***
Джерард сидит на лакированной деревянной лавке у входа в главное здание завода и наблюдает за тем, как люди, поплотнее закутавшись в шарфы и капюшоны, спешат по домам. В фиолетовых сумерках один за другим гаснут огни в больших однообразных окнах, из-под шлагбаума подземной парковки время от времени выскакивают машины, освещая габаритами мёрзлый асфальт. — Он к мистеру Вентцу зашел, сейчас выйдет, — Рой подходит к скамейке и, махнув охране Джерарда, садится рядом. — Ты бы лучше в машине сидел — вон нос на помидор уже похож, — альфа дергает за капюшон и натягивает его омеге на пол-лица. — Эй! — Уэй недовольно шипит, и, стянув капюшон с глаз, показывает Рою средний палец. Омега с самого утра проснулся в плохом настроении и целый день заводится с полпинка, хоть и старается, как может, держать себя в руках. Он возмущенно прячет кончик носа под воротник куртки и параллельно засовывает покрасневшие руки в карманы, становясь похожим на нахохлившегося воробья. — Это что за вольности к старшим по званию? — делано хмурится альфа, лишь для вида отвешивая Джерарду подзатыльник. — А я не в твоем взводе, так что отвали, — тот высовывает язык и ехидно ухмыляется, уворачиваясь от новой затрещины. — Салага, — ворчит Рой, но в глазах его смех, а губы еле удерживаются, чтобы не растянуться в улыбке. — Нихрена вас там в вашем спецназе не воспитывают. Что за молодежь? Никакого уважения. — Да ты сам его дразнишь постоянно, — с черной папкой в обнимку, Патрик присаживается сзади них на широкую спинку скамейки и ухмыляется, глядя на испуганно подпрыгнувшего Роя. — Поэтому не жалуйся, — он подмигивает Джерарду. Тот сжимает губы, безуспешно пытается сдержать смех, который рвется наружу из-за забавно насупившегося альфы, и уже через секунду обоих омег разбирает дикий хохот. — Знаете, кто вы? — Рой возмущенно сопит и, с упреком взглянув на Патрика, встает со скамейки. — А ты вообще. Предатель! Он гордо задирает голову и старается выглядеть строго, когда идет к машине, но на самом деле сам улыбается, стоит только повернуться к парням спиной. Они трое вечно подтрунивают друг над другом, и подобные шутливые перепалки ни у кого из них не вызывают обиды. Рой сильно привязался к Патрику за все то время, что охраняет его, а с появлением Джерарда он по умолчанию взял на себя ответственность еще и за него тоже. Как бы они ни препирались и ни подкалывали друг друга, двухметровый альфа готов без раздумий подставить грудь за любого из них. Весь последний месяц омеги практически постоянно вместе. В те дни, когда Стамп работает в своей лаборатории, Джерард приезжает за ним к концу рабочего дня, и они вместе едут ночевать либо в особняк, либо в пентхаус. Еще Патрик познакомил его с папой Пита, представив Уэя как своего хорошего друга, и теперь старший омега периодически составляет им компанию во время обеда. Дэниел пришел в полный восторг, когда увидел картины Джерарда в карандаше. Он долго рассматривал их, а потом вдруг предложил выставить несколько на ближайшей благотворительной выставке. Уэй был вне себя от счастья. — Держи, — Патрик достает из сумки бумажный пакет и протягивает его Джерарду, когда они сидят на заднем сиденье доджа по пути в пентхаус. — Дэниел специально для тебя передал. Уэй чувствует запах, забирает у омеги из рук пакет и, даже не открывая, догадывается, что там. — Те самые! — он прижимается к коричневой бумаге носом и с наслаждением втягивает аромат корицы. — Он запомнил, что они тебе понравились в тот раз, когда мы к ним на чай приезжали, — хмыкает Патрик, глядя на вселенское блаженство, что растекается по лицу друга. — Дэниел хороший. Джерард согласно кивает и, не удержавшись, достаёт одну булочку из пакета и сразу же ее надкусывает. — Обожаю, — с набитым ртом мурлычет он и прикрывает глаза. — Они именно такие, как делал мой папа, я думал больше никогда не почувствую именно тот вкус. Передай ему от меня спасибо. Патрик улыбается и стирает пальцем корицу с его щеки. — Ты сам ему скажешь. Позвоним, когда доедем? — Хорошо, — соглашается Джерард, становясь внезапно каким-то задумчивым и прямо на глазах будто уплывая внутрь себя. Он некоторое время молча жует, глядя в пустоту, а потом вдруг как-то странно смотрит на Патрика и выдает: — Пат? Давай напьемся? Рой, услышав предложение, резко оборачивается из-за руля: — Это что там за идеи такие? Я где вас потом ловить буду? Уэй недовольно закатывает глаза и, отмахнувшись, тянет Патрика за рукав. — Давай, а? Стамп неуверенно косится на него, на недоеденную булку, которую он сжимает пальцами и с подозрением щурит глаза: — Опять поругались, что ли? Джерард удивленно вскидывает брови: — С чего ты взял? — Не знаю, — отвечает Патрик, все с тем же сомнением поглядывая на него. — Может, потому что это самая очевидная причина для подобных желаний? Уэй неопределенно пожимает плечами. — Ничего такого. Просто настроение хреновое. Отчасти, его депрессивный настрой действительно связан с Фрэнком, но только они вовсе не ссорились, просто альфа в течение последних нескольких дней редко звонит и, в основном, шлет только короткие голосовые сообщения. Да, Джерард по-прежнему чувствует в них тепло и нежность, да, он понимает, что у Фрэнка там совсем не курорт и, возможно, стоит радоваться даже той малости, которую он от него получает, но поделать со своей тоской омега все равно ничего не может. Что там окружающие, Джерард бесит сам себя. — Точно поругались, — не к месту выносит вердикт Рой, снова влезая в их разговор и выруливая на территорию парковки торгового центра. — А ты, конечно, лучше всех все знаешь, — Уэй кидает на него раздраженный взгляд, и Патрик видит, что это уже вовсе не шутка. Джерард не в самом лучшем расположении духа, и в любой момент очередной неудачный подкол Роя может обернуться взрывом. — Так, ну все! Заткнулись оба, — Стамп сердито пихает кресло впереди себя, не давая открывшему рот альфе прокомментировать выпад Джерарда. — Ты, — он указывает на друга, — жуй свою булку, а ты, — протягивает руку и указывает вперед, — сейчас просрёшь вон то место рядом со входом! Паркуйся давай. — Зачем мы сюда приехали? — Джерард, только что сообразив, где они, удивленно выглядывает в окно. — Моя очередная диверсия против Пита, — хмыкает Патрик. — На прошлой неделе консоль новая вышла с крутыми джойстиками, а к ней еще руль и педали, — он радостно сияет глазами и пихает Джерарда в плечо, — всю ночь резаться будем! На лице Уэя позитивной смены эмоций не наблюдается. Он морщит нос и демонстративно засовывает остаток булки обратно в пакет. — Скукота… — Конечно, нажраться куда веселее, — глуша двигатель, ржёт Рой, и Джерард не выдерживает. — Блять, какого хрена ты вечно влезаешь в наш разговор?! — взрывается он и зло смотрит на опешившего альфу. — Джерард, он шутит же… — Патрик, кожей чувствуя вспыхнувшие электрические разряды в