Сказки фэндомные

Совесть — А как же совесть? — спрашивает Северус. Ему двадцать один. Он юн и прекрасен в своей юности, хотя сам того пока не понимает, а может, и никогда не поймет. А еще он наивен. — Прекрасно продается, — хмыкает Люциус. — Но, — хмурится Северус. — Друг мой, — смотрит на него снисходительно Люциус. — Вчера тебе был нужен котел. Серебряный. Ты сказал об этом и получил свой котел. Тебе было интересно, кто умер для того, чтобы ты получил этот котел? — Кто-то умер? — хмурится Северус. — Может, нет, — едва заметно улыбается Люциус. — Но ответь мне. Вчера, когда ты по первому слову получил то, что жаждал, ты задумывался о чем-то подобном? — Нет, — смотрит чуть растерянно Северус. — Я не… Я не думал, что… — Да и какая разница? — смотрит на него снисходительно Люциус. — Ты можешь творить, ты получаешь всё, что нужно для новых открытий, ты сыт, одет, над головой есть крыша, а в кладовой — все необходимые ингредиенты. Какая разница, кому и чем пришлось заплатить за это? Северус выдыхает едва слышно, и Люциусу становится его почти жалко. — Я же сказал, — продолжает он. — Совесть прекрасно продается за комфорт. — Да, — отвечает тихо Северус. — Теперь я понимаю. Какая разница, кто и чем… если у меня есть всё? Он выглядит потерянным, и надо бы попросить Нарциссу поговорить с ним — у Цисси всегда прекрасно получалось найти подход к подобным бледным юношам. — Я понял, — отступает назад Северус. — Я… понял… Через неделю убьют Поттеров. Через неделю Северус будет сидеть в своей лаборатории и смотреть на котел… серебряный. — Я, пожалуй, оставлю его здесь, — скажет Северус. — Мне предложили место в Хогвартсе. — Ты сможешь забрать его в любой момент, — ответит тогда Люциус. А Северус посмотрит на него странно, но не возьмет из этой лаборатории даже одной пробирки. Люциус не настаивает. У него и без того достаточно хлопот будет со всеми этими судами и попытками обелить имя Малфоев перед судьями, совесть которых, к слову, тоже прекрасно продавалась — как почти у любого в этом мире.