Precious Things

К тому моменту, когда Сяо Чжань остановился у дома — Поместья Вэнь, как называли их семейное гнездышко, будто речь шла о музейном объекте, а не о месте, где жили реальные люди, — Ибо успел задремать на заднем сидении. Но парень проснулся, стоило двигателю заглохнуть. Хорошо, что они заехали в один из гаражей, соединенных с его крылом: вид особняка в полном размере мог бы вскружить голову. Лучше было впитывать это зрелище по частям. Время приближалось к трем часам ночи. В холодильнике обязано было найтись что-нибудь достойное предрассветного ужина. — Где именно мы находимся? — прозвучал вопрос Ибо по пути из прихожей на кухню. — Там, где я живу. Не дождавшись на это реакции, Сяо Чжань обернулся в его сторону. — Не собираешься делать ремарки о богачах? Вперед. — Ну, твой отец, кажется, богат до неприличия. Окей. Что ж. Ибо испытывал определенные эмоции по отношению к денежным мешкам. Черт, а кто не испытывал. Он был солидарен с этим сентиментом, даже будучи одним из них. — С неприличием в точку, — согласился Чжань, жестом направляя гостя к барному стулу у островка в центре кухни. Лишь после того, как он открыл холодильник, к Ибо наконец пришло осознание чужих намерений. — Стой, только не говори, что собираешься готовить для меня. В три-то часа ночи. — Не собираюсь. Когда бровь Ибо взлетела вверх, он добавил: — Я впечатлен, что ты считаешь меня способным к кулинарии. Разве у нас не должно быть личного шеф-повара для всех наших трапез? Парень только покачал головой в ответ, хотя теперь на его губах появилась тень улыбки. Сяо Чжань выудил с полки холодильника остатки запеканки и разложил на две порции, чтобы разогреть. Вряд ли Ибо стал бы есть в одиночестве. — Вы же с ребятами должны были научиться готовить, живя самостоятельно столько лет? — Он достал из микроволновки первую тарелку. — Хочешь сказать, что не смотрел наше раменное видео? — Какое раменное видео? — спросил Сяо Чжань, беря тарелку для себя. Палочки в пальцах Ибо застыли, и тот наклонил голову. — Что? — Я действительно слабо представляю, как, будучи вице-президентом Wen Entertainment, ты можешь обладать столь скудными познаниями об айдолах. — Мм? С чего такие выводы? — Хотя стоило признать: он попал в этот бизнес благодаря семье, а не из особого интереса к рынку китайских поп-групп. — Ты даже не знал, кто я такой, когда мы впервые встретились. — Ну, разве мы не зацикленные на себе снобы? — Он вскинул брови, берясь за свои палочки. Только спустя мгновение до него дошло, что он не стал отрицать слова Ибо. Чжань поднял взгляд, сталкиваясь с чужой самодовольной ухмылочкой. — Ладно, признаюсь: я не был основательно знаком с группой, когда брат привел вас в агентство, но, справедливости ради, последний хит UNIQ вышел 5 или 6 лет назад. И без обид, но кроме парочки подростковых мейнстримных сериалов и саундтреков к китайскому дубляжу зарубежных мультфильмов в твоей карьере не прослеживается особой череды побед. Сяо Чжань знал, что становится грубым ублюдком, когда его загоняют в угол. К счастью, Ибо оказался непробиваем, по крайней мере, в отношении таких материй. Так он еще и не купился на отвлекающий маневр. — Я начинаю разбираться в твоем модус операнди*. Ты ершишься, когда кто-то заставляет тебя нервничать. Чжань фыркнул за неимением лучшего ответа. — Думаешь, ты заставляешь меня нервничать? Охренеть, Ибо, твое эго точно прибывает на полчаса раньше тебя самого вне зависимости от места назначения. И снова Ван Ибо пропустил колкость мимо ушей, фокусируясь на части, требующей особого внимания. — Ну, если в тебе есть хоть капля здравого смысла, я должен подпаливать тебе нервишки. Потому что я знаю, что у тебя на заднице есть маленькое пятнышко кофейного цвета в форме полумесяца, о котором ты сам, скорее всего, даже не подозреваешь. Какое-то мгновение он молчал. Потому что, блять, конечно же Чжань был в курсе. Оно находилось под изгибом его правой ягодицы, и единственный способ это как-то углядеть — буквально потратить приличное количество времени, выделывая что-то с его задницей. — А у тебя довольно яркий послужной список, правда, Ибо? «Колготки в сеточку»— кто-то вроде твоего дружка для перепихов? Мне казалось, ты собирался звонить и проверять, есть ли у него двойник в моем