Чувства с привкусом железа

       В полусне она размышляла о том, что такое небытие. Каково это — умереть снова, оказаться в другом пространстве и времени? А может, есть другой мир, другая ступень? Неужели после этого всё? Кромешная тьма?       И в небытие ли я сейчас?       Но нет, она очнулась. Долгое время ей приходилось осознавать то, что она спала, но не могла проснуться. Не могла разомкнуть веки, пошевелить конечностями. А когда она, наконец, пришла в себя, то обнаружила своё тело в оковах. Потянув за них несколько истеричных раз, она создала шум из звонов, какофонию, на которую получила отклик.       Она лежала в большой кровати с тяжёлым навесом балдахина. Занавес раскрылся большой жилистой рукой демона, и, наконец, она увидела его лицо. Это лицо, будто вырезанное изо льда и сморщенное, как сушёный инжир.Странное, но детальное сравнение.       Они смотрели друг на друга. Смотрели долго. Изучали лица и тела глазами. Это так странно… Теперь их не связывало ничего, кроме прошлых отношений преподавателя и ученицы. И после, — отношений воинов вражеских сторон. Но они были источниками воспоминаний друг друга. Тёплых, приятных, мимолётных. Тяжёлых, мучительных, наполненных страданиями. — Зачем? — с засохших женских губ сорвался вопрос. — Что зачем? — Зачем вы спасли меня?       Мужчина молчал. Он отвёл взгляд, уходя от ответа. Он сам не знал его. — Почему вы не убили меня? — теперь вопрос был поставлен по-другому, но суть сохранялась. — Был ли смысл спасать меня? — Нет. Не было смысла убивать тебя, либо спасать. У меня было два бессмысленных выбора и я сделал свой.        Вики раздражало это в Геральде. Его холод. Он любит расчёт, любит достигать целей. Он отрицает всё, что связано с чувствами, ценит целеустремленных, идеально ровных и холодных людей. — Почему я в цепях? Почему я покрыта засохшей кровью? — На тебя наложили проклятье, Уокер. Оно должно было убить тебя в считанные секунды, но я предотвратил его действие. Ты билась в конвульсиях… В очень диких конвульсиях. Ты могла бы навредить самой себе.       Про проклятье она знала. — И вы спасли меня? — Вики пренебрежительно усмехнулась. Когда губы растянулись в улыбке, она почувствовала, как кожа трескается и наливается кровью. — Можно и так сказать.       Смех.       Вики смеялась от души. Она не могла остановиться. Это всё смешило её до потери дара речи, до потери сознания. — Вы знаете сколько невинных душ погибло от ваших рук, Геральд? — Уокер, относительно моего возраста ты живёшь не так уж и долго. Ты видела далеко не все смерти от моих рук. — И вы этим гордитесь? — Я не убил тебя, потому что среди двух бессмысленных выборов я делаю свой. Если же смысл присутствовал только в том случае, если бы я тебя убил — я бы сделал это.       Спорить и обсуждать с ним что-либо было бессмысленно. Их идеи и ценности были противоположны друг другу. — Я хочу, чтобы вы меня освободили, — она наконец прервала неловкую тишину. — Надеюсь, ты не будешь покушаться на мою жизнь.       Твои надежды маловероятны.       Парочка магических манипуляций и оковы раскрылись, освобождая её уже окоченевшие конечности. Рукой, что более или менее могла воспроизводить движения, она дотронулась до своей изорванной ткани и засохшей крови. — Это моя кровь? — Нет. Точнее… не совсем, — мужчина вздохнул, быстро отошёл от темы и указал ей на дверь рукой. — Советую тебе принять душ. Чистая одежда в шкафу, но боюсь, ты не найдёшь там женскую.       Он покинул комнату. А она решила послушать его совет.       Вода стекала обжигающими, противными каплями по оголённому телу. Мурашки. Очень неприятные чувства охватывали её плоть и душу. Присутствие Геральда заставило её вспомнить всё, чем она так дорожила и что она потеряла в один короткий миг. Войны больше нет?       Нет больше войны.       Она сейчас одна в этом мире. Она не ангел и не демон. Не человек и не бессмертный. У неё больше не было друзей и родных. Больше не было мира, которым она так дорожила.       Не было больше мира.       На глаза наворачивались горькие слёзы, в горле собирался ком, который невозможно было сглотнуть. Ей было больно, хотелось рыдать. Она обняла руками свое голое тело и вышла из душевой, не выключая воду. Мокрыми ногами шагая по холодному полу, она искала его.       Его спина. Такая крепкая, такая большая. Он был выше неё. Такая чужая спина, но такая… знакомая? До боли.       Ей хотелось найти утешение. Найти утешение в нём. Он — единственная душа, которая сейчас рядом с ней. Душа, которая так ей знакома. Она обняла его крепкую спину своими мокрыми руками, прижимаясь оголённым телом. Геральд в удивлении повернулся к ней лицом. — Уокер?!       Она снова обхватила его тело руками мёртвой хваткой, прижимаясь всей плотью, в том числе и крыльями. Приложив голову к его груди, она прикрыла веки, чтобы дать волю слезам. Она чувствовала его энергию, запах его тела. Он пах дымом и смогом, но можно было ощутить и запах земли после грозы. Это успокаивало. Она чувствовала под мокрой тканью его футболки каждую мышцу, которая напрягалась, когда она прижималась сильнее. Его вздымающуюся при вдохах грудь. А он чувствовал её тёплое дыхание, аккуратные изгибы женского тела, даже не пытаясь ответить ей взаимностью.       Геральд не любил слабость, но это было справедливое её применение. Уокер — очень сильная духом. Одна из самых сильных, что он видел в своей жизни. И та слабость, которую она показывала — уместна. — Нет больше войны.