атмосфере и сжимаясь изнутри, осторожно касается пальцами руки омеги. — Да пошел он! Задрал уже со своими замечаниями! — Уэй не реагирует на него и, с хрустом откинув пакет на сиденье, вылетает из машины. — Рой, вот нахрена?.. — расстроенно тянет Патрик и тоже толкает дверь, выскакивая наружу. — Джерард стой! Куда ты поперся, ну?! — Что я такого сказал-то?.. — растерянно бурчит сам себе альфа. Он блокирует внедорожник и идет за омегами, однако теперь старается держаться чуть поодаль, видя, как охрана Джерарда тенью скользит следом и контролирует ситуацию. Всю дорогу до нужного им магазина Патрик пытается разрядить обстановку и переключить внимание Уэя на что-то другое, но, по сути, этого особо и не требуется. Так же быстро как рванул, Джерард остывает и принимается мучиться непомерным чувством вины. Ему жутко стыдно перед Роем, на которого он сорвался вообще не по делу, перед Патриком, который заметно нервничает из-за случившегося и теперь обдумывает каждое свое слово, прежде чем что-то сказать… Они оба вообще не виноваты, что Джерард встал не с той ноги сегодня и никак не может взять себя в руки. Он оборачивается на входе в магазин, отыскивая глазами Роя. Тот неспеша бредёт следом, удрученно опустив плечи, и глядит перед собой. Заметив на себе полный раскаяния взгляд омеги, он замедляет шаг, потом приоткрывает рот, словно что-то хочет сказать, но в итоге так ничего и не говорит. Джерард, смутившись, отворачивается. Позволить себе слабину всегда оказывается очень легко, совсем не так, как исправлять затем содеянное. В магазине они сразу разбредаются по огромному залу, рассматривая каждый свое, и Патрик, слишком увлекшись изучением вожделенной консоли, упускает момент, когда один из консультантов начинает кидать на Джерарда крайне заинтересованные взгляды. Сначала альфа просто рассматривает его издалека, не сводя восхищенных глаз и только что не облизываясь, а затем что-то говорит своему коллеге и направляется прямиком к омеге. — Я могу вам чем-то помочь? — он возникает у Джерарда за спиной, останавливаясь излишне близко и заставляя того испуганно отшатнуться. Диск с каким-то симулятором стрельбы едва не выпадает у Уэя из рук. — Нет, спасибо, я… Я просто смотрю, — оправившись от неожиданности, омега отвечает дежурной фразой, после которой по всем правилам альфа должен испариться, но тот продолжает стоять с легкой улыбкой на лице и горящими совсем недвусмысленным блеском глазами. — Очень жаль, — вкрадчиво произносит он и притворно вздыхает, — мне было бы очень приятно оказаться вам полезным. Фраза звучит странно, особенно мягкий, тягучий голос, которым она была произнесена. Джерард, оторвав взгляд от коробки, с опаской смотрит на парня. — Возможно, ваша помощь была бы более полезна моему другу, — сдержанно говорит омега и кивает на Патрика. — Кажется, он собирается неплохо помочь вашему магазину выполнить план по выручке. — А вы согласитесь потом поужинать со мной? — в лоб ему выдает альфа, расплываясь в улыбке и вышибая этим вопросом у того землю из-под ног. Такой неожиданный и откровенный подкат застает Джерарда врасплох. К нему никогда в жизни вот так не клеились альфы, и омега понятия не имеет, что в таких случаях делать и как реагировать. Охрана осталась на входе, Патрик, стоя к нему спиной, происходящего не замечает, да и вообще — со стороны все выглядит так, словно сотрудник магазина просто подошел с консультацией, ничего из ряда вон. Нервная дрожь сковывает тело. Джерард стоит столбом, ощущая панику и не соображая, как быть. Он понимает, что нужно что-то делать, как-то выпутываться из неприятной для него ситуации, но вопрос все тот же — как? Отшить грубо? Вежливо попытаться свести все в шутку или… — Ну так что? — альфа пожирает омегу взглядом, нисколько не смущаясь его замешательством. — С удовольствием, — на плечо Джерарду ложится мощная рука Роя, а сам он, улыбаясь во все тридцать два, смотрит на альфу как удав на кролика. — Куда ты нас поведешь? Парень в шоке таращится на него снизу вверх, а Рой, покрепче обхватив своей лапищей плечо Уэя и собственнически вжав его в свою подмышку, чуть наклоняется вперед. — А потом можем продолжить все вместе у тебя, м? — с намёком шепчет он и поводит бровями, отчего Джерарду приходится поплотнее сжать губы, только бы не рассмеяться. Альфа еще больше меняется в лице и, сдавленно пискнув «извините», включает заднюю и почти бегом уносится в другой конец зала, чуть не сшибая с ног своего коллегу, который еле передвигается с горой коробок руках. Джерард опускает голову и, наконец, дает разбирающему его хохоту выход. Он разворачивается к Рою, утыкается в его грудь и смеётся почти до слез. — Что происходит? — Патрик идет к ним с коробкой в руках и непонимающе глядит то на одного, то на другого. — Любовь у нас, не видишь, что ли? — хмыкает альфа и ласково заключает Джерарда в свои медвежьи объятия. Плечи омеги начинают трястись еще сильнее. — Ты бы с этой любовью поаккуратнее, — усмехается Стамп. — Без яиц можешь остаться, если некоторые узнают. Патрик с удовольствием поддерживает шутку, но дальше с расспросами о том, что там у них на самом деле произошло не лезет. Что бы то ни было, главное — они помирились, и Джерард, наконец, вернулся в свое вменяемое состояние. — Не узнают, — хихикает Уэй, выглядывая из-под руки Роя, но его веселье вмиг улетучивается, когда он видит быстро идущего к ним через весь зал альфу из охраны. — Звонил Иэн, сказал, что генерал дома. Вам нужно вернуться, — обращается он к Джерарду. — Оу… — вырывается у Патрика со смесью сожаления и растерянности. — Вот тебе, блять, и «оу», — себе под нос выругивается Джерард, выбираясь из объятий Роя. — В туалет я хоть могу сходить или все, пожар? — он окидывает охранника хмурым взглядом. Тот отводит глаза, коротко кивает и делает шаг в сторону, уступая омеге дорогу. — Думаешь, он надолго? — взволнованно спрашивает Патрик, когда они с Джерардом заходят в туалетную комнату торгового центра. — Точно нет, — отвечает тот, доставая телефон и заходя с ним в кабинку. — Обычно ночью, максимум к утру уже сваливает. Пат, постой у двери на всякий случай. Стамп кивает и встает у выхода, а Джерард забирается с ногами на крышку унитаза и открывает чат с Фрэнком. Вместо текста омега записывает ему видео, сообщая о том, что Фликс приехал в особняк, и до его отъезда он будет вынужден отключить телефон, потом в очередной раз говорит альфе о том, как сильно скучает, как ждет… В какой-то момент он увлекается так, что забывает о времени, и только негромкий оклик Патрика возвращает его обратно к действительности. Поцеловав напоследок свои пальцы и приложив их к камере, Джерард жмет кнопку отправки. Он хочет сразу же отключить телефон, но видит, что Фрэнк заходит в сеть и только что отправленное видео помечается двумя галочками. Нажать кнопку выключения не поднимается