Чимин. Мужчина тихо и как-то злорадно смеется. Он достает из ящика своего стола револьвер и начинает вытаскивать из барабана все пули, оставляя только две внутри. Что-то он задумал, и Пак уже догадывается что именно. — Сядь, — грубо приказывает он, и Чимин медленно садится перед ним на стул. — Ты любишь рисковать, да? — Да, — уверенно говорит парень. — Тебе повезло. Я сегодня в очень хорошем настроении, поэтому предлагаю сделку. — Какую еще сделку? — спрашивает Пак настороженно. — Честную. Мы сыграем в одну игру. Победишь ты — я оставляю твоего брата в покое. Одержу победу я — ты убиваешь своего милого агента, — отвечает босс, прокручивая барабан револьвера. — Ты серьезно сейчас? Это же просто игра на удачу, — отвечает Чимин. — Именно. Посмотрим, на чьей стороне удача сегодня, и от этого зависит дальнейшая жизнь кого-то из них, — отвечает мужчина и толкает ему револьвер. Он скользит по столу и останавливается рядом с Паком. Парень смотрит на него несколько секунд, обдумывая все происходящее. — Я понимаю, зачем это мне, но тебе? Если ты проиграешь, то умрешь. — Я тоже люблю риск, — пожимает плечами мужчина. — А удача любит смелых. Если умру, тебе же лучше. Разве не так? Ты же мечтаешь о моей смерти. — В чем подвох? — Ни в чем. Все честно, ты видел. Две пули — четыре выстрела. По два на каждого. Если повезет и пуля дважды обойдет тебя — ты победил. — А если победим мы оба? — спрашивает Чимин. — Оба получат свой выигрыш. Ты убьешь агента, а я оставлю твоего брата в покое. Все честно, — отвечает босс. — А если я откажусь играть? — Ты действительно считаешь до сих пор, что можешь мне отказать в чем-то? — смеется он и качает головой. — Ты всегда делаешь все, что я захочу. Всегда делал и будешь делать до того самого дня, пока ты мне интересен. Пак несколько минут обдумывает все это и понимает лишь одно — выбора у него все равно нет. Явно, если он откажется, будет что-то похуже и это может коснуться его брата. Он берет револьвер и глубоко вздыхает, глядя на него. — Ну что, готов сыграть со мной в «русскую рулетку», мальчик мой? — улыбается мужчина. — Да, — отвечает Чимин и прокручивает барабан оружия несколько раз. Все внутри сжимается от страха. Умирать совсем не хочется, тем более вот так глупо, но на кону жизнь его родного человека, и он в очередной раз ничего не решает. Никакого контроля в его руках нет и не было. Но если босс обещал, то исполнит это, и не станет его больше трогать, а насчет Чонгука у Пака другой план. Его «убийство» на самом деле ему еще пригодится для плана. Черт, это просто безумие. Сердце выскакивает из его груди, а ладони потеют. Это напоминает ему финальный экзамен в Японии, когда он стрелял в свою голову десять раз и не был уверен, что пистолеты не заряжены. Это опасная игра со смертью, но остается надеяться, что сегодня старуха с косой не ждет его. Парень подносит оружие к виску и смотрит на босса. На его лице отражается предвкушение и интерес. С ума сойти, он такой псих. И каждый раз Чимин в этом убеждается лишь больше. Что вообще может быть в голове человека, который творит все это? Он задерживает дыхание и делает выстрел. Раздается щелчок. Пак не вздрагивает, не морщится, а хладнокровно смотрит прямо в глаза тому, кто превратил его в чудовище, а его жизнь — в ад. Всем сердцем он желает, чтобы сейчас он прострелил свою голову к чертовой матери, а его мозги разлетелись по стенам. Но не в этот раз. Мужчина стреляет себе в висок, и револьвер тоже тихо щелкает, а на его губах появляется странная улыбка. — 1:1. Пока удача тебя любит. Но давай усложним игру. Так недостаточно интересно, не находишь? Босс заряжает оружие патронами, оставляя всего лишь одно пустое место, и толкает револьвер обратно к парню. Во второй раз это делать еще страшнее, потому что шансы выжить еще меньше при таких условиях. Это не игра, а очередная проверка. Он стимулирует его к повиновению, используя его брата, как и говорила Матильда. Проверяет, насколько далеко Чимин готов зайти, защищая его. Пак слишком хорошо знает этого ублюдка. Он проверяет его на смелость и решимость. И раз так этого хочет, то он будет играть сегодня по этим правилам. От прилива адреналина даже в глазах темнеет, но Чимин берет револьвер и внимательно смотрит на него. Босс его не прокрутил, а значит, пустое место сейчас выстрелит. — Если я выхожу победителем, то ты оставляешь моего брата в покое? — спрашивает он. — Да, — отвечает мужчина серьезно. — Даешь слово? — Да. Даю слово. Неужели ты готов рискнуть своей жизнью, защищая его? Пак неожиданно для мужчины наводит оружие на него и ухмыляется. На долю секунды в глазах босса мелькает страх, но он быстро берет себя в руки, а Чимину этого времени достаточно, и он победно улыбается. Только что он понял, что этот старый подонок боится его. Он боится монстра, которого сам же и создал. Хэйкэ был прав, он сделал его сильнее их всех. Он гораздо смелее и способен их всех уничтожить. Всю эту организацию изнутри, делая при этом вид, что верно служит им. — Я готов пойти на все, защищая его, — отвечает парень и нажимает на спусковой крючок. Босс зажмуривается и вздрагивает, но выстрела нет, а лишь слышен щелчок. Он медленно открывает глаза и смотрит на него, осознавая, что сейчас произошло. Мальчишка его обвел вокруг пальца. Только сейчас он понял, что отвлекся и не заметил, что не прокрутил барабан револьвера. — Удача на твоей стороне сегодня, — ухмыляется Чимин и кладет оружие на стол. Он спокойно встает и двигается к выходу, зная, что стрелять больше никто не будет. — Я победил, так что оставь моего брата в покое. А полагаю, что убить федерала я должен буду в любом случае, дальнейшая игра уже бессмысленна.

