Too Close To Touch — Inside Voices Ruelle — Untill We Go Down Jessie J — I Got You (I Feel Good) Michele Morrone — Drink Me Frances — What Is Love? Red — Pieces
На экране ноутбука мелькали фотографии, различные заключения экспертиз и открытые дела, не имеющие никаких хороших зацепок кроме одной — пуля. Каждое убийство было совершено одним выстрелом и одинаковой пулей, на которой стоял заводской штамп «S13». Это единственное, что заставило ФБР объединить их все в одно целое и решить, что они совершены одним человеком. Больше у них не было доказательств. Больше двадцати заказных убийств по всему миру, которые действительно совершил Чимин, сейчас находятся под следствием. Он ходил по кухне в квартире своего лучшего друга, обдумывая дальнейшие действия и понимая, что у него нет времени, чтобы придумывать хороший план, ведь босс отдал ему приказ убить копа. — Твое кодовое имя у них «Неуловимый киллер», — говорит Тэхен и тихо смеется, внимательно листая каждое дело. — Забавные ребята, они так мало знают о тебе, но собрали при этом целое досье. Они приписывают тебе все похожие убийства еще до заключения экспертизы, а потом отсеивают, если там нет штампа на пуле. — Ты это все смотришь прямо с компьютера Чон Хосока? — спрашивает Пак, подходя к нему ближе, и нависает над ним со спины. — Да. Тот шпион, что ты оставил в прошлый раз, до сих пор работает. Я все время просматриваю на всякий случай. Он позволяет мне отслеживать всю информацию из баз в режиме реального времени. — Ты чертов гений, старик, — говорит Чимин, улыбаясь. — Я знаю. Так вот, что касаемо тебя, то все чисто. Они никак не могут найти твою личность. Фото нет, отпечатков нет и имени тоже нет. Для них ты безликий убийца. — Это хорошо, пока что мне это и нужно. Я позволю им узнать себя, когда будет нужный момент. Именно тогда, когда я решусь разобраться со «smeraldo». — Кстати говоря, об этом. Мы ведь должны как-то спасти Чонгука, — говорит друг. — Не мы, а я, хотя и не без твоей помощи. Если уж я рискую, то делать буду это по-крупному, — отвечает парень. — И как же ты планируешь все это провернуть? — удивляется Тэхен, продолжая копаться в ноутбуке. — Я не знаю, если честно. Но времени у меня катастрофически мало, чтобы что-то придумать. В лучшем случае у меня есть неделя. Все свое время я потратил на другие вещи. Есть одна идея, не самая лучшая, но она единственная. В любом случае мне нужно иметь на руках очень ценную информацию о деятельности «smeraldo», чтобы они поверили в их существование. Ведь есть информация про стукача. — Кто они? — спрашивает друг, вскидывая бровь, и быстро моргает. — Федералы, кто же еще, — говорит Чимин, пожимая плечами. — Стоп. Ты что, хочешь сдаться?! — восклицает он, оборачиваясь. — Да, — кивает Пак, складывая руки на груди. — Нет. Нет. Нет, — начинает паниковать Ким. — Зачем? Это же глупо. Я ради этого столько лет тебя защищаю? Ты в своем уме? Поясни, я ничего не понимаю. Какого черта? — Все просто, старик. Ты же знаешь, что мне нужно убить Чонгука, но я этого сделать не могу и не хочу. Отказаться от этого заказа невозможно, так как босс снова полезет к моим брату или к маме, а значит, я должен использовать этот шанс. И использовать его можно лишь для одного — подставить себя, чтобы в итоге утащить с собой весь синдикат. Я позволю копам меня арестовать и отвезти в бюро, а там расскажу правду. Я дам в их руки все козыри, тем самым смогу поквитаться со «smeraldo», — говорит Чимин. — Подожди, но если ты подставишь себя, то тебя посадят вместе с ними, и это же совсем немаленький срок, — говорит Тэ. — Да. Меня, скорее всего, посадят, — кивает он и покусывает щеку изнутри. — Если ты им расскажешь всю правду, то автоматически станешь соучастником всего этого. Ты же наемный убийца. — Верно. Мне грозит такой же срок, как и им. Только им как организаторам, а мне — как исполнителю. Никто не будет брать в расчет, что я действовал под давлением. — Я не могу позволить тебе этого сделать, ты не заслуживаешь сидеть в тюрьме. Ты и так достаточно пострадал из-за этих уродов. — На самом деле я этого заслуживаю, но, конечно, я попытаюсь выкрутиться. Возможно, я получу срок гораздо меньше. — Но как? — спрашивает Ким. — У них нет и не будет прямых доказательств на меня, пока я сам их не дам, а предоставлю я их лишь одному человеку. Я их сам наведу на себя, но осторожно. У них не будет прав меня задерживать дольше, чем на сорок восемь часов, а мне этого будет достаточно. Мне нужно будет поговорить с Чонгуком на чистоту и все ему рассказать от начала и до конца. Он единственный, кому я могу открыться и признаться в своей вине. А «smeraldo» в это время будут думать, что я просто облажался, и меня арестовали. И он единственный, кому совершенно точно можно доверять во всем этом. Что он будет делать дальше с этой информацией, зависит лишь от него, в его мозгах я не сомневаюсь. Если он ее использует правильно, то мой план будет успешно завершен, а если нет, то меня убьет «smeraldo», — говорит парень. — Это слишком рискованно для тебя, Чимин. В любом исходе ты пострадаешь. Ты ведь сядешь. Я не хочу этого. — Ну, лучше ты будешь навещать меня в тюрьме, чем на кладбище. Ты так не думаешь? — спрашивает Пак. — Ты прав, но просто... — глубоко вздыхает Ким и качает головой, — это же сумасшествие. Ты не заслуживаешь этого всего. Сколько еще они будут отравлять твою жизнь? Это им место в аду или тюрьме, но не тебе. — По инструкции я должен буду самоустраниться, если не выполню задание, или же они устранят меня. У меня нет никакого выбора, понимаешь? Но я могу контролировать эту ситуацию. Пока они считают, что я работаю над убийством Чонгука, на самом деле я работаю над их арестом. Я не хочу умирать, лучше сяду, и это спасет жизнь невинному человеку. Если я просто сольюсь и меня убьют, то они найдут другого наемника, чтобы убрать его с дороги, — отвечает Чимин. — Ты действительно готов пожертвовать своей свободой ради него? — спрашивает Тэ, хмурясь. Готов ли? Одно дело думать об этом, а совсем другое — и впрямь совершить это. Но, наверное, еще никогда Пак не был настроен так решительно. Он хорошо все обдумал, и это не поспешное решение. Чонгук не должен умереть. Он обязан исполнить свою мечту и посадить этих ублюдков. Да, это не совсем красиво использовать его таким образом, но нет другого выбора. Напрямую сказать об этом нельзя. Это слишком