Precious Things

Он расположил Ибо в свободной комнате, примыкавшей к его собственной, вместо гостевого крыла дома. Все хозяйские апартаменты соединялись с запасными спальнями (у его родителей были раздельные покои, что немаловажно, на разных концах особняка). Чжань практически не принимал гостей в последние годы, но в старших классах и университете, когда он вечно таскал домой товарищей, те обычно ночевали именно в соседней комнате, вне зависимости от того, сколько людей оставалось за раз. Мама была большой поклонницей его приятелей, временами не отказывая себе в попытках соблазнения кого-то, кто привлек ее внимание. Было жутко стыдно в первый раз, когда это случилось; Чжань сорвался на мать тогда, узнав, что та переспала с одним из его друзей (который проболтался ему сам, пьяный до потери пульса), а она в ответ лишь спокойно поинтересовалась, что же в этом было такого страшного. Если вы оба — взрослые люди, полные энтузиазма, все остальное зависело лишь от угла обзора. В этом была вся его мама. Он наблюдал за ней всю свою жизнь, и вещь, ставшая за столько времени очевидной — с высоты опыта оценки поведения многих других людей старше пятого десятка, — это что если однажды ты просыпался с осознанием, что половина твоей жизни пролетела мимо и ты оказался практически на сто процентов ею разочарован — что ж, оставалось только чаще идти ва-банк. Табу твоих прошлых сознательных лет переставали быть актуальны. Запретное начинало казаться потерянным ключом к тайнику со всем, что ты так долго искал, или ты просто смирялся с тщетностью поисков какого-то подобия долгоиграющего удовлетворения, сосредотачиваясь на простых, мимолетных вещах. Это помогало пережить мгновение, другое, следующее — и так твое существованием становилось терпимым. Так что… вот, в двух словах о его матери. Не то чтоб Сяо Чжань мог ее винить за это. Остальные делали все, что хотели. Почему не могла она? Хотя он все еще бы предпочел, чтобы мама при этом оставила в покое его друзей. — Почему ты не стремишься подбить клинья к кому-нибудь из окружения Вэнь Сюя? — однажды поинтересовался Чжань. Она сморщила свое лицо от отвращения и уточнила, считает ли он свою мать человеком без всяких стандартов. — Ты прекрасно разбираешься в людях, А-Чжань. Любому из твоих друзей я могу доверять безоговорочно. — Очевидно, достаточно, чтобы с ними переспать. Он был чем-то вроде человеческого рентгена для багажа ее плотских связей. Так что в конце концов Чжань перестал приводить домой людей. Сегодня особняк был практически пуст. Мама проводила время на отдыхе со своей компанией и должна была вернуться только через три дня. Его брат, вероятнее всего, праздновал успех концерта UNIQ в каком-нибудь экзотичном местечке со своей подружкой-актрисой. Отец был в деловой поездке за границей, и обратно его не стоило ждать до следующей недели, что по сути гарантировало присутствие в поместье лишь прислуги. Он спустился на кухню, где его ждал готовый завтрак. Сяо Чжань попросил два подноса с одинаковыми порциями и понес их наверх. Не то чтобы кто-то из домашних питался в обеденном зале, кроме дней, когда отец был здесь; когда дома была мать, они обычно завтракали вместе с Чжанем на его балконе, если позволяли время, график и погода. Балкончик выходил на заднюю часть участка, обеспечивая лучший вид на раскинувшиеся впереди акры открытых травяных склонов. Какой бы дисфункциональной ни являлась его семья, это был единственный дом, который он когда-либо знал. И, с точки зрения эстетики, независимо от количества обновлений и перестроек за все время своего существования, с течением десятилетий тот приобрел какое-то особое, старинное очарование. Он отнес подносы с едой к небольшому круглому столику со стульями на балконе. Из комнаты Ибо сюда же вели застекленные створчатые двери, и Чжань постучался в них, логично рассудив, что это будет гораздо менее интимным способом пробуждения, чем через дверь, соединяющую их спальни. Двери открылись со вторым стуком, являя миру щурящегося Ибо с остатками теней на веках и волосами, торчащими в разные стороны. Его пристальное внимание к этим деталям, по-видимому, было слишком очевидным, потому что Ибо обеими ладонями зарылся в копну, лохматя ее еще больше. — Так ты делаешь только хуже. В них все еще влита примерно тонна геля. Может, сходишь в душ перед тем, как выйти к завтраку? — Куда? Сюда? — уточнил Ибо, указывая на балкон, и Сяо Чжань кивнул. Парень пожал плечами, прежде чем снова вернуться в комнату. Десять минут спустя стеклянные створки снова распахнулись, и в проеме показался Ибо с мокрыми волосами, в полотенце, обернутым вокруг бедер достаточно низко, чтобы демонстрировать его косые