***

Найти квартиру Чимина из всего дома было не так и сложно, ведь она зарегистрирована на его имя. Коп пробил ее номер и решил впервые самостоятельно приехать к нему без приглашения. Все их встречи обычно проходят именно у него дома, и Пак никогда не остается надолго, но после их разговора по телефону час назад, что-то Чонгуку не давало покоя. Его голос был таким расстроенным и подавленным, хотя парень сказал, что у него все хорошо. Он не захотел увидеться, ссылаясь на усталость, но что-то подсказывало ему, что дело было совсем в другом. Коп о нем беспокоился и хотел просто увидеть, потому что скучал. Чон поднимается на лифте на верхний этаж и ищет квартиру «613». Этот дом считается одним из элитных, поэтому в коридоре помпезный дизайн, живые цветы и много искусственного света. Внутри у парня все подрагивает от волнения, и он, заметно нервничая, поправляет волосы. Возможно, Чимин не захочет его видеть сейчас, ведь он ясно дал понять, что хочет побыть один, но кто знает. Он глубоко вздыхает и стучит в черную дверь с золотистыми цифрами сверху. Проходит почти минута, прежде чем за дверью раздаются шаги, и затем звук — открывающегося замка. Определенно стоило сюда приехать ночью хотя бы ради того, чтобы увидеть этот вид. Чонгук тихо вздыхает, рассматривая хозяина квартиры в дверях с ног до головы. Наверное, он никогда не привыкнет к его дерзкой и сексуальной красоте, которая может одновременно быть изящной и такой эстетичной, словно он произведение искусства. Его черты лица невероятно красивы. Несмотря на то, что на нем обычная футболка и домашние штаны, он выглядит таким горячим. Парень удивленно приподнимает брови, зачесывая волосы пятерней, и осматривает неожиданного гостя. — Джей Кей, — тихо говорит он, слегка кивая. — Чимин, — отвечает коп. — Не слишком ли поздно для визитов? — спрашивает Пак с улыбкой. — А ты не рад меня видеть? — спрашивает Чонгук. — Напротив. Ты единственный, кого бы я хотел сейчас видеть. — Извини, что без приглашения. Ты сказал, что хочешь побыть один, — говорит Чон, виновато пожимая плечами. — Но я просто… Пак резко хватает его за запястье и втягивает в квартиру, а затем порывисто целует. За спиной парня хлопает дверь, и он чувствует, как нагло язык Чимина вторгается в его рот. Он крепко прижимает его затылок к себе, а другой рукой обнимает за талию, и Чонгук тихо стонет, осознавая, насколько он рад его видеть на самом деле. Он не может сдержать улыбки от того, что снова они играют в это «нет», которое значит «да». Это они уже проходили, когда тот отрицал, что ему не все равно на него. — Чего ты так улыбаешься? — спрашивает Пак, отрываясь от его губ. — Мне нравится, как ты рад меня видеть, — отвечает Чонгук. — Я тебя не ждал, но… — Боже, да просто скажи уже, что ты скучал по мне, — говорит коп, закатывая глаза. — Ты слишком много просишь, Джей Кей, — отвечает Чимин и коротко целует его. — Какой же ты засранец. И зачем я с тобой связался? — Понятия не имею. Я давал тебе возможность сбежать, — отвечает парень и снова целует его. — Но я ненадолго здесь. Уже действительно поздно, а мне завтра на работу, — говорит Чонгук, обнимая его. — Ну, можешь остаться, если хочешь, — говорит он так, будто это вовсе не имеет никакого значения и пожимает плечами. — Вау, что, правда? Это точно ты мне говоришь? Где Пак Чимин? — Не дразнись. — А у нас все еще просто секс, да? — смеется Чон. — Точно. Мои условия все еще в силе. — Но ты предлагаешь мне остаться у тебя, — говорит Чонгук, прищуриваясь. — Уже об этом жалею. — Нет-нет. Я не могу отказать себе в таком удовольствии. Просто это так странно, — говорит коп и широко улыбается. — Ну хватит, — недовольно стонет Чимин. — Ведь именно ты сбегал от меня после секса каждый раз, пока я спал или собирался на работу. — Тебе известно, почему я не остаюсь, — отвечает Пак, глубоко вздыхая. — Я не боюсь этого. Ты ведь знаешь. — Но я боюсь. Я не хочу навредить тебе или испугать. Ты не понимаешь… — Ты прав, я не понимаю до конца что это такое, — замолкает Чонгук и вздыхает, нежно гладя его по лицу. — Знаешь, это неважно. Если ты не готов подпускать меня так близко, то и не нужно. Я очень хочу, чтобы ты доверял мне, но еще больше я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Поэтому я скоро уеду и не буду нарушать твое личное пространство. Чимин долго и