опасно, пока за ним следят и его семья в опасности. Только когда он окажется в стенах ФБР, у него появится несколько дней, пока «smeraldo» будет в панике. А это прекрасный шанс освободиться от ошейника босса с его шеи и отомстить. Только так он сможет защитить его, утащив за собой всех этих мразей. — Да. Я готов, — уверенно говорит он. — И дело лишь в «smeraldo»? Ты просто хочешь им таким образом отомстить? — Нет, — отвечает Чимин, качая головой. — Так и знал, — горько усмехается друг. — Я действительно хочу отомстить, но делаю этого не только из-за этого. Мы оба понимаем настоящую причину. — Чонгук, — заключает Тэхен. — Я не хочу, чтобы он пострадал. Они уже чуть не убили его. Второй раз они не оставят его живым точно. Он слишком хороший, чтобы умереть вот так, — тихо говорит Пак. — Я так хотел, чтобы ты что-то к нему почувствовал. Я думал, это поможет тебе ощутить себя живым и стать лучше. И это действительно сработало, но теперь ты готов защищать его такой дорогой ценой для самого себя. Черт, — вздыхает Тэ, ероша волосы. — Я не хочу, чтобы пострадал он, но и не хочу, чтобы пострадал ты. Что мне делать в этой ситуации? Не понимаю, как помочь вам обоим. Как защитить вас двоих? — Помоги мне защитить его. Его жизнь важнее моей. Один я не справлюсь, мне нужна твоя помощь. Я защищу его от этих ублюдков, и с ним все будет хорошо. Со мной тоже, ведь тюрьма это лучше смерти. — Чем я-то могу помочь здесь? — Мне нужно скачать всю информацию о работе «smeraldo» с компьютера босса. Я уверен, что там есть абсолютно все. Если я это предоставлю федералам, то Чонгук получит, что хочет, и у них будут основания арестовать их всех. — Нет, — качает головой Ким, поднимая руки. — Нет и нет. Не проси об этом. Это слишком опасно. — Я знаю. Но у меня нет другого выбора, — говорит Чимин. — Господи, — вздыхает парень, проводя ладонью по лицу. — Ты псих? Это же твой босс. Та самая больная мразь, которая не пощадит тебя, если ты облажаешься. Он сразу же убьет тебя, если застукает за этим. — Я буду не один, — говорит он, крепко обнимая его за плечи. — У меня есть кое-кто, кто может помочь нам. Нужно просто поговорить с этим человеком. — Ты же понимаешь, что для того, чтобы это сделать, тебе придется проникнуть в его кабинет? Невозможно иначе. Какую бы программу я не создал, нам будет необходим непосредственный доступ к его компьютеру. — Понимаю, — кивает Пак и целует его в волосы. — Но как? — удивляется друг. — Я устрою саботаж. А второй человек в это время займется компьютером, пока я отвлеку на себя их. — Но кто рискнет это сделать вместе с тобой? — спрашивает Ким. — Я вас познакомлю, если этот человек согласится. Вы поладите, — отвечает Чимин с улыбкой и ерошит волосы друга на макушке.***
Практически несколько дней Чонгук провел в активной работе, забывая о сне и о еде. Наконец-то он сдвинулся с места в своем деле. Все это время он не замечал очевидную вещь, которая могла помочь ему — «Uroboros». Это слово промелькнуло в одной из бумаг и вывело его на очень интересную мысль. А еще он заметил, что все медицинские заключения о вскрытии и об опознании тел делал один и тот же специалист, который сразу после закрытия самого большого дела с похищениями много лет назад просто уволился и исчез. Ему пришлось сильно постараться, чтобы найти его, и оказалось, что у него даже не это имя на самом деле. Липовые документы, как и липовая профессия. Он никогда не имел настоящей лицензии на подобную работу, а все заключения были фальсифицированы. Чонгук все же вышел на него и допросил. Конечно, было достаточно сложно его расколоть, но он смог кое-что выбить. И то, что он узнал, поразило его просто до ужаса, но сейчас для него все запуталось лишь еще больше. Собрав всю информацию вместе, Чон долго думал, стоит ли ее докладывать Хосоку или подождать? С одной стороны, он был абсолютно уверен в том, что это не он стучит преступникам, но с другой — черт его знает, кто это может быть. В бюро он ни с кем не знаком достаточно хорошо кроме него, и поэтому сложно сказать, кто же на самом деле работает здесь грязно. Скорее всего, это кто-то гораздо выше, а передать такую информацию в руки тому, кто работает на обе стороны, слишком опасно. Но выбора не было, ему нужно было сделать официальный доклад руководству, потому что он занимается этим делом уже очень и очень давно. Прошло уже практически полгода, и в это верится с большим трудом, они пролетели так быстро и были такими насыщенными на события. Парень идет по коридору, перебирая мысли в голове и держа в руках бумаги. Он замечает, как Хосок стоит в конце коридора у своего кабинета и что-то обсуждает с Кирнаном. Его босс совсем не похож на того, кто может работать на криминальных авторитетов. Обычный парень, добрый, справедливый, умный и всегда готов помочь. И Мори тоже не похож на такого. Он, конечно, тот еще засранец, но все же он не выглядит предателем. Он исполнительный и не глупый, ему и самому часто достается от людей сверху, а значит, это кто-то еще выше. Чонгук несколько минут наблюдает за ними. Сегодня в офисе суматоха, потому что через несколько часов должно приехать какое-то руководство из Интерпола. Все подгоняют бумаги и пытаются привести в порядок незавершенные дела. Парень глубоко вздыхает, дожидается, пока Хосок зайдет в свой кабинет, а затем идет к нему. Он тихо стучит в дверь и заходит с тяжелым сердцем. — О, агент Чон. Проходи, я как раз хотел тебя позвать, — говорит руководитель. — Привет, Хобс, — говорит парень, натянуто улыбаясь. — Привет. Ты по делу? — кивает он на папку в его руках. — Верно, — кивает Чонгук в ответ. — По какому? Что-то узнал? На возбуждение? Передачу в суд? — спрашивает мужчина, копаясь в бумагах на столе. — Скажи, я ведь действительно могу доверять тебе? Хосок приподнимает брови и несколько секунд смотрит на него как на идиота. — Агент Чон, у тебя все нормально? Не проснулся еще? Или не ложился до сих пор? — Нет. Все нормально, — отвечает парень, садясь на стул. — Тогда не говори глупостей. Естественно, ты можешь доверять мне. Я работаю с тобой не первый год и работал с твоим отцом, который, кстати, был напарником моего отца. Не пугай меня, а говори, что там у тебя? Сегодня совершенно нет времени на долгие разговоры. — Это все то же дело, связанное с похищениями детей, — поясняет Чон, протягивая папку. — Так ты продолжаешь копать, — протягивает