рука. Омега дожидается, пока альфа посмотрит его сообщение, пришлет в ответ кучу рыдающих смайликов с просьбой позвонить, когда отец уедет, и только тогда наконец выключает телефон, спрыгивая на пол. — Блин, я думал, ты там решил заночевать, — улыбается Стамп, разворачиваясь к входной двери, но Джерард поспешно останавливает его. — Подожди меня у себя, ладно? Я тебе точно говорю, завтра он уберется обратно в Грэй, и я сразу приеду, — омега в надежде заламывает брови, обнимая себя за плечи. — Конечно, — Патрик расплетает его руки и сжимает холодные пальцы в своих. — Не волнуйся. Завтра тогда отменю свой выходной и поработаю, а когда ты приедешь, закажу нам кучу всякой вкуснятины и уйдем с тобой в отрыв! — О, закажи мне сладкий картофель! — у Джерарда загораются глаза. — Тот, который прямо в кожуре! — Фу, как ты это ешь, я до сих пор не понимаю! — морщится Патрик и корчит такое лицо, будто его сейчас стошнит. — Ну пожалуйста! — Уэй дергает его руку и аж подпрыгивает на месте. — Да ладно, ладно, закажу, — Стамп смеется и в шутку треплет его по волосам. — Извращенец.***
Угли в камине приятно трещат, даря уют и даже какое-то умиротворение, что само по себе уже удивительно для Джерарда. Вообще, он замечает, что начинает привыкать к присутствию Фликса в своей жизни и не испытывает прежнего напряжения, когда они остаются один на один. Нет, он не стал относиться к нему лучше, да, общение с этим человеком все так же для него в тягость, однако все стало проще, что ли? Фликс приезжает достаточно часто, но обычно не задерживается дольше, чем на несколько часов. Он водит его в рестораны, на выставки и в театр, а в хорошую погоду они гуляют по красивым паркам, которых оказывается неожиданно много в окрестностях особняка. Фликс много рассказывает о том, как восстанавливался город после той помойки, в которую он превратился из-за регулярных захватов и смены власти, делится планами на его будущее благоустройство и вообще, похоже, не испытывает никаких проблем с тем, что Джерард не особо стремится поддерживать диалог… Потому что одного лишь присутствия омеги рядом для Фликса достаточно. Он приезжает специально ради него, чтобы просто провести вечер в его обществе, поэтому Джерарду каждый раз приходится все бросать и возвращаться в особняк. В целом, потерпеть несколько часов общения — не так уж и трудно, самое сложное — выдержать взгляд, которым альфа временами на нем задерживается. В такие моменты омега ощущает себя надгробием, к которому приходят, чтобы вспомнить о том, кто покоится под несколькими метрами утрамбованной временем земли. По сути, именно им он для Фликса и является, Джерард знает это. — Так значит, ты собирался сегодня ночевать у омеги Питера? — альфа, поставив пустой стакан из-под воды на столик, откидывается на спинку кресла и кладет ногу на ногу. — Патрик. У него имя есть, — расфокусировано глядя на угли, бурчит Джерард, однако злости в его голосе нет. — Да, я хотел пару дней побыть у него, пока Чарли занят подготовкой к этим дурацким экзаменам, — он морщит лоб и переводит взгляд на Фликса. — Зачем его вообще мучают этими тестами? Ему только в этом месяце исполнилось девять! — У Иэна свои взгляды на воспитание, — сворачивает тему альфа, а его лицо при этом остается бесстрастным, сколько бы Джерард ни присматривался. — А вот насчет твоего общения с этим парнем… с Патриком, да-да, я запомнил, — усмехается он, заметив, как Джерард раздражённо цокает языком, — мне нравится, что вы поладили. Это хорошая компания, ну и тебе теперь не так одиноко. Омега саркастично приподнимает бровь и едва не хохочет. Знал бы он, насколько Патрик «хорошая компания» и как оригинально они с Питом познакомились. Почему-то от этой мысли настроение резко идет вверх, и Джерард даже позволяет себе улыбнуться. Фликс тем временем задумчиво рассматривает что-то на его лице, видимо поймав очередную ассоциацию, но достаточно быстро отходит, возвращаясь в русло беседы. — Я оценил его действия, когда тебе потребовалась помощь, — он нечитаемо смотрит на Джерарда, и тот перестает улыбаться, ощущая, как немеют ноги. Не может быть… — Извини, я понимаю, что тема деликатная, — взгляд Фликса становится привычно теплым, — но я в курсе, потому что охрана докладывает. Джерард выдыхает. Слава Богу, он имеет ввиду просто течку. Ему даже на миг становится интересно, что бы было, узнай он про них с Фрэнком. Омега вдруг осознает, что ни разу не задумывался над тем, как бы Фликс отреагировал на их связь. Есть ли шанс, что он бы их поддержал?.. Джерард хмыкает про себя. Бред. Тут даже думать не о чем — если бы такая возможность была, Фрэнк бы точно ей воспользовался… Ведь… воспользовался бы? У Джерарда начинает беспокойно биться сердце, и он ерзает в кресле, встревоженный этой внезапной мыслью. Она, как сорняк, в короткие сроки пускает свои корни, норовя захватить весь мозг, но омега хватает её за стебель и беспощадно выдирает. Он обещал Фрэнку верить. Доверять. — Тебе бы почаще общаться с Дэниелом, — между тем продолжает Фликс, отвлекая Джерарда от самокопания. — Ваши встречи в кафе — это хорошо, конечно, но я бы хотел, чтобы он привлек тебя к своим выставкам. Ты показывал ему альбомы? — Да, и ему понравилось, — тема приятная, и омега не скрывает радости в голосе. — Он уже даже предложил мне выставить пару своих работ на благотворительной выставке. Я согласился. — Под псевдонимом, — твёрдо говорит Фликс. — По крайней мере в этот раз. — Но тогда какой в этом смысл?! — Джерард возмущенно выпрямляется в кресле. — Внесешь свой вклад в благотворительность, — пожимает плечами Фликс и меняет скрещенные ноги местами. — Да и не та это выставка, чтобы твои работы оценили. Там не будет тех, кто представлял бы для тебя интерес, так что не надо так переживать. А с Дэниелом я сам поговорю, — альфа смахивает с камуфляжных штанов какую-то соринку. — Если он предложил тебе выставляться у себя, пусть пока и в благотворительных целях, то значит заинтересовался, однако твои работы достойны большего. — Можно подумать, вы разбираетесь, — Джерарда бесит, что ему приятны слова Фликса, и он пытается грубостью оправдаться сам перед собой. — В чем-то да, разбираюсь, — альфу, как обычно, его тон ни капли не задевает. — И чье же творчество вам нравится? — Ну, поздний Ван Гог весьма неплох, — Фликс без труда выдерживает цепкий и насмешливый взгляд Джерарда. — Например, люблю его ворон над пшеничным полем. На мой вкус, у нее очень неоднозначная атмосфера. — Ну да, — смеясь глазами, Джерард кривит рот. — Сочетание черного и желтого — цвет психического нездоровья, вы в курсе? — он с издевкой ухмыляется, довольный тем, что альфа перестал выглядеть столь безмятежно и теперь с мрачным видом жует губами. — А у Ван Гога, кстати, был психоз. — Кто это сказал? — чуть повысив тон, спрашивает Фликс. — Психология, — ладонью вверх