изучающее смотрит на него, рассматривая эти добрые глаза и нежную улыбку на губах, которые ему так нравится целовать. Может быть, все же стоит подпустить его на один маленький шаг ближе? Ведь ему этого хочется, но он себя сдерживает, зная, что это не самая лучшая идея. Чонгук излучает такое ощущение комфорта, и ему хочется доверять. Но проблема в том, что он сделает ему больно рано или поздно. Нельзя позволять ему сильно привязываться к себе, ведь это неправильно. Только в тот момент, когда Пак обязан думать головой, он почему-то снова думает сердцем. Парень мягко целует его губы и все же решает следовать этому глупому органу. Черт возьми, снова. — Останься, — просит он, глядя ему в глаза. — Я бы этого хотел. Лицо Чона озаряет счастливая улыбка, и он мягко прижимает его к себе еще ближе за шею. Он рассматривает его лицо и замечает небольшое пятно от краски у линии роста волос. Коп аккуратно вытирает его большим пальцем и смеется. — Что ты здесь делал? Это что, краска? — спрашивает он, показывая палец. — О, — приподнимает брови Чимин и загадочно улыбается, — пойдем, кое-что покажу. Он ведет его через холл в гостиную, и парень осматривается по сторонам. Его квартира просто потрясающая. Высокие потолки, большие окна в пол, дизайн в стиле хай-тек в темных и пастельных тонах. Красивые картины на стенах, световые панели, строгие линии и очерченные формы. Все так со вкусом и так в стиле Чимина. Единственное, что выбивается из этого всего стиля, — мягкая игрушка на диване в виде кита. Это вызывает улыбку у Чонгука, такая милая и неожиданная деталь. Он поворачивается к окну и замечает там мольберт с холстом. Невероятно, так он рисовал. Чон подходит ближе и рассматривает картину. Он сразу же узнает этот вид: линия побережья, волны, горизонт и луна. Именно это они видели в ту ночь с колеса обозрения в парке развлечений. Это очень красиво исполнено, хоть и не совсем профессионально. Но мазки такие аккуратные и мягкие, чувствуется, что Пак вкладывал душу в это. — Это красиво, — говорит Чонгук с искренним восхищением. — Я не самый лучший художник, но кое-что умею. Этот вид был таким запоминающимся, и его мне подарил ты. — Это просто поразительно, правда. Я не знал, что ты так красиво рисуешь, — говорит парень с улыбкой. — Это в большей степени моя терапия. Помогает расслабиться и успокоиться, когда у меня тяжелые дни, — отвечает он. — Значит ли это, что у тебя был тяжелый день сегодня? Пак усмехается. В очередной раз ему показали, что он вещь «smeraldo», дав по лицу в прямом и переносном смысле этого слова, а еще указали его место. Сегодня он играл со смертью и мог пустить себе пулю в лоб, но ему повезло, и он выбил свободу для брата. А еще ему официально дали приказ убить того, кто сейчас обнимает его за плечи. Да, определенно это хреновый день. — Вроде того, — отвечает он, глубоко вздыхая. — Из-за работы? — интересуется Чон. — Да, — кивает Чимин. — Мне знать нельзя и не нужно? — Верно. — Ладно, — вздыхает коп, рассматривая картину. — А людей ты рисуешь? — Крайне редко, но могу попробовать. — А меня сможешь нарисовать? — Сейчас? — Да, — кивает Чон, глядя на него. — Не знаю. Не думаю, что это получится хорошо, это не мое совсем. Я не учился этому, не знаю всяких пропорций и прочего, а просто рисую, как вижу. — Тем лучше. Честный портрет, нарисуй меня таким, каким ты видишь меня. — Не уверен, что это хорошая идея, — отвечает Чимин, с сомнением хмурясь. — Давай же, попробуй. — Ладно, но я предупреждал, что выйдет так себе, — пожимает плечами Пак. Он двигает стул и ставит его у окна, а затем жестом приглашает парня сесть. Чонгук послушно выполняет просьбу и не может перестать улыбаться. Ему действительно интересно, что нарисует столь загадочный человек. Он и сам любил этим раньше заниматься в свободное время. — Смотри перед собой, — говорит Чимин, мягко приподнимая его подбородок пальцем. — Как скажешь, господин великий художник, — шепчет Чон с улыбкой. Парень сосредоточенно смотрит на него несколько минут и потом слегка поворачивает его лицо в сторону, а затем убирает несколько прядей темных волос, упавших на лоб. Чонгук чувствует, как колотится его сердце от какого-то странного волнения, но на самом деле причина в человеке напротив. В теплых пальцах, которые скользят по его коже и указывают направление. В темных глазах, которые