Сказки фэндомные

Дарт Сидиус открыл глаза, посмотрел в низко нависший потолок и писклявым детским голосом передразнил: — «Доверься Силе». Ага, доверился, спасибо, магистры прошлого, и вот где я теперь? — В теле ребенка, которого Сила увела иным путем, — сообщил ему смутно знакомый голос. — А ты будешь жить его жизнью и в его мире. И без мидихлориан. Дарт Сидиус попытался возмутиться, подавился воздухом, откашлялся, сел, продышался, но последнее напоминание о прошлом уже исчезло. И да, Силы в себе Дарт Сидиус не ощущал. Какая-то посторонняя дрянь присутствовала, но с ней он собирался разобраться в ближайшую медитацию. Потому что теперь это его тело. Только его. А уж как можно с разумом взрослого в теле ребенка развернуться!.. Дарт Сидиус улыбнулся неприятно, потом сморгнул, еще раз, вздохнул: — Ну, я еще и вижу плохо. Прекрасно! Не то, чтобы это его особо остановило. Медитации, упражнения — меча у него уже не было, но взращивать тело нужно было правильно. «Родственников» Дарт Сидиус приструнил в первый же день. На тетку было достаточно только глянуть, ее сыночек даже не попытался что-то сказать, кажется, чем-то нутряным понимая, что сейчас перед ним не… Гарри Поттер, сейчас его зовут Гарри Поттер, да. А вот дядя попытался орать. Да, у Гарри теперь не было Силы, но была память, был разум… который в отсутствии Силы больше не был таким туманным и полным жадных до власти и боли голосов магистров прошлого. Для дяди хватило только: — Получается, я всем Вам обязан?.. Что же, не буду обременять Вас более своим присутствием. Он даже дошел до входной двери, а потом дядя опомнился — да, сначала снова попытался орать, но в итоге удалось поговорить с ним как с адекватным взрослым. Гарри довольно быстро нашел с ним общий язык. А вот с сущностью, что присосалась к его телу, договориться не получалось. Хуже того, в этом огрызке от личности, Гарри узнал прошлого Дарта Сидиуса — того, кто цеплялся за жизнь и власть своими гнилыми пальцами. И ему стало… противно — настолько противно, что ваза, на которую он смотрел, взорвалась, брызнув во все стороны осколками. Внутри взметнулась некая незнакомая сила, и Гарри понял, что и в этом мире он не беспомощен. Это… открывало перспективы. Гарри начал тренировать в себе эту незнакомую силу, поражаясь тому, насколько теплой и приятной она была. В Силе, которая даровала ему власть и всемогущество, всегда были голоса прошлого — светлые и темные, и те, на шепот которых ты отзовешься, и поведут тебя по своему пути, напитывая смирением и принятием или злобой и жаждой, но в любом случае это было… словно пить яд, который трансформировал тебя, подстраивая под то, что нужно было не тебе, а тем, кто тобой манипулировал. Эта же сила не трансформировала, она словно говорила «я — часть тебя, просто будь собой». И Гарри очень хотелось быть собой. Он и был. Ладно, он оставался манипулятором, который знал, как получить выгоду для себя, как перекроить этот мир под себя, взять власть… но зачем? Власть, ранее привлекательная и необходимая, потеряла свою былую желанность. Ему было десять. У него была новая сила, была новая жизнь, были все пути на этой странной… Земле. У него было всё. Надо только избавиться от этого осколка в своей голове. Всего-то. … Спустя восемь лет самый юный Министр Магии Гарри Поттер материл магический мир, который допустил такую разруху в головах и законах, и просил: — Гермиона, у тебя есть кофе. Поделись. — Нет, — ответила ему его верный Зам Гермиона Грейнджер. — А Империо? — возмутился Гарри Поттер. — А ты сам меня научил ему противостоять, — напомнила Гермиона. — И Круцио — тоже. А Авадой ты бросаться не будешь — кому-то же надо разбирать этот бардак. Гарри Поттер не стал с ней спорить, вздохнул и снова сел за законы. Почему в прошлый раз всё было проще? А, да, он убивал. Гарри застонал и уронил голову на бумаги. Гермиона вздохнула и поставила перед ним стаканчик с кофе. Это всё еще был его новый мир, а убийства откровенно засоряли источник магии, зато набивать морду Гарри научился прекрасно, и на драки никаких запретов пока не было… А вот если набить морду главе Аврората, можно попытаться протолкнуть идею о пересмотре наказаний за магическое и физическое воздействие. Гарри вздохнул, отпил кофе и продолжил работать.