поднимает омега руку и невинно хлопает глазами. — Прочитал в вашей библиотеке. — У нас есть такая ерунда? — альфа быстро берет себя в руки, сообразив, что к чему, и незаметно усмехается. Джерард ведет себя как ребенок, которому захотелось напакостить старшим, а он чуть было не повелся. Внутри у альфы становится тепло. — Надо Иэну сказать, пусть наведет там порядок и повыкидывает всякий мусор, чтобы особо любопытные не захламляли себе голову, — он довольно отмечает, как получивший по носу омега с досадой поджимает губы, и следом поднимается на ноги. — Скажи, чтобы подавали чай, я спущусь через пятнадцать минут. Фликс проходит мимо кресла, в котором, надувшись, сидит угрюмый Джерард и приостанавливается. Поддавшись приливу нежности, которая в нем копится с того самого момента, как омега появился в его доме, альфа тянет руку и проводит ладонью по его голове. Джерард замирает, будто гирей пришибленный, и весь съеживается под этим ласковым прикосновением. Не успевает он прийти в себя и возмутиться, как Фликс убирает руку и быстрым шагом уходит, исчезая где-то в темноте лестницы. — Прошло столько лет с тех пор, как я в последний раз видел его таким… Джерард резко разворачивается в кресле и замечает Иэна, который стоит около входа в зал и с теплой улыбкой смотрит альфе вслед. — Иэн? — после недолго молчания тихим голосом окликает управляющего Уэй. — Он улыбался так только рядом с ним, — бета обращает на Джерарда взгляд, и тому кажется, что таким печальным он еще не был никогда. — С вашим папой. Омеге требуется несколько секунд, чтобы понять истинный смысл того, что только что произнес Иэн. Сжав пальцами манжеты худи и сглотнув свое волнение, он хрипло выжимает: — Почему ты говоришь так, будто… — Будто был знаком с вашими родителями? — бета улыбается одними уголками рта. — Так оно и есть. Правда, не сказать, чтобы очень хорошо, скорее поверхностно, — он делает попытку уйти обратно на кухню, но Джерард соскакивает с кресла и бежит к нему. — Постой, Иэн, расскажи мне! — он даже не может сформулировать, что конкретно хочет, чтобы тот ему рассказал, но уйти не дает. Второй человек. Второй живой человек, который знал его родителей… у омеги голова кружится от этого открытия. — Расскажи, как… — Я должен распорядиться насчет чая, — Иэн, видимо не сильно довольный тем, что распустил язык, вновь натягивает на лицо чопорное выражение и делает шаг в сторону. Джерард преграждает ему путь. — Ну что мне вам рассказать? — бета тяжело вздыхает и с грустью глядит омеге в глаза. — Я мало что помню… Мои родители служили семье Айеро. Между мной и хозяином четыре года разницы, я моложе, но это не мешало нам дружить в детстве. Джерард, чуть покачнувшись, опирается рукой о стену, но заставляет себя стоять прямо. — Иэн, дальше, я прошу. Ты сказал про моих родителей… — Да тут нечего особо говорить, все очень прозаично. Когда был мальчишкой, — мужчина присаживается на выступ в стене, и взгляд его мутнеет, будто уходя в глубь воспоминаний, — хозяин… Фликс не был таким. Он был добрее, полон действительно интересных идей и мечтал о том, чтобы люди нашего города были счастливыми. Он терпеть не мог систему, всегда мечтал ее изменить, потому что считал несправедливым то, что многим приходилось бедствовать, что Акворт, который он любил и ненавидел одновременно, вынужден терпеть лишения в то время, как столица и другие центры процветают и ни в чем не нуждаются… — бета невесело усмехается. — Это было первое, в чем они не сошлись с вашим отцом еще тогда, когда были друзьями. Джерард даже не думает его перебивать. Впитывает в себя крупинку за крупинкой и доставляет недостающие детали в свой импровизированный пазл. Он знает, что сейчас не сможет полноценно расспросить Иэна обо всем, о чем хотел бы, поэтому ловит каждое слово в надежде, что после у него еще будет шанс разговорить его снова. — Саймон мечтал собственными силами поднять уровень жизни в городе, Фликс же хотел совершить революцию и жаждал справедливости, — затягиваясь в воспоминания, Иэн машинально поправляет свои белоснежные перчатки. — Естественно, что миролюбивые взгляды вашего отца были куда больше по душе нашему совету, который во всем смотрел в рот столице. Последние слова звучат с нотками несвойственной флегматичному бете злости, отчего Джерарду сразу становится понятно, что Иэн целиком и полностью разделял позицию Айеро. — Когда встал вопрос о том, оставаться ли в Акворте или бежать вместе с ним, я принял решение за секунду. Я помог ему тогда скрыться и потом еще долгое время, пока не вырос Фрэнк, оставался единственным, на кого он мог положиться, как на себя. — Неужели, все из-за детской дружбы? — вырывается у Джерарда. — Все из-за того, что в нашем прекрасном Акворте можно было родиться либо богачом, либо бедняком. Среднего не дано, — с железом в голосе чеканит бета. — И у нашей «элиты» было в моде издеваться над теми, кому не повезло со жребием. Я обязан Фликсу тем, что в моей жизни есть все, о чем… Да нет, — Иэн дергает подбородком, исправляя сам себя, — тем, что вообще смог протянуть намного дольше, чем подобные мне. Он никогда не жалел кулаков и не стыдился того, что разбивает их из-за сына какой-то прислуги. Хозяин был бы сейчас совсем другим, если бы не несчастная любовь к вашему папе, которая сломала его. Любовь и их проклятая связь, сотворившая с ним все это. Извините. Высказав это, Иэн чуть заметно кланяется и испаряется, оставляя Джерарда один на один со своими спутанными мыслями.***
Брендон, предусмотрительно выключив в комнате свет, аккуратно отпускает занавеску и отворачивается от окна. Он набирает на мобильном короткое сообщение, отправляет его и прячет телефон обратно в карман. — Спенс! — кричит омега другу, который гремит на кухне чашками, загружая их в посудомоечную машину. — Ты можешь на охрану позвонить, попросить, чтобы пропустили к вам на парковку машину? — Что за машина? — Спенсер выглядывает в коридор, уже держа в руке трубку. — Вишневый кадиллак, WYW8888, — выходя из комнаты, диктует Ури. Тот кивает и передает информацию на пост подземной парковки. — Знаешь, почему я не спрашиваю, кто это и зачем тебе понадобились такие сложные схемы, чтобы слинять из-под носа у охраны? — отбросив телефон на полку шкафа, хитро ухмыляется Спенсер и подходит к Брендону, стоящему с руками в карманах брюк. — Не знаю и знать не хочу, — как всегда резко отвечает тот, отворачиваясь, однако друг перехватывает его рукой за шею и тянет к себе. — Можешь ничего не говорить, но я тебя знаю и мне плевать, кто он. Главное, что не Фрэнк, — Спенсер обнимает омегу и ласково гладит его ладонью по спине. — Если нужно прикрыть — только скажи. Брендон обнимает его в ответ и зарывается лицом в шею. Несмотря на то, что тело охвачено приятным предвкушением, мозг по-прежнему рвет от того, что все происходит именно так. Естество