изучают его, и нахмуренных бровях. И в его горячем дыхании, которое обжигает его щеки. — Ты нервничаешь? — самодовольно ухмыляется Чимин, замечая его волнение. — Немного, — отвечает Чонгук. — Почему? — удивляется парень. — Впервые меня будет рисовать кто-то, и мне интересно, что из этого выйдет. — Джей Кей, было столько всего между нами, что могло заставить тебя нервничать, а ты волнуешься именно сейчас, — тихо смеется Пак и меняет холст. — Просто ты всегда заставляешь меня нервничать, — отвечает Чонгук. — Почему? — спрашивает Чимин, начиная рисовать. — Не знаю, — отвечает коп, глядя на красивый ночной вид из окна. — Возможно, я просто влюблен в тебя. Я знаю, ты просил этого не делать, но я не умею отключать эмоции. Пак бросает на него испуганный взгляд и замирает на несколько секунд. Черт. Только этого ему не хватало. Он, конечно, догадывался, что Чонгук испытывает к нему что-то, но не был готов услышать это когда-то от него. Это странно. Осознание этого пугает и одновременно вызывает какое-то приятное ощущение где-то в глубине души. К сожалению, этот человек не знает его настоящего и вряд ли бы смог влюбиться, зная хотя бы часть того, что он скрывает от него. Чимин глубоко вздыхает и быстро моргает, продолжая рисовать. Паршиво постоянно прятаться за толстыми слоями безразличия и масками. Сложно жить без возможности испытывать в полной мере все доступные чувства. — Закрой глаза и подумай о чем-то хорошем, что вызывает у тебя приятные эмоции, — тихо говорит Пак, прочищая горло. Чонгук прикрывает веки и перебирает в голове разные воспоминания, но все же самые яркие за последние время все связаны с ним. В его памяти всплывают картинки, словно это какой-то фильм. Начиная с их знакомства в темном переулке и заканчивая страстной прошлой ночью. Оказывается, прошло уже достаточно много времени с их первой встречи, и за этот период они все еще недостаточно близки, но, несмотря на это, дороги друг другу. Чимин боится подпускать его слишком близко, окружая себя стеной. Он продолжает твердить, что будущего у этих отношений нет, и от осознания этого факта на самом деле больно. Чон чувствует, что парня тянет к нему, что он борется сам собой и лжет сам себе. Есть что-то значимое, чего он не знает. Какие-то глубокие шрамы и тайны, и именно в них кроется причина, по которой он останавливает себя. Он не позволяет себе испытывать чувства, но ведь невозможно постоянно их контролировать. Пак в это время пытается передать на холст то, что видит своими глазами. Черты лица и эмоции парня. Он полностью сосредотачивается на этом и не замечает, как проходит больше часа времени. Он использует светлые тона, несмотря на темное освещение. Все дело в том, что для него Чонгук олицетворение светлой стороны жизни. Он — добро, свет, законопослушность и порядочность, но на часть его лица Чимин накладывает тень, которая характеризует и другую его сторону. Это его внутренний бунтарь, огонь, страсть и смелость. Тот самый плохой мальчик, которого он иногда выпускает наружу, находясь рядом с ним. Через двадцать минут он наконец-то заканчивает сырую, но довольно неплохую картину, и уголки его губ приподнимаются в довольной улыбке, когда он видит результат. — Готово. — Ох, — стонет коп, разминая шею. — Надеюсь, что это того стоило. Он подходит к парню, обвивает его теплыми объятиями со спины и смотрит на картину. То, что он видит, поражает его до глубины души. Он изображен в профиль на темном фоне. Все линии такие нежные и чувственные, а на лице читаются яркие эмоции. Очевидно, изображенный человек счастлив, и поразительно, что в этот момент он думал именно о Чимине. На его губах едва заметная улыбка, веки опущены, а длинные ресницы касаются медовой кожи. Это так красиво, словно писали эту картину с большим трепетом и восхищением. И особенно удивительно, что несмотря на всю легкость и нежность портрета, часть его лица покрывает мягкая тень, и она будто разделяет его на «светлое» и «темное». Кажется, что Пак нарисовал две его сущности, одну из которых видит только он один. А точнее, только ему ее показывает Чон. — Это просто идеально, — шепчет Чонгук у его уха и улыбается. — Хотел понять, каким я вижу тебя? Светом, который хранит в себе тьму. И если тьма есть плохая, как моя, то твоя иная. Она способна сделать тебя лучше, а не погубить. Возможно, я