мышцы. Выражение лица Сяо Чжаня оставалось абсолютно безучастным, несмотря на узел, скручивающийся у него в животе, и он вскинул бровь. — Больше сексуальных домогательств перед завтраком? Ибо фыркнул и показал пальцем на свой пресс. — Если это считается за сексуальное домогательство, то наш вчерашний концерт должен был быть катастрофическим. Одну хореографию EOEO ждет по меньшей мере миллион судебных исков. — У нас в штате есть целая команда юристов, — ответил Сяо Чжань без колебания. Ибо выдавил на это улыбку. — Что ж, я надеюсь, мне можно одолжить комплект одежды. И — ты случайно не в курсе, как убрать блестки с глаз? Черт, они теперь у меня по всему лицу. Их жуть как тяжело смывать. Он встал со своего стула и жестом позвал Ибо следовать за ним в его комнату. Чжань открыл дверь гардеробной, предупреждая: — Я на 4 сантиметра выше тебя. Имей это в виду, когда будешь подбирать одежду. Прежде, чем он мог выйти, Ибо схватил его за запястье. — Подожди, что? Ты предлагаешь мне выбрать отсюда все, что я захочу. Здесь… много вещей. — Хочешь, чтобы я подобрал тебе образ? — спросил Чжань, снимая ладонь Ибо со своей. — Ну, да. Просто пары спортивок и футболки будет достаточно. Серьезно, сегодня утром у меня слишком мало мозговых клеток, чтобы посвящать их работу… — он указал на весьма вместительное помещение с одеждой, — чему-то подобному. — Спортивные штаны и футболки — вон в том углу, — протянул руку помощи Сяо Чжань перед тем, как оставить Ибо. Он не горел желанием искушать свой член тем, чего тот очень, очень сильно хотел, но никогда больше не сможет получить. Казалось, у Ибо было достаточно времени, чтобы переодеться к моменту, когда Чжань вернулся с гидрофильным маслом и ватными дисками, но вопреки ожиданиям парень стоял в дальнем конце комнаты и разглядывал полку с одеждой абсолютно голым, светя своей сверх меры подтянутой задницей, скомканное полотенце отброшено на пол. Ибо обернулся на звук, и теперь на всеобщем обозрении был не зад, а совершенно неприкрытый член. Сяо Чжань развернулся и вышел из гардеробной, качая головой и слыша гортанный гогот Ибо у себя за спиной. Спустя несколько минут Ибо вышел за ним, теперь уже полностью одетый, в брюках, сбившихся немного в районе лодыжек из-за лишней длины. Он вытирал голову краем полотенца, перекинутого через одно плечо. Сяо Чжань протянул ему масло и ватные диски, но вместо того, чтобы взять их, Ибо подошел к письменному столу в комнате и расположился на стуле. Когда мужчина вопросительно склонил голову, Ибо приподнял лицо и показал на свои веки, прикрывая их. — П-ф-ф. Думаешь, я буду делать это для тебя? — спросил Чжань, не двигаясь с места. Ибо открыл глаза. — Если я не ошибаюсь, твоя дословная вчерашняя реплика: «Детям нужна няня». Сяо Чжань подошел ближе, ставя очищающее средство на стол, прежде чем нанести его на диск. — О, так теперь ты признаешь, что ты ребенок? — спросил он. В зрачках Ибо таилось все зло мира. — Закрой глаза, — Чжань не хотел больше смотреть в них так прямо. Ибо лишь растянул улыбку шире, хотя и сделал то, что было велено. — Я никогда не называл себя ребенком. Ты назвал меня так. К тому же, ты видел мой член. Определенно не ребенок. Сяо Чжань начал тереть ваткой чуть активнее, и Ибо зашипел от боли. — Плохо разглядел, — он пробормотал, делая движение более мягким. — Я не имел в виду сейчас. А раньше, когда ты сидел у меня на бедрах и смотрел, как он входит и выходит из тебя. Сяо Чжань остановился, и Ибо открыл глаза. Чужой взгляд встретился с его собственным; ухмылка напротив успела исчезнуть. — Ты играешь с огнем, — наконец произнес Сяо Чжань. — Я знаю. — Так прекращай, если знаешь, что для тебя будет лучше. — Он не намеревался озвучивать это как угрозу, но вышло, что вышло. — Я не хочу. — Очевидно, Ибо плохо считывал угрозы. Сяо Чжань бросил усеянный блестками ватный диск в маленькую мусорную корзину под столом и повернулся. Но он не успел сделать и шага, прежде чем руки Ибо обернулись вокруг его талии — совсем как в ту ночь. Нужно было оттолкнуть Ибо, но его телу так сильно хотелось этого тепла и твердости, что он был способен лишь стоять неподвижно, сопротивляясь желанию качнуться назад. Долгие секунды Ибо просто держал его вот так, однако стоило сердцебиению Чжаня начать немного успокаиваться, как он втянул его указательный палец в свой порочный рот, медленно обсасывая вдоль длины фаланги. — Бля, малыш... — шепнул Ибо, со влажным звуком выпуская палец изо рта. — Гэгэ… — машинально поправил Чжань, мозг которого закоротило от жара чужих губ и члена, вжимающегося между половинок его задницы. Блять. Он осознал, что ляпнул, слишком поздно, почувствовав, как тело Ибо застыло у него за спиной.