Хосок, забирая бумаги. — Вообще-то твои полномочия на нем закончились, когда убили Гарсиа. Ты должен заниматься киллером. — Но его же убил киллер пулей «S13». Это работа моего неуловимого мальчика, — отвечает Чонгук. — Точно, ты прав. Ладно, что узнал? Кстати, нашел этого лысого типа? Нам и его нужно достать. — Нет, но нашел кое-что другое. Судмедэксперт, который выдавал заключения о смерти детей по закрытым делам, не имеет даже медицинского образования и лицензии на эту работу. То есть все свидетельства о смерти выданы без оснований. Это были трупы других детей. — Что?! — ошарашенно выдает босс, глядя на него, и качает головой. — Ты шутишь, что ли? Как же такое возможно? — Не шучу, сам посмотри. Я говорил с ним и допросил лично. — Что он сказал? — Он не сказал, на кого работал, и кто его покрывал, даже под угрозой большого срока. Он боится этого человека или этих людей. Мы отправили его дело на возбуждение. Но он признался, что действительно все эти заключения выдавались просто так от его руки, а трупы были подставные. Он взял всю вину на себя и не сдал тех, на кого работал. Ему платили очень большие суммы за каждого ребенка и за молчание. Он напуган, и явно не ожидал, что это когда-то всплывет. — Постой, ты мне хочешь сказать, что десятки детей, которые ты связал в одну большую цепочку, до сих пор не найдены, а родители похоронили не тех? — удивляется Хосок. — Я хочу сказать, что эти пропавшие дети все еще живы, и они уже выросли. Он сказал, что их покупали не для органов, а для работы, — отвечает парень. — Мальчики от двенадцати до четырнадцати? Какая может быть работа? Бред какой-то. Сексуальное рабство? Торговля за границу? Или что еще? Этот тип точно в себе? Ничего не путает? — Я не знаю, — отвечает Чонгук и глубоко вздыхает. Босс замечает замешательство на его лице и хмурится. Агент Чон отличный коп, и это дело для него имеет большое значение. Видно, как он напряженно об этом думает не первый день, отчего выглядит подавленным. Он, вроде, и раскрывает его, но в то же время словно топчется на месте. — О чем ты думаешь, дружище? — спрашивает он мягко, глядя на него. — В порядке бреда, но... — пожимает плечами коп, — не знаю. Что если эти дети похищаются для этого лысого типа с целью… не знаю, черт, но... — запинается он и чешет затылок. — У него же есть наемники, нам признался Гарсиа, что пользовался этими услугами. Он не сказал, что именно от него, но это очевидно ведь. Его арестовали на сделке с ним, а затем его убивают перед судом по удивительному совпадению. — Ты хочешь мне сказать сейчас, что это дело взаимосвязано с делом нашего киллера? — Я понимаю, что это маловероятно. Но, а вдруг? Сам подумай. Не просто так все это. Все слишком запутано как-то, и крутится рядом с одними и теми же людьми. Сначала Гарсиа, потом люди подставные на суде с детьми, которые работали на его семью, дети, этот лысый, убийство Карло прямо перед судом. — Черт, — качает головой Хосок и нервно стучит пальцами по столу. — Что если эти похищенные мальчишки и есть его наемники? — тихо спрашивает Чонгук, сводя брови. Босс несколько минут напряженно обдумывает все услышанное и медленно кивает, глядя перед собой. Он сопоставляет все факты и соединяет их невидимыми линиями. Он прав, есть такая вероятность. — Похищают мальчиков, а родители их не ищут, потому что официально детей признают мертвыми. Готовят к работе, а после используют как живое оружие и зарабатывают на них? — спрашивает мужчина. — Бред, наверное. Но я не понимаю, для чего еще им могут быть нужны дети? Все мальчики. Спортсмены, которые делали большие успехи, и с отличными оценками. Все эмоционально устойчивые, судя по заключению школьных психологов. Здоровые и умные. И их десятки, понимаешь? Этот мужчина сказал, что детей похищали не только в Америке, а я порылся. — И что? — И он был прав. Я нашел много дел с такими же изначальными данными, они не раскрыты до конца. Дети похищены, липовые заключения о смерти, а концы так и не найдены. Виновных нет. И они повсюду, в каждой стране по несколько десятков таких дел. Что если этот лысый тип один из нескольких людей, которые этим занимаются? — Хочешь сказать, что мы вышли на целую преступную сеть, пытаясь найти одного киллера? — удивляется Хосок. Чонгук глубоко вздыхает, долго решаясь рассказать один козырь, который он планировал оставить для себя. Найденная мелочь в итоге заставила его порыться далеко в прошлом и найти кое-что, что натолкнуло его на эти мысли. — Около тридцати лет назад в городе Сьюдад-Хуарес была раскрыта преступная организация под названием «Uroboros». Возможно, ты помнишь о ней. Очень громкое было дело, тогда ее основателя удалось задержать, но перед судом он напал на копа и застрелился из его же оружия в здании суда. Так вот, суть деятельности этой организации заключалась в создании совершенного оружия из людей. Все, что мы имеем сейчас, напомнило мне то, что я читал по тем материалам дела. Они похищали детей, а точнее, именно мальчиков. Пронумеровывали их, словно они какие-то вещи, нанося на шею код. А затем угрожали им, внушали, что в их теле есть маленькая бомба. Несколько лет их готовили к работе, а после завершения наносили на запястье знак — свернувшийся в кольцо змей, кусающий сам себя за хвост. Таким образом они помечали своих выпускников. И потом их использовали для работы наемными убийцами. Проект «Uroboros» существовал очень долго и тайно сотрудничал со всеми странами. И у них были очень высокие связи в правоохранительных органах. Все успешно покрывалось, как делается и сейчас. А если они делают так же? — спрашивает Чон. — Ты прав. Даже тот факт, что ФБР покрывает деятельность медицинского эксперта без лицензии, означает, что это кому-то очень выгодно. Твою же мать. Не думал, что все вот так может оказаться, — говорит Хосок, проводя рукой по волосам. — Как ты догадался про «Uroboros»? Никогда бы не связал это. — Нашел в старых документах, я ведь поднимал все дела с похищениями детей. Они были у меня дома на доске с остальной информацией, поэтому долго не замечал. Я не утверждаю, что это все действительно так, но пока у меня нет других идей на этот счет. Я не думаю, что этот киллер одиночка. Слишком большой счет смертей на нем, и это «S13», зачем ему помечать самого себя? Это глупо. Это больше похоже на метку организации, — отвечает парень. — Черт возьми, — восхищенно выдыхает