запутанно объясняю… — Мне все более чем понятно, — шепчет Чон и целует его в щеку. — Спасибо. Я заберу его домой, если ты подпишешь. — Если ты так просишь, — улыбается парень. Чонгук обходит его и садится к нему на колени, обвивая его шею руками. Чимин мягко гладит его бедра и скользит ладонями вверх, забираясь ладонями под футболку. — Знаешь, однажды я сказал, что ты поразительный, — тихо говорит коп. — Точно, припоминаю такое, — ухмыляется Пак. — Я врал, — говорит он, морща нос. — М-м-м, почему же? — спрашивает Чимин, целуя его шею. — Прекрати, ты меня отвлекаешь, — говорит Чон, приподнимая голову, и открывает еще больший доступ к слабому месту. — Останови меня, — отвечает парень, скользя губами по его коже, и улыбается. — Я не могу сопротивляться тебе совершенно, — отвечает Чонгук и тихо вздыхает. — Словно между нами любовная игра, как в «Девять с половиной недель», — говорит Чимин, медленно снимая с него футболку. — Да. Именно, — шепчет Чон, раздевая его. — Но даже если это просто любовная игра, я ни о чем не сожалею, Пак Чимин. — Почему? — тихо спрашивает парень, целуя его линию челюсти. — Я врал тебе. Ты не поразительный. Думаю, что это слишком неподходящее слово. Ты гораздо лучше. Возможно, ты далеко не идеальный, но именно это делает тебя особенно прекрасным. Ты такой, какой есть, и ты настоящий, а не как я. Ты не стараешься быть кем-то другим. Ты просто не рассказываешь о себе то, что не хочешь или не можешь. Ты загадочный, сложный, мрачный и несчастный, — шепчет Чонгук, запуская пальцы в его волосы, и смотрит на него. — У тебя потрясающие темные глаза, словно омут. Они такие добрые, но несчастные. И ты даже не представляешь, как бы я хотел увидеть их счастливыми когда-нибудь. Чимин легко вздрагивает от таких слов, и его кожа покрывается мурашками. С ума сойти. — Возможно, я не нужен тебе в твоем будущем, и скоро все это между нами закончится, но я не жалею ни о чем. Ты делаешь меня счастливым, давая мне так мало. Это удивительно, если честно. У меня были отношения, в которых мне отдавали все, только я и близко не ощущал того, что чувствую сейчас, находясь рядом с тобой, — продолжает шепотом Чон и мягко касается его пухлых губ своими. — Я тебе так нужен? — удивляется Пак, поглаживая его бархатную кожу. — Только если я нужен тебе. Я не буду удерживать тебя силой, все равно это невозможно сделать, ведь я знал, на что соглашаюсь изначально. Но я хочу быть нужным тебе, — отвечает коп, перебирая его волосы. Чимин подается вперед и нежно целует его, крепко прижимая к себе, будто он самое драгоценное, что есть в этом мире. Он не знает, что ответить на это, потому что впервые сталкивается с таким. Но, черт возьми, это заставляет его сердце сходить с ума и трепетать в груди. Твою мать, неужели он и сам влюбился в этого парня? Ведь именно так это чувство называют, которое все внутри заставляет переворачиваться? Впервые кто-то говорит ему, что он дарит ему счастье, и это так волнительно. Эта чертова игра в «секс без чувств» изначально была плохой идеей, но сейчас Пак понимает это как никогда остро. Но он так же понимает еще и то, что никогда бы не смог причинить ему боль. Он защищал его с самого начала. Пойти против «smeraldo» было самым верным решением в его жизни. Ведь сейчас этому человеку в его руках грозит смертельная опасность, и если Чимин не защитит его, то никто этого не сделает. Его просто уберут с дороги любыми путями, и он не может этого допустить. Он должен защитить его, к сожалению, ценой собственной свободы, но хоть что-то хорошее он сделает. Он продолжает целовать парня, прижимая к себе, и несет его в свою постель. Впервые он хочет позволить кому-то быть рядом с ним в его кровати и впервые хочет позволить сделать это самому себе. Это единственное место, где он уязвим так сильно, что сам не может это контролировать. Но он почему-то решает сделать этот шаг в благодарность за то, что Чонгук сказал ему сейчас, и за то, что он делает для него все это время. Поцелуи становятся все глубже и жаднее, когда Пак нависает над Чоном, лежащем в его постели. Так происходит с ними каждый раз, будто они не могут насытиться друг другом. Это каждый раз просто испепеляет все внутри и вокруг них. И это говорит лишь о том, насколько сильные эмоции они испытывают друг к другу, как бы отчаянно Чимин не боролся с ними.