реагирует на Даллона, заставляет трепетать от его голоса, от его аромата, и с этим не поспоришь… Находясь рядом с ним, омега часто ловит себя на том, что любуется им, что черты его лица — идеальны, но стоит только образу Фрэнка прокрасться в сознание, как свет вокруг меркнет, и Брендон снова тонет в липком черном мазуте своей безответной влюбленности. Так каждый раз. Каждый долбанный раз. Экран домофона загорается, а электронный голос сообщает о приезде альфы. Брендон целует Спенсера в щеку, берет свою сумку, пальто и идет к лифту. В груди — приятное волнение. Они начали время от времени встречаться с той самой ночи в отеле. Тогда, проснувшись утром с больной головой, омега увидел пустой номер, круглую таблетку рядом со стаканом воды и приоткрытое на проветривание окно. Как потом оказалось, альфа ушел под утро, но не уехал. Он несколько часов прождал Брендона в своей машине, а потом ехал за ним до самой пропускной на территорию высоток. Ури заметил следующий за ним темно-вишневый седан практически сразу, однако понял, кто был за рулем только тогда, когда у шлагбаума машина коротко мигнула фарами, а на телефон пришло сообщение: «Постарайся сегодня больше не садиться за руль»… Сердце Брендона дрогнуло. Он больше не скидывал звонков альфы, отвечал на его сообщения и, спустя пару телефонных разговоров, длиной в несколько часов, все же согласился еще раз встретиться. Были рестораны, были совместные теннисные партии, кино с попкорном и долгие ночные беседы в машине альфы… Все в пределах дозволенного, если не считать поцелуи, перед которыми омега так и не смог устоять. Об истерике Брендона в ту ночь в отеле Уикс не обмолвился ни разу. — Я всё еще не могу понять, зачем эти, — Даллон неопределенно кивает себе за спину, когда Брендон усаживается на сиденье рядом и пристегивает ремень безопасности, — за тобой ездят. Они до сих пор у подъезда. — Я видел, — омега закидывает сумку на заднее сиденье, однако, разворачиваясь обратно, тут же оказывается прижатым альфой к креслу. — Даллон, не надо. Давай отъедем хотя бы, — он чуть дергает головой пытаясь избежать настойчивых губ, но внутри уже все отзывается на альфу, в тайне желая, чтобы тот не послушался и сделал по-своему. Даллон это прекрасно чувствует. Надавив на Брендона своим телом сильнее, он ловит его рот и, не позволяя вырваться, глубоко целует. — Я слишком соскучился, чтобы ждать, а все камеры — сзади, — то цепляя губами его губы, то отпуская, говорит Даллон. — Не сопротивляйся, нас некому здесь ловить. Эти слова звучат как свист меча, рассекающего кожаные путы. Омега сдается, расслабляется и смыкает руки на его шее. Он каждый раз получает такое головокружительное удовольствие от их поцелуев, что противостоять острому желанию испытать его вновь практически невозможно. В голове проскальзывает мысль о том, каким же должен быть секс с этим альфой, если от одних поцелуев Брендон дрожит и еле сдерживает стоны… А что, если бы это произошло прямо в этой машине? Идея будто обжигает. — Даллон… — звучит невыносимо томно. — Даллон, поехали, — омега сам себя боится, но контроля над собой больше не чувствует. Не желает чувствовать. — Куда ты хочешь? — альфа отстраняется и проводит костяшками пальцев по его щеке. — Куда угодно, только подальше отсюда… от них. Даже в темноте салона Уикс видит его глаза. Не колючие, не злые и лишенные фальши. В них доверие и надежда, отчаяние и слабость, которые тот больше не скрывает. Даллон осторожно берет Брендона за подбородок. — Поедем в Огасту? Внезапное предложение заставляет омегу несколько растеряться. — В Огасту? — неуверенно переспрашивает он. — Да, ко мне домой, — Даллон не выпускает из своего захвата ни его подбородок, ни взгляд. — На пару дней, не хочешь? Брендона пробирает мурашками сразу и от робости, и от волнения. Поехать к нему домой, провести с ним несколько дней… и ночей… Вдали от Мэйкона, вдали от слежки, которую он заметил за собой давным-давно… От всего того, что связано с Фрэнком. С болью. Позволить себе представить, что ничего этого нет… — Заводи, — Брендон кивает на кнопку зажигания. Он позволяет.***
Вечернего чая так и не случилось. В одном из захваченных городков внезапно поднялся мятеж и, хоть возмущения и удалось быстро ликвидировать, Фликс все равно вынужден был уехать, чтобы лично разобраться в причинах. Любая мелкая вспышка сейчас могла повлечь за собой настоящий пожар. Впервые за то время, что Джерард провел в особняке, он искренне расстроился отъезду альфы. Даже врать себе не стал и притворяться, что это не так. Откровения Иэна разбередили в нем больные раны, и омега собирался с помощью Фликса воскресить своих родителей хотя бы еще на несколько мгновений. Альфа никогда не запрещал ему спрашивать, Джерард сам молчал, но в этот раз, стоя на крыльце около мраморной колонны и провожая взглядом красные огни внедорожника за дождевой завесой, он действительно сожалел. — Тэйл, опять? — отведя Чарли к ждущему в холле Иэну, Джерард заходит в свою комнату и идет к окну. — Они текут с той стороны, мелкий ты дурак, перестань уже пытаться их поймать! Он тыкает подросшего котенка в тощий бок, отчего тот поворачивает голову и возмущенно смотрит на него. Как и полагается всем котам его возраста, Тэйл безумно смешной с этой своей длинной шеей, худющим телом и непропорционально большими ушами, которые выросли в самую первую очередь. Джерард хихикает, еще раз толкает его пальцем, за что тут же получает лапой, а после выпрямляется и идет к шкафу. Он нащупывает спрятанный среди вещей телефон и вытаскивает его наружу. — Я тебя не отвлекаю? — Джерард улыбается, после первого же гудка услышав в трубке «доброе утро, чудо». — Нет, я ждал, что ты позвонишь мне раньше, если честно, — с шутливой обидой в голосе, сообщает альфа. — Отец еще вчера уехал… — Я почти сразу заснул, — оправдывается Джерард, вспоминая, как, проводив Фликса, едва дополз до постели из-за внезапно накатившей слабости. — А с утра пришел Чарли и потащил меня пускать кораблики по ручьям в саду, пока дождь снова не начался. Фрэнк заливается своим веселым мальчишеским смехом. — О, теперь он будет мучить тебя этими регатами, Джи. Чарли давно уже не приставал ко мне с ними, я думал, перерос, но видимо нет. — Да я и не против, — мягко отвечает Джерард, подходя обратно к окну и присаживаясь на подоконник. Он проводит ладонью по голове продолжающего свою охоту за каплями Тэйла и смотрит на то, как Чарли бойко скачет вокруг лужи в своем ярко-зеленом дождевике. — Оказалось веселее, чем я предполагал. — Ну раз так — твое счастье, — усмехается Фрэнк и переводит тему. — Какие планы на сегодня? — Звучит так, будто у тебя есть, что мне предложить, — грустно замечает омега. — К сожалению, нет, — вздыхает в динамике Айеро. — Пока нет. — Ну, — Джерард ощущает, как в глазах начинает давить, — поэтому я поеду сегодня к