Где пересекутся наши пути

Руки приятно холодил стакан с соком. Лед в нем при каждом движении хрустяще позвякивал. Правый бок грело солнце, слепило глаза. Ацуши был рад тому, что при утренних сборах отдал предпочтение светлой одежде. Поэтому время от времени бросал недоуменные взгляды на Акутагаву. Подбирал ли тот свой гардероб из чистого принципа или же и вправду не нашел ничего более подходящего, нежели темные брюки и комплектующийся с ними тонкий плащ, Ацуши мог только догадываться. Акутагава сидел в тени козырька, по другую сторону плетеного столика. Глазами он лениво скользил по снующим за низкой перегородкой прохожим, неосознанно комкая пальцами ободок мягкого стаканчика из-под кофе. С ними должны были связаться и рассказать о деталях запланированной миссии. Сперва около часа пришлось прождать информатора на открытом солнцепеке, а после тот и вовсе сообщил, что задержится на неопределенное количество времени. Акутагава недолго злился. Стоило занять место у крохотной кофейни, его раздражение схлынуло бесшумной волной, обнажая более привычную задумчивость. Ацуши старался не пялиться, периодически опускал глаза на застрявший в прорехе между плитками асфальта осколок стекла. Тот забавно играл бликами на свету и не хотел поддаваться, с какой бы стороны Ацуши ни пытался подцепить его носком кроссовка. Нужно было отвлечься. В переносице зудело отрывками навязчивых мыслей. Они стекали вязкой кашей на язык, просились наружу. Ацуши не знал, как предложить Акутагаве провести вместе время после работы. Слова застревали между душащей гордостью и бросающим в краску смущением. Да и зачем? Ощущение того, что он попусту вторгается в личное пространство человека, не покидало. Временами выгодно удерживало от необдуманных действий, но чаще давило сверх силы, дробя в порошок несмелые, но такие абсурдные надежды. «Тебе не показалось,» — шептало иногда сознание под томительную заинтересованность в глубине серых глаз. И тотчас убегало прочь побитой собакой, не выдерживая натиска сомнений. Стекло под ногой все так же лихорадочно блестело на солнце. Оно тому и виной. Оно и бесстрастное лицо напротив. Ацуши, не думая лишний раз, потянул за нить разговора: — Долго нам еще ждать? — Ты куда-то спешишь? — Не поворачивая головы, Акутагава стрельнул в его сторону глазами. Стекляшка сверкнула ярче прежнего: Ацуши привалился к спинке стула и, не задерживаясь в подобном положении, подался вперед, положил локти на стол. Акутагава сам того не ведая облегчил ему задачу. — Нет, а ты? Ацуши следил за тем, как Акутагава повел плечами и, отзеркалив его позу, бросил взгляд на наручные часы. — Остались кое-какие дела в штабе. В отличие от некоторых, времени прохлаждаться у меня нет. — Свистяще втянув воздух сквозь сомкнутые в едком оскале зубы, он вздернул подбородок. На секунду по ощущениям показалось, что резиновая подошва зацепилась за край осколка, и Ацуши нетерпеливо дернул ногой. Та, шаркнув, сорвалась вперед, врезалась в голень Акутагавы, заставляя обоих вздрогнуть. В глазах напротив вспыхнуло раздражение, шипением сорвалось с искривленных губ. Неловко опустив взгляд, Ацуши поджал ноги под стулом. Сказанное секундами ранее возмущением ударило в голову. — Что? Не один ты здесь работаешь! Взор Акутагавы пренебрежительно прочертил путь от макушки его головы до кончиков пальцев руки, вновь нашедшей стакан с недопитым соком. — Барахтаешься в бумажной волоките? Ацуши нервно дернул ногой, задевая чужую ступню, и вопреки мгновенному желанию отпрянуть, из упрямства не сдвинул ее с места. Нахмурившись, Акутагава досадливо дернул уголком рта. — Будто ты над отчетами не сидишь? — показательно закатив глаза, фыркнул Ацуши. — Бьюсь об заклад, за четыре года писать их ты так и не научился, — продолжал глумиться Акутагава, не давая ему ни единой возможности свернуть в сторону. Нога под столом совершенно неосознанно снова врезалась в подошву чужого ботинка. Ухмылка на губах Акутагавы, погаснув, стремительно обратилась колючей гримасой. А после его ступню бесцеремонно толкнули вбок. В носу защекотало детским восторгом. Горячим потоком хлынуло в подушечки онемевших рук упоение. Ацуши сощурился, растягивая рот в елейной улыбке. — Если так занят, можешь идти. Я и сам справлюсь. — А затем, опустив подбородок на сцепленные в замок пальцы, протянул: — Обещаю никому не говорить. Акутагава протяжно выдохнул через нос. — И оставить все на произвол твоей вопиющей некомпетентности? Да ни… — не меняясь в лице, Ацуши мягко потерся собственной щиколоткой о щиколотку Акутагавы, заставляя того недоуменно запнуться, — …за что. — Признай, в переговорах я незаменимый элемент нашей команды. Тебе определенно не хватает деликатности. — Ацуши бездумно проводил взором проходящую мимо шумную компанию. Акутагава на периферии зрения продолжал сверлить его взглядом. — Но в дипломатических переговорах ты полный ноль. — Конец фразы прозвучал слабо, с едва заметной дрожью на выдохе: скользнув выше, Ацуши ненавязчиво обхватил стопой лодыжку Акутагавы. В голове поселился вакуум. В какой-то момент Ацуши показалось, что, провалившись сквозь физическую оболочку, сознание покинуло тело. Он стоял и наблюдал со стороны, как творит черт знает что без возможности себя окликнуть. Голосовые связки стянула узлом эйфория. Нога на весу начала млеть. Опустить ее не позволили: поймали в плен, крепко сжав икрами. Акутагава наблюдал за ним с азартной настороженностью, вскипающей на дне угольных зрачков. — Я неплохо справился в прошлый раз. — Голос подвел, резанув охриплостью на ударных слогах. Пришлось откашляться, прикрыв ладонью рот. Щеки на ощупь показались кипятком. Ацуши заелозил ногой в хватке, пытаясь освободиться. Вместо этого задел край брюк Акутагавы, те поползли вверх, собираясь складками. На миг Ацуши почудилось, что они соприкоснулись обнаженной кожей, от чего оглушительно зазвенело в ушах. — В нас стреляли. — Несмотря на заминку, сказано то было складно и быстро. Ацуши жадно проследил за тяжелым движение адамова яблока. На бледных скулах Акутагавы проступили пунцовые пятна, они же окрасили кончики ушей. Ацуши не желал знать, на что похоже его собственное лицо. Искаженное отражение в стеклянном стакане словно посмеивалось в ответ. — Я все еще твердо убежден в том, что проблема заключалась в твоем поведении. Не было нужды так скалиться. — Ограниченный в движении, Ацуши сделал единственное возможное — повел стопой вверх, прижимаясь лодыжкой к колену Акутагавы. Тот неловко дернулся и, прочистив горло, разжал ноги. — Продолжай убеждать себя в этом. Вновь подогнув ступни под стулом, Ацуши не мог решить, куда ему смотреть. Жар со щек пек глаза. Разом отложило уши, шум улицы привел в чувство. Машины и люди никуда не делись, все так же сновали мимо, едва ли обращая на них внимание. Легкий ветер приятно обдувал вспотевшие ладони. Ацуши не хотел думать о том, как только что на виду у всех бесстыдно флиртовал с Акутагавой. Понятно было одно: в сравнении с пережитым, пригласить того на чашку чая после работы будет относительно несложной задачей.