***

— Ты будешь делать то, что я хочу. Пора бы усвоить это, мальчик мой, — угрожающе шепчет мужчина, держа в крепкой хватке лицо Чимина. — Нет, — отвечает парень. — Ты перечишь мне? — спрашивает босс. — Я больше не ребенок. Хватит издевательств, — тихо говорит он, дрожащим голосом. — Сколько бы тебе ни было лет, ты всегда будешь моей вещью. На колени. — Нет, — отвечает Пак, пытаясь оттолкнуть его руку от своего лица. Босс резко хватает его за шею сзади и еще сильнее сжимает челюсть большой ладонью. Несмотря на то, что ему уже пятнадцать, он все же не так силен, чтобы защитить себя от него. Когда этот больной подонок просит привести его в кабинет, то каждый раз внутри него все сжимается в один мерзкий комок, который хочется выплюнуть вместе с внутренностями. Мужчина гораздо выше его и сейчас нависает над ним, сверля злым взглядом. — Маленький ублюдок, — злобно шепчет он и усмехается, — на колени. — Нет, — шепчет Чимин. — Я же могу вынудить тебя это сделать. Будет только больнее. Выполняй мой приказ. — Хватит, пожалуйста, — просит парень. — На колени! — кричит ему в лицо мужчина. — Я не хочу, пожалуйста. Не делайте этого снова, — шепчет Пак со слезами на глазах. — Не вынуждай меня быть с тобой еще грубее, — говорит босс, давая ему сильную пощечину. — На колени. Ты забыл, кому принадлежишь? Пак стоит неподвижно и дрожит всем телом. Он знает: чем дольше противится, тем хуже ему будет, но он больше не готов терпеть это. Это невыносимо и унизительно. У всех есть свой предел. Предел боли, терпения, сил, и он его достиг. Мужчина снова дает ему пощечину наотмашь, и сильная боль сводит половину лица, а перед глазами Чимина все темнеет на несколько секунд. Он хватает его челюсть и заставляет смотреть в глаза. В них пылает такая ярость. Когда босс так зол, то обычно страдают все вокруг. Парень толкает его, когда другая рука ложится на его затылок. — Хватит! Маленький гаденыш, ты меня достал! — кричит мужчина, доставая пистолет, и приставляет к его лбу. — На колени! Живо! Пак цепенеет и пытается дышать глубоко, чтобы не показать насколько ему сейчас страшно. — На колени! — снова кричит он, надавливая холодным металлом на его лоб. Парень очень медленно со слезами на глазах опускается на колени. — Хороший мальчик, — довольно говорит мужчина и проводит пальцем по его губам, словно он его хозяин. — А теперь делай, что должен. — Нет, — шепчет Пак, глядя перед собой стеклянными глазами. — Это не просьба. Исполняй. — Нет. — Ты сегодня такой непослушный. Мне заставлять тебя? Я думал, что мы давно преодолели это и ты больше не ведешь себя подобным образом, — тихо говорит босс, приподнимая его подбородок вверх. — Я не буду больше этого делать. Хватит. Я не хочу, оставьте меня в покое, пожалуйста. Мужчина хмыкает и гладит холодными пальцами его шею. — Не надо, — просит Чимин дрожащим голосом от страха и отвращения. — Снова мне перечишь. Мне это не нравится. Такой прекрасный ротик и столько неверных слов из него льется. — Я не буду больше этого делать. — С тобой становится так сложно. Ты вырос и отрастил себе стальные яйца, парень. Иначе как объяснить такую смелость? Что же, — говорит мужчина, гладя его по волосам, — ты понимаешь, что я могу убить тебя за столь наглое и открытое сопротивление? — Да, — тихо говорит он. — И все равно отказываешься исполнять мое указание? — Да, — повторяет Пак. — Или ты сейчас откроешь свой рот, или я разнесу твою голову. Считаю до трех, — угрожает босс. — Я не буду этого делать, — тихо говорит Чимин, продолжая отстаивать себя. — Один. — Я не буду этого делать больше, — уверенно говорит парень, глядя на него. — Два, — говорит мужчина, готовя оружие к выстрелу. — Я не буду этого делать! — кричит Пак, смело сопротивляясь под дулом пистолета. — Три. — Я не буду, — тихо говорит он. — Значит, ты сейчас умрешь. — Значит, я умру, — шепчет Чимин, закрывая глаза. Он ждет. Ждет этот чертов выстрел, как спасение, и готов задохнуться от количества ненависти и злости внутри к этому человеку. В области живота все завязывается в тугой узел от напряженных нервов. Время идет, а выстрела все нет. Ему очень страшно сейчас, наверное, как никогда еще не было. Но лучше умереть, чем