Патрику. Побуду у него несколько дней… — он поддается неожиданному порыву вредности и ехидно добавляет: — Уверен, с ним я проведу время ничуть не хуже, чем с тобой. — Неужели? — хмыкает в трубку Фрэнк. — И чем же вы будете заниматься? — Ууу, — загадочно тянет Джерард. — Мы будем играть весь вечер в его новую приставку, потом еще полночи уйдет на фильмы, ну… а потом мы вместе пойдем спать. — Вместе? — голос Айеро идет вверх, и Джерард почти видит, как туда же летят и его брови. — Вместе, Фрэнки, вместе, — провоцирует он, лукаво хихикая. — Нас только двое, нет никакого смысла занимать разные комнаты. — М… — в этом неопределённом звуке явно слышится сдерживаемое недовольство. — Как интересно… Джерарда душит смех, но он терпит. — Очень интересно, — продолжает издеваться над Фрэнком омега, слыша в трубке его суровое сопение. — Ты и представить себе не можешь насколько… — Да чтоб тебя, прекращай! — взвивается альфа, и Джерард слышит, как там, на другом конце провода раздается несильный грохот. Омега закрывает рот рукой и смеется. — Засранец, тебе там еще и смешно?! — Фрэнк прерывисто вдыхает. — Ей-богу, Джерард, приеду — и ты получишь по полной программе. — Жду — не дождусь, — прижав динамик к губам, откровенно шепчет омега. — Смиренно приму наказание, стоя на коленях, обещаю. Фрэнк сдавленно воет и сыплет какими-то проклятиями. Видимо куда-то в сторону, потому что разобрать слова Джерард едва ли может, слышит лишь обрывки. — Ты… ты… — альфа шипит и громко дышит, наверно, слишком красочно представив себе обрисованную омегой картину. — Черт, Джи, это жестоко, знаешь? — Знаю, Фрэнки, — добавляя своей интонации как можно больше томности, мурлычет Джерард. — Надеюсь, туалет там у тебя близко. Проклятия возобновляются, и по тому, как альфа торопится закончить разговор, омега догадывается, что шутка, возможно, оказалась не такой уж и шуткой. Он улыбается, когда Фрэнк напоследок предупреждает, чтобы никто не смел спать с ним в его отсутствие, и, дождавшись коротких гудков, убирает телефон в карман. Он залезает на подоконник с ногами и вновь устремляет свой взгляд на Чарли и Иэна, что стоят все у той же лужи и что-то в ней рассматривают. Мальчик указывает куда-то в ее центр, чешет макушку поверх шапки, отчего та несильно съезжает вбок, а потом заносит ногу в желтом резиновом сапоге, собираясь шагнуть в нее, однако поскальзывается и начинает падать. Иэн кидается к нему, хватает за капюшон, но теряет равновесие сам, и в итоге они оба летят задницами в лужу. Джерард, сперва перепугавшись, едва не слетает с подоконника, но потом слышит сквозь стекло веселый смех и успокаивается. Чарли хохочет так заразительно, что омега тоже начинает улыбаться, глядя на то, как кряхтящий Иэн пытается подняться на ноги. — Отец, — заливается мальчик и тянет бету за руку, помогая встать. — Ты почти спас меня, — он пытается отряхнуть насквозь мокрое пальто мужчины и смотрит на него так, что у Джерарда вновь начинает стрелять под ребрами. Сейчас, в этой шапке, под которой спрятана длинная челка, и все лицо как на ладони, Чарли целиком и полностью выдает то, чья кровь в нем течет. Джерард упирается лбом в стекло и смотрит на них, опять возвращаясь к тому, о чем размышлял ночью. Ответ на вопрос — кто его отец, омеге уже и так ясен. Остается только понять — как же так произошло, что теперь мальчика воспитывает Иэн?***
Столь редкое в эти дни солнце ненадолго выглядывает из-за серого полотна облаков, и Майки поднимает не выражающие эмоций глаза вверх. Он некоторое время смотрит на голубой кусочек неба, затем все также безразлично опускает голову и возвращается к своему занятию. Около весело бегущего вдоль брусчатой дорожки ручейка на широкой каменной лавке стоит деревянный домик, искусно сбитый из кленовых досок и выглядящий совсем как настоящий, хоть и во много раз уменьшенный. В руках у омежки две кукольные фигурки, такие же деревянные, однако у одной из них к голове приклеен пучок красных ниток, а у другой — светло-коричневых. Усадив вторую на маленьком крыльце, Майки пытается приладить к грубо вырезанной руке первой крошечный пластмассовый пистолет. — Давай помогу, — Рэй присаживается рядом с ним на корточки и с улыбкой тянет руку к кукле, однако омега грубо отпихивает ее, даже не поворачиваясь в сторону альфы. Тот едва не падает. — Майки… Мальчик с мрачным выражением лица продолжает с еще большим упорством крепить пистолет, не обращая внимания на Рэя, и тот, тяжело вздохнув, оставляет его в покое. — Не обижайся на него, — Боб, копаясь в гараже с какими-то железками, протягивает вернувшемуся Торо банку пива. Тот отказывается и, присев на ящик, обеспокоенно смотрит на Майки. — Он со всеми так, никого к себе не подпускает, — альфа отставляет пиво на полку и облокачивается на нее, — кроме Зака, пожалуй. — Командир, но это же ненормально, — Рэй наблюдает за тем, как омега раздосадовано откидывает пистолет куда-то в траву, но сразу же, будто опомнившись, поднимается на ноги и идет его искать. — Я понимаю, он страдает… Мы все страдаем, но вот это… — Торо указывает повернутой кверху ладонью на растрепанного Майки и роняет руку. — Каждый переживает боль по-своему, — с печальным вздохом Боб берет ящик и садится напротив Рэя, принимаясь протирать покрытые пылью колпаки от колес. — Мы с тобой так, а он — по-другому. — Но его голос! Майки же уже несколько месяцев не говорит, это может быть… — Все он говорит, — отмахивается тряпкой Брайар. — Пусть немного, но когда Зак приходит, то я слышу, как он ему отвечает. Со временем отойдет. Ладно, — он поднимает голову и внимательно смотрит на Рэя впавшими из-за болезненной худобы глазами, — ты мне лучше расскажи, как твои дела? Держишься? — он сокрушенно качает головой и тихо добавляет: — Не в лучшее время на тебя свалилась эта ноша… — А когда оно бывает — лучшее время? — с печальной усмешкой отвечает Торо. — У нас же, сами знаете, постоянно где-то что-то неспокойно… Справляюсь, потихоньку. Сейчас разберемся с Саванной и, может, попроще будет. Боб ухмыляется в ответ и скептически поводит подбородком. — С пограничными частями — и попроще? — А что с ними не так? — Рэй удивленно смотрит на Брайара. Тот выглядит растерянным. — В смысле? Ты… Лето тебе не… — он несколько секунд будто перебирает слова у себя в горле, но потом морщит лоб и, покачав головой, тихо проговаривает: — Понятно, тогда забудь. — О чем забыть, командир? Я не понима… — Значит не время пока, — будто недовольный чем-то Боб, насупившись, смотрит на колпак у себя в руках. — Значит, Джаред посчитал, что так надо. Если он… Черт, — альфа откидывает колпак в сторону и роняет голову на руки. — Ты, парень, не должен был принимать на себя этот груз так рано, не должен… — Генерал, — Торо касается его запястья пальцами, заставляя посмотреть на себя. — Если вы про то, что там с дисциплиной все непросто, то не переживайте. Я держал в руках Эпсилон столько лет, так что с пограничными выскочками уж как-нибудь справлюсь. Рэй, которому кажется, что он верно угадал с проблемой, делает уверенный кивок в подтверждение своих слов, но выражение глаз Боба не меняется. Пребывая в своих мыслях, он продолжает смотреть на него, не говоря ни слова. — Роберт, тебе лекарство надо пить! Опять забыл? — раздается со стороны дома ворчливый отклик. — Иду, Хью, иду! — лицо Боба принимает свое обычное выражение и, хлопнув Рэя по плечу, альфа выходит из гаража. Сегодня он выглядит намного лучше, чем обычно, бодрее и настроение непривычно хорошее… Торо позволяет себе ненадолго отвлечься от их нелегкого разговора и улыбнуться. Он сам видел, приехав сегодня рано утром, как альфа с аппетитом прикончил свой завтрак, а затем вышел на улицу, чтобы покопаться в гараже, чего не случалось уже месяца два. Рэй кусает заусенец на большом пальце, задумываясь. Может, случилось чудо, и болезнь отступила? Может, опухоль, которая терзает его легкие сама собой рассосалась и… До ушей Торо доносится громкий лающий кашель. Рэй отвлекается от разглядывания бетонного пола и первое, что видит, когда поднимает глаза — совершенно белое от ужаса лицо Майки. — Хью… — долю секунды спустя звучит хриплый голос Боба из-за гаража. — Хью, у меня кровь… Истошный крик омеги Рэй слышит уже на подлете к Майки. Он хватает остолбеневшего мальчика, разворачивает его спиной к происходящему на лужайке и прижимает к себе. — Не смотри туда, малыш, не смотри, — шепчет он, удерживая его ладонью за затылок и не позволяя обернуться. Он не должен видеть, как разом потяжелевший Боб заваливается на Хью, как хлещет кровь у него изо рта, будто артерию перерезали, и как омега оседает вместе с ним на мокрую землю. Хью плачет, перепачканными в крови пальцами лезет в карман за телефоном и не прекращает выкрикивать имя альфы… Майки стоит, прижатый к Рэю, и не чувствует, как мелко трясет все его тело. Перед глазами Боб с красными от крови губами, в ушах крики… И все это почему-то очень знакомо, будто бы уже было когда-то… В сознании все начинает вертеться. Он теряет понимание происходящего, в носу откуда-то появляется запах гари, а воздух разрезают автоматные очереди. Солнце светит ярко в небе, омежка вскидывает голову и смотрит на Рэя, чьего лица не видно из-за лучей, только его волосы… Пушистые, вьющиеся волосы, которые внезапно словно о чем-то напоминают… О чем-то или о ком-то… Крики вокруг не прекращаются. Дым ползет в легкие, а чьи-то руки крепко держат его. Рваная футболка, испачканная в красном, тонкая, худая ладонь, глядящая по макушке… Взрывы, стоны боли и огонь… — Джейми, — слабый голос срывается, — малыш, потерпи немного… Кто это — Джейми? — Мальчик мой, переставляй ножки, нам нужно идти, — чьи-то слезы забиваются в слова, а в его собственные коленки больно врезаются камни на дороге. Чей?.. Чей это голос? С кем он говорит? — Молю, помоги. Спаси его… Кровь, выплёскивающаяся изо рта молодого мужчины с копной вьющихся волос… испуганное лицо мальчика, что так сильно похож на его Джерарда… старые, обшарпанные гаражи… Голову Майки пронизывает болью, и он визжит, хватаясь за нее и корчась у Торо в руках. — Уведи его отсюда, Рэй! — истерично кричит Хью, склонившись над неподвижным телом мужа. — Ради всего святого, увези куда-нибудь! Альфа быстро кивает, подхватывает Майки на руки и несет к своей машине. Тот стонет в каком-то бреду, мотает головой из стороны в сторону, но затихает, когда Рэй укладывает его на заднее сиденье и накрывает сверху своей курткой. Уткнувшись носом в воротник, от которого успокаивающе пахнет полынью, он впадает в забытьё и не реагирует, когда машина трогается с места.***
Форт-Беннинг, бывшая военная база, располагавшаяся ранее на территории сразу двух штатов — Джорджии и Алабамы, после Великого молчания пришла в упадок и превратилась в заброшенный гарнизон, не представлявший интереса ни для огромного Колумбуса, который первым вывез из арсеналов все оружие, ни для Алабамы, которая тогда с большим трудом поднимала свои центры и на подобные разоренные поселения внимания не обращала. Таким образом, никому не нужная территория все это время пустовала, постепенно разрушаясь и зарастая кустарником. Мрачные кирпичные дома зияли пустыми окнами без стекол, разбитые дороги почти ушли под землю, а от центральной военной части практически ничего не осталось. Трехэтажка, стоящая особняком от других построек, также находилась в аварийном состоянии, однако с нее открывался отличный обзор на границу с Коламбусом, поэтому Фрэнк приказал их небольшому отряду занять именно ее. Лагерь стоял уже четвертую неделю, а они с Питом менялись каждые четыре дня, контролируя ситуацию в городе и готовые в любой момент приступить к захвату. Пит стоит у большого окна и разглядывает в бинокль копошащихся около танков солдат. Солнце стремительно уходит за горизонт, отчего на улице темнеет и заметно холодает. Сильно хочется есть, но заводиться с пайком нет смысла, потому что с минуты на минуту должен приехать Фрэнк, чтобы сменить его, и сегодня вечером он наконец-то сможет поужинать и выспаться как нормальный человек. Руки мерзнут страшно, ощущение, будто они срастаются с корпусом бинокля, а заледеневшие суставы никак не хотят нормально функционировать, чтобы настроить фокус. Пит дышит в сложенные ладони, пытаясь хоть немного их отогреть и думает о том, что тактику надо как-то менять. Почти месяц они просиживают здесь штаны, а с места так и не сдвинулись. Альфе уже начинает казаться, что он поминутно знает расписание караула на границе и по походке может определить каждого из солдат. Абсолютный день сурка. Внизу слышатся гулкие шаги и громкий голос, отражающийся от голых стен. Судя по интонации, Фрэнк чем-то сильно недоволен и на кого-то ругается. Он, видимо, останавливается этажом ниже, кому-то что-то втирает на повышенных тонах, расхаживая взад-вперед по лестничной клетке, а затем коротко бросает «тупицы» и поднимается наверх к Вентцу. — Чего там опять? — Пит, не отрывая от глаз бинокля, прислоняется к пустой оконной раме. — Да херня, — отзывается Фрэнк, на ходу пытаясь прикурить сигарету. — Я им уже миллион раз сказал, чтобы не засоряли мне мозг этой фигней о передвижениях Брендона, объяснил, что меня интересуют только его поездки в особняк и пересечение с Джерардом, но нет, они пытаются отчитаться мне за каждую минуту. Погулял в сквере, два часа торчал на теннисном корте, пропал с радаров… — Ты приставил к Брендону наблюдателей? — Пит отнимает бинокль от глаз и недоуменно смотрит на друга. — Нафига? Фрэнк скидывает увесистую сумку с плеча и ставит ее на пол. — Есть причины, — неопределенно отвечает он, прикрывая сигарету руками от ветра и в очередной раз высекая зажигалкой искру. — Он неадекват. Вон, — наконец прикурив, альфа кивает головой вбок, — даже мои люди его боятся. Я знаю, почему они грузят меня всем этим — для них лучше лишний раз словить от меня пиздюлей, чем пропустить случайно что-то, что с виду кажется безобидным, а потом может разрастись в тотальный пиздец. Ладно, — он делает затяжку и указывает пальцами с зажатой в них сигаретой в сторону окна, — эти там как? Всё стоят? — Стоят, — Пит передает ему бинокль и хочет сесть на остатки подоконника, чтобы тоже достать пачку, но Фрэнк хватает его за бронежилет и оттаскивает от рамы. — Что за?.. — Никогда так не делай, — Айеро, встряхнув, отпускает его и всматривается сквозь окуляры вдаль. — Во-первых, ты светишься, а во-вторых, — он перекатывает сигарету в уголок губ, — не нравится мне вся эта хрень. Я жопой чую — что-то они там мутят, и лучше нам не расслабляться. Пит, соображая, о чем речь, с тревогой хмурит брови. — Думаешь, там может кто-то быть? — он осторожно выглядывает в окно и шарит взглядом по кустарнику. — Хер знает, — Фрэнк откладывает бинокль, разворачиваясь к Вентцу и прикуривая ему. — Военных действий не видно, а если бы у них были очередные тёрки с Алабамой, то за эти недели мы бы точно засекли активность. Однако, как видишь, там полный штиль, но мобилизация продолжается. Вентц задумчиво затягивается сигаретой. — Да мы, вроде, не шумим и ведем себя тихо… — Тихо-то тихо, но лагерь стоит почти месяц, и хочешь-не хочешь когда-то наши могли проебаться и выдать свое присутствие. Плохо то, что мы ближе подобраться не можем, а вот они… — Фрэнк многозначительно приподнимает бровь и выпускает струйку дыма вверх. — Черт, но тогда это может длиться хоть всю зиму, — зажав сигарету губами, Вентц лезет в карман за перчатками. — Сейчас выпадет снег, и мы тут — как на ладони… — он рассеянно наблюдает за тем, как Айеро достает из сумки термос с горячим чаем и складной стакан. — А мне бы уже вернуться на базу… там Мэтт, конечно, неплохо справляется, но… — Знаю, Пит, — Фрэнк протягивает ему чай и закрывает термос, снова убирая его в сумку. — Знаю, но сделать ничего не могу. Вчера в Ирвинтоне шум был, отец ездил, разбирался, так что нельзя двигаться дальше, пока не решим вопрос с Коламбусом, — он выкидывает окурок и, присев на корточки, опирается спиной на холодную кирпичную стену. Несколько секунд молчат. — Надо же, — вдруг хмыкает Фрэнк и с интересом поглядывает на Вентца, — никогда бы не подумал, что ты так полюбишь базу. — Её любит Патрик, а я люблю все, что нравится ему, — пожимает плечами Пит, отпивая из стакана и блаженно прикрывая веки. — Там, в нашей комнате все эти его банки-склянки… На базе у меня всегда ощущение, что он где-то рядом… — альфа улыбается, так и не открывая глаз. Фрэнк невольно тянет уголок губ вверх, засмотревшись на мечтательное выражение лица друга. Он понимает его. В мельчайших подробностях знает это ощущение, потому что сам живет только одним единственным образом перед глазами. В эти морозные, одинокие ночи альфа спасается от холода, листая на телефоне фотографии и короткие видео, которые отправляет ему Джерард, и пусть он каждое уже выучил наизусть, пусть омега по сотому разу рассказывает ему с экрана о каких-то своих буднях… Пусть. Фрэнк смотрит на его сияющие глаза, слушает его голос и расслабляется. Забывает о том, что сидит в полуразрушенном, продуваемом всеми ветрами доме, что в любой момент снизу могут прогреметь взрывы гранат и автоматные очереди. Он думает только о его теплых объятиях, о его мягких губах и нереальном яблочном аромате… — Пит, — Фрэнк садится на свою сумку и пихает зависшего друга носком берца. — Хочешь, езжай в Мэйкон? — Что? — Вентц распахивает глаза, едва не выронив стакан из пальцев. — Тут часа два езды всего… — Айеро прижимает затылок к стене и косится глазами на альфу. — В Тайби-Айленде сейчас спокойно, там все равно делать нечего, так что ты мог бы съездить домой. Пит замирает и не моргая смотрит на Фрэнка. На какой-то миг в его глазах загорается радость, а грудь начинает вздыматься чаще, однако потом он вдруг как-то обмякает и уводит взгляд в стакан. — Нет, — альфа качает головой и шумно вдыхает, будто затягивая внутри себя кожаный ремень. — Не поеду, не надо. — Да почему? — Айеро глядит на него с искренним непониманием. — Чувак, вы три месяца не виделись… — Вот именно, — с горечью отзывается Вентц, рывком выливая в окно остатки чая и захлопывая стакан. Окурок выпадает из его пальцев, и он тушит его подошвой. — Я уже кое-как свыкся, успокоился и хотя бы стал спать по ночам, не шалея от того, как дерет все внутренности. Стоит только увидеть его — и начинай все сначала. А каково Патрику будет, не хочу даже представлять, — голос Пита становится хриплым и чуть подрагивает. — Мы уже пережили это один раз, достаточно. Я не стану его дергать и мучиться по-новой, потому что потом… — Неизвестность, — устало договаривает за него Фрэнк и трет руками лицо, мысленно возвращаясь в тот день, когда рвал себя на части, оставляя полностью разбитого Джерарда в запертой комнате. Он до сих пор порой просыпается по ночам, слыша в ушах отголоски тех его криков. — Да, — кивает Пит. — Не хочу, уезжая, видеть это в его глазах. Альфы молчат. Каждый думает о своем, но суть у этих мыслей неизменно одна и та же. — Тогда езжай на побережье, — Фрэнк резко поднимается на ноги, будто сбрасывая с себя удушающую пелену тревоги, и берет в руки бинокль. — Будет время — посмотри два личных дела, которые я оставил у себя на столе, — он принимается перенастраивать фокус, — скажешь потом, что думаешь насчет них. — Для Берта? — уточняет Пит, поднимая с пола точно такую же сумку, как и у Фрэнка. — Слушай, мы отправили туда уже дофига… — Ну-ка стой, — Айеро выставляет руку в его сторону, и Вентц сразу же замолкает. — Глянь сюда, — Фрэнк отдает ему бинокль и отходит чуть в сторону. — Мне кажется, или техники стало больше? Вон там, посмотри левее… Пит некоторое время всматривается туда, куда указал Айеро, а затем качает головой. — Нет, приятель, тебе не кажется. Они что, — он поворачивается к другу, и взгляд его становится напряженным, — наращивают оснащение по внутренней границе? Зачем? Фрэнк мрачнеет. Он постукивает пальцами по подоконнику и коротко ведет подбородком вбок. — Надеюсь, не затем, что первым приходит мне в голову, — он смотрит на Пита, вглядываясь в его встревоженные глаза и какое-то время о чем-то думая. — Нельзя больше ждать, — вдруг быстро проговаривает он. — Я возьму пару солдат, и мы попробуем ночью подобраться ближе. Нужно найти лазейку, чтобы зайти с тыла. — Но Фрэнк… — Нет выбора, Пит, — решительно останавливает его Айеро. — Собирай отряд и жди сигнала. — А генерал? — Вентцу затея крайне не нравится, но он знает, что Фрэнк не стал бы рисковать просто так. — Я позвоню ему, — кивает альфа. — Давай, езжай и не затягивай с подготовкой. Думаю, пары дней на сборы нам хватит.