босс и качает головой, — агент Чон, ты умен. Очень умен, какого черта ты всего лишь специальный агент, а не глава всего бюро? Это действительно похоже на правду. Ты понимаешь, что если ты прав, то это дело взорвет все просто? ФБР, Интерпол, журналистов и общественность. — Да. Только нам не найти никаких доказательств этому. Мне нужен этот наемник любой ценой. Найду его — найду всю эту преступную сеть. Не выйду на него — все это будет зря. Иначе мне не найти их, только если расколю его на допросе, — говорит Чонгук и тяжело вздыхает. — Значит, продолжаем искать, агент Чон. Ты молодец. Не сдавайся и продолжай работать, — говорит руководитель и тепло ему улыбается. Парень согласно кивает, и в глубине души ему становится легче. Чон Хосок его друг, а их отцы дружили и работали вместе, он не должен быть предателем. По крайней мере, его удивление и радость за продвижение в раскрытии дела выглядели очень натурально. Он забирает документы и идет в свой кабинет. В бюро такая суматоха. Все бегают туда-сюда и заняты своими делами, не обращая внимания на других. Коп быстро скрывается за дверью своего кабинета и тяжело вздыхает. С ума сойти, неужели он прав? Неужели все эти дети до сих пор живы? Если это так, то все эти годы их просто используют. Только закону этого не объяснить. Выросших детей, пострадавших от деятельности «Uroboros», посадили вместе с организаторами на пожизненное заключение. Они преступники такие же, как и создатели всего этого дерьма. Он не понимает, куда ему двигаться дальше. Вроде бы, так близок к развязке, и в то же время так далеко от нее. Это кажется правдой, все действительно напоминает деятельность «Uroboros», но как доказать все это, он понятия не имеет. И как же ему найти этого чертового наемника, не имея при этом совершенно ничего на него? Его размышления прерывает стук в дверь, и он быстро моргает, переводя взгляд на выход. — Да, — отзывается коп. — Добрый день, агент Чон, — говорит Чимин, очаровательно улыбаясь, и появляясь в двери. Чонгук внимательно рассматривает его с ног до головы и не может сдержать ответной улыбки. Стоило увидеть его, и все проблемы ушли на второй план, как у него выходит так делать? Пак закрывает дверь и идет к нему медленной и уверенной походкой, а в его глазах горит какой-то странный огонек, словно он уже что-то задумал. Он снимает черный пиджак и вертит головой по сторонам, осматриваясь. — Я вас не отвлекаю от работы, офицер? — спрашивает парень, подходя к нему, и останавливается прямо перед ним. Он опирается на его рабочий стол задницей и нагло раздвигает его ноги коленом. — Что ты здесь делаешь? — удивляется Чонгук, скользя по нему взглядом снизу вверх. Он рассматривает его черные брюки, белую рубашку, мягко покачивающиеся серьги в ушах и идеально уложенные волосы. Выглядит он так, будто собирался на свидание. Горяч до невозможности, черт возьми. Пак нагло смотрит на копа и медленно жует жвачку, а затем игриво щелкает его по подбородку, как послушного ребенка. — Мимо проезжал, — говорит Чимин, улыбаясь, и гладит ворот его рубашки. — А если серьезно? — спрашивает коп, вскидывая бровь. — Куда ты такой нарядный собирался? — Я же говорю, мимо проезжал и вспомнил, как горячо ты выглядишь в своей форме, специальный агент Чон. Решил снова это увидеть, — говорит Пак, игриво проводя языком по губам. — Скучал по мне? — А ты по мне? — М-м-м, — протягивает Чимин и садится на него. Он запускает руку в его волосы и мягко сжимает их, оттягивая назад. — Совсем нет. — Я тоже совершенно нет, — говорит Чонгук с улыбкой, кладя ладони на его задницу. — Я так и думал, — усмехается парень и медленно целует его. — Как ты попал сюда? Наверх же пускают лишь по пропускам, — говорит коп, отрываясь от его губ. — Ты действительно считаешь, что есть места, куда я не могу попасть? — шепчет Пак ему на ухо и улыбается. — Даже самые сложные пути в итоге становятся моей легкой дорогой. Я целеустремленный парень и привык к трудностям. Он медленно целует его в шею и проводит ладонями по груди копа. От этого простого движения по телу Чона сразу же пробегают волна возбуждения и приятные мурашки. Этот обаятельный засранец всегда действует на него слишком мощно, пробуждая все самые яркие его эмоции и запретные желания. — Черт, что ты делаешь? Мы же у меня на работе, — говорит Чонгук и шумно вздыхает. — А что я делаю? Просто сижу, — ухмыляется Пак, скользя пальцем по его щеке, затем — по кадыку. — На мне. — На тебе, — говорит Чимин, расстегивая несколько пуговиц на его рубашке, и целует открывшиеся участки кожи. — И соблазняешь меня, — говорит коп, прикрывая глаза от наслаждения. — И соблазняю тебя, — шепчет парень. Он приподнимает его подбородок вверх, легко прикасаясь пальцами, и заставляет посмотреть его себе в глаза. — Тяжелый день? Выглядишь напряженным, а в некоторых местах даже слишком. Чонгук усмехается, качая головой, оценив его шутку. — Сегодня проверка. Да и все ношусь с этим делом, там все еще сложнее, чем я думал. Только я совсем не знаю, что делать дальше. Проще говоря, да, тяжелый день, — отвечает он и устало улыбается уголками губ, откинувшись на спинку стула. — Хочешь, помогу тебе расслабиться, красавчик? — ухмыляется Чимин и коротко целует его в щеку. — Я на работе. Даже не думай, — отвечает коп, предостерегающе. Пак грубо впивается в его губы и улыбается, расстегивая ремень на его брюках. Чем больше ему запрещают, тем сильнее он хочет это сделать. Чонгук недолго сопротивляется, а затем убирает свои руки, позволяя ему это сделать. — Ты думаешь, меня может остановить то, что ты на работе? — Учитывая, что ты меня трахнул, когда я был на задании под прикрытием, — нет, — тихо смеется Чон. — Помнишь, что я сказал тебе однажды? — спрашивает Чимин. — Что? — спрашивает коп, переставая соображать, когда руки парня добираются до его возбужденного члена. — Что хочу овладеть тобой в этой шикарной форме в твоем кабинете и в бюро, — шепчет Пак, медленно проводя пальцем по головке, будто дразня. — Господи, — стонет Чон и сжимает ткань его рубашки. — Перестань, пожалуйста. Сюда может кто-то зайти. — Еще скажи, что тебя этот факт не заводит, — тихо смеется парень, медленно продолжая ласкать его, и проводит носом по его шее. — Помнишь, как нас чуть не застали в библиотеке? А ты при этом так старательно сдерживал стоны. Или тогда на причале? М-м-м, как ты прикусывал свои сладкие