еще хоть раз позволить этому уроду сделать с ним то, что он делал все это время. — Посмотри на меня, «Леон», — спокойно говорит босс. Чимин приподнимает голову и открывает веки, чтобы взглянуть на него. Он смотрит в глаза настоящему дьяволу. Человеку, который ломает его на части день за днем, все больше и больше, все изощреннее и более жестоко. Он так устал от этого, а что может ждать его впереди? Ему невыносимо страшно и больно. Ему противно от самого себя, что он позволяет так сильно унижать себя. Из уголков его глаз срываются слезы и медленно стекают по вискам, пока его лоб находится в нескольких сантиметрах от пистолета. Мужчина смотрит на него сверху вниз, и очень сложно понять, о чем он сейчас думает. А на самом деле думает он о том, что довел его уже до того состояния, когда парень готов пойти на смерть лишь бы больше не подчиняться ему. Его маленькая игрушка перестала быть послушной, и если он сейчас не отпустит его, то сломает окончательно, а он ему еще пригодится. Он убирает пистолет, и парень тихо и облегченно вздыхает, сглатывая ком в горле. — Твоя смелость удивительна, мальчик мой. Я еще не встречал настолько дерзких и решительных. Еще никто так себя не вел со мной, — тихо говорит босс, гладя его по волосам. — Это похвально. Ты готов умереть, защищая себя. Интересно, да? — Не трогайте меня, пожалуйста, — шепчет Пак. — Так и быть. Но я не могу отпустить тебя просто так. Никто не имеет право говорить со мной так нагло и диктовать мне условия, — отвечает он, убирая руку с его головы. В этот момент в кабинет заходят несколько охранников во главе с «01», и парень понимает, что его ждет. Его снова будут бить, а затем отправят в карцер на неопределенное время. Трое мужчин окружают его, и один из них хватает его за локоть, поднимая на ноги. — Господа, этому молодому человеку нужно преподать урок. Иногда он совершенно забывает о манерах, — говорит босс. — Будет исполнено, — отвечает «01». — Чимин, — шепчет Чонгук. В тот день он выбил себе свободу от сексуального насилия, но поплатился за это очень сильно. Несколько часов жестоких избиений и три недели заточения, но это того стоило. Его первый акт сопротивления принес хороший результат, больше никто не будет над ним надругаться и осквернять его тело. — Чимин, ты слышишь меня? — снова шепчет голос парня. Трое громил по очереди наносили ему удары, пока «01» следил за всем происходящим со стороны, как за увлекательным шоу. Они ломали ему кости и отбивали внутренности до тех пор, пока он не лишился сил. — Пожалуйста, посмотри на меня. Все хорошо. Все хорошо, отпусти, — шепчет Чонгук. Одного из них ему удалось повалить на землю, и он обхватывает его горло двумя руками, начиная душить. Другой пытается оттащить его, а третий резко бьет с ноги в лицо. — Чимин, отпусти. Это я, — просит Чон. Парень зажмуривается от удара, а затем открывает глаза и оказывается в реальности. Он понимает, что прижимает к кровати копа и сжимает его горло. Чонгук смотрит на него растерянными глазами, держа ладони на его предплечьях. — Все хорошо, слышишь? Это я, — шепчет он, мягко гладя руки, которые с силой давят на его шею. Чимин быстро моргает, соображая, что именно происходит. — Это я. Все хорошо, — мягко шепчет парень, гладя его щеку. Пак резко убирает ладони с его горла, будто оно его обжигает, и садится на край кровати. Он запускает пальцы в волосы и тяжело вздыхает, когда до него доходит, что он сделал. Вот именно поэтому ему стоит держаться подальше от людей. Ни с кем не стоит сближаться и никому нельзя позволять спать рядом. Он мог задушить его, если бы не проснулся. Чонгук несколько минут дает ему прийти в себя и сидит позади, потирая свою шею. Он соврет сам себе, если скажет, что не испугался, но он прекрасно знал, на что соглашался. Он не виноват, а просто болен и напуган еще больше него самого. Чимин долго крутит сигарету в руке, глядя перед собой, а затем подкуривает. — Что случилось? Как началось? — тихо спрашивает он. — Ты кричал, метался по кровати, — шепчет Чонгук. — Что кричал? — «Нет», «Не надо», «Я не буду этого делать», — отвечает коп и медленно подкрадывается к нему. — Твою мать. А потом? — Я гладил тебя и пытался успокоить словами. Но ты начал отбиваться и… — Душить, — заканчивает за него Чимин. — Все хорошо, слышишь? Я в порядке, — говорит Чон. — Прости, — вздыхает Пак, потирая глаза. — Прости, Чонгук-и. Это было плохой идеей. Он вздрагивает, когда руки копа ложатся на его грудь и живот, окольцовывая его тело. А губы Чонгука нежно прикасаются к плечу, покрывая его цепочкой легких поцелуев. — Все хорошо, Чимин, — шепчет парень, кладя подбородок на его плечо и обнимая со спины. — Все хорошо. Я знаю, что ты этого не хотел. Это просто сон. Ты здесь сейчас и со мной. Никто не хочет сделать тебе больно. — Это я должен тебя успокаивать, — усмехается Пак, выдыхая дым через нос. — Я не боюсь тебя. Ты не хотел мне сделать ничего плохого, — отвечает Чонгук, прижимаясь к нему крепче. — Что тебе снится? — Прошлое, — шепчет он. — Боже. Что же ты пережил в своей жизни? — Девять кругов ада. — Мне так жаль, — говорит Чон, тяжело выдыхая. — Я могу тебе чем-то помочь? — Я не знаю. — Ты можешь поделиться со мной этим, если захочешь. — Я не… я не знаю, как о таком можно… говорить вслух. Я никому не говорил никогда, — шепчет Пак, глядя в пол. В его голове до сих пор эти картинки, от которых тошнит. — Это было насилие, да? — осторожно спрашивает коп. Чимин молча кивает и морщится. Чонгук глубоко вздыхает, а его сердце сжимается до боли в груди. Он осторожно разворачивает его к себе и крепко обнимает, запуская пальцы в его волосы. Конечно, он догадывается, что это было именно сексуальное насилие, если судить по словам, которые кричал парень во сне. Он подвергся этому в детстве или юности, и именно поэтому у него такие психологические проблемы. Пак прижимается к нему, словно маленький ребенок, утыкаясь носом в его шею, и весь дрожит. Он сейчас такой уязвимый и слабый. Чонгук еще никогда его таким не видел, но ему нравится, что он не пытается делать вид, что самый сильный. В такой момент это просто невозможно. Парень нежно гладит его по голове и дает ему время успокоиться. — Это долго продолжалось? — спрашивает Чон. — Можешь не отвечать, если не хочешь. — Практически вечность. Два года. День за днем, пока я не… пока я не стал старше, — тихо отвечает Чимин. — Боже. Надеюсь, что это делал не родной тебе человек? — Нет. — Мне так жаль, Господи. Мне так жаль, что этот ужас выпал на твои плечи, — шепчет Чонгук. — Мне тоже, — горько усмехается Пак. — Послушай, это больно, да, но это твое прошлое, — говорит коп, беря его лицо в ладони, и гладит по щекам. — Травмирующее и тяжелое, но прошлое. Оно никогда не оставит тебя, но с этим можно жить. Ты не должен позволять ему контролировать свою жизнь. — Я знаю… я пытаюсь справиться с этим, но… не могу. Кроме этого есть много других причин. Ты даже не представляешь, сколько еще всякого дерьма я вынес, и мне кажется, что я в нем захлебываюсь. Это какое-то болото… как только я пытаюсь выбраться, то меня тянет на дно все глубже. Оно засасывает меня… и я не знаю, как из него вылезти. Мне так трудно иногда. Я становлюсь таким агрессивным, и иногда я боюсь сам себя. Я настоящее чудовище, — тихо говорит Чимин, запинаясь. — Тише-тише. Все хорошо. Сейчас ты взрослый и сильный, никто не посмеет больше сделать тебе так больно, слышишь? — говорит Чон, успокаивая его, и покрывает его лицо мягкими поцелуями. — Если бы, Джей Кей, — шепчет Пак. — Я так хочу помочь тебе. Позволь мне это сделать. Подпусти меня ближе. Открой мне свою душу. Не полностью и сразу, но хотя бы приоткрой дверь в нее. — Это все, что у меня есть. Я не могу. — Но почему? — спрашивает Чонгук. — Тебе определенно не понравится содержимое, — отвечает Чимин. — Позволь мне решать это, — шепчет парень и целует его губы. Так нежно, заботливо и осторожно. Он действительно беспокоится за него и его моральное состояние. Он не боится его, а боится за него. Пак мягко улыбается и заглядывает в его глаза. — Когда наступит подходящий момент, ты обязательно узнаешь, кто такой Пак Чимин, — отвечает он, переплетая их пальцы, а затем вздыхает и долго молчит. — И что тогда? — спрашивает Чон, через несколько минут. — И ты пожалеешь, что знаешь меня, — шепчет парень, проводя носом по его щеке. — Но а пока есть здесь и сейчас, верно?