лице. — Ага, тут такое дело. Судя по всему, он больше не принимает клиентов. Интересно выходит, да? Одной ночи, проведенной в моей компании, хватило, чтобы с концами уничтожить его для бизнеса. Черт побери, в один прекрасный день он надерет этому сопляку зад. Но пока что стоило держать язык за зубами. И себя — в руках. — Бизнеса? — переспросил он невозмутимо. — Только не говори, что домогался работников эскорта. — Тс-тс-тс, — прозвучал ответ Ибо. — Ты серьезно разочаруешь меня, если выдашь сейчас какую-нибудь осуждающую ханжескую хрень. Только чтобы скрыть свои закулисные увлечения. Чжань чувствовал жар под воротником рубашки. Он начинал по-настоящему беситься. — А ты считаешь, меня волнует, разочарую ли я тебя? Ибо пожал плечами, но потом сказал: — Думаю, да. — Ты слишком высокого мнения о себе. Остается только гадать, почему тебе приходится платить за секс. Разве это не противоречит феерии уверенности и бахвальства, которые ты вечно демонстрируешь? — Для справки, тебя определенно можно отнести к категории мудаков. Но тебе невероятно повезло, потому что я люблю мудаков. Вопреки всем лучшим побуждениям, уголки его губ дернулись вверх, но Чжань быстро спрятал эту реакцию. Пытался поддерживать гневную ауру. — И отвечая на твой вопрос: я плачу за секс по той же причине, по которой ты продаешь его. Есть ряд вещей, которые нельзя купить за деньги. Но иногда ты можешь получить довольно близкую к оригиналу реплику, если отстегнешь достаточно. Что ж, это было чрезвычайно лаконичным заключением к его многостраничной диссертации на заданную тему. Пошел он нахуй, раз кое-кто у нас — такая умная задница. Умная. Задница. И что за потрясающая задница то была. Чжань вытащил голову из этой кроличьей норы и сказал вместо всего, что вертелось на языке: — Мы еще не закончили с этой темой? Ты ни на секунду не сомневаешься в том, что я — те ненаглядные «колготки в сеточку». — Ну, есть способ убедить меня в обратном. — На чужом лице расцвела гремлинская улыбка, и Сяо Чжань знал, что сам напросился. — Ты всегда можешь показать мне свой зад, чтобы я мог на сто процентов убедиться в твоей непричастности. — Домогаешься своего босса? — У тебя слишком расплывчатое представление о сексуальных домогательствах. — Ох? — Я не говорил, что ты обязан. Просто сказал, что если хочешь до конца убедить меня в правдивости твоей версии изложения событий, то мне нужны какие-нибудь доказательства. — Мне все равно, во что ты веришь. — Ну что ж. Они зашли в тупик. Но Чжань заметил, что Ибо закончил со своей запеканкой. Этот глупый, незначительный факт сделал его необъяснимо счастливым. Он подошел забрать опустевшую тарелку, что на момент вызвало у Ибо смятение. — Может быть, я просто хочу найти его настолько сильно, что надеюсь, будто у меня уже получилось, — тихо произнес тот, кладя ладонь на запястье Сяо Чжаня. Он ненавидел, когда его сердце делало так. Это никогда не заканчивалось хорошо. Как бы заполошно и восторженно оно ни стучало в груди сейчас, также сокрушительно его ошметки разлетятся по бетону позже. Его цель в жизни — никогда не испытывать ничего подобного. Это все равно не помешало Чжаню задать вопрос: — Что в нем было такого особенного? На какое-то мгновение Ибо смотрелся уязвимо, его взгляд стал таким мягким, что Сяо Чжаню начала грозить тахикардия, но затем парень расплылся в ухмылке и произнес: — Его задница. Прямо как персик, знаешь. Чжань закатил глаза и понес тарелки в раковину, пока Ибо продолжал: — Километровые ноги. И талия — даже девушки бы позавидовали его талии. Он прикусил нижнюю губу, пытаясь не пустить наружу улыбку, когда посуда отправлялась в мойку. — У него самые чувственные губы на свете. Теперь он зажевал обе, будто можно было спрятать их вот так. — А его шея… — внезапно Ибо оказался прямо позади него, и Сяо Чжань застыл на месте. Его веки слегка дернулись от ощущения чужого пальца, выводящего линию от задней части его уха к изгибу шеи. Он медленно втянул воздух, прежде чем повернуться лицом к Ван Ибо. Что было ошибкой. Он осознал это мгновенно. — Это… пересекает границы сексуального домогательства, — прошептал Сяо Чжань. — Прости, — Ибо убрал палец с его кожи. — Я провожу тебя в комнату. Он подождал, пока Ибо не отвернулся, чтобы можно было наконец сделать выдох.