губы, чтобы не выдать нас. — Черт. Да, это заводит, но… — Заткнись, Джей Кей, — шепчет Пак и сжимает ладонью его челюсть. — Чимин, это… — Ш-ш-ш, просто заткнись. Иначе я снова просто использую твои наручники. И плевать я хотел, кто это увидит, когда сюда зайдет, — дерзко говорит Чимин, глядя на него сверху вниз. Он нагло проникает языком в его рот и тяжело дышит от горящего внутри огня желания. По коже пробегают мурашки, когда коп прикасается к его спине, проникая под рубашку, и он сильнее сжимает пальцы на его челюсти. Его язык так быстро скользит по чужому, что сознание совершенно отключается от этого мира, и от этого начинает кружится голова. В груди Чимина снова так трепещет это глупое сердце, что даже сводит все внутри до боли. Этот парень стал так дорог ему. Как вдруг очередное и обычное сексуальное увлечение переросло во все это? Какое-то безумие. Иногда ему даже трудно дышать без него, и для того, чтобы почувствовать себя лучше, ему необходимо с ним встретиться. Пак медленно слезает с него и опускается на колени перед ним, скрываясь под столом. — Чимин, — предупреждающе говорит коп и качает головой, бросая взгляд на дверь, — нет. Что ты творишь? Совсем с ума сошел? Тот лишь хитро усмехается и проводит его членом по своим влажным губам, мягко надавливая на них. Чонгук протяжно стонет, глядя на него. Они такие красивые, пухлые, сладкие, нежные и властные одновременно. Такие чувственные, и прямо сейчас его член прижимается к ним. Пак так мучительно медленно скользит по нему своим языком, не сводя с него провокационного взгляда. Коп тихо ругается и закатывает глаза от удовольствия, не в силах противостоять ему. — Ты такое искушение, Пак Чимин, — шепчет Чонгук и шумно втягивает воздух. — Проклятье просто. Чимин самодовольно ухмыляется, убирая волосы со лба. — Мой плохой и порочный мальчик, тебе же так нравится это. Признайся. Тебе нравится заниматься таким безумием, — отвечает он и обхватывает его член губами. — Да, — протяжно выдыхает коп, запуская пальцы в его волосы. Он чувствует холодный язык от мятной жвачки на головке и с большим трудом сдерживает крик удовольствия. Твою мать, это так невероятно приятно и необычно. Контраст между горячими губами и холодным ртом запускает приятную волну мурашек по всему телу. Парень не пропускает ни одного сантиметра, а обводит языком его член по всей длине, крепко удерживая в своей руке. Чонгук протяжно стонет, закрыв глаза. Он тяжело дышит, сгорая от желания и бурлящего адреналина в крови. Чимин прав, осознание того, что сюда могут в любой момент зайти, лишь больше заводит. Он впервые занимается подобным на работе, чертов Пак Чимин. Коп открывает глаза и видит, как парень начинает глубоко насаживаться на его возбужденный до предела член, продолжая нежно играть с ним языком. Наблюдать за тем, как эти греховные, пухлые губы скользят по его коже, а темные глаза прожигают его насквозь, — чистое безумие. Это словно встретиться взглядом с демоном, который искушает тебя нарушить все божественные законы. Чимин — настоящий змей-искуситель. Не зря у него на предплечье набита змея, это просто и есть он сам. Изящный, осторожный, манящий, холодный и лукавый. Он прекрасно осознает свою привлекательность и сексуальность, знает, насколько легко в него влюбиться, и использует это в своих целях. Пак так же, как и змея, заманивает в свои кольца жертву, а затем отравляет ее или просто душит. То же самое он делает и с ним. Заманил, окутал собой, но при этом говорит, что скоро он его возненавидит. Не подпускает к себе близко, а играет с ним, держа на расстоянии от своей души. Чон не может отвести глаз от этих губ на его члене. Это так красиво и горячо выглядит, что просто хочется завыть, но он сдерживает себя, сильно прикусывая губы. Он мягко сжимает его волосы на затылке, продолжая наблюдать за всем этим прекрасным зрелищем. А Чимин увеличивает напор, полностью заглатывая его член, пропуская в свое горло. — Твою мать, — шепчет Чонгук, зажмуриваясь от удовольствия. Он сильно вздрагивает, когда раздается стук в дверь. Пак лишь хитро улыбается, как будто знал, что обязательно так и будет, и притягивает его стул ближе, не собираясь вылезать из-под стола. Дверь в кабинет открывается, и в него заходит Хосок с задумчивым видом. Чон рассеянно хлопает глазами и незаметно поправляет расстегнутый ворот рубашки. Босс спокойно ходит из стороны в сторону, поглаживая подбородок ладонью, и кивает каким-то своим мыслям. — Ты что-то хотел? — спрашивает Чонгук, прочищая горло, и сгорая от стыда. — Да я вот все думаю. Твои слова мне покоя не дают, — говорит он. — Какие, босс? — О программе «Uroboros», — отвечает Хосок. — Ты не помнишь, кто там был основателем? — Да чтоб тебя… Чонгук случайно ударяет рукой по столу от неожиданности, когда чувствует язык Чимина на своем члене, и тяжело вздыхает. Чертов засранец, какого хрена он творит? — Что? — удивляется мужчина. — А… да нет, ничего. Компьютер завис просто, — врет парень, указывая на экран, и едва сдерживает стон, прикрывая рот ладонью. — А. Так ты помнишь? — снова спрашивает он. — Боже, ненормальный, — шепчет Чон, зажмуриваясь. — Что такое? — Говорю, он был ненормальным просто, — отвечает коп. — Верно, тот еще ублюдок. Как же его звали? — спрашивает Хосок. — Черт, — вздыхает парень. — Что? — Я вспоминаю. Как же его... — говорит Чон и шумно сглатывает. Чонгук учащенно дышит, пока Чимин продолжает ласкать его. — Он был мексиканец ведь? — Да, — выдыхает коп, чувствуя, как мягко его член скользит в горло Пака, так медленно и мучительно, от чего лишь сильнее увеличивается желание. — Точно, вот и я помню, что основатель был местный. Он был родом оттуда, где это все и происходило. Крутится на языке его имя, а вспомнить не могу. — Черт, Хорсе... — запинается Чонгук, сжимая руки в кулаки, — Хорсе Гомес. — Точно, а ты… — Твою мать, — вырывается из копа, и он снова случайно ударяет по столу рукой. — Агент Чон, ты точно в порядке? — выгибает бровь Хосок, рассматривая его. — Выглядишь странно. У тебя жар? Ты покраснел весь. — Да, похоже, просто горю, — отвечает парень, усмехаясь. — Раз приболел, то иди домой, после того, как проверка уедет. Не перетруждайся. Хорошо? — спрашивает босс. — Да, Боже. Спасибо, — выдыхает он, вытирая капли пота со лба. — Ты очень странный, — прищуривается Хосок. — Я просто… — Ладно, не объясняйся. Отдохни, похоже, что ты все же переработал. — Да, — тихо стонет парень, под напором Пака. — А переработка плохо на тебя влияет. Ладно, я сам найду это дело, не заморачивайся. А лучше поезжай домой, ты вон даже дышишь как-то тяжело, — говорит мужчина и идет к двери. — Обязательно, — говорит Чонгук, пытаясь сдержать оргазм и свои стоны, прикусывая кулак. Босс бросает на него странный взгляд и уходит. — Твою мать! Ты псих! — возмущается парень, когда Чимин вылезает из-под стола и идет к двери. — Ты только об этом узнал? — спрашивает Пак, выглядывая в коридор. — Я предупреждал тебя, что у меня с головой проблемы. — Нет, я знал, что у тебя ни стыда, ни совести, но я не думал, что настолько, — говорит Чонгук, качая головой. Парень закрывает дверь на ключ и возвращается к нему. Он на ходу снимает рубашку, и берет Чона за шею, поднимая со стула, и затем жадно целует. Коп хватает его за плечи и глухо стонет в его губы. Он уже забыл, что его так возмущало секунду назад. Чимин быстро расстегивает его рубашку, снимает ее с крепких плеч, а затем снова хватает за шею и разворачивает спиной к себе. Он прижимает его к своей груди и вновь нежно водит по его члену рукой вверх-вниз. — Только не говори, что ты на этом не остановишься, — шепчет Чонгук, тяжело дыша, и прижимается к нему сильнее. — Джей Кей, я оставлю тебя в покое, только когда получу от тебя все, что хочу, — усмехается Чимин и нагибает его над столом. — А хочу я тебя. — Ты ненормальный, Боже, — говорит коп, но сам сгорает от нетерпения. — Это же безумие. Мы в федеральном бюро расследований. Я — коп, и за дверью куча моих коллег. — Тогда представь, что тебя трахает горячий преступник, — усмехается Чимин, вытягивая ремень из своих брюк. Он заводит руки парня за спину, сгибая в локтях, и крепко стягивает их им. — Сегодня вы арестованы, Чон Чонгук, — улыбается Пак и придавливает его голову к твердой поверхности стола, как делают при задержании. — Ты должен полностью зачитать мои права, — говорит Чонгук с улыбкой и облизывает пересохшие губы. — Сегодня у тебя нет никаких прав, кроме одного, — отвечает он, снимая его остальную одежду. — Быть хорошенько оттраханным мной. — Ты такой невыносимый. — Да, я действительно невыносимый, — шепчет парень у его уха, и его руки медленно скользят по чужому телу. — Но тебе же нравлюсь я именно таким. Скажу даже больше — ты влюблен в меня по самые кончики своих очаровательных ушей, — продолжает соблазнительно шептать он и затем скользит языком по его уху. — Господи, прекрати, — вздрагивает всем телом Чонгук, и по коже пробегают мурашки. — Мы даже не начали, Джей Кей, — усмехается Пак. Его ладонь медленно скользит по позвоночнику копа, а затем по плечу и шее, оставляя горячие следы после себя. Он подносит пальцы к его губам, и Чон сразу же их обхватывает, скользя по ним языком. Ему нравится, когда он так берет контроль над ним, ведь он полностью доверяет ему свое тело и душу. Никто не умел владеть им лучше, чем это делает Чимин. Так умело и легко, что это просто сводит с ума. Он доводит его до какого-то безумия каждым своим движением. Любое прикосновения к его коже заставляет ее гореть адским пламенем, а даже легкое прикосновение его губ способно вызвать целую лавину неконтролируемых чувств внутри него. Этот парень для него не просто сексуальное и временное увлечение, он это прекрасно понимал и уже не пытался от этого отказаться. Пак грубо хватает его за шею и поднимает его голову вверх, нависая над ним. Чон сталкивается с взглядом почти черных, затянутых пеленой страсти глаз, и с его приоткрытых губ срывается шумный выдох. — Чего ты хочешь, Чонгук-и? — шепчет он. — Тебя, — отвечает коп, не задумываясь. — Всего тебя. Настолько, насколько это возможно. Чимин самодовольно ухмыляется и раздвигает его ноги коленом. — Насколько сильно ты этого хочешь? — Я не думаю, что уже смогу без этого когда-нибудь, — отвечает Чонгук и вскрикивает, когда чувствует скользкие пальцы в себе. — Мы так идеально подходим друг другу. Ты моя одержимость, и я не знаю, что с этим теперь делать. Я просто хочу, чтобы ты продолжал иметь такую власть надо мной. — Но ты же знаешь, что никогда не сможешь владеть мной, — шепчет Пак. — Да, — тихо отвечает парень и издает стон, закрыв глаза. — Но все равно этого желаешь. — Как ничего и никогда не желал. — Я сделаю тебе так больно, — шепчет Чимин, нежно касаясь губами его лба. — Я не пожалею, что однажды позволил проникнуть тебе в мое сердце, — говорит Чон. — Не люби меня, пожалуйста. Я не заслуживаю тебя и твоих чувств, — тихо говорит Пак и накрывает его губы своими. Он целует его так жадно, отчаянно и будто бы с диким сожалением, что не в его силах дать ему больше, чем может. Он входит в него одним резким движением, и тот громко стонет в его губы, зажмуриваясь. Это было неожиданно и больно, но знакомое ощущение приятной наполненности сразу же приносит ему облегчение, а тело бросает в жар. Парень отпускает его шею, и Чон ложится на стол. Холодная поверхность слегка остужает горящую кожу, но этого все же недостаточно. В них обоих пылает такой огонь, что здесь никакие средства не способны потушить его. Чимин совершает резкие и медленные толчки, при этом ласково поглаживает кожу на бедре и целует в плечо, оставляя влажные следы. Это постоянное опасное и прекрасное балансирование от нежности к грубости просто лишает рассудка. От каждого его проникновения коп вздрагивает и закрывает глаза от удовольствия. Разве может настолько идеально его тело подходить другому? Руки Чонгука затекают от того, что связаны за спиной и находятся не в самой удобной позе, но он на это не обращает внимания даже, настолько парень поглощен переполняющими его тело и душу эмоциями. Чимин поднимает одну его ногу на стол и резко тянет конец ремня на себя, заставляя его ощутить приятную боль на грани с наслаждением и сменить положение тела. Ремень впивается в тонкую кожу запястий, а ноги начинают дрожать от напряжения. Чонгук слышит голоса за дверью и снова вспоминает, где они находятся. Люди несколько секунд стоят рядом, а затем проходят мимо дальше по коридору, и он облегченно выдыхает. Это так неловко, и в то же время — возбуждающе. Никто не знает, что происходит за этой дверью, а Чонгук здесь готов рассыпаться на части. Наверное, если бы ему в кабинет сейчас стучал бы сам Кирнан, он бы не открыл. Он не готов остановиться в этот момент, ему наоборот необходимо больше, а Пак как будто это чувствует. Толчки становятся еще сильнее и быстрее. Коп чувствует, как он входит в него максимально глубоко в этой позе, и до боли хватает за бедро. Другая его ладонь резко и с силой прижимает щеку Чона к поверхности стола, и он полностью в его власти сейчас. Доминирующий Чимин — это самое изумительное, что случилось с ним за всю его жизнь. Ему не нужно думать, что делать и как, в какой позе быть, как двигаться, чтобы было идеально. Пак просто ощущает его без слов, и получается какая-то невероятная агония между ними. Все в руках этого человека, и он доверяет ему абсолютно всего себя. Только он полностью контролирует всю происходящую ситуацию и начинает ускорять темп с тяжелым стоном. Чонгук слышит его рваное дыхание и собственные тихие вскрики, которые становятся все громче и громче с каждым движением чужих бедер. Сдерживать себя становится невыносимо сложно. Чон просто задыхается от наслаждения, когда его практически вдалбливают в стол. Какие-то вещи падают на пол, создавая сильный шум, но они оба не обращают на это внимание, а продолжают увлеченно дарить друг другу себя. Пак развязывает его руки, и тот упирается ими в стол, чувствуя в них покалывание. Чон выгибается, плотно прижимаясь спиной к влажной груди, и откидывает голову на его плечо. Парень начинает двигаться еще быстрее и мощнее, зажимая его рот ладонью, и коп кричит в нее, совершенно не сдерживаясь и закрывая глаза. Он довольно ухмыляется и обхватывает его член, начиная ритмично водить по нему рукой. Его и самого так разрывают эмоции сейчас. В груди все переворачивается от странных ощущений, а в голове нет ничего, кроме желания доставить ему максимальное удовольствие. Чимин думает о том, чтобы ему было идеально с ним, и это так странно, ведь обычно он всегда думал только о себе. Он всегда был эгоистичен, обстоятельства заставили его быть таким, но с Чонгуком так не выходит. С ним он становится другим, и ему это, черт возьми, так нравится. Он вызывает в нем совершенно незнакомые, но удивительные чувства. Нежность и трепет. Чимин мягко скользит губами по мокрой от пота шее парня и продолжает ритмично входить в него. В коридоре снова слышны голоса рядом с дверью кабинета, а Чонгук ощущает приближение оргазма. Все тело будто покалывает сотни тысяч иголок, а внизу живота все сводит сладкой судорогой. Пак начинает еще быстрее водить ладонью по его члену, и коп не выдерживает двойной стимуляции. Он кончает как никогда бурно и до потемнения в глазах, а ласковая ладонь заглушает его стон. Его тело бьет дрожь от наслаждения, а легкие жжет от быстрого и тяжелого дыхания. Он продолжает входить в него, приближая свой собственный оргазм. Он подносит свои липкие пальцы к губам Чона, и тот медленно проводит по ним, громко вскрикивая от грубых толчков. Они так идеально подходят друг другу. Разве может быть так совершенно? Полгода между ними это происходит, и каждый раз так бурно и невероятно, как в первый раз. Эта страсть каждый раз будто может испепелить их, но все же позволяет выжить, чтобы вновь сжигать в следующий. В физическом смысле они будто созданы друг для друга. Каждый изгиб его тела идеально подходит изгибам тела Чимина. Аромат кожи и волос Пака сводят его с ума, и он еще долго чувствует его на себе, глупо улыбаясь от этого. И это просто невероятно. Чимин поворачивает его лицо в сторону и с диким желанием целует, скользя своим языком по его языку. Он наконец-то издает приглушенный стон и кончает, начиная постепенно замедляться. Чонгук облегченно выдыхает и усмехается, проводя ладонью по влажным волосам парня за его спиной. — Черт. Ты действительно псих, — шепчет он. — Ты такой же псих, раз не остановил меня, — говорит Пак, тяжело дыша, и целуя его плечо. — Я слишком слаб перед тобой. — Нет, просто ты снова выпустил своего плохого мальчика наружу. — Ты плохо на меня влияешь, — тихо смеется Чон, поворачиваясь к нему, и обнимает. — А ты на меня хорошо, — тихо говорит Чимин и целует его. Совсем по-другому. Пухлые и настойчивые губы так мягко целуют его. Он так искусно переключается от одной эмоции к другой, словно по щелчку. Только что он готов был разорвать его на части, а сейчас уже дарит ему нежность, которой почему-то так смущается. Чонгук запускает пальцы в его волосы и прижимается к нему, ощущая себя на своем месте в этих руках. Для него нет ничего приятнее, чем чувствовать его ладони на своей талии. Прикасаться к его губам и изящным изгибам его тела. И ощущать его аромат, смешанный со своим собственным, оставшийся на коже. К сожалению, он не знает всей глубины души этого человека, но то, как Пак тянется к нему и, очевидно, не может дня без него провести, говорит о том, насколько их чувства взаимны. Парень нехотя отрывается от его губ и прислоняется своим лбом к чужому, закрывая глаза. Коп замечает какую-то боль на его лице и нежно поглаживает по щеке. — Что такое? — мягко спрашивает он. — Я не знаю, — шепчет Чимин, тяжело вздыхая. — Тебя что-то беспокоит? Хочешь поделиться со мной? — спрашивает Чон и коротко целует его. — Хочу, но... — снова вздыхает Пак и едва заметно качает головой, — я не могу, Джей Кей. — Почему? Ты же знаешь, что я не причиню тебе боли. — В этом и проблема, — шепчет Чимин с такой горечью в голосе, что парня передергивает. — Ты хороший. Слишком хороший для меня. Ты такой прекрасный и правильный, черт тебя возьми, а я... — тяжело вздыхает он. — Я… я просто так не хочу причинять тебе боль. — Так не делай этого. Останься со мной. Хватит этих игр в «да» и «нет». Не уходи больше. Просто будь со мной, — просит коп, кладя ладони на его грудь. Он чувствует, как под этой горячей кожей колотится его сердце. Такое холодное, и в то же время — горячо испытывающее весь спектр чувств к нему, но его обладатель запрещает ему это делать. — Будь со мной. Моим. — Я не могу, — шепчет он, зажмуриваясь, и сглатывает ком в горле. — Посмотри на меня, — просит Чон, беря его лицо в ладони. Парень медленно открывает глаза и смотрит на него. — Кто я для тебя? — спрашивает Чонгук осторожно. — Не ври мне, я знаю, что не просто секс. Прошло уже достаточно времени, чтобы дать себе ответ на этот вопрос. Пак долго молчит, чувствуя, как разбивается его сердце на миллион осколков, а душа рвется на части. Он прекрасно знает, что испытывает к нему, но эти чувства обречены. Он не должен был позволять себе заходить так далеко. Нужно было просто следовать двум правилам, но они не смогли. Оба не смогли. А теперь, когда близок его конец, он не понимает, как должен будет своими же руками разбить сердце этого парня. — Кто я для тебя, Чимин? — снова спрашивает Чон, изучая его лицо. — Мой Чонгук-и, — тихо говорит он, опуская взгляд. — Что это значит? — Ты тот, кому я доверяю. Тот, кого я хочу видеть каждый день. Тот, кто дарит мне спокойный сон, — шепчет Чимин, нежно проводя носом по его щеке. — Ты тот, в ком я вижу свое спасение, но я не позволю этому вырваться из меня никогда. Я тебя не заслуживаю. Зачем я нарушил условия? Зачем я продолжал тянуться к тебе? Зачем я сам все усложнил? Почему я не могу просто оставить тебя в покое? — Потому что ты любишь меня, — тихо говорит Чонгук и гладит его по лицу. Пак отрицательно качает головой с болью на лице. — Не отрицай это, пожалуйста, — просит коп. — Все, что я люблю, в итоге умирает или страдает. Ты не должен позволять мне этого чувствовать к тебе, — шепчет он, резко хватая его лицо ладонями. Чонгук замечает в его глазах отчаяние и застывшие слезы. — Понимаешь? Ты не должен. Возненавидь меня, пожалуйста. Я умоляю тебя, сделай что-нибудь. Скажи мне уйти или откажись от меня. Прошу тебя, не позволяй мне признать мои чувства, иначе ты погибнешь, как было с другими. Пожалуйста, прогони меня, Чонгук-и, потому что сам я не могу уйти. Я так не хочу причинять боль тебе и не хочу потерять. — Я не могу отказаться от тебя. Не могу ненавидеть тебя, ведь я испытываю совершенно другие чувства. И я знаю, что ты тоже, — отвечает Чон и мягко целует его губы. — Произнеси это, мне это нужно. И тебе это нужно. Ты не позволяешь своему сердцу меня любить, но оно хочет. Я ведь это вижу. — Джей Кей… — Я не могу отказаться от тебя. Не проси меня о таком. Я не понимаю, почему ты так хочешь избавиться от меня, если что-то испытываешь? Это же так? Чимин тяжело вздыхает и зажмуривается. Он вновь долго молчит, а Чонгук ждет ответ. Чувствует ли он к нему что-то? Определенно, черт возьми, и это далеко не просто симпатия. Эти чувства так сильны, что он иногда задыхается от них, ведь он не дает им выхода из себя. Будь ему все равно на него, он бы не рисковал своей жизнью и свободой ради него. Но признать это так тяжело, ведь он потеряет и его. Он продолжает молчать, не в силах произнести это вслух, а Чон продолжает ждать. Пак вновь глубоко вздыхает и медленно кивает, гладя большими пальцами его скулы, а в груди все разрывается от боли и эмоций к этому парню с большими добрыми глазами. — Я хочу помочь тебе. Позволь мне, пожалуйста. Я знаю, что тебе нужно, — шепчет коп. Уголки губ Чимина трогает легкая улыбка, а глаза полны печали. Чонгук потрясающий. Абсолютно потрясающий человек, которого он действительно не заслуживает. Ему так повезло встретить его в своей жизни. Он действительно должен закрыть это дело и остаться в живых. А для этого ему нужно будет рассказать ему правду о себе, как бы он не хотел избежать этой минуты, она стремительно приближается. Ему будет больно, он разобьет его хрупкое сердце и навсегда останется глубоким шрамом в его душе, но у него нет выбора. — Все, что мне нужно, чтобы ты был в безопасности, и я об этом позабочусь, — шепчет он и нежно целует его в уголок губ. Закончив тяжелый разговор и попрощавшись с копом, Пак выходит в коридор и направляется к выходу через толпу паникующих федералов. Они носятся по коридору с документами в руках и тихо перешептываются. Чон говорил, что у них какая-то проверка, обычно так всегда бывает, когда приезжает высшее руководство. Парень идет к лифту с задумчивым выражением лица, погруженный в свои мысли и чувства. В очередной раз он понял, насколько ему дорог Чонгук, и что принятое им решение является самым правильным в данной ситуации, но еще никогда ему не было так больно. Пак случайно сталкивается с какой-то девушкой и коротко извиняется. Он поднимает взгляд и в конце коридора видит человека, которого ожидал увидеть здесь меньше всего. Его буквально парализует от смеси шока и отвращения. Может, ему кажется? Нет, он абсолютно точно видит его лицо. Что он делает здесь? Они следят и за копом? — Какого хрена? — шепчет он себе под нос, замирая на месте. — Вы в порядке? — спрашивает его девушка, с которой он столкнулся. — Да, прости. Я растяпа, — отвечает Чимин, продолжая смотреть в конец коридора. — Да я тоже хороша. Извините. Сегодня тут все носятся, как сумасшедшие, — говорит она, собирая бумаги с пола. — Не подскажешь, кто это? — спрашивает Пак, кивая в сторону. Девушка оглядывается, поднимаясь на ноги. — А, это… это наше руководство. Пришли проверить все перед приездом проверки. — Ваше руководство? — тихо спрашивает он, и его глаза расширяются. — Да. Простите еще раз. Она убегает дальше по коридору, а Чимин медленно пятится к пустому столу на непослушных ногах. Он отворачивает лицо, когда этот человек поднимает взгляд в его сторону. Черт возьми, руководство? Дерьмо. Парня начинает трясти от осознания всей ситуации. Вот, значит, как они работают. Все это время в ФБР сидит не просто информатор, а их человек, буквально. Кажется, он не замечает его, и Пак садится на чье-то рабочее место, находясь в полном шоке от увиденного. Он знал, конечно, что есть информатор, но чтобы он? Это просто высшая степень наглости со стороны босса впихнуть его сюда. Твою мать, какого хрена? Как они это сделали? Теперь понятно, откуда «smeraldo» так прекрасно осведомлены обо всех делах. Они начинают двигаться по коридору, приближаясь к нему, и Чимин хватает какую-то папку с бумагами, быстро закрывая лицо. Он осторожно наблюдает из-за своей преграды за мужчиной чуть старше него. Это он, правда он. Вот так новость. К его сожалению, он слишком хорошо знает это лицо, ведь видел практически ежедневно, и спутать просто не может с кем-то другим. Мужчина проходит мимо с другими копами. Он идет так уверенно и нагло, чувствуя себя здесь совершенно спокойно. Значит, он работает здесь не первый год. Это поведение значительно отличается от поведения в офисе «smeraldo». Здесь он чувствует власть, а там — владеют им. Ведь он такая же вещь этой организации, как и Чимин, только гораздо дольше. На его запястье есть такая же татуировка, как и у любого другого выпускника. Как же все дошло до этого, что один из лучших наемников, а точнее «